Дочь страны луны и Мать нации

Ни одной женщине мира не пришлось всю жизнь столь страстно бороться с вековыми предрассудками, посвящая жизнь тому, чтобы ее страна не закостенела в прошлом, а шла в будущее, как великой дочери Индии Индире Ганди (1917–1984).

Ее и назвали в честь родины: Инди – означает «страна луны», ну а «Ра» – часть божественного имени величайшего героя древности – защитника страны Рамы. Вот какой огромный смысловой груз возложила семья Неру на единственную продолжательницу своего рода – крошечную девочку, родившуюся 19 ноября 1917 года в индийском городе Аллахабаде (штат Утар-Прадеж). Детство Индира провела в доме деда. Это был необычайный дом, построенный на священном холме и называвшийся «Обитель радости». Дед же, Мотилал Неру, являлся основателем демократической парии освобождения страны от английского ига. Отец Индиры – Джавахарлал Неру – тоже включился в борьбу за независимость Индии. Через несколько десятилетий после освобождения страны ему предстоит стать первым премьер-министром страны и лидером партии Индийский национальный конгресс. Но пока борьба за независимость только начинается, и «Обитель радости» становится ее штабом. Сюда стекаются лучшие люди со всей страны, и крошка Индира с увлечением, хоть и мало понимая, слушает жаркие речи об ужасах колониальной политики, о движении протеста и гражданского неповиновения. Больше всего ее увлекают простые и понятные даже ей речи Махатмы Ганди, которого вся Индия зовет Отцом нации.

Когда девочке было 10 лет, отец и дед решили в знак протеста против колониальных порядков отказаться от всех вещей, привезенных из Европы, и сжечь их. На заднем дворе «Обители» разложили огромный костер. И в пламя полетели прекрасная антикварная мебель и дорогущий фарфор, парижские наряды матери, английские смокинги деда и отца. Даже ажурные платьица Индиры оказались в костре. От одного только девочка не смогла отказаться – любимой фарфоровой куклы в кружевной пелеринке. А спустя некоторое время в гости приехала богатая тетушка, не поскупившаяся на дорогой подарок племяннице – красивое английское платьице. Но мать Индиры, Камала, отклонила подарок: «Мы отвергли все иностранное и живем только по индийским устоям!» Тетушка повернулась к Индире: «Ты не хочешь носить такое красивое платье?» Девочка на секунду смешалась, но потом гордо вздернула подбородок: «Я – патриотка!» Тетушка вскочила: «Да это просто безумие! Разве патриотизм в том, чтобы отвергать все красивое только потому, что оно не индийское?! И раз ты такая святая патриотка, отчего не сожжешь свою заграничную куклу?!» И, в сердцах топнув ногой, тетушка выскочила из дома «безумцев».

Всю ночь Индира не спала. Все думала: неужели, спрятав свою игрушку, она совершила предательство? На рассвете девочка прокралась на задний двор, разложила костер, положила на него любимую куклу и… чиркнула спичкой.

Больше она ничего не помнила. Две недели пролежала в нервной горячке, видно, детская душа не могла смириться с «убийством» любимицы, хоть ум будущей политической деятельницы и требовал отказаться от самого дорогого, чтобы не стать «предательницей». Вот только с тех пор Индира всю жизнь не могла переносить звука зажигаемой спички…

Впрочем, если взрослые одобрили поступок девочки, сама она, придя в себя, все думала: а правда ли, что все традиции и устои священны? И не права ли была тетушка, сказавшая, что патриотизм вовсе не в слепом следовании старинным законам и не в том, чтобы отказываться от всего хорошего, доброго и красивого, даже если «это все» создано за границей? И не стоит ли Индии не слепо отвергать, а взять себе все лучшее?..

Вот только мысль о том, что традиции не есть нечто незыблемое, что они должны развиваться, иначе станут тормозить движение жизни, не одобрялась индусами. Индия вообще держалась в рамках старинного уклада жизни. И существовал он не века – тысячелетия! Кастовые и религиозные законы разъединяли людей, не позволяя им много. Но и в Индии были люди, осмелившиеся нарушить устаревшие традиции. Например, великий поэт, общественный деятель и философ Рабиндранат Тагор. Он основал университет, где учились не только юноши, но и девушки – а ведь раньше путь в образование женщинам был заказан. Да и теперь учениц Тагора осмеивали на улице и даже унижали. Не потому ли стремившаяся к знаниям Индира охотно взялась сопровождать мать в поездке в Швейцарию? И это тоже было немыслимо для националистов: как же можно обличать все западное – и вдруг ехать в Европу?! Но поехать пришлось – Камала заболела туберкулезом, и только швейцарские врачи брались ее вылечить.

Увы, врачи оказались бессильны, а болезнь Камалы слишком запущенной. И с 1936 года Индира осталась без матери. Дед ее к тому времени уже умер, отец, Джавахарлал Неру, сидел в тюрьме. 19-летняя Индира оказалась в Европе совсем одна. Но как известно, «верным» Бог посылает союзников. Вот и рядом с девушкой появился 23-летний Алахабал Фероз Ганди. Молодой человек не был родственником Махатмы Ганди – просто однофамильцем. Более того, Фероз был парсом-огнепоклонником, а значит, иноверцем. И если Индира принадлежала к высшей касте браминов, Фероза можно было бы причислить только к низшей касте торговцев-вашья. Так что хотя молодой человек и был вхож в семью Неру уже лет шесть, выполнял поручения Джавахарлала, но религиозный и кастовый барьеры никогда не позволили бы ему сблизиться с Индирой в Индии. Но ведь сейчас они были в Европе…

Здесь никого не удивляло, что молодые люди много времени проводят вместе. Фероз уговорил Индиру поехать учиться в Оксфорд, где он сам заканчивал курс. Несколько раз он делал девушке предложение, но получал отказ. Но однажды, когда пара оказалась в Париже на холмах Монмартра, Индира дала согласие на брак. И очень странно объяснила свое чувство в письме к отцу: «Мне не нравится Фероз, но я его люблю!» Джавахарлал не пытался отговорить дочь, но, как опытный политик, понимал, сколь враждебно встретят молодую чету по приезде домой. И действительно, когда в 1942 году молодые вернулись в Индию, разразился скандал.

Чтобы успокоить общественное мнение, решено было провести свадебную церемонию по самому старинному обряду. Жених и невеста семь раз обошли священный огонь, давая друг другу клятву верности. Такое действие должно было устроить и индуистов, и огнепоклонников, примирить всех присутствующих. Но не примирило! Со всей страны начали приходить письма, в которых семью Неру обвиняли в кощунстве – нарушении вековых традиций при браке с «неверным». Потом пошли прямые угрозы. И тогда сам Махатма Ганди опубликовал в ведущих газетах статью о том, что лично он, Отец нации, приветствует этот неравный брак, поскольку в нем видит ростки новой и независимой Индии, свободной от старых предрассудков.

Народ успокоился, но пересуды остались. И очень быстро на свет явилась легенда о том, что над семьей Ганди и Неру, совершившей кощунственный брак, повиснет страшное проклятие: все вовлеченные в него погибнут насильственной смертью.

Конечно, в проклятие никто не поверил, тем паче что жизнь шла по нарастающей. В 1949 году Индия получила независимость от Британской империи, и Джавахарлал Неру стал премьер-министром в первом национальном правительстве страны. Индира – его первой помощницей. Ее супруг Фероз не занял особого места в политике. Но он взял на себя отцовские обязанности: ведь в 1944 году в семье родился старший сын Раджив, через два года второй – Санджай. Преданный Фероз обеспечил жене крепкий тыл и всегда трогательно заботился об ее интересах.

Однако покоя в семье не было. Ведь вместе с независимостью Индия получила ужасающее наследство в виде нищеты, неграмотности, межнациональных распрей, конфликтов между индуистами и мусульманами. Началась религиозная резня. И вот уже в ходе гражданской войны от Индии откололся мусульманский Пакистан. Чуть не каждый день вспыхивали новые очаги напряженности. Как истинная папина дочка, Индира Ганди окунулась в этот водоворот противоречий. Она понимала, что древняя Индия построена на древних законах, но знала и то, что в иных случаях традиции – зло. Ах, как часто теперь вспоминала она и любимую, неизвестно во имя каких традиций сожженную куклу, и свою свадьбу, которая едва не расстроилась из-за кастовых и религиозных предрассудков. Но они с Ферозом выстояли. И теперь во имя будущего родины она не струсит! Не потому ли Индира бесстрашно шла на митинги и собрания, где озверевшие фанатики требовали казни «отступников», входила в гущу разъяренной толпы – убеждала, объясняла, наконец, приказывала?.. Ее общение с толпой было фантастично. Сколько раз она побеждала словом, взглядом, жестом! Однажды фанатик, занесший нож над ее головой, опустил его. Другой раз воинственно настроенный человек бросился на нее с кинжалом, но не смог убить, а упал прямо к ногам этой бесстрашной и прекрасной женщины. Говорят, Индира обладала гипнотическими способностями. Может, и так. А может, ее просто хранила любовь простого народа, понимавшего, в конце концов, что Мать нации (так ее назвали) права и хочет людям только добра.

В 1960 году случилась первая трегедия в семье Индиры: скоропостижно скончался ее муж. И вся Индия дружно вспомнила о «проклятии Ганди». Сама Индира об этом не думала, но ее горе было столь сильно, что на несколько месяцев она заперлась в доме, оплакивая потерю. Оказалось, что без добродушного, но надежного Фероза так трудно жить…

Но долго горевать судьба не позволила – у судьбы были иные планы на Индиру. В 1964 году умер Джавахарлал Неру. На этот раз никто не вспоминал о проклятии: Жемчужине нации, как называли индийцы Неру, было 75 лет.

После смерти отца мудрая Индира не стала его преемницей. Она понимала, что семейственность не будет положительно встречена народом. Она стала простым депутатом нижнего конгресса от своей партии Индийский национальный конгресс. Но ее авторитет, сила убеждений, стремление к прогрессу уже через два года вывели ее в лидеры партии, и в 1966 году по воле индийцев Индира Ганди стала премьер-министром.

На годы, когда она впервые встала у руля страны (1966–1977), выпало множество тяжелых испытаний. Тут и партийный раскол, когда Индира возглавила вновь созданную партию Конгресса, и экономические кризисы, и индо-пакистанская война, в которой Индию поддержал СССР. Но Индира Ганди сумела все преодолеть, выводя страну и из войн, и из кризисов, и из нищеты. Она шла на выборы с двумя главными лозунгами – борьба с бедностью и стремление к прогрессу – и неизменно брала верх над политическими соперниками. Она провела национализацию крупнейших банков, вкладывала средства в развитие современной промышленности, но в 1977 году переоценила свое влияние в народе – и проиграла. Но не сломилась и тут. Она была уверена, что именно ее линия принесет стране развитие и процветание. И в 1980 году снова оказалась премьер-министром.

Но видно, судьба дает, отбирая: спустя некоторое время после выборов Индиры Ганди ее младший сын Санджай разбился на самолете. И снова заговорили о «проклятии»…

Второй срок на должности премьер-министра Индии оказался еще более бурным и напряженным. Вспыхнул яростный конфликт с одной из народностей страны – сикхами. Этот воинственный и гордый народ, проживающий в штате Пенджаб, заявил о своей независимости. Но допустить нового раскола страны было просто невозможно, ведь Индия – страна сотней народностей, и, если все захотят разойтись, начнется хаос не только в стране – в мире.

А в Пенджабе уже вспыхнул вооруженный конфликт между индуистами и сикхами. Во время перестрелки индийской армии и сикхских боевиков, засевших в Золотом храме в город Амритсар, было убито около 500 человек. А потом танки, появившиеся на улицах для усмирения, переехали священную для сикхов книгу – Ади Грантх.

Месть сикхов-экстремистов оказалась быстра: 31 октября 1984 года прямо на площади 66-летняя Индира Ганди была расстреляна собственными же телохранителями-сикхами. Горе Индии было неимоверным. Страна в прямом смысле рыдала несколько месяцев. Но снова поползли разговоры: проклятие семьи Ганди собрало новую жутву.

Первенец Индиры, Раджив Ганди, не собирался становиться премьер-министром. Он мечтал жить без политики. Тем более что его обожаемая жена, красавица Соня, тоже оказалась «иноверкой». Так что и он нарушил кастовый и религиозные законы. Ведь Соня – простолюдинка, к тому же итальянка. Ее отца фашисты силой отправили на войну с Россией. Но он настолько проникся на войне русским духом, что по возвращении назвал своих дочерей русскими именами.

Но в октябре 1984 года Раджив Ганди был избран лидером Индийского национального конгресса (И) – последняя буква означает «Индира» – и возглавил страну. Правда, в 1989 году его партия попала в оппозицию, Раджив ушел с поста премьер-министра. Но для судьбы этого оказалось мало. 21 мая 1991 года Раджив был убит прямо на празднике террористкой из организации Тигры освобождения Тамил-Илама. Перед ним склонилась девушка в белом сари. Она протянула Радживу венок из цветов и привела в действие взрывное устройство, установленное прямо на ней.

Но уничтожить семью Неру-Ганди оказалось нелегко. На место лидера встала та самая «иноверка» с русским именем Соня. Под ее руководством партия Индиры Ганди снова победила на выборах. Только вот мудрая Соня Ганди отказалась занять кресло премьер-министра. Зато она – бессменный и несгибаемый лидер партии. И все уверяют, что теперь она очень похожа на Мать Индии – Индиру Ганди.

Инопланетянка с Кузнецкого Моста

Каждая эпоха имеет свои стандарты красоты и моды. И манекенщицы, их представляющие, становятся символами времени. В СССР середины XX века тоже мечтали модно и красиво одеваться. Ведь совсем недавно кончилась война, сердца жаждали мирных радостей. Вот только стремление это воспринималось в тогдашнем обществе как буржуазное, пошлое, недостойное советского человека, которому нужно было снова забыть о себе и строить светлое коммунистическое будущее. Но нашлись и те, кто все-таки пытался внести в жизнь модные краски, – это были прежде всего те немногие, кто работал в официально разрешенном Доме моды на Кузнецком Мосту. И судьба лучшей его манекенщицы Регины Збарской (1936–1987) горестно доказала: чтобы нести моду в те времена, надо было становиться героиней. Вот только не всем это под силу…

Ее взлет был фантастичен. Девушка невероятно эффектной внешности приехала в Москву из Вологды. Шел 1953 год, Регине Колесниковой (такой была ее девичья фамилия) было 17 лет. Она мечтала стать актрисой, но то ли не прошла по конкурсу, то ли посчитала, что не пройдет. В общем, девушка поступила во ВГИК на экономический факультет. Став студенткой, начала посещать тогдашние «тусовки» – посиделки в модных столичных кафе и богемные вечеринки. На одной из таких вечеринок она и встретилась с известным модельером тех времен – Верой Араловой, работавшей на Кузнецком Мосту. Веру поразила внешность Регины – ни на кого не похожая, крайне индивидуальная, такую заметишь даже в толпе. К тому же Регина показалась Араловой загадочной и таинственной – «инопланетянкой», как окрестили потом девушку в Доме моделей на Кузнецком Мосту.

Успех «инопланетянки» был ошеломляющ. Регина обладала природным умением показать наряд с самой выигрышной стороны, при этом ее загадочность словно притягивала покупательниц. Московские модницы были поражены эффектной внешностью манекенщицы, особенно таинственным блеском ее глаз и каким-то холодным отстраненным выражением лица. Недаром ее прозвали Снежной королевой. Регина умела настолько блестяще подать себя, что даже свой единственный недостаток – кривые ноги – преподносила как достоинство. Представляете, сколь огромной должна быть индивидуальность манекенщицы, чтобы зритель не увидел ее кривых ног!

Девушке сделал предложение самый известный ловелас и светский лев тех времен, художник Лев Збарский. Он происходил из семьи, принадлежавшей к особой советской элите. Его отец, доктор и известный ученый Борис Збарский, забальзамировал тело Ленина, лежавшее в мавзолее, и регулярно проводил его осмотры и обновление. Даже сам Сталин не смог прицепиться к ученому-медику и оставил его в покое – кто же еще сможет столь успешно сохранять мумию вождя мирового пролетариата?..

Но что могла Регина Колесникова, став Збарской, предложить ученому и образованному семейству? Хотя девушка и сумела выучить французский язык (надо же как-то общаться на показах в Париже, куда ее регулярно вывозили в составе советских делегаций), но всегда помнила, что родилась в простой семье, окончила далеко не элитную школу в провинциальной Вологде. И тогда Регина придумала себе детство. Позабыв об отце, отставном военном Колесникове, и маме-бухгалтерше, она создала себе новых родителей: отца – воздушного гимнаста благородных кровей из Югославии, и мать – дворянку, вынужденно ставшую цирковой актрисой. Ну а чтобы оправдать их отсутствие, Регина объявила, что они трагически разбились, выступая под куполом цирка.

Но сколь сложно оказалось жить во лжи! Чтобы ненароком не проговориться, Регина всегда была настороже. Она ни с кем не сближалась, у нее не было ни подружек, ни друзей. Памятуя о своем «аристократическом» происхождении, Збарская не общалась даже с коллегами-манекенщицами. Ну а беседуя по-французски с королями всемирной моды Диором и Карденом, она вообще старалась не обращать внимание на неустроенную советскую действительность той поры.

«Регина все время играла какую-то сложную роль перед всеми нами и, главное, перед самой собой, – вспоминали ее знакомые. – Беда в том, что она была из простых, но любила казаться аристократкой и очень боялась, что однажды ее сбросят с пьедестала. Это казалось ей самым страшным в жизни, у нее не было близких друзей, поэтому не осталось практически никого, кто мог бы рассказать о ней что-то действительно искреннее».

Вот так первая ложь породила все остальные, превратила жизнь в кошмар одиночества. Впрочем, существовал же супруг, Лев Збарский. Увы, он-то преотлично понял, что Регина только на подиуме – королева моды, в доме же она – все та же девчонка, приехавшая покорять Москву из Вологды. И никакие Колесниковы светским и элитным Збарским не чета. Так, взяли красотку из милости. Она же – из грязи, а они – князи…

Регина очень хотела ребенка, но муж оказался против. Пришлось сделать аборт. Вот только вернувшись из больницы, Збарская изменилась до неузнаваемости: ее мучило чувство вины перед нерожденным ребенком. Тогда она впервые обратилась к невропатологу. Тот выписал антидепрессанты. И уже через пару месяцев Регина не могла без них обходиться. Наступал ад – Збарская теряла контроль над собой. Ее забирали в больницу, проще говоря, в сумасшедший дом. Подлечившись, она возвращалась в жизнь. Но товарки по работе, поняв, что прима теряет свои позиции, начинали травить беднягу. То в ее туфлях оказывались кнопки, то на теле появлялись ожоги от «случайно» упавшего горячего утюга. А однажды манекенщицы и вовсе подали петицию начальству: мы или Збарская! Основным обвинением стал ее «антисоветский» образ жизни и взглядов. Ведь ни одна настоящая советская женщина не станет шляться по злачным местам типа ресторанов или получать посылки из-за рубежа – и не с чем-либо общественно полезным, а с духами и помадами!

Словом, Регину уволили. И она опять оказалась в сумасшедшем доме. Все пошло по кругу: болезнь, выздоровление, снова болезнь. После одной такой госпитализации ей вообще пришлось устроиться уборщицей. Страшно представить, что пережила бывшая королева подиума, подметающая теперь гримерки новых манекенщиц, молодых да ранних.

С мужем она разошлась. Ни родственников, ни подруг – ни одной родной души не было. Не оттого ли, выходя из очередной психушки, Регина в который раз попыталась покончить с собой. В ноябре 1987 года это ей, наконец, удалось. На похороны не пришел никто. И где ее могила, теперь неизвестно…

Удивительно, но после смерти Збарской слухи и сплетни о ней разгорелись с новой силой – теперь уже даже с интонациями сочувствия. Заговорили, что ее частые гастроли на Запад были подстроены всесильным Комитетом государственной безопасности, поскольку Збарская была его секретным агентом и выполняла какие-то деликатные поручения. Судачили о том, что именно по приказу КГБ она подбирала друзей за рубежом, пытаясь завербовать их. И даже спала со знаменитым Ивом Монтаном в расчете на то, что он станет тайным резидентом советской разведки: ведь всем известно, что Монтан симпатизировал коммунистам. Шептались даже, что именно КГБ упрятал Збарскую в психбольницу, чтобы она не поведала ни об одной тайне, которую знала.

Что тут правда, что вымысел – никто уже не узнает. Но возможно, все нервные срывы манекенщицы были вызваны не просто болезнью, а страхом перед всесильным КГБ. Может, потому Регина и старалась ни с кем не общаться, вести себя «неприступно», чтобы никого ненароком не подвести? Но тогда ее жизнь обретает еще более трагический оттенок…

Однако и в сложном мире моды нашлись все-таки люди, способные на добрые воспоминания о Королеве советского подиума. Взять хотя бы Вячеслава Зайцева, нашего замечательного кудесника моды, который в последние годы старался хоть как-то скрасить жизнь «бывшей модели Збарской». Зайцев принял ее на работу в свой Дом моды, дарил ей новые платья, чтобы она хоть как-то чувствовала себя причастной к выбросившему ее модельному бизнесу.

«Конечно, мне было ее безумно жаль… – признавался Вячеслав Михайлович. – Я ведь помнил другую Регину, добрую и счастливую, в самом зените ее славы. Вы знаете, она тайком, чтобы другие манекенщицы не узнали об этой слабости, подкармливала меня в мои первые годы в Москве. Голодного ивановского мальчишку, который приехал покорять столицу, как и она сама когда-то. Разве мог я забыть ее доброту?»

Словом, при ближайшем общении Снежная королева подиума не видится ни холодной, ни равнодушной инопланетянкой. Пришлась бы ее жизнь на другое время или другую страну, она стала бы символом моды, нации. Как сейчас говорят – «иконой стиля». Но эта красавица с загадочными и грустными глазами стала изгоем в своем мире. А ведь она и всего-то хотела нести людям праздник. Звала из тягостного беспросветного застоя в яркий мир мечты. Только никто этого не оценил – ни власти, ни обыватели. Помните, как говаривали: «В нашей стране секса нет» или «Красота мне эта ни к чему!» Так неужели настоящей красоте только и место, что в сумасшедшем доме?..

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: