Религиозное просвещение в Балкарии и Карачае

О первых религиозных учебных заведениях Балкарии и Карачая достоверных сведений не сохранилось. Однако нет сомнения, что в XIX веке вместе о укреплением позиций ислама, как национальной религии, начался процесс системного обучения. Первыми учениками исламских миссионеров были, вероятнее всего, представители правящей верхушки, о чем свидетельствуют официальные документы, где сельские чиновники из высшего сословия расписываются по-арабски "за себя и по поручению неграмотных" горцев из других сословий. Кроме того сохранились документы Горского словесного суда, канцелярии правителя Кабарды и Пяти Горских обществ, Центра Кавказской линии, написанные арабской графикой на балкарском языке. Как правило, они принадлежат перу сельских эфенди или горской знати. И в числе первых паломников в Мекку и Медину представителей высшего сословия, особенно после окончания русско-кавказской войны, значительно больше. Однако постепенно соотношение паломников изменяется в сторону увеличения представителей других сословий.

Нарративный, архивный и полевой материалы, собранные автором, достаточно полно информируют об учебном процессе ХIХ - нач. XX веков. Самым значительным является именно этот период религиозного просвещения.

Предыдущие полтора века религиозного просвещения были периодом схоластики. Только с середины 19 века начинается более углубленное, осмысленное обучение Корану, благодаря деятельности замечательных педагогов Якуба Акбаева, Салиха Барасбиева, Даута Шаваева и Локмана ГамаеваХ, получивших высшее образование на Ближнем Востоке.

Развитие процесса обновления религиозных учебных заведений в Поволжье, Дагестане и частично на Северном Кавказе проходило в два этапа. Первый этап, характеризующийся начальными робкими шагами, охватывает период 60-х годов Х1Х века до первой русской революции. Второй, мощный этап, который сильно ощущался и на Северном Кавказе - период между двух революций с 1905 до 1917 года.

Второй этап развивается вместе с началом издательского дела, ростом национального самосознания народов и революционных настроений.

Первое новометодное учебное заведение России было основано в Крыму, в Бахчисарае, известным деятелем культуры и просвещения тюркских народов Измаил-беем Гаспринским в 1883 году. "Отсутствие начального воспитания, - писал Гаспринский, - я испытал на себе, будучи еще мальчиком в мектебе, а несостоятельность высшего религиозного образования я видал здесь, в медресе, где имелось около 200 шакирдов. Это, во-первых, возбудило во мне мысль с необходимости преобразования мусульманских школ" (17).

И.Гаспринский первым сформулировал основные принципы реформы религиозных учебных заведений -

простота и доступность учебников,

реформа арабского алфавита,

секуляризация школ с учетом особенностей учебного заведения.

В школе И.Гаспринского обучались многие деятели национальной культуры народов Северного Кавказа, Поволжья, Дагестана, впоследствии распространявшие знания, полученные в школе Гаспринского среди своих соплеменников. Среди карачаево-балкарских просветителей школу Гаспринского в разное время проходили И.Акбаев, У.Алиев, С.Шахмурзаев.

В год открытия школы И.Гаспринский начинает издавать в Бахчисарае газету "Терджиман" ("Переводчик"), которая имела главной целью объединение тюркских народов для взаимного культурного обогащения и приобщения отсталых окраин России, где проживали тюрки, к европейскому прогрессу.

Одновременно с И.Гаспринским в среде казанских татар большую педагогическую и культурно-просветительскую задачу выполняла плеяда татарских ученых-мударрисов Г.Баруди, Г. Баязидов, Р.Ибрагимов, А.Боби, З.Кемали, Р. Фахретдинов, М.Бигиев. Они получили высшее духовное образование в Бухаре, Самарканде, Каире, Стамбуле и других центрах исламского просвещения. В своей просветительской деятельности каждый из них опирался на традиции того учебного заведения, где проходил богословский курс. Но всех их объединяло желание преобразовать схоластическую школу, приблизить ее к светской, оставаясь на позициях религиозного просвещения. Помимо преподавательской, они вели большую культурную работу - были первыми авторами учебных программ, учебников, методических пособий, переводчиками как религиозной, так и беллетристической литературы с арабского, издателями газет и журналов...

Предтечей их является талантливый ученый и педагог Шигабудин Мержани, "благодаря которому была нарушена вековая тишина" в истории просвещения мусульман России. (17,3) Историк, филолог, богослов, мударрис - Мерджани главным в своей деятельности считал разумное сочетание светских и мусульманских наук. В преподавании мусульманских дисциплин он опирался на прогрессивные взгляды своих соплеменников-теологов, оказывая в то же время на них влияние своими научными трудами и практической работой. Он стоял у истоков дискуссии между новометодистами (джадаистами) и сторонниками схоластической школы (кадимистами) в Татарстане. Идеи, высказанные в ходе этой многолетней дискуссии, были восприняты учителями медресе Северного Кавказа и Дагестана и в конечном итоге обновили курс обучения в этих учебных заведениях.

Религиозные учебные заведения Карачая и Балкарии - медресе по своей учебной программе больше соответствовали мектебу - начальной ступени обучения наукам. Курс обучения продолжался 3-4 года. В первый год учащиеся "сохты" постигали арабское письмо. Если к концу года сохта мог читать "Ясын" - 36 суру из Корана, считалось, что он успешно закончил первый год обучения. Сура Корана "Ясын" обычно издавалась отдельной книжечкой и предварялась арабским алфавитом. Во второй год изучался "Аптюок" - седьмая часть Корана, которая тоже издавалась отдельной книжкой. 3-4 года были посвящены изучению Корана. Последние 2 года, помимо Корана, изучались и другие китабы (книги) - жития мусульманских пророков - файгъамбаров. В основном они описывали борьбу пророка Мухаммада с неверными, подвиги и жизнь его близких и друзей.

По утверждению этнографа К.Текеева, в пореформенный период во всех более или менее крупных селениях как Карачая, так и Балкарии имелись мечети, наличие которых в том или ином селений сообщало ему особый престиж. Квартал, где располагалась мечеть, пользовался особым почетом, еще большим в том случае, если и мулла-эфенди к тому же был родом из этого квартала. В крупных селениях имелось несколько мечетей, одна из которых всегда была главной, пятницкой (джума-межгит): в ней каждую пятницу жители всего селения собирались на совместную молитву (джума намаз). Полевая информация показывает, что бийские фамилии имела собственные тукумные мечети". (18).

Известный кавказовед В.М.Сысоев в своей работе "Карачай в географическом, бытовом и историческом отношениях" приводя статистические данные, пишет, что в таких аулах как Дууут, Джазлык, Мара, Ташкёпюр, Теберда, Сынты имелись по 1 мечети, в Картджурте-7, Учкулане - 5, Хурзуке - 2 (19).

В архиве КБР сохранились некоторые сведения о примечетских медресе Балкарии. Так, в 1915 году имелось 26 примечетских медресе. По положению на 25 уч-ся приходился 1 учитель. Начальник 2 участка докладывал в феврале 1915 г.: "в текущем году мечетских школ-медресе 17, в них учащихся 164, учащих (учителей) - 18. Учащиеся никакого образовательного центра не имеет и школы содержатся на частные средства (20)."

В том же архивном деле содержится материал о Кашкатауской начальной школе, учитель которой. К. А. Черняга "не считаясь с чувствами населения, держал при школе в ауле большой запас свежей солонины и даже, как говорили, ел ее в классе во время занятий с учениками'' (21).

Учитель К. А. Черняга был уволен по требованию жителей села. Преподавателем медресе в этом селе в этот период служил брат известного просветителя М. Абаева - Индрис - эфенди.

В Балкарии и Карачае в каждом большом ауле были свои примечетские медресе. Помимо учебных классов в них находились и жилые комнаты для приходящих учеников - мальчиков из дальних селений. На учебу в медресе отдавали, как правило, 8-9 летних мальчиков. Бывали случаи, когда обучение начинали и в 14, и в 15 лет, и старше. По окончании примечетских медресе сохты, отличавшиеся в учебе и имеющие в семье достаток, продолжали обучение в центрах исламской науки России - Бахчисарае, Казани, Дагестане (в нескольких населенных пунктах), Бухаре. Многие учились в Турции и арабских странах. Некоторые балкарцы и карачаевцы прославились своим вкладом в развитие исламской теологии. Якуб Акбаев, Сюлемен Чабдаров, Жагъафар Хачиров, Локман Асанов, Шамаил Башлоев, Локман Гамаев были известны на Северном Кавказе как знатоки и толкователи Корана.

Жизнь и деятельность Сюлемена Чабдара, а также его вклад в исламскую теологию получили высокую оценку в изданной в 1910 году в Темирхан-Шype книге "Сюлемен Чабдар Кёнделенский" х.

В примечетских медресе, где преподавали вышеназванные просветители, собрались учащиеся из многих аулов Северного Кавказа.

Даже если у сохты была возможность продолжать обучение в родном ауле, при достатке родителей считалось престижным обучение в другом ауле или же за пределами Карачая или Балкарии.

В начале ХХ века большее внимание стали уделять религиозному просвещению женщин. Как правило, девушек обучали арабской грамоте в семье их ближайшие родственники - отцы, матери, мужья, братья, дяди или тети. Бывали случаи, когда, девушек обучала жена сельского эфенди или другие образованные женщины аула. Это была группа из нескольких девушек, которые приходили сами, если жили близко от дома учительницы, или же их приводили на занятия старшие родственницы. Иногда девочек обучал сельский эфенди, с тем, чтобы его ученицы могли впоследствии сами обучать горянок. Так, к примеру, Асанов Локман, окончивший курс наук в Каире, в университете Аль-Асхар, в своем медресе в течение нескольких лет обучал арабской грамоте племянниц. Самая одаренная из них - Налжан Маиловна Асанова в начале ХХ века сама стала обучать основам ислама и арабского языка девочек - сохта. До сих пор живы в Балкарии ее престарелые ученицы, которые в свою очередь передали свет знаний, зажженный Локманом Асановым, нескольким поколениям женщин Черекского ущелья.

В конце Х1Х века в карачаево-балкарских примечетских медресе произошли большие изменения. Сюда проникли идеи преобразования старометодных в новометодные, что выражалось понятием "низам сохтачылыкь" (приблизительно - "упорядоченное обучение").

Чем отличалось новометодное медресе от старометодного? Прежде всего, в изменении учебной программы. На смену простому заучиванию Корана и изучению арабской графики и грамматики стала приходить система светских наук. География и математика в самом общем виде изучались и в старометодных медресе, но теперь естественные науки стали изучаться глубже, к этим предметам добавились история, литература, основы риторики.

Новый метод пришел в религиозные учебные заведения Балкарии и Карачая извне, хотя необходимость перемен со всей очевидностью встала перед карачаево-балкарскими устазами еще в середине Х1Х века, когда утвердились традиции медресе. Во всех исламских регионах России, где была налажена сеть мектебов и медресе, в конце Х1Х века началось общественное движение, направленное на изменение существующей системы обучения. Особенно глубоко это движение затронуло ученых и просветителей Поволжья. Как писал один из первых последователей татарской литературы Д.Валидов: "В истории татар, вероятно, не было такого волнующего народную душу вопроса, как вопрос обновления школы, поставленный новометодистами" (22).

Новый метод, о котором спорили татарские просветители более четверти века, вовлекая в эту работу религиозных деятелей Северного Кавказа, Дагестана, Крыма, предполагал коренное изменение религиозного образования, начиная с алфавита - с введения в учебных заведениях, в особенности в мектебы - аджама и кончая преподаванием светских дисциплин.

Несмотря на сильное противодействие со стороны мулл, новый метод обучения нашел понимание у родителей учащихся. Они видели результаты нового метода обучения - дети умели читать, писать, считать, владели знаниями по математике, географии, истории и при этом оставались верны начальной цели обучения - постичь учение ислама.

Задача новометодистов Балкарии и Карачая усложнялась отсутствием учебников на родном языке. И они активно принялись за их составление. Так, Исмаил Акбаев - ученик школы Измаил-бея Гаспринского - в начале ХХ века издал для новометодных учебных заведений Балкарии и Карачая шесть учебников. В медресе, где преподавал Асанов Локман-хаджи сохты (так назывались учащиеся мектеба - начального учебного заведения), хорошо усвоившие арабскую грамоту, помогали устазу (вероучителю) в переписке учебников, поступающих из Турции, Поволжья и Дагестана. Перед этим устазы старались максимально приблизить к карачаево-балкарской орфоэпике материал учебников и учебных пособий, изданных на родственных тюркских языках. Вносились изменения и в традиционное изучение и чтение Корана. Новометодисты, прошедшие курс обучения в Каире, Медине и Стамбуле, вводили в своих медресе заучивание Корана через пение. В каждом медресе был свой излюбленный мотив, напетый первоначально учителем и, естественно, меняющийся при замене устаза. Такое заучивание сур Корана в целом хоть и знакомых на слух, но не понятных по языку большинству слушателей имело особую привлекательность и сопровождалось одобрительными эпитетами - "Макъамы къонгуроу таууш этеди!" ("Голос звонкий, как у колокольчика.).

Кроме того устазы строго следили за выразительным чтением старших учеников, высшей похвалой для которых служило выражение - "теджиут окъуйду" - т.е. читает отчетливо, ясно, подчеркивая красоту стиха Корана, его легкость и значимость. Словосочетание "теджиут окъургъа" вобрало в себя название книги, распространенной в медресе начала ХХ века и изданной в типографии М. Мавраева в 1907 году книги Али Рда из Трабзона - "Таджвид къарабаш билисан сахли" - правила чтения арабо-язычного текста, в том числе и Корана (на кумыкском языке). Существовало также выражение "текрар окъургъа" - "чтение наизусть".

Таким же обязательным, как и пение сур Корана, стало в новометодной школе преподавание основ каллиграфического письма. Поскольку арабское письмо, будучи горизонтальным, имеет вертикальный план, буквы писали соблюдая определенную пропорцию по отношению к "алифу". Вне зависимости от изучаемой буквы на каждой строке вначале писали "алиф", а остальные буквы на одну треть его высоты. Учащийся всегда должен был учитывать линию, прочерченную на бумаге или воображаемую, т.е. в арабском письме помимо надстрочных существуют и подстрочные. Сохты обучались, строго следуя этим правилам. Особое отношение было к почерку ("хат"): учащиеся с хорошей каллиграфией всячески поощрялись, им доверяли переписывать необходимые тексты, разрешали писать "дууа" (талисманы с текстами молитвы).

В старометодном медресе в основном обучали чтению. Некоторые информаторы объясняли это явление дефицитом и дороговизной бумаги. Как правило, на дощечках писали и заучивали алфавит и затем учили наизусть суры. Для быстрого усвоения звуков арабского языка, которые не совпадали с фонетической системой карачаево-балкарского языка детей обучали скороговорке - " абыжат хауаз хутти келман сахфаз къаршат саххаз зазагъа ", которая не имела смыслового значения, но в ней нашли место все звуки арабского языка. Это выражение для лучшего запоминания с первых же уроков учили нараспев и скороговоркой.

Существовало и слоговое изучение арабского алфавита, обусловленное его спецификой. Поскольку гласные звуки (а,и, у) в арабском алфавите отмечались специальными значками над согласными, последние изучались в трех фонетических позициях. Дети заучивали: " би юстюн би, би асра би, би утру бу - ба би бу; жум юстюн жа, жум асра жи, жум утру жy - жа жи жу ". В этом, казалось бы, бессмысленном наборе звуков можно различить, что "юстан" означает на турецком предлог "на", "асра" соответствует арабскому "кесра", происхождение же слова "утру" трудно этимологизировать.

Несмотря на вышеприведенные усилия устазов, обучение арабскому детям давалось с трудом. Достаточно напомнить, что в арабском языке есть всего 3 гласных фонемы - а, и, у, 15 звуков арабского не имеют аналогов в карачаево-балкарском, а 8 звуков карачаево-балкарского (ё, о, ю, п, г, ч) не имеют соответствий в арабском.

Если в старых медресе культивировалось обучение по канонизированным книгам, то в новометодных обучались не по определенной книге, а по конкретному предмету. Книг могло быть несколько и в конце концов в карачаево-балкарских медресе появились учебники на родном языке. Это было самым главным достижением новометодных медресе.

В новых мектебах и медресе вводился экзамен ("имтихан"), которого не было в старометодном. Экзамен обычно проводился после прохождения курса Корана. На экзамен приглашались родители учеников, их друзья и учащиеся из других медресе. Экзамен принимал за редким исключением вероучитель из другого медресе, у своих учеников принимать экзамен не было принято.

В мектебах и медресе, как и в любом учебном заведений, существовала система поощрения и наказания учеников - сохта. Учитель, наказывая детей, девочек бил указкой по ладони, а мальчиков по внутренней стороне ступни, название которой по-балкарски звучит "балакъа", с чем, вероятно, и связано выражение "балакъа уруу", которое, утеряв первоначальный смысл, означало физическое наказание учащихся. Детальное описания быта учащихся медресе не сохранилось. По свидетельству бывших учащихся медресе с.Кёнделен (Ш.Чочаев, З.Улаков и др.) условия обучения и проживания у сохт были неодинаковым. Мальчики из других аулов жили в помещениях при медресе. Когда заканчивались привезенные из дому припасы, сохты ходили по домам и собирали еду. И при этом никогда не получали отказа, ибо помогать учащимся медресе считалось богоугодным делом. Однако в народе бытовали различные анекдоты, подтрунивавшие над сохтами, что говорит об определенной идеологической тенденции.

Сохты были постоянными персонажами шуток на различную тематику. Рассказывают такой случай. Сохты украли козу. Тот, кому пришлось ее разделать и варить, был неопытен и растерялся, увидев всплывшие из казана легкие. Пытаясь скрыть совершенное, он говорит подельнику, обрамляя свою речь бессмыслицей, звучащей на арабский лад:

"Аллаху мукъа сирий макъа бийра,
Текеле сюрюп Малкъаргъа бара.
Уалгъа сирий иннал инсаху амалу,
Ёпкеле эншге батмайла,
Неди аланы амалы?"

Из этой отчаянной бессмыслицы переводятся 2, 4, 5 строчки:

"Идем в Малкар, погоняя стадо коз. - 2
Легкие (в казане) не тонут, - 4
Что же мне предпринять? - 5".

Второй сохта отвечает в том же духе:

"Уалгъа сирий иннал сирий ас,
Шиш бла башиндан эншга бас!"

Переводимая вторая строка:

"Сверху прижми шампуром".

Свидетельством тому, что религиозные учебные заведения в Карачае и Балкарии имели системный характер, является устоявшийся круг понятий и терминов, которые охватывали весь процесс обучения. Естественно, большинство из них, как и у других мусульман России, были арабскими, но в течение двух веков они претерпели соответствующие фонетические изменения и в разной степени подверглись семантической трансформации. К примеру, понятие "маулют", изначально связано с датой рождения пророка Мухаммеда, отмечавшийся в некоторых мусульманских странах праздничными песнопениями, в карачаево-балкарской религиозной системе означало чтение Корана в память об умершем и пение зикиров (духовных песнопений).

В современном карачаево-балкарском языке существует круг терминов, пришедших в национальную культуру с исламом и связанных с образованием и обучением - "низам сохтачылыкъ" - "обучение по новому методу", "мектеп" - учебное заведение начальной ступени образования, "медресе" - средняя ступень образования, "устаз" - первоначально -"вероучитель", "эфенди" - служитель мечети, "ходжа" - наставник, "сохта" - ученик мектеба, "шекирт" - учащийся медресе, "дин къарындашда" - братья по вере, иногда в значении соучеников, "эсеп" - математика, "тарых" - история, "табийгъат билим" - природоведение, "адабият" - литература, "маданият" - культура, "аят" - стих Корана, "бейт" - двустишие, "назму" - стихотворение, "назму жорукъ" - стихосложение, "зикир" - религиозное песнопение, "шакъы" - чернила, "къалам" - ручка, "къаламтар" - пенал и т.д.

Система, религиозного образования нашла отражение также во фразеологической лексике и фольклоре, о чем свидетельствуют выражения:

"Темирчини шекирт хорлагъанлай"- "Как шекирт опередил кузнеца";
"Жарты молла дин бузар" - "Молла-недоучка исказит веру";
"Сохталаны къамчиси неди?" - "Какая плеть для сохты?" (Ответ: "Балакъа").
"Гычы кесин сохталагъа къошханлай" - поговорка о знаменитом острослове Алчагирове Гычы - "Как Гычы сам себя к сохтам причислил".

После укрепления позиций новометодных медресе Балкарии и Карачая, в конце XIX - нач. XX вв. сложилась определенная система использования учебно-методической литературы. Изданные, в основном, в Темирхан Шуре, учебники изучались в медресе в следующей последовательности: "Алифба" (букварь); "Амисиля" - учебник арабской грамматики; Коран; "Тажуид" - правила чтения Корана; "Ийман-ислам" - знакомство с основными постулатами ислама; "Шуурутис-салям или Нууруль-изах" - правила выполнения намаза; "Уикъфи" - углубленное изучение постулатов ислама; "Динкъуузи" - сведения о праведных и греховных делах; "Къудури" - о правилах взаимоотношений в обществе; "Фараиз" - юриспруденция. Постижение религиозных наук, опираясь на основные принципы педагогики, шло от простого к сложному, от известного к неизвестному. Обучение мусульманским наукам на любом этапе могло прерваться. Со временем, если позволяли средства и обстоятельства, сохта мог продолжить учебу, начиная с той книги, на которой остановилось его обучение.

Особое внимание во всем мусульманском мире уделялось книге "Бадааигьу-з-зухуур" - о жизни пророков, в тюркском мире больше известной под названием "Гюлбахча".

В личных библиотеках просвещенных балкарцев и карачаевцев получила наибольшее распространение книга "Гюлбахча" Шихаммата кади Эрпелинского (Темирхан Шура, Типография Магомедмырзы Мавраева, 1908 г.).

Судя по полевому материалу, не все предметы в медресе преподавались на научной основе. К примеру, история пророков - основное из исторических сведений изучалась вне временных и пространственных отношений. Сохты, знали только крайние даты - время жизни пророка Мухаммада с указанием года Хиджры в сравнении с христианским летоисчислением, остальные события излагались примерно так: "На 20 год после смерти Пророка", "Через 50 лет после перехода в Медину". При этом и географические понятия были весьма приблизительными к действительности. В сознании сохты начало мировой цивилизации было связано с возникновением ислама. Все, что происходило до этого обозначалось выражениями "жахил заман", "мажюсюлюк заман", "фыргъауунланы заманы" - "время невежества", "время язычества", "время фараонов". Причем последние, по убеждению учащихся, обладали демонической силой, противопоставлялись благородным предкам пророка Мухаммада.

После установления Советской власти, в начале 20-х годов религиозные школы Балкарии и Карачая, как и повсюду на Северном Кавказе и Дагестане, были ликвидированы. Причем надо заметить, что основная часть лидеров большевиков были в свое время учащимися медресе.

Большевистская печать зародилась на Северном Кавказе в основном на арабской графике, но постепенно ее сменила латиница, затем - кириллица.

Вот что говорилось по этому поводу на 2-ой Краевой конференции по вопросам культуры и просвещения горских народов Северного Кавказа: "Мы к латинскому шрифту не потому переходим, что он красивее арабского. Тут есть причины для нас вполне ясные. Арабский шрифт связан с религиозными дурманами, которые проводили муллы. Мы отрицаем арабский шрифт потому, что, если мы начнем преподавать его сейчас в наших школах, то кроме мулл заниматься некому. Нельзя наделить мулл такой культурной работой, так как они все-таки являются врагами нового строительства" (23). Некоторые медресе функционировали до конца 20-х годов, причем в новом качестве. Так, в примечетском медресе с. Гунделен Ахметов Юсуф с утра вел занятия на русском языке, пользуясь латиницей, а с обеда обучал традиционным мусульманским дисциплинам. Комиссар села Ахмат Мусукаев, бывший сохта, посоветовал учащимся медресе разойтись по домам, а вероучителям прекратить занятая, пока не привлекли к ответственности, (24). Так, вероятно, происходило повсеместно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: