ОНА УСНУЛА НА ПЛЕЧЕ МОЕМ

Она уснула на плече моем

И, чуть вздыхая, как ребенок, дышит,

И, вешним заколдованная сном,

Ни чувств, ни слов моих уже не слышит…

И среди этой лунной тишины,

Где свет и мрак друг в друге растворяются,

Какие снятся ей сегодня сны?

Чему она так славно улыбается?

А кто сейчас приходит к ней во сне?

Я знаю. Ибо я умен и зорок!

Улыбки эти безусловно – мне,

Ведь я любим и непременно дорог!

Сквозь молодость и зрелость столько лет

Идем мы рядом, устали не зная,

Встречая бури радостей и бед

И в трудный час друг друга выручая.

Но мудрая и добрая луна

Вдруг рассмеялась: «Чур, не обижаться!

Ты прав, конечно, но она – жена,

Пусть милая, а все-таки жена,

А им мужья, как правило не снятся!

На свете часто все наоборот:

Ты – муж прекрасный! Глупо сомневаться!

Но вот скажи мне: ты запретный плод?

Нет, я серьезно: ты запретный плод?

Ах, нет? Тогда не стоит волноваться!

Муж существует в доме для того,

Чтобы нести обязанность любую.

Он нужен для того и для сего,

Короче, абсолютно для всего,

Но толко не для ласк и поцелуя…

А если сам захочешь навещать

Вдруг чьи-то сны под звездным небосводом,

То должен тоже непременно стать,

Хоть в прошлом, хоть теперь, но только стать

Вот этим самым «запрещенным плодом».

Она уснула на плече моем,

Неслышно ночь под потолком сгущается…

Любимая моя, согрета сном,

Совсем по-детски тихо улыбается…

Лезть к ближним в мысли люди не должны,

И споры ничего не достигают.

Ну что ж, пускай средь вешней тишины

Ей сладко снятся лишь такие сны,

Что дорогое что-то воскрешают…

И если мне никак не суждено

Быть тем, кто снится в дымке восхищений

Иль в тайне острых головокружений,

Я снов чужих не трону все равно!

И я ревнивых игл не устрашусь,

Ведь может статься, озарен судьбою,

Я все равно когда-нибудь явлюсь,

Вот именно, возьму да и приснюсь

Душе, готовой восхищаться мною…

Пусть сны любимой остро-хороши,

Однако может все-таки случиться,

Что ведь и я не олух из глуши

И в песне чьей-то трепетной души

Могу и я торжественно явиться!

1995 г.

ГИБНУЩАЯ ДЕРЕВНЯ

Умирают деревни, умирают деревни!

Исчезают навеки, хоть верь, хоть не верь.

Где отыщется слово суровей и гневней,

Чтобы выразить боль этих жутких потерь?!

Без печали и слез, будто так полагается,

Составляется акт, что с таких-то вот пор

Деревенька та «с данных учетных снимается»

И ее больше нет. Вот и весь разговор.

А ведь как здесь когда-то кипела жизнь!

С гулом техники, свадьбами и крестинами.

Воевали с врагами и вновь брались

И трудиться, и свадьбы справлять с любимыми.

И бурлила бы с шуткой и смехом жизнь,

И пошла бы считать она вверх ступени,

Если б в душу ей яростно не впились

Все, кто жаждал свалить ее на колени!

Почему покидают тебя сыновья?

Отчего твои дочери уезжают?

Потому что нищают твои края!

И тебя в беззакониях попирают!

Сколько сел на Руси, что от благ далеки,

Нынче брошены подло на прозябанье?!

Где живут, вымирая, одни старики,

И стираются с карты былые названья.

Сколько мест, где село уж давно не село,

Где потухшую жизнь только пыль покрывает,

Где репьем как быльем все до крыш поросло,

И в глазницах окон только ветры гуляют…

Впрочем, есть и деревни, где жизнь и труд,

И в сердцах еще где-то надежда бьется.

Только сел, где не сеют уж и не жнут,

Не поют, не мечтают и не живут,

С каждым годом все больше под нашим солнцем…

Так на чем же, скажите, живет Россия?

И какой поразил нас суровый гром?!

Что ж мы делаем, граждане дорогие?

И к чему же в конце-то концов придем?!

Пусть не знаю я тонкостей сельской жизни,

Пусть меня городская судьба вела,

Только всех нас деревня произвела,

Из которой все корни моей Отчизны!

Это значит… а что это вправду значит?

Значит, как там ни мучайся, ни крути,

Но для нас нет важней на земле задачи,

Чем деревню вернуть, возродить, спасти!

А покуда в нелегкие наши дни

За деревней – деревня: одна, другая,

Обнищав, словно гасят и гасят огни,

И пустеют, безропотно исчезая…

22 мая 1998 г. Москва

«ПЕРЕОЦЕНКА»

Разрушили великую страну,

Ударив в спину и пронзая сердце.

И коль спросить и пристальней вглядеться,

На чьи же плечи возложить вину?

А, впрочем, это долгий разговор.

Вопрос другой, не менее суровый:

Куда мы нынче устремляем взор

И что хотим от этой жизни «новой»?

Твердят нам: «Если прежней нет страны,

То нет былых ни сложностей, ни бренностей.

Сейчас иные мерки нам нужны.

У нас теперь переоценка ценностей!»

Переоценка, говорите вы?

А кто для нас настроил эти стенки?

Ведь от любых границ и до Москвы.

Уж если брать не с глупой головы,

Какие тут еще «переоценки»?!

Как в прошлом каждый в государстве жил?

Не все блестяще было, что ж, не скрою.

Диктат над нами безусловно был,

И «черный воронок» мелькал порою…

Да, было управленье силовое.

Теперь все это вовсе не секрет.

Но было же, но было и другое,

Чего сегодня и в помине нет!

Пусть цифры строги и немного сухи,

Но лезли круто диаграммы вверх.

То строилась страна после разрухи!

И за успехом вспыхивал успех!

Росла в плечах плотина Днепростроя,

Звенели сводки, как победный марш,

Кружились в песнях имена героев,

Турксиб летел в сиянии и зное,

Рос Комсомольск, Магнитка, Уралмаш!

Но вновь нам горло стиснула война.

Опять разруха и опять работа!

Но снова вспыхнул свет за поворотом:

И вновь, как в сказке, выросла страна!

Ну а теперь какими же мы стали?

Ведь в прошлом, бурно двигаясь вперед,

Мы из разрухи родину вздымали,

А нынче просто все наоборот!

А нынче, друг мой, сердцем посмотри:

Страшась в бою открытых с нами схваток,

Противники коварно, изнутри

Вонзили нам ножи между лопаток.

Сперва, собравшись на краю земли,

К взрывчатке тайно приложили жало,

А после: трах! И к черту разнесли,

И родины былой – как не бывало!

И все, что люди прежде воздвигали,

И чем мы все гордились столько лет,

Разрушили, снесли, позакрывали,

Разграбили державу и… привет!

И на глазах буквально у народа

Все то, что создавалось на века,

Плотины, шахты, фабрики, заводы, –

Практически спустили с молотка!

Возможно ль, впав в осатанелый раж,

Буквально все и растащить, и слопать?!

И можно ль честно деньги заработать,

Чтобы купить аж целый Уралмаш?!

А ведь купил! Нашелся скромный «гений».

Раз деньги есть, то и нахальство есть!

А Уралмаш – лишь часть его владений,

А всех богатств, пожалуй, и не счесть!

Когда же всем нам истина откроется,

Что мы идем практически ко дну,

Коль педагоги по помойкам роются,

А те, с кем даже власть уже не борется,

Спокойно грабят целую страну!

«Переоценка», говорите вы?

Вы к нищенству уже спустили планку.

Историю России и Москвы, –

Все вывернули нынче наизнанку!

Мол, Русь тупа, культура нам лишь снится,

Науки нет совсем, а потому

Нам якобы уж нечем и гордиться,

А чтобы хоть чего-нибудь добиться,

Должны мы раболепно поклониться

Любому заграничному дерьму!

Жизнь рушится и к черту рассыпается.

Ну вот и вся «переоценка ценностей»!

И если молвить без вранья и лености,

То чепуха же просто получается!

И, может, лучше в самом же начале

Признать провалом совершенный путь.

И то, что мы недавно отрицали,

Свергали и ругательски ругали,

Вновь нынче с благодарностью вернуть?!

19 марта 1998 г. Москва

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: