Тешува77 русского поэта Осипа Мандельштама.

Процесс осознанного «возвращения к Judentum» оформил- ся у М, по нашей оценке, где-то во второй половине 1926 г.78

Характерно, что уже начиная с ЕМ и, совершенно явно, с

1930 г., М пытается вытеснить из своего (под)сознания негатив- ные детские ассоциации, связанные, в основном, с Петербур- гом79: «рыбий жир фонарей», «отчего ж до сих пор этот город довлеет чувствам и мыслям моим», «лэди Годива, прощай…Я не помню, Годива…».

Но негативное отношение к еврейству (связанное с непри- ятием отца, с неприятием идиша80, Yiddishkeit и т.п.) входит в число этих самых детских ассоциаций. Здесь происходит у М своеобразное «отрицание отрицания»: отрицая свою «детскую болезнь», он как бы подтверждает свою тешуву.

Изменение его отношения к еврейству – конечно, не случай- но – совпадает с изменением отношения к отцу, ср. письмо М к отцу в декабре 1932: «Я все более убеждаюсь, что между нами очень много общего именно в интеллектуальном отношении, чего я не понимал, когда был мальчишкой» [95, с. 205].

77 Тешува = ‘возвращение, ответ’ – термин ЕЦ, означающий возвращение к еврейству «блудного сына» (или дочери), связанное с раскаянием и отказом от предшествовавшей неправильной жизни.

78 Развернутая аргументация этого утверждения будет проведена в отдель- ной работе.

79 «Петербург – его детская болезнь», сказал М про Парнока и про себя в

«Египетской марке».

80 См. 4.2.1.

Гл ав а III

М а н д е л ьшт ам и «г ер ма н ская»

циви лиз а ция

Чужая речь мне будет оболочкой.

К немецкой речи, 1932.

Aber auch die Mandel

fällt nicht weit von Stamm

Ralph Dutli, переводчик

Мандельштама на немецкий

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: