Какое оно, истинное сострадание

Сострадание также связано с темечковым центром, причем сострадание, лишенное сентиментальности. Бывает сострадание, которое на самом деле эгоистично. Вы приходите к близкому человеку или другу в больницу и спрашиваете: «Ну, как ты?» Редко кто заходит и говорит: «Ну, привет! Чего тут валяешься? Давай, вставай, пойдем, погуляем. Не хочешь? Давай анекдот расскажу…» Такие люди – редкость. Обычно: «Ну, как – болит?» – «Ну, да, болит», – уже в сотый раз за день его об этом спрашивают, уже достало. «Сильно болит?» – ему жалко вас, он видит по вашему лицу. Человек сам страдает, приходит еще один такой же, надо его успокаивать: «Ну, сегодня поменьше болит». – «Ну, хорошо…» Кому хорошо? Тебе хорошо, потому что твой контекст такой: «Давай выздоравливай быстрее, устал к тебе в больницу ходить. Я вообще больницы не люблю и думать о твоем страдании не хочу. Так что выздоравливай быстрее!»

Один известный автор написал книгу «Почему плохие вещи происходят с хорошими людьми?» Это бестселлер был в 80-х. Книгу написал раввин, у которого мальчик 12-ти лет заболел странной болезнью – болезнью старения. За год мальчишка превратился в дряхлого старика и от старости умер. Все это происходило на глазах отца. Очень богобоязненный, глубоко верующий человек наблюдал всю эту трагедию своими глазами. Мальчик его попросил: «Папа, я так ничего не успел сделать в этой жизни. Как бы мне хотелось хоть чем-то полезным быть людям. Напиши все, что со мной происходило, хоть как-то людям помоги».

Это было такое горькое завещание умирающего сына отцу. Отец выполнил просьбу сына и написал две книги. По-моему, во второй книге автор пишет, что за весь период этой трагедии в его семье не было ничего более тяжелого, чем пересуды людей. А что люди говорили? «Да ладно, ничего, одним сыном больше, одним меньше». «Ну да, мы понимаем, мы сострадаем, мы выражаем…» У нас это называется как будто бы порядочное такое сострадание. На самом деле, а что это дает? «Да, мы понимаем, ну, ты держись». Да нет там никакого воодушевления, эгоизм чистый, просто нам дискомфортно, твоя проблема с сыном нам мешает жить. «Мы жили бы счастливо и верили бы, что этот мир – классное место. А твой сын все испортил. Давайте быстрее с ним разбирайтесь. Пусть выздоравливает. Нам надоело», – вот какой контекст. Иначе, зачем это говорить и в таком тоне? Это сентиментальное сострадание, потому что оно основано на эгоизме.

Один великий святой оставлял тело. К нему пришел его друг. Ученики умиравшего сидели и скорбели. Но человек, который пришел, стал просто шутить. Он сел на кровать к умирающему и стал рассказывать веселую историю, потом хохотал. Он не сказал: «Ой, ты там держись… Как ты там? Тебе больно? Ты умираешь или еще не умираешь, или когда ты умрешь?…» Конечно, мы такие вещи не спрашиваем, просто я это утрирую, чтобы настроение поднять. Но сострадание есть разное. Есть сострадание, когда понимаешь, что сейчас человеку меньше всего интересно говорить о своих болезнях. Он и так в этой больнице лежит по уши во всем этом, ему хочется чего-то светлого. Сострадай по-человечески, а не эгоистично, не сентиментально. «Ну, а вдруг подумают, что я не сильно его уважаю, или мне его не жалко?» Поэтому надо сделать лицо скорбное: «Ну, как ты?» Но это все наш эгоизм, мы себе удобно делаем, заботимся о том, как бы получше выглядеть. Представляете, мы приходим в больницу к человеку с идеей, как мы выглядим перед этим человеком, перед его соседями по палате, перед окружающими… А какая разница, как мы выглядим? Все, что ты умеешь делать, – сделай! Можешь покувыркаться – зайди и покувыркайся. Умеешь фокусы показывать – покажи. Знаешь новый анекдот – расскажи. Была история с девушкой, которая попала в аварию. Кто слушает мои лекции, помнит, как все вместе мы желали ей счастья. Сейчас она успешно проходит лечение в Индии, вышла замуж. Девушки и женщины, вам, кстати, такой маленький намек насчет того, что нет мужчин, и все пропало. Она вышла замуж, когда оказалась безнадежно больна и в инвалидном кресле. Появился человек и сказал: «Я ее люблю и все». Он и до этого чувствовал привязанность и теперь решил, что хочет быть с ней. Ее ситуация не была крахом, а началом семейного счастья. Молодая девушка попала в жесткую аварию, рядом на месте умерла ее подруга. Машина залетела под самосвал. Человека еле собрали через реанимацию, позвоночник весь перекручен, сломан… Самое время приходить к нему и спрашивать: «Ну, как ты?» Посмотри снимки и поймешь, как она. Но у неё были хорошие друзья. Они просто пришли – три здоровых молодых человека, выглянули в коридор – никого нет… Тогда они выкатили кровать на колесах, на которой лежала девушка, завезли ее в лифт, затем на улицу, и поехали по шоссе. Железная кровать на колесах для человека, который не может вставать, не может двигаться, разъезжала по пляжу. Если колеса застревали в песке, парни поднимали кровать и несли. Машины сигналили, люди махали руками. Вот это исходило от людей с позитивным мышлением и настоящим состраданием. Кому нужно твое: «Как тебе? Ну, как ты?» Вот кому из вас это хоть раз помогло? «Ну, как ты? Лучше?» Уже сам как будто умираешь, из жалости к нему хочешь сказать: «Да-да, лучше, уже вообще выздоровел. Все. Иди только отсюда. Давай апельсины и уходи».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: