Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава 13. Немецкая историческая школа 16 страница




Струве П. Б. (1870-1944)

Струве Петр Бернгардович родился 7 февраля 1870 г. в Перми в семье губернатора (немца по происхождению), его дед был известным астрономом, основателем и первым директором Пулковской обсерватории в Петербурге. В 1889 г. П. Б. Струве поступил на естественный факультет Петербургского университета, а через год перевелся на юридический факультет. В 1891—1892 гг. учился у видного австрийского юриста и социолога профессора Л. Гумпловича (университет в Граце), оказавшего на него заметное влияние. В 1891 г. начал общественную деятельность среди легальных (иначе — литературных) марксистов, выступая на страницах печати с популяризацией некоторых положений марксизма. В 1894—1897 гг. П. Б. Струве редактировал журнал «Новое слово», в 1899 г. — «Начало» и в 1897—1901 гг. — «Жизнь», где публиковал статьи по различным вопросам политической экономии. Некоторое время П. Б. Струве активно сотрудничал с русскими марксистами и социал-демократами — Г. В. Плехановым, В. И. Лениным и другими, хотя всегда высказывал критические взгляды по отдельным положениям марксизма. П. Струве был участником Международного социалистического конгресса в Лондоне (1896) и I съезда РСДРП в Минске (1898), написал «Манифест РСДРП»; под его редакцией в 1898 г. вышел первый том «Капитала» К. Маркса.

В июне 1902 г. в Штутгарте под редакцией П. Б. Струве вышел первый номер журнала «Освобождение», который ставил своей целью объединить сторонников конституционных преобразований в России. В 1902—1903 гг. П. Б. Струве работал над проектом программы конституционно-демократической Партии народной свободы, которая предусматривала проведение целого комплекса реформ.

В октябре 1905 г. П. Б. Струве вошел в состав ЦК новой Конституционно-демократической партии (кадеты), хотя по многим вопросам его взгляды и не совпадали с взглядами ее руководителей. Весной 1906 г. он был избран от партии кадетов депутатом Второй Государственной думы, видя в этой деятельности путь к обновлению России.

В 1907 г. стал соредактором, а затем единоличным редактором крупнейшего ежемесячника «Русская мысль». В 1906—1917 гг. П. Б. Струве преподавал политэкономию в Петербургском политехническом институте; в 1913 г. защитил магистерскую диссертацию по политэкономии на тему «Хозяйство и цена». В 1909 г. он был одним из инициаторов выпуска сборника «Вехи», в котором приняли участие такие известные представители русской общественной мысли, как Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, А. С. Изгоев и др. В своей статье «Интеллигенция и революция» П. Б. Струве писал о необходимости религиозно-метафизических основ мировоззрения, выступая против революционно-максималистских устремлений русской радикальной интеллигенции. В 1915 г. он вышел из состава ЦК партии кадетов и возглавил Комитет по ограничению торговли с неприятелем. С 1916 г. П. Струве — почетный доктор права Кембриджского университета; в 1917 г. в Киевском университете он защитил докторскую диссертацию и в том же году был избран действительным членом Российской Академии наук по отделу политэкономии (исключен в 1928 г.).

Полное отвержение большевизма и осознание необходимости борьбы с ним определили дальнейшую жизнь и деятельность П. Б. Струве, начавшего вести активную антисоветскую деятельность; он участвовал в работе Особого совещания при Деникине, был членом правительства П. А. Врангеля. До 1920 г. он нелегально жил в Москве, Петрограде, Новгородской области и Вологде, тайно выезжал за границу, снова возвращался в Россию и наконец покинул ее навсегда. С осени 1928 г. жил в Белграде, был членом основанного там Русского научного института, занимался научной работой в области философии, политэкономии и лингвистики. Умер 26 февраля 1944 г. в Париже.

Первая книга П. Б. Струве «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России», вышедшая в 1894 г., выдвинула его в авангард молодых экономистов России. В ней автор полемизировал с народниками, разоблачая их социологическое и экономическое мировоззрение как «идеализацию натурального хозяйства и примитивной экономической самостоятельности». По словам П. Б. Струве, из работ идеологов народничества следовало «только одно, что Россия — страна недостаточно культурная и что по рецептам радетелей «народного производства» ей надлежит всеми силами бороться за свою некультурность» (с. 96). В противоположность этому сам Б. П. Струве утверждал, что «Россия не может оставаться страной исключительно земледельческой» и что она «должна развивать у себя промышленный капитализм» (с. 245). Чтобы выйти из «нашего экономического убожества», «Россия из бедной капиталистической страны должна стать богатой капиталистической же страной (здесь и далее курсив автора). Этот исторически необходимый процесс очень труден — в силу нашей культурной и экономической отсталости» (с. 250).

«Нет, признаем нашу некультурность и пойдем на выучку к капитализму» (с. 287—288).

В 1902 г. в Петербурге П. Б. Струве опубликовал сборник статей «На разные темы», выступив в нем против нетерпимости марксизма, который, по его словам, «мнит себя обладающим безошибочным знанием единственно действительных, а потому правильных средств для достижения данной практической цели — общественной справедливости» (с. 294).

В 1915 г. в сборнике статей по общественным и военным вопросам «Великая Россия» была опубликована статья П. Б. Струве «Экономическая проблема «Великой России»: Заметки экономиста о «воине и народном хозяйстве».

Указывая на необходимость решения экономической проблемы «Великой России», П. Б. Струве пишет: «Способы ее разрешения многооб-разны; самое разрешение этой проблемы может быть лишь результатом параллельного и дружного действия частной инициативы и государственной политики. Но тот дух, которым нация должна проникнуться для того, чтобы в области хозяйственной создать «Великую Россию», ясен. Это — дух национального европеизма, дух творческого, уверенного в себе национального строительства на общечеловеческих началах. Такое строительство будет созидать здание «Великой России, освобождая Россию от черных пятен зараженного прошлого и дисциплинируя свободных людей. Старое русское Imperium создавалось «крепостными» средствами; новое может быть построено только свободными людьми на освобожденной почве, в здоровом состязании всех живых сил, переросших опеку вне общества и народа стоящей власти» (с. 151 — 152).

В статье «Исторический смысл русской революции и национальные задачи», опубликованной в вышедшем в 1918 г. и переизданном в 1990 г сборнике «Из глубины», П. Б. Струве писал: «Русская революция оказалась национальным банкротством и мировым позором — таков непререкаемый морально-политический итог пережитых нами с февраля 1917 г. событий» (с. 235).

Экономические взгляды П. Б. Струве в наиболее полном виде изложены в его книге «Хозяйство и цена: Критические исследования по теории и истории хозяйственной жизни» (1913), написанной на основе текста магистерской диссертации. В этой работе анализ теоретических понятий и категорий сопровождается экскурсом в историю хозяйства различных стран, конкретными примерами и рекомендациями. В ряде последующих работ («Историческое введение в политическую экономию» (1916), «Проблема капитала в системе политической экономии, построенной на понятии цены» (1917) и др.) развиваются или популярно излагаются положения из книги «Хозяйство и цена».

Исходя из того, что политэкономия должна изучать и описывать факты, П. Б. Струве считал главной категорией экономической науки категорию цены, данной как факт, как видимое явление. «Цена и абстрактно есть основная (междухозяйственная) категория, и конкретно она есть основное данное, из которого строится вся экономическая Действительность» (с. 70).

Он отрицал наличие проблемы распределения на том основании, что любой «дележ предполагает наличность делимого и делителя», тогда как в реальной действительности делимое отсутствует. «Процесс сложения доходов не есть распределение, а есть процесс образования цен, и доходы суть не доли заранее данного целого, а суть образующиеся из цен денежные величины, суммирование которых составляет то, что называется общественным продуктом или общественным доходом».

Ниже приводятся некоторые основные положения работы П. Б. Струве «Хозяйство и цена».

Струве П. Б. Хозяйство и цена: Критические исследования по теории и истории хозяйственной жизни. СПб. М., 1913. Часть первая. Введение.

Первая часть книги «Хозяйство и цена», за исключением первого отдела, в котором дается самостоятельное построение системы категорий нашей науки и вообще устанавливаются некоторые основные понятия, посвящена проблеме цены-ценности. Выступая решительным противником самого возведения цены к ценности и, с другой стороны, не придавая особенного значения тонкостям психологического субъективизма в теории ценности, я иду в рассмотрении проблемы цены-ценности путем, как мне кажется, критическим и эмпирическим в одно и то же время. В отличие от традиционного понимания, которое цену возводит к объективной ценности, я возвожу последнюю к первой. Реальному экономическому рассмотрению даны либо только отдельные «цены», либо еще не объективировавшиеся отдельные оценочные акты. Исходя из этого, я показываю, как из цен логически и исторически слагается ценность, являющаяся порождением, или отверждением цен: ценность вскрывается как производная цены или, точнее, цен (с. XXXIII).

Всего яснее противоположение метафизической идеи ценности, как сущности и закона цены, эмпирической идее цены-ценности, как реального факта, сопутствуемого идеей своей нормы в двояком смысле: нормы этической и нормы — типа, можно формулировать, противопоставляя два следующих тезиса:

I. Тезис метафизический, формально идущий еще от Аристотеля и материально кульминирующий в учении Маркса, гласит так: блага обмениваются и могут обмениваться потому, что в них есть нечто общее. Эта общая субстанция и есть ценность. Обмен возможен благодаря тому, что есть в товарах такая общая субстанция, благодаря некому равенству, которое предсуществует обмену.

II. Тезис эмпирический гласит так: равенство между товарами, или благами, создается в самом процессе обмена и только в нем. Никакой общей субстанции и никакого равенства, предсуществующего обмену, нет и быть не может. Совершенно ясно, что с этой точки зрения ценность вовсе не управляет ценами. Образованию цен предшествуют в конечном счете только психические процессы оценки. Ценность же образуется из цен (с. 91).

То, что принято в современной литературе трактовать под заголовком «субъективная ценность», есть психический процесс оценки. Когда этот процесс приводит к меновому акту, мы имеем перед собой явление цены. Это явление по существу и интересует экономиста. Рядом с ценой, над нею, или под нею не существует никакого другого реального экономического явления. Ценность есть либо прямой приказ о цене, т. е. назначенная, «уставная» или «указная» цена, либо отверждение некоторого множества «свободных» цен в оценочную среднюю. Ценность, как нечто отличное от цены, от нее независимое, ее определяющее, есть фантом (с. 96).

Лишь новейшее время с его железнодорожными тарифами, с его принудительно картельными ценами, с его регулированием заработной платы расширяет поле рационального построения цены, создает, хотя бы на ограниченных пространствах, настоящее управление ценами. Но и в наше время цена остается все-таки по преимуществу явлением гетерогеническим — и идея полной рационализации цен и всецелого управления их царством представляется фантастической (с. 312—313).

Государство — это показывает вся история денежного обращения всего мира — не всемогуще, но и не бессильно по отношению к деньгам. Связь денежного обращения с государством и его интересами превращает денежную политику в широком смысле в подлинное управление. Секрет силы и действительности этого управления заключается, с одной стороны, в реальной денежной и вообще экономической власти самого государства, с другой стороны — в ясном понимании и соблюдении границ этой власти. Возможность освобождения денежного обращения от материальной (металлической или иной) основы определяется не просто велением государства, а рациональным, основанным на знании реальных условий денежного обращения, характером этого веления. «Идеализация» или «номинализация» денежного обращения сводится не к простому приказу; это есть проблема рационального овладения сложным переплетением явлений, в которых гетерогеничес-кий элемент играет крупнейшую роль. Игнорирование этого элемента, «превышение» экономической власти государства, тотчас же даст себя знать крушением денежной политики: управление денежным обращением превратится в денежную анархию.

Булгаков С. Н. (1871-1944)

Булгаков Сергей Николаевич — известный философ, экономист, богослов и публицист — родился в 1871 г. в г. Ливны Орловской губернии в семье священника. Его предки в течение шести поколений были священниками. Жизнь в провинциальном городе и религиозное воспитание оказали большое влияние на формирование личности и мировоззрения С. Н. Булгакова, который учился сначала в духовном училище в Ливнах, а затем три года в Орловской духовной семинарии. Как он сам писал в «Автобиографии», учась в гимназии, пережил «религиозный кризис» и «с 14 лет примерно до 30 лет блудный сын удалился в

страну далеку» (с. 34). Сделавшись, по его словам, «жертвой мрачного революционного нигилизма», С. Н. Булгаков оставил семинарию и продолжил образование в Елецкой гимназии, а затем на юридическом факультете Московского университета, по окончании которого в 1894 г. был оставлен (по рекомендации профессора А. И. Чупрова) на кафедре политэкономии и статистики для подготовки к профессорскому званию. В 1897 г. выпустил свою первую книгу «О рынках при капиталистическом производстве», которая целиком была построена на цитатах из К. Маркса и носила популяризаторский характер. После сдачи магистерского экзамена в 1898 г. С. Н. Булгаков был направлен в двухлетнюю командировку в Германию для продолжения научной работы. Именно здесь начинается его отход от марксизма, и в последующем в его работах «все победнее стал звучать голос религиозной веры». Свой резкий поворот «от марксизма к идеализму» сам С. Н. Булгаков объяснял двумя причинами: любовью к Иисусу Христу, привитой ему с детства, и духовным влиянием Ф. М. Достоевского и Вл. Соловьева. Как вспоминал сам С. Булгаков, «я возвратился из-за границы уже с разложившимся марксизмом, который оказался для меня кратковременной болезнью юности и переходной стадией на моем окружном пути к совершенно иному, религиозному мировоззрению». В 1900 г., вернувшись в Россию, С. Н. Булгаков опубликовал книгу «Капитализм и земледелие», по которой в 1901 г. защитил магистерскую диссертацию по политэкономии. С 1901 г. С. Н. Булгаков — профессор политэкономии в Киевском политехническом институте, а с 1906 г. — доцент Московского университета. В 1911 г. с группой других преподавателей университета он вышел в отставку в знак протеста против нарушения правительством университетской автономии. В 1904 г., окончательно порвав с марксизмом, написал книгу «От марксизма к идеализму». В том же году С. Н. Булгаков и Н. А. Бердяев решили издавать собственный журнал; сначала они приобрели «Новый путь», а затем основали журнал «Вопросы жизни». В марте 1905 г. по инициативе С. Н. Булгакова в Москве создается Религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьева, в 1906 г. участвует в создании Союза христианской политики, а в 1907 г. избирается депутатом во Вторую Государственную думу от Орловской губернии как беспартийный «христианский социалист». Получив известие о Манифесте 17 октября 1905 г., С. Н. Булгаков принимает участие в студенческой демонстрации, но в какой-то момент, по его признанию, «почувствовал совершенно явственно влияние антихристового духа». С этого момента вчерашний «непримиримый враг самодержавия» становится монархистом. «Становилось очевидно, — пишет он в «Автобиографии», — что революция губит и погубит Россию. Но не менее ясно было для меня тогда, что ее не менее верно губит и самоубийца на престоле, первый деятель революции Николай II. И из этого рокового кольца революции, в котором бого-венчаный монарх в непостижимом ослеплении и человеческом слабоволии подавал руку революции, казалось, не было выхода».

В 1909 г. С. Н. Булгаков принял участие в сборнике «Вехи», в котором были осмыслены уроки революции 1905 г. В этой революции С Н. Булгаков увидел симптомы очень многих опасных болезней, которые через несколько лет поставят Россию на грань катастрофы.

В 1910 г. вместе с Е. Трубецким, Н. Бердяевым и В. Эрном С. Н. Булгаков организует в Москве книжное издательство «Путь», в котором выходят два его основных сочинения: «Два града» (1911) и «Философия хозяйства» (1912). По последнему он защищает докторскую диссертацию. К этому времени его популярность в широких кругах русской интеллигенции достигает наивысшего уровня.

Революцию 1917 г. С. Н. Булгаков, по его признанию, «пережил трагически, как гибель того, что было для меня самым дорогим, сладким, радостным в русской жизни, как гибель любви». В июне 1918 г. в Москве в Свято-Даниловом монастыре С. Н. Булгаков принял сан священника, был избран членом Высшего церковного совета и вскоре исключен из профессоров политэкономии. В 1919 г. он поехал за семьей в Крым, но вернуться в Москву уже не смог. Какое-то время он был профессором политэкономии и богословия в Симферопольском университете, откуда также был исключен «по причине священства». В 1922 г. советское правительство приняло решение о высылке его из России в составе группы из более ста ученых, писателей и общественных деятелей, обвиненных во враждебном отношении к советскому режиму. Сначала С. Н. Булгаков поселился в Праге, а затем переехал в Париж, где с 1925 г. возглавлял кафедру догматического богословия в Парижском православном духовном институте, в создании которого он принимал участие. Умер в 1944 г. в Париже от кровоизлияния в мозг, похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.

В 1906 г. специально для «Религиозно-общественной библиотеки» С. Н. Булгаков написал «Краткий очерк политической экономии: Основные черты современного хозяйственного строя».

Особый интерес представляет его характеристика типов капитализма, в том числе российского капитализма, как бюрократического, звучащая весьма современно, поскольку ее с полным основанием можно отнести и к нынешней экономике России.

Булгаков С. Н. Краткий очерк политической экономии: Основные черты современного хозяйственного строя. М., 1906.

Русский капитализм, до настоящего времени может характеризоваться не как экспортирующий и не как колониальный, но как бюрократический.

... Когда придет время экономического возрождения России, то оно произойдет не в теперешней форме, столь связанной с бюрократическим режимом. Бюрократически опекаемая промышленность не возродится, но взамен ее разовьется народная промышленность. Россия имеет все данные для этого развития: обширную территорию, естественные богатства, многочисленное население. Она не будет нуж-

даться во «внешних» рынках, которые хотела найти для нее бюрократия, она имеет обеспеченный и растущий рынок в нашем мужицком царстве. Обмен между земледелием и промышленностью внутри страны, самодовлеющее экономическое развитие, не обусловленное присутствием внешнего рынка, — вот основа будущего народного развития России. Но, очевидно, для этого должна быть в корне изменена вся экономическая политика, на первый план должны выступить не призрачные интересы страдающей манией величия бюрократии, но действительные нужды многомиллионного крестьянства. Про русское царство можно сказать старинной французской формулой физиократов: бедно крестьянство, бедна промышленность, бедна казна и, наоборот, самым верным и единственно верным средством поощрения промышленности является поднятие народного благосостояния (с. 131). В отрывке из введения к «Очеркам по истории экономических учений» раскрываются задачи политической экономии и обосновывается необходимость и важность изучения истории экономических учений.

Булгаков С. Н. Очерки по истории экономических учений. Вып. 1. М.: Высшая школа, 1918. — 234 с. Введение. Задача курса: история экономических мировоззрений или философии хозяйства.

Политическая экономия изучает фактическую сторону хозяйства, философия же хозяйства исследует хозяйство как ценность, как задачу, как добро или зло (с. 10).

При известной широте понимания самих себя и своего настоящего, связь современности со всей предыдущей историей становится все нагляднее. Поэтому история есть в сущности средство для самопознания, и практический результат этого самопознания есть прежде всего то духовно освобождающее значение, которое дает историческое изучение. Личный опыт наш слишком узок, и многое при свете истории представляется нам совершенно иначе, чем в том случае, если мы замыкаемся в идеях и интересах современности. В особенности это наблюдение верно в области хозяйственной жизни, которая возбуждает к себе столь сильный интерес. Ведь в экономической стороне жизни бьется наиболее горячо и отчетливо пульс современности, а то, к чему относятся наиболее страстно, и воспринимают наименее объективно, и трудно бывает отдать себе отчет в том, насколько мы широко и объективно здесь судим. Историческое изучение играет здесь важную роль. Потому желательно совершить это духовное путешествие в иные эпохи, которое, как и всякое путешествие, раскрывает новые горизонты, новые перспективы. Наш век есть век историзма, все понимающий в свете истории, не в застывшем состоянии, но в постоянном развитии. Конечно, не должно составлять из этого исключения и изучение экономических идей» (с. 11—12).

В вышедшей в 1917 г. работе «Христианство и социализм» С. Н. Булгаков подверг критике тогдашних сторонников социализма, обвинив

их в безразличии к духовной сущности человека, в подмене этого вопроса вопросом о природе и строении общества, в проповеди воинствующего мещанства, что, по его мнению, роднило социализм с капитализмом.

Булгаков С. Н. Христианство и социализм. М., 1917. — 46 с.

Социализм хочет вывести человечество из плена хозяйственной неволи, которая тяготеет над всем человечеством. Труд в поте лица с терниями вместо хлеба — таков удел человечества на земле проклятия. Земля стала вместо матери мачехой для человечества, и только тяжелым неусыпным трудом отстаивает оно свое существование. Жизнь превратилась в борьбу за существование, о которой настойчиво учит современная наука, в борьбу с бедностью, которая выражается в стремлении к богатству. И эта хозяйственная забота изнуряет дух человека, а хозяйственный труд напрягает его силы. Поэтому естественно возникает вопрос, нельзя ли вообще освободиться от хозяйственного плена, завоевать свободу от хозяйства? Этот голос звучит в человеке тем настойчивее, чем ощутительней становится для него этот хозяйственный плен, тем тягостнее он его переживает. Именно в наши дни, когда хозяйственное овладение природой, или «производство богатств», достигло небывалых размеров, в век всеобщего экономизма мысли и жизни становится наиболее сильным это желание обрести хозяйственную свободу, перейдя в некое сверх-хозяйственное или внехозяйственное состояние. Эту победу над хозяйством и сулит теперь социализм, обещающий, по выражению Маркса, прыжок из царства необходимости в царство свободы.

. Но допустим, что социалистические мечтания о сверх-хозяйствен-ном «государстве будущего» имеют достаточные научные основания (чего мы на самом деле вовсе не думаем). Все-таки нельзя не признать этого идеала бескрылым, рабским и ограниченным, хотя социализм и гордится обычно своей революционностью и радикализмом. Это становится особенно ясно при сопоставлении с христианской верой.

Социалистическое учение о человеке, без различия оттенков, имеет в основе своей веру в беспредельную способность человеческой природы к совершенствованию, если только она поставлена в соответствующие условия. Мысль о грехе, о силе греха, о греховной порче, о губительной стихии страстей, о трагических противоречиях человеческой природы далека социалистическим верованиям. Их представление о человеке вообще бедно и поверхностно Обычно вопросы о человеке подмениваются вопросом о природе и строении общества. Человечество рассматривается как состоящее не из отдельных личностей, из которых каждая есть свой особый мир, но из общественных групп, которые определяются своим местом в строении целого. Вместо личности возникает представление о безличной социальной среде, которая существует над личностями и их собой определяет. В разных учениях подставляются только различные понятия в эту общую формулу:

для Р. Оуэна, началом, определяющим человеческий характер, является общественная среда, для К. Маркса и его последователей — классы и отношение классов.

Поразительна при этом противоречивость социализма. С одной стороны, здесь поддерживается общегуманистическая вера в человека, на которую и опирается вера в прогресс и в его радужные дали, а с другой — в социализме совершенно упраздняется человеческая личность, которую так умело ценит и лелеет раннее, творческое Возрождение: вместо нее ставится всеопределяющая социальная среда. Вообще социализм изнемогает от своего бессилия сочетать учение о закономерности общественного развития, свой социологизм, со своим же собственным деятельным характером, революционизмом. Он оказывается безответен перед основным вопросом: что же такое человек, какова природа человеческой личности, человеческого общества? Каковы его задачи, цели, достижения? К чему ведет «прогресс»? В чем смысл истории?

И с этой духовной немощью и пустотою современного социалистического движения находится в связи основная его черта: его глубокое мещанство — «буржуазность». Да, не имея в своем лексиконе более уничижительного слова, чем «буржуазия», сам социализм духовно пропитан этим самым мещанством. Мещанство есть духовная опасность, которая всегда подстерегает всякую душу на пути ее религиозной жизни, оно есть болезнь духа, его расслабление и отяжеление. В социализме же мещанство приобретает, можно сказать, воинствующий характер. Здесь борьба за свои экономические интересы, личные и классовые, проповедуется как основное, руководящее начало жизни. Удивительно ли, что, когда социализм показывает свое подлинное лицо, как теперь в России, где все обезумели в какой-то оргии хищничества, то лицо это выглядит мещанским до отвратительности, в нем обнажаются самые низкие, животные инстинкты человеческой природы. Таков духовный лик и современного русского социализма, этого «со-циал-буржуйства». Своей проповедью мещанства социализм обедняет, опустошает душу народную. Он сам с ног до головы пропитан ядом того самого капитализма, с которым борется духовно, он есть капитализм навыворот.

Однако, нападая на социализм за его мещанские черты, которые все-таки находят себе и значительное оправдание в бедности и обездоленности представителей труда в нашем обществе, мы менее всего можем тем самым брать на себя защиту капитализма, отравившего своим ядом и социализм. Одним словом, мы должны, не обинуясь, сказать, что социализм прав в своей критике капитализма. В этом смысле надо прямо и решительно признать всю правду социализма. Однако можно признавать правду социализма как отрицание неправды капитализма — и здесь его воодушевляют, несомненно, высокие чувства святого гнева, ревность к справедливости, сострадание к меньшей братии, — но наряду с этим видеть и его ограниченность и не-

правду, которая есть тонкое или грубое воспроизведение ограниченности и неправды капитализма. Социализм разделяет с капитализмом его неверие в духовную природу человека, и это несмотря на то, что он же предрекает для него такое радужное будущее. Для социализма общественное преобразование исчерпывается внешней, прежде всего экономической реформой, и он без всякого внимания проходит мимо того, что совершается в человеческом сердце. Социализм интересуется человеком одновременно и слишком много, и слишком мало, сулит ему земной рай и, однако, его не уважает, не признавая в нем нравственную личность. Ради возвеличения человека в будущем за ним отвергается духовная самобытность и нравственная ответственность в настоящем. Для социализма человек есть денежный мешок, пустой или наполненный, так же, как и для капитализма. И эти мещанские, материалистические основы современного социализма делают его учением духовно-мертвящим, лишают его поэзии и очарования, наполняя жизнь рассудочностью и прозаичностью. На нем лежит отпечаток вульгарности, низменности и бескрылости, и это, конечно, связано с отсутствием в нем истинной религиозности, которая заменяется извращенным грубым идолопоклонством, где идолом является толпа — «демократия», понимаемая как экономический союз.

Часть вторая

ПРОТИВНИКИ КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ

Промышленный переворот, охвативший в первой половине XIX столетия многие европейские страны, предопределил зарождение разнообразной критики основополагающих постулатов смитианс-кого учения. Эту критику правомерно соотнести с тремя альтернативными классической школе направлениями экономической мысли, как-то: экономический романтизм, утопический социализм, немецкая историческая школа (социально-историческое направление). Представители каждого из названных направлений выступали в качестве противников классической политической экономии, предлагая иные, чем у классиков, модели идеального социально-экономического устройства общества. Об этом и последует далее речь в рамках соответствующих глав данной части учебника.

Глава 11. Возникновение реформаторских

программ экономистов-романтиков

Изучив эту главу, вы будете знать:

• каковы истоки происхождения понятий «экономический романтизм», «экономисты-романтики», «мелкобуржуазная политическая экономия»,






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных