Деятели исламской культуры и просвещения

Имена первых мусульманских миссионеров Балкарии и Карачая малоизвестны. Несомненно, что они свою деятельность активизировали с конце ХУП - нач. ХУШ века в связи с усилением позиций Турции на Северном Кавказе.

Определенные сведения об Абдуллахе-шейxe из Бухары сохранились в народной памяти и в литературе. Впервые о нем упомянул известный публицист начала XX века Ислам Хубиев (Карачайлы), который писал: "Первое лицо, которое ввело грамоту в Карачае - это Абдулла шейх, которого и по настоящее время благодарное потомство вспоминает с большим благоговением. (25).

Память об этом человеке сохранилась и по сей день. Этому способствовали его ученики. Один из них - Кипкеев Тогузак посвятил ему свой зикир. (26).

Могила шейха Абдуллаха служила для многих мусульман Карачая местом паломничества - зиярат. В 1990 году в связи с установлением места захоронения художника и просветителя Ислама Крымшамхалова в результате исследований ученого К. М. Нюрмагомедова была подтверждена подлинность могилы Абдуллах-шейха (27). Кроме миссионерской деятельности Абдуллах-шейх занимался и врачеванием.

Врачевателем в официальных документах (вернее, оспопрививателем) называется и другой выходец из Бухары Абдурахман ибн Юсуп Искандер. Потомки Абдурахмана взяли в качестве фамилии имя его деда и стали называться Искандеровыми, но в Баксанском ущелье до сих пор продолжают звать их Махараевыми ("Бухараевы"), что прямо указывает на их происхождение. (28).

Абдурахман, его сыновья Исмаил и Абдулкерим, внуки Мухаммат, Ибрагим и Касым оставили значительный след в развитии религиозного просвещения Балкарии. Сам Абдурахман, живя в Верхнем Баксане, преподавал в медресе. Сын его Ибрагим, помимо своей религиозной деятельности, был известен и как общественный деятель начала XX века. Вместе с врачом Нальчикского округа В.Н.Грамматиковым Ибрагим был в числе первооткрывателей месторождения молибдена в Тырныаузе.

В Урусбиевском ауле (дореволюционное название В.Баксана) до Абдурахмана в примечетском медресе преподавали Эфендиев Ибрагим, его сын Зулкъарней. Зулкарней Эфендиев в 80-e годы XIX века, был кадлием Баксанского ущелья (29).

В самом начале XX века, когда в доме Урусбиева Махая открылось новое медресе, вероучителем стал зять Махая (имя его неизвестно), в народе его звали "тюрклю Хафиз". По-видимому, этот пленный турок хорошо знал Коран, если его звали "Хафизом". Он обучал многих будущих служителей ислама, но после Октябрьской революции, по рассказам родственников его второй жены из фамилии Байдаевых, он со своей семьей переехал в Турцию. В числе учеников Хафиза были будущие преподаватели медресе с.Кёнделен, среди которых Чочаева Хамзата бывшие его ученики вспоминают с неизменным уважением из-за его большой учености.

К концу Х1Х века в одном из самых крупных аулов Балкарии - Кёнделене функционировало 4 мечети. Джума-межгит, где проводилась большая пятничная молитва, находилась в центре аула, рядом с ней располагалось двухэтажное здание медресе (30).

В этом медресе в разное время обучались и преподаватели известные религиозные деятели Балкарии и Карачая - Энеевы Алий и Джумакку, Кудаев Нух, Таумурзаев Юсуп, Созаруков Рамазан, Каппушев Яхья, Батчаев Даут, Гочаев Адыхам, Асанов Курман, Атакуев Бекболат, Чабдаров Сюлемен, его сын - Исмаил, Ахметов Юсуп и его сыновья - Исхакъ, Локъман, Исмаил.

Некоторые из них продолжили мусульманское образование далеко за пределами родного ущелья. Ахметов Исхак окончил инженерный факультет Каирского университета, Гочаев Адыхам учился в Дагестане, там же некоторое время исполнял обязанности муфтия. Он считался хафизом и, якобы, ему принадлежат слова: "Если ветер унесет Коран, не оставив ни одной страницы, я его восстановлю по памяти, не растеряв ни "асру", ни "юстюн" ("асра" и "юстюн", предлоги, обозначаемые значками).

Народная память хранит имена выдающихся деятелей религиозной культуры и просвещения Х1Х века Локмана Гамаева, Ибрагима Кучукова, Ибрагима Эфендиева, Салиха Барасбиева, Даута Шаваева, Якуба Акбаева, и др. С их именами связывают укрепление ислама в Балкарии и Карачае, строительство мечетей, открытие медресе, развитие духовной литературы. Многие из них - создатели духовной литературы Х1X века. Однако их произведения, за редким исключением, утеряли авторство и растворились в устном духовном наследии народа. Традиции религиозной поэзии развивали в XX веке, в условиях гонений и репрессий К.Мечиев, И.Семенов, Я.Каппушев, Х.Будаев, А.-Ю.Эбзеев и др.

В силу известных исторических обстоятельств (репрессии в 20-30-x годах против служителей культа, депортация карачаево-балкарцев в 40-e годы) многое из созданного ими было разрушено, сожжено и предано забвению.

В архивах осталось очень мало документов, касающихся религиозной культуры и ее деятелей. Поэтому в работе приходится опираться на такие субъективные источники как воспоминания родственников и знакомых и для создания объективной картины приходится опираться на разные версии и отбирать только те факты, о которых существует несколько независимых друг от друга источников информации и на основе аналогий и сопоставлений вычленить подлинные факты биографии и творчества деятелей религиозной культуры.

В результате такой работы на сегодняшний день более полно мы можем восстановить жизненный и творческий путь Л. Чабдарова, И.Акбаева, Л. Асанова.

Чабдар Сюлемен (1851-1927) - выдающийся деятель религиозной культуры, шейх Сюлемен Бепиевич Чабдаров родился в с. Холам (31). Первым учителем С.Чабдарова был муж сестры его отца Кучуков (Моллаев) Ибрагим хаджи. Ибрагим хаджи - уроженец аула Зылгы Черекского ущелья, переехал в Холам, выполняя миссионерские задачи. Сыновья Ибрагима хаджи - Исхак, Якуб, Магомет Моллаевы из первой плеяды светски образованных балкарцев второй половины XIX века, которые были известны своим стремлением к экономическим преобразованиям патриархального горского общества. Ибрагим хаджи, начиная с середины XIX века, обучал арабской грамоте и Корану мальчиков Хуламо-Безенгиевского ущелья. Признательность к первому учителю С.Чабдаров пронес через всю жизнь. Важным событием, определившим дальнейшую судьбу С.Чабдарова, стало его паломничество в Мекку, совершенное им в первый раз в 30-летнем возрасте. После совершения хаджа С.Чабдаров поступает учиться в Каирский университет Ал Асхар. В период обучения он совершает хадж во второй раз. Свое образование С.Чабдаров продолжил во Франции, одновременно проходя и курс медицины. Учебное заведение, где обучался медицине С.Чабдаров, неизвестно. Поскольку он не знал французского языка, можно предположить, что это была Сорбонна. В ней, наряду с французским, преподавание велось на арабском языке, начиная с позднего средневековья. У потомков С.Чабдарова по сей день хранятся медицинские инструменты, приобретенные им в период учебы во Франции.

Судя по архивным документам, С.Чабдаров еще в молодости пользовался большим авторитетом у аульчан, т.к. сохранилось множество документов, где он оформляет прошения своих земляков (32).

В 90-e годы XIX века на съездах служителей культа Балкарии и Кабарды С.Чабдаров неоднократно избирался кадием Нальчикского горского суда.

В народной памяти осталось, что поселение Кёнделен неоднократно уничтожалось и восстанавливалось. В конце 60-x годов во время очередного восстановления села там обосновались освобожденные крестьянской реформой представители зависимых сословий. Для укрепления аульного правленая было принято решение поселить там также по одному семейству из княжеских фамилий - Шакмановых из Холома, Сюйюнчевых из Безенги, Басиятовых из Чегема. Были построены мечети и другие здания для общественных нужд. К началу ХХ века в с.Кёнделен было 4 мечети. При пятничной мечети находилось известное своими учителями и выпускниками медресе. В это время в с.Кёнделен переезжает С.Чабдаров. По воспоминаниям его учеников, он это сделал, чтобы иметь возможность совершать зиярат к могиле своего "брата по вере" ("дин къарындаш", по определению К.Мечиева) Али эфенди Энеева. Некоторые священнослужители считают Энеева Али шейхом, хотя в народе он известен как "Али эфенди" - учитель, знаток ислама.

Творческое наследие С.Чабдарова сохранилось в большинстве своем в списках, родственники сохранили также автографы его рукописей, в основном религиозные трактаты - фатыуа ("фетва" - ар. Пояснение). Одно религиозное стихотворение С.Чабдарова ошибочно было отнесено к творчеству К. Мечиева (33).

Воспоминания учеников и родственников С.Чабдарова, его рукописи, оставшиеся единичные экземпляры его богатой библиотеки позволяют сделать вывод, что он достиг большой степени (возможно высшей - маарифат) суфийской науки, если иметь в виду основной постулат суфизма - познание Аллаха.

Так, в стихотворении "Мунажат" он пишет о тернистом пути к познанию Истины, о радости единения со Всемогущим и Единственным Аллахом через молитву. Намазу он придает исключительно большое значение, считая, что намаз:

"Аллахны таныргъа нюрдю" - "Свет для познания Аллаха". А все стихотворение проникнуто идеей преданности творцу.

С.Чабдаров обладал особой волей и особым даром, позволяющими ему встать над обыденностью, оставаться безразличными к мирским соблазнам и страстям.

По воспоминаниям его учеников, односельчан и вылеченных им больных, С.Чабдаров обладал даром предвидения, т.е. умел отгадывать тайные сигналы, идущие из подсознания. Именно такие способности указывают на достижение суфием по крайней мере 3-ей, предпоследней стадии духовного роста - хакикат. Он лечил разные болезни, в том числе самые трудные для исцеления - психические.

По достижении определенного суфийского ордена, С.Чабдаров поселился в хужуре (келье), построенной отдельно от общего дома семьи. Жил уединенно, кроме как на жума-намаз (пятничная молитва) на люди не выходил. Читал священные книги, писал медицинские и шариатские трактаты, сочинял религиозные стихи, вел беседы с братьями по вере, которые приезжали к нему с разных мест. Беседы эти были посвящены различным вопросам шариата. Но более всего он предавался медитации в тиши хужуры.

Несмотря на уединенный образ жизни, С.Чабдаров имел много учеников и последователей. Среди них известные революционеры Умар Алиев и Магомед Энеев, преподаватели медресе Ахметов Юсуф, Кудаев Нух, Каппушев Яхья, Гергоков Мухаммат, Созаев Мухаммат, Жабелов Муха, сельские муллы Кучуков Хаджибекир, Кузмезов Юсуф, Таумурзаев Юсуф, Батчаев Дауут, Моттаев Мухаммат, Созаруков Рамазан и др.

С.Чабдаров консультировал сельских мулл по отправлению религиозных обрядов. За такой помощью к нему обращались со всех ущелий Балкарии и Карачая. Сохранились свидетельства его близкой дружбы с дагестанскими алимами (учеными).

О тесных творческих контактах с дагестанскими учеными свидетельствуют сохранившиеся рукописи и переписка С.Чабдарова.

В сохранившихся документах остались такие пометки: "Написал Мухаммад на память ученому брату и врачу Сулейману эфенди из Холама". В другой рукописи, комментирующей суру Корана "Ан-ниса" ("о женщинах"): "написано Алмагъали Мухаммад бин Шерхи со слов ученого врача Сулемана эфенди". Тот же корреспондент переписывает "на память кадию горных селений Сулейману из сыновей Чабдар из Холама" рассказ о переселении пророка Мухаммада из Мекки в Медину из книги "Мадерикут Танзил" (34).

Достоверными фактами о принадлежности С.Чабдарова к суфийскому ордену на сегодняшний день мы не располагаем. Но образ жизни, воспоминания знавших его людей, оставшиеся рукописи религиозных трактатов, созданные им стихотворения - все говорит о том, что он достиг высокой степени суфизма.

В российской науке мусульманский суфизм вообще (кавказский тем более) мало исследован. А между тем в этом учении сконцентрированы фундаментальные философские системы, выходящие за рамки религиозного учения, исследования суфиев опираются как на собственно исламскую теологию, так и на достижения общечеловеческой философской мысли.

Отличие кавказского (можно назвать его дагестанским, ибо именно в Дагестане находился кавказский центр суфийской эзотерики) суфизма в том, что он накладывался на определенные национальные социально-культурные институты. Эти институты (назовем условно "адаты") обеспечивали устойчивость народной жизни многие века, и, чтобы проникнуть в эти системы нужно было хорошо знать их. В свою очередь на суфизм оказывали влияние народные этические и мистические представления. Богатая мифология народов Кавказа, их древние верования, этические кодексы, составляли основу духовного сосуществования большого количества этносов на небольшой территории.

Период первичного распространения ислама на Кавказе – 1Х-Х1 века в мусульманском мире был осложнен множеством течений - кармиты, хариджиты, сунниты, щииты... Особое месте в развитии исламской теологии занимает суфизм, история которого начинается одновременно (по некоторым источникам - задолго) с историей мусульманства. Средневековый суфизм держался на трех догмах - предопределенность судьбы, почитание святых, культ Мухаммада. Это течение было широко распространено, проникло во все исламские пределы.

Зачастую трудно было вычленить его как своеобразную идеологию. В конечном счете его можно было воспринять как более углубленное постижение философии единения с Аллахом. Понятие "суфий" "супий" по-карачаево-балкарски в обыденном сознании народа, если ориентироваться на "Карачаево-балкарско-русский словарь'': 1) дервиш; 2) человек с напускным благородством. (35). Первое значение слова известно просвещенным мусульманам, которых меньшинство. Второе же широко распространено. В языке существует также поговорка "Супу молла адилликге кьаршчы" - "Благородный на вид молла на деле противник справедливости". Возможно первоначальное негативное отношение к суфизму закрепилась в народном сознании и было трансформировано в последующем семантически.

Адам Мец, анализируя истоки суфизма, характер его бытования в 9-Х1 веках, опираясь на сообщение Ибн ал-Джауза, пишет: "Одной из весьма излюбленных в ту пору форм высшей набожности было никуда не выходить из дому кроме посещения мечети в пятницу" (36). Это положение имело силу в Балкарии и Карачае даже в Х1Х веке. Многие религиозные деятели честно и скромно служили Аллаху, по образцу верующих давних времен. Они старались не заниматься мирскими делами, не участвовать в тяжбах, не быть третейскими судьями. Но в виду их редкой образованности горцы часто обращались к духовным лицам за помощью в разрешении споров. И потому часто в архивных документах досоветского периода мы встречаем их в качестве переводчика или иногда писаря, ответственного за "рукоприложение" неграмотных односельчан.

Кавказский суфизм Х1Х века имел в своей основе учение суфия Беха ад-дина Накшбенда, жившего в Х1V в. в Бухаре. Учение Накшбенда, "было проникнуто умеренностью", он признавал только молчаливое самоуглубление и отвергал экстаз, достигавшийся громкими криками и музыкой" (37). Последнее было отличительной особенностью чеченских суфиев - зикристов.

Наибольшего распространения суфизм на Кавказе получил в период русско-кавказской войны. И после войны, когда приверженцы имама Шамиля вернулись к относительно мирной жизни, суфийские алимы больше внимания стали уделять правовым вопросам общественной жизни. Это было связано, скорее всего, с учреждением кавказской администрацией горских судов, "на основе обычаев горцев" и шариата.

Каждый из тех, кто знал шейха Сюлемена из с. Кёнделен в первую очередь неординарным в поведении особо отмечал его отрешенность от мирских дел. Однако С.Чабдаров не был ни затворником, ни отшельником. Он много размышлял над канонами шариата, старался критически подойти к горским адатам и найти пути их соприкосновения. Особенно это касалось семейно-брачных и связанных с ними имущественных отношений.

В своих работах по шариатскому праву С.Чабдаров опирается на традиционные институты права, на адат ("адет") при разъяснении положений, касающихся правовых отношений при заключении и расторжении брака. Источниками для написания трактата о бракоразводном процессе для С.Чабдарова служили известные арабские книги по юриспруденции ("фикх''), Коран и хадисы. С.Чабдаров в своих записях постоянно указывает цитированные книги или суру Корана. "Одни считают, - пишет С.Чабдаров в одном из своих трактатов, - что судьи должны решать вопрос развода и вид его (развод с возвращением, откуп жены от мужа, при котором она платит ему), другие считают, что эти вопросы должны решаться только с согласия мужа и жены". С. Чабдаров по-своему подходит к этой проблеме и видит "роль судей - в примирении мужа и жены и устранении причин раздоров между ними".

В стихотворении "Сарнау этген къатынлагъа" ("плакальщицам") С.Чабдаров, следуя традициям суфийской поэзии, выступает за чистоту веры, за последовательность в следовании "Иман исламу" (канонам ислама).

Осуждая плакальщиц, С.Чабдаров напоминает им, что жизнь человека принадлежит всевышнему и оплакивать его, значит, идти против воли Создателя, подвергать сомнению его дела. С.Чабдаров предостерегает плакальщиц:

"Былар кяфыр аламаты,
Аллахха къазауат аты,
Тергесинлер акъыллылар,
Тергеселер, эс табарлар".

Подстр.перевод:

"Все это свойство неверующих,
Название тому - вражда с Аллахом,
Пусть постигнут мудрые,
Если постигнут, то найдут верный путь".

Или же:

"Сарнасалар алар мында,
Азап кёред ёлюк анда" -
"(Женщины) плачут здесь,
Умерший обречен на муки там..."

Отличительной чертой религиозных стихотворений С.Чабдарова является активное творческое начало. Видно, что он придает исключительно большое значение слову. Суфийская гуманность в них сочетается с дидактической строгостью. В свою очередь такое взаимодействие диктует размер стиха, его структурную организацию и эстетические доминанты, ограничивая краски мира в двух цветах - черном и белом. Строгость поэзии С.Чабдарова по всей видимости объясняется состоянием души автора, образом жизни, его устремленностью к "настоящему миру" ("керти дуния"). Этот мир, согласно исламу, дан человеку Всевышним для испытания твердости его духа.

В стихотворениях С.Чабдарова содержится призыв (кстати, одно из них так и называется "Мунажат" - призыв) быть чистым перед Творцом, забыть языческие привычки.

Возможно, такая строгость религиозно-дидактической поэзии обусловило классовую непримиримость карачаево-балкарского варианта так называемой "пролеткультовской поэзии". Следует, однако, отметить, что это никем и никогда не осознавалось, открыто отрицалось, но усвоение традиций происходило на подсознательном уровне.

Aкбаев Исмаил Ахьяевич (1874-1937). Основоположник новой карачаево-балкарской письменности Акбаев Исмаил Ахьяевич родился в 1874 году в семье зажиточного карачаевского узденя. Отец Исмаила - Ахья был известным религиозным и общественным деятелем. Вместе со своими единомышленниками Асланбеком и Магомет-Мурзой Крымшамхаловым, Асланмырзой Боташевым, Джембарбеком Байрамкуловым он добивается открытия в ауле Карт-Джюрт одноклассной школы. С начала 70-х годов до переезда в 1883 году в Теберду он был бессменным вероучителем картджюртской школы. Переехав в Теберду, Ахья продолжил свою педагогическую деятельность. Ахья Акбаев был одним из первых учителей карачаевских светских школ (38).

Исмаил был третьим ребенком в семье. Его старшие братья Туугъан и Кичибекир с малых лет помогали отцу по ведению хозяйства. Исмаил же детство провел у родственников матери - Эфендиевых из Баксанского ущелья. Здесь он постигал азы мусульманской грамоты, начал посещать урусбиевскую школу. Видя большие способности сына к наукам, Ахья Акбаев отправляет его на учебу в г.Казань, который был к этому времени центром мусульманского богословия России. После окончания медресе в Казани Исмаил учится в знаменитой школе известного тюркофила Измаила Гаспринского в Крыму, затем - в Тифлисской учительской семинарии, Баку и Стамбуле.

Исмаил вернулся на родину возмужавшим, близко познакомившись с жизнью и культурой многих народов, получив образование в мусульманских и научных центрах России и Турции. В те годы в Карачае не было ему равных в мусульманской теологии.

Возвратившись в родной аул, Исмаил горячо принялся за дальнейшее развитие образования в Карачае. В своих педагогических устремлениях он искал пути обновления сложившейся к этому времени системы образования. Это выразилось в первую очередь в попытках секуляризации образования. Он неустанно пропагандировал и осуществлял в своей педагогической практике обновление начального мусульманского образования, очищения его от схоластики и догм. Верный идеям своих казанских учителей, и Измаила Гаспринского, И.Акбаев смело вводит в программу начального обучения естествознание, математику, географию, знакомит учащихся с русской литературой. Ему одинаково были близки и дороги литературная классика Востока и Запада, он зачитывается трактами восточных мыслителей и философов Запада, прививает своим ученикам такое же бережное и внимательное отношение к вершинам человеческого духа.

В последующие годы, увлекшись русской литературой, И.Акбаев переводит произведения русских писателей. Из обширного переводческого труда просветителя сохранилось всего несколько стихотворных переводов басен И. Крылова.

Начиная с 1898 года по 1917 год И.Акбаев был бессменным учителем Тебердинской школы. В 1916 году И.Акбаев вместе с Саидом Халиловым добивается открытия в Теберде первой женской школы для обучения карачаевских девочек.

Заслуги И.Акбаева в деле просвещения Карачая и Балкарии трудно переоценить. Он - автор I печатного учебника родного языка - "Ана тили" ("Родная речь"). Путь И.Акбаева к созданию этой книги был непрост. Прежде всего необходимо было выбрать из существующих алфавитов наиболее приемлемый для карачаево-балкарского языка. Орфоэпике языка более всего подходит латиница. Но она не была известна народу. Более привлекательным в этом отношении было арабское письмо. Однако сложность арабского письма, традиционное отсутствие огласовок затрудняло его широкое распространение. И.Акбаев останавливает свой выбор на аджаме, разработанном дагестанскими учеными-арабистами алфавите, составлением на основе арабской графики. Рукописные книги на аджаме И. Акбаев начал писать для учащихся своей школы. Их переписывали ученики из года в год. Однако К.Акбаев понимал, что малый тираж его книг не давал возможности поставить образование на должный уровень.

Созданием письменности на карачаево-балкарском языке в той или иной мере занимались почти все карачаево-балкарские просветители второй половины Х1Х века. Первая попытка была сделана Сафарали Урусбиевым в 1879 году. Однако все усилия просветителей заканчивались безуспешно ввиду отсутствия типографской базы, сложности и дороговизны издательского дела. Отсутствие письменности на родном языке обрекало творчество первых карачаево-балкарских просветителей и писателей на забвение, не давало возможности естественному развитию начавшегося литературного процесса.

Судьба Акбаева в этом отношении была более счастливой. Успех сопутствовал его начинаниям потому, что он имел неплохое по тем временам состояние. Он приумножил унаследованное от отца имущество. К началу века в Теберде ему принадлежали лесопильный завод, два магазина, курортная дача, он имел дома в Теберде и Баталпашинске. Кроме того, Исмаил с братьями владел пастбищами и сенокосными и пахотными участками, большим количеством скота. Это давало ему возможность оказывать помощь школам Карачая, студентам высших и средних учебных заведений. А главное - он смог издавать и учебную литературу, которую ждали несколько поколений учащихся медресе и светских школ.

В 1910 году Исмаил издал в Темир-Хан-Шуре, в типографии М.Мавраева "Учебное пособие для первоначального обучения детей письму и чтению'' на карачаево-балкарском языке.

Через два года в той же типографии с помощью Джамулатдина Султанова, дагестанского арабиста, он издает на карачаево-балкарском языке перевод "Иман-ислама" под названием - " О вероучении ислама на карачаевском языке".

В эти годы Исмаилом изданы и другие книги, но ввиду отсутствия библиографии печатных изданий на карачаево-балкарском языке дореволюционного периода, неизученности этой литературы и каких-либо археографических разысканий, наши сведения об изданиях И.Акбаева неполны. В воспоминаниях близко знавших И.Акбаева современников, он характеризуется как автор ряда учебников, переводных и оригинальных книг. Об этом свидетельствует корреспонденция в газете "Кубанский курьер" - "Начало карачаевской письменности" (от 11 октября 1916 г.): "Комиссией вероучителей карачаевцев и учителей министерских школ-карачаевцев составлены алфавит карачаевского языка и первый сборник в виде хрестоматии, куда входят много лучших литературных переводных произведений.

Кроме этого старшим эфенди Тебердинского аула Исмаил Акбаевым при ближайшем участии инспектора народных училищ Кубанской области г.Меденика составлены букварь и первая и вторая книги для чтения после букваря на карачаевском языке с целью начать образование карачаевцев на своем родном языке.

Попечитель Кавказского учебного округа распорядился выдать эфенди Исмаилу Акбаеву 300 рублей в вознаграждение за его в высшей степени ценный труд. Таким образом, Исмаилом Акбаевым и г.Медеником положено начало письменности карачаевского народа.

У карачаевцев к настоящему времени имеется 5 школ для девочек, близко к осуществлению у них также высшего начального училища".

Таким образом, до создания "Родной речи" И.Акбаев издал по крайней мере три книги типографским способом.

В работе над своей "Родной речью" И.Акбаев опирался на достижения передовой педагогической мысли начала 20 века. За основу макета книги И.Акбаев взял учебник татарского языка, составленный вероучителем закавказской учительской семинарии Рашид-беком Эфендиевым. Книга была одобрена к изданию "Кавказским учебным начальством", находящимся в Тифлисе. Там же и была издана типографией "Грузинского издательского товарищества".

"Родная речь" И.Акбаева, помимо дидактического, содержала большой литературный материал. И.Акбаев включил в книгу фольклорные произведения, переводы из произведений русских писателей, свои стихи и небольшие рассказы. "Родная речь" была настольной книгой многих карачаевских и балкарских детей, она служила образцом для последующих составителей учебников.

В первые же годы своей общественной деятельности как старший эфенди аула Теберда И. Акбаев начал отменять сопровождавшиеся большими материальными затратами религиозные обычаи, которые не регламентировались ни Кораном, ни Китабом, но имели широкое распространение и большую силу среди народа. Он неустанно боролся с теми муллами, кто поощрял непомерные размеры исхауата*, что влекло зачастую к разорению малоимущих.

Передовые взгляды и благородные дела И. Акбаева на поприще народного образования нашли понимание и поддержку среди всех слоев населения. Многие ученики И.Акбаева вышли на просторы науки и образования, стали творцами культуры Карачая, и общественными деятелями. Народ выделил его из плеяды просветителей конца XIX - начала XX в., до сих пор помнят старики Карачая, Баксана, Чегема Чокуна-эфенди, как стали любовно называть И.Акбаева горцы в первые же годы его просветительской деятельности.

Начиная с первых лет Советской власти И.Акбаев активно включился в реализацию правительственных программ по ликвидации безграмотности в аулах Карачая. Он сдал добровольно все свое имущество государству и в 1922 году переехал на жительство в Баталпашинск, где продолжил свою педагогическую и литературную деятельность.

И. Акбаев основал первую типографию Карачаево-Черкесии. Ему пришлось много исколесить дорог между Москвой, Баку и Тифлисом, прежде чем удалось достать и привести типографские машины. В 1923 г. он привез из Тифлиса мастера типографского дела Расулова Алаверди, который наладил типографское оборудование и обучил своему мастерству первых карачаевских типографистов. Первая карачаевская газета "Таулу джашау" ("Горская жизнь") начала выходить в том же году благодаря неустанным заботам И.Акбаева и его единомышленников У. Алиева и И.Хубиева.

Исмаил Акбаев пользовался большим уважением народа. Его знали и любили в Карачае и Балкарии. Среди близких друзей Исмаила были передовые общественные деятели Дагестана, Татарин и Крыма. Ногайцы Санглиев Махамет и Джанибеков Абдул-Хамид, черкес Ботаев Ибрагим, осетин Баскаев Александр, чех Долечек Богумил были рядом с ним и в радости и в годы испытаний. С сыном Мисоста Абаева, первого карачаево-балкарского историка, помощника атамана Кубанского отдела - Исмаилом, карачаевского просветителя связывала многолетняя дружба и творческие поиски. В 1926 г. в Москве ими был издан один из первых советских учебников на карачаево-балкарском языке - "Наша сила - в нашей земле". Благодаря этой книге до наших дней дошло несколько стихотворений И.Акбаева. В том же году в Баталпашинске им был издан "Краткий русско-карачаевский словарь".

В конце 30-х годов, в период репрессий над Исмаилом Акбаевым, как и многими представителями дореволюционной интеллигенции, повисла угроза тюрьма и ссылки. Он был отстранен от педагогической и издательской деятельности, несмотря на его лояльность к советской власти и активную помощь в просвещении народа. Многое из созданного и подготовленного им к печати было запрещено к изданию. И.Акбаев был вынужден покинуть столицу автономной области. Вскоре после переезда в Теберду И.Акбаев скончался - сердце не выдержало выпавших на долю его друзей и близких испытаний.

Асанов Локман (1874-1931) - родился в п. Мухол Черекского ущелья. (39). С малых лет обучался арабской грамота и основам ислама. Подростком уехал учиться в Дагестан. Имена его вероучителей неизвестны. По утверждению классика балкарской литературы Кязима Мечиева, по возвращению из Дагестана он заново отстроил мечеть в родном селе. Первые его шаги в просветительской деятельности связаны с преподаванием в примечетском медресе. В конце Х1Х века совершил свой первый хазж в Мекку и Медину, после чего носил почетное звание хаджи. Этого достигли также его брат Салимгерий и три его двоюродных брата Курман, Омар, Таучу. В период первого паломничества учился в каирском университете Ал Асхар, где ему был выдан диплом с правом преподавания в медресе.

Начало XX века - период интенсивной педагогической деятельности Л. Асанова. В его медресе, как правило, приезжали для продолжения учебы из разных аулов Балкарии, были ученики из Карачая. Трудности, связанные с отсутствием учебников на родном языке, характерные для всех примечетских медресе, заставили Л. Асанова направить усилия на обеспечение литературой своих учеников. Благодаря связям с дагестанскими учеными, он снабжает учащихся литературой на близкородственном кумыкском языке. Помогает издателям из Темирхан Шуры в реализации их книжной продукции. Первые книги на арабском алфавите стоили очень дорого, поэтому не все желающие и знающие арабскую грамоту могли иметь у себя нужные книги. Считалось суабом (богоугодным делом), если имеющий достаток человек покупал или дарил книгу неимущему. Так создавались в начале века довольно богатые частные библиотеки.

Богатая библиотека была и у самого Л. Асанова. После совершения хаджа Л. Асанов целенаправленно работает над изданием книги на родном языке. Однако сложности были очень большие. В издании книги деятельное участие принял шейх Сюлейман Чабдар. Он редактировал и правил тексты К. Мечиева и Л. Асанова. Поскольку Л. Асанов решил вначале издать книгу об основах ислама, она состояла из двух частей - поэмы К. Мечиева "Ийман ислам" и прозаического произведения Л.Асанова "Къылыкъ китап." Книга имела название на арабском - "Китап муршид ан-ниса" - "Книга наставлений женщинам", карачаево-балкарский читатель называл ее кратко - "Къылыкъ китап" - "Книга по этике". Книга Л.Асанова и К. Мечиева имела удачное название, которое в последствие было перенято кумыкскими учеными. Так, Абусуфьяном Акаевым (1914) была издана книга под тем же названием. А. Акаев расширил тематику: его книга состоит из 4 частей, в которых представлены различные морально-этические каноны ислама. А. Акбаев также перенял у балкарских авторов и художественный прием К. Мечиева - изложение названных канонов через поэтическую речь, как весьма привлекательную для читателя.

Объем "Къылыкъ китап" небольшой - 42 страницы на аджаме. Как указывается в выходных данных, книга издана на средства "Лукмана Асани из Балкарии". Если книга издавалась на средства частного лица, все права по ее реализации принадлежали издателю. Обычно частные издатели по своему усмотрения дарили или продавали книги жителям Северного Кавказа и Дагестана. Книга Л. Асанов вывез из Темирхан Шуры сам и основная часть ее тиража (1000 экз.) была им роздана преподавателям и учащимся медресе.

Переписчиком книги указывается известный катиб Газимухаммед сын Мухамедали из Уриба (1858-1942), участвовавший в составлении, переписке многих книг, изданных в типографии М. Мавраева.

В "Книге наставлений женщинам" Л. Асанов избрал путь, свободный от ортодоксальной дидактики. В своих наставлениях он старается смягчить непримиримый по отношению к женщинам характер мусульманской этики. Гармония физического и духовного совершенства - вот основной постулат книги.

Л. Асанов, естественно, не мог обойти вниманием общеизвестные стереотипы этой темы - отношение основателей исламской религии и прежде всего пророка Мухаммада. Он пересказывает для карачаево-балкарского читателя известный сон пророка Мухаммада, в котором представлены ужасающие картины наказания грешниц в аду - подвешенных за язык и волосы, облепленных змеями и скорпионами, принявших ослиное и свиное обличье... И каждой картине соответствующее объяснение - эта женщина была непослушна мужу, та занималась злословием, третья - нечистоплотна в быту...

В исламской теологий существует большая литература по этическим нормам правоверных. В основе ее лежит труд легендарного Абу Ханифы, одного из четырех основателей ортодоксальных правовых норм - "Дурарул масаи", в котором описаны поведенческие нормы правоверных. Знание этого труда дало возможность Л. Асанову обозначить основные этические компоненты поведения мусульманской женщины в семье. Судя по всему, он воспользовался и другим источником на арабском языке по физиологии, знания которого он ярко демонстрирует в своем труде.

Кязим Мечиев написал элегию на смерть близкого друга и единомышленника Л. Асанова:

"Къалды бары мубарикден:
Мужурасы - Шаркъгъа элтген,
Китаплары-сууал этген,
Акъыл сёзю - хар адам эштген,.."

Подстрочный перевод:

"Все осталось после (ухода) друга:
Посох, с которым он путешествовал по Востоку,
Книги, которые отвечают на вопросы,
Мудрое слово, которое все слышат..."

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: