Глава 13. Немецкая историческая школа 12 страница

Родился Т. Мальтус в сельской местности вблизи от Лондона в семье помещика. Его отец был человеком образованным, водил знакомство с философами и экономистами своего времени, в том числе с Д. Юмом и другими.

Как младшему сыну Т. Мальтусу, по обычаю, предназначалась духовная карьера. Закончив колледж Кембриджского университета, он принял духовный сан и получил в сельском приходе место второго священника. Однако молодой Мальтус, всегда тяготевший

к науке, с 1793 г. (в 27 лет) стал одновременно преподавать в колледже. При этом все свое свободное время он посвящал исследованию захватившей его еще в юношеских беседах и дискуссиях с отцом проблемы взаимосвязи экономических процессов и природных явлений.

Из основных этапов в биографии Т. Мальтуса немаловажно указать также на тот факт, что женился он довольно поздно, в 39 лет, и имел трех сыновей и одну дочь.

В 1798 г. появилась анонимно опубликованная книга под названием «Опыт о законе народонаселения». Ее автором оказался неженатый молодой пастор — будущий ученый-экономист Т. Мальтус, навлекший на себя неисчислимые нападки. Во многом по данной причине, а точнее, для улучшения своего произведения он в течение 1799—1802 гг. совершает путешествие по ряду государств Европы. И спустя пять лет, в 1803 г., на этот раз под своим именем в предисловии ко второму изданию этой книги (всего при его жизни вышло шесть изданий нарастающим раз за разом тиражом), искренне признавая тяжесть восприятия некоторых удручающих прогнозов, содержащихся в работе, и допуская неизбежность «ошибок в счете и изложении фактов», он писал: «Что же касается моих соображений то, надеюсь, что в этом отношении я не буду опровергнут опытом прошлого. Придерживаясь такого мнения, необходимо в то же время признать, что нищета и бедствия низших классов населения представляют непоправимое зло. Но если какие-либо ошибки, помимо моей воли, вкрались в эту работу, они не могут иметь значительного влияния на сущность моих соображений»37.

Успех, который принесла Т. Мальтусу публикация его первой книги, побудил автора «Опыта» сделать это сочинение более совершенным. Поэтому не только второе, но и последующие издания были существенно обновлены и расширены, в том числе историческими экскурсами, критическим анализом трудов других авторов. В итоге в отличие от формы краткого памфлета в первом издании во всех остальных книга представляла собой обширный трактат. Вот, в частности, как отозвался о втором издании «Опыта...» А. Маршалл: «Во втором издании (1803) Мальтус строит свое исследование на таком большом количестве и на столь тщательном подборе фактов, что он может претендовать на место в ряду основателей исто-рико-экономической науки; он смягчил и устранил многие «острые углы» своей прежней доктрины, хотя и не отказался (как мы предполагали в первых изданиях данного труда) от употребления выражения «в арифметической пропорции». Примечательно, что он стал на менее мрачную точку зрения относительно будущего рода человеческого и выразил надежду на возможность ограничения роста населения на основе соблюдения нравственных принципов и на

то, что действия «болезней и бедности» — старых сдерживающих факторов — можно будет не допускать»38.

Талант Т. Мальтуса как ученого-исследователя и преподавателя с более чем десятилетним стажем не остался незамеченным. В 1805 г. он принял предложенную ему кафедру профессора современной истории и политической экономии во вновь созданном колледже Ост-Индской компании, где исполнял также обязанности священника.

Продолжая научные изыскания, в 1815 г. Т. Мальтус издал еще одно произведение, первые слова названия которого повторяют заголовок знаменитого «Богатства народов» А. Смита. Им стала книга «Исследование о природе и возрастании земельной ренты». В данном сочинении Т. Мальтус, исходя из естественной природы ренты, пытался раскрыть механизм ее формирования и роста, обосновать значение этого вида доходов в реализации произведенного в обществе совокупного продукта. Однако окончательное суждение о ренте и некоторых других проблемах экономики он высказал позднее, в 1820 г. В тот год Т. Мальтус выпустил свой главный в творческом отношении труд «Принципы политической экономии, рассматриваемые в расчете на их практическое применение», который в теоретико-методологическом плане не имел существенных отличий от изданных тремя годами ранее знаменитых «Начал политической экономки» его друга Д. Рикардо.

Теория народонаселения

Правильность научного предвидения Т. Мальтуса оказалась очевидной прежде всего потому, что обоснованная им теория народонаселения, популярности которой благоприятствовало многократное переиздание «Опыта о законе народонаселения», стала неотъемлемой частью методологической базы, как это признавали они сами, и Чарльза Дарвина, и Давида Рикардо, и многих других ученых с мировым именем.

В чем же состоит новизна и оригинальность теории народонаселения Т. Мальтуса, принесшая ему. говоря словами М. Блауга, совершенно невероятный успех, ни с чем не сравнимый в истории экономической мысли? Соображения самого М. Блауга на этот счет сво- дятся к следующему. Т. Мальтус явился создателем теории народа-населения, из которой вытекают определенные аналитические выводы, превратившие ее в неотъемлемую часть наследия классической экономической мысли. Эта теория стала неким стандартом в суждениях классиков об экономической политике, сводя причину бедности к: простому соотношению темпа прироста населения с темпом прирос-та жизненных благ, определяющих прожиточный минимум. По Мальту- су, всякая сознательная попытка усовершенствования человеческого

общества с помощью социального законодательства будет сметена неодолимой людской массой, и поэтому каждому человеку необходимо заботиться о себе самому и полностью отвечать за свою непредусмотрительность. Но все эти доводы автора «Опыта...», заключает М. Блауг, явились всего лишь идеологическими ловушками, и поэтому ряд авторов, в том числе «Джон Стюарт Милль, взглянув на проблему несколько иначе и признав, что контроль над рождаемостью приемлем с моральной точки зрения, смогли использовать мальтузианскую доктрину как знамя программы социальных реформ»39.

«Опыт...» Т. Мальтуса не восприняли главным образом представители марксистской экономической теории. Критикуя это сочинение, они традиционно усматривали в нем лишь «глупости» и «апологетику» в надежде доказать никчемность его автора как ученого. Особым нападкам подвергалась центральная идея книги о влиянии численности и темпов прироста населения на благосостояние общества. И хотя она (идея) в принципе верна и актуальна, следует признать, что расчеты Т. Мальтуса, которые должны были с достоверностью подтвердить вытекающие из нее прогнозы, оказались, к счастью, нереальными. Ведь он пытался возвести в ранг закона положение о том, что при благоприятных условиях (если будут изжиты ставшие почти естественными и неотвратимыми в силу безудержного роста численности населения войны, болезни и нищета бедных слоев общества) население, увеличиваясь в геометрической прогрессии, будет удваиваться каждые 20—25 лет, а производство пищи и других необходимых предметов существования, возрастая всего лишь в арифметической прогрессии, не сможет приумножаться аналогичными темпами. И тогда из-за перенаселения бедность может стать жалким уделом всего человечества.

В самом деле, биологическую способность человека к продолжению рода Т. Мальтус характеризует его природными инстинктами так же, как и у животных. Причем эта способность, полагает он, несмотря на постоянно действующие принудительные и предупредительные ограничения, превосходит физическую способность человека наращивать продовольственные ресурсы. Столь простые и не требующие дополнительных аргументов и фактов идеи стали истинной причиной многочисленных и неоднозначных откликов на теорию Т Мальтуса.

А. Маршалл, например, указывал, что автор «Опыта...» «показывает, что вплоть до того времени, когда он писал свою книгу, ни одна страна не в состоянии была обеспечить себя достаточным объемом средств существования после того, как ее территория оказалась населенной слишком густо и что рост населения, если он не будет ограничен добровольным воздержанием, будет сдер-

живаться бедностью или губительными причинами»40. По его мнению, Т. Мальтус потому «призывает людей прибегать к добровольному самоограничению и, сохраняя нравственную чистоту в своем образе жизни, воздерживаться от очень ранних браков, что он не мог предвидеть бурное развитие парового транспорта на суше и на море, позволяющее англичанам нынешнего поколения приобретать продукты богатейших земель планеты по сравнительно низким ценам»41.

М. Блауг же обобщает так: «Если мы соглашаемся с Мальтусом в том, что контроль над рождаемостью — вещь морально предосудительная, на его стороне история роста народонаселения в течение последних двух столетий: численность населения не тормози-лась ничем, кроме «нищеты и порока». Если же мы, напротив, находим контроль над рождаемостью морально оправданным, Мальтус опять-таки прав «нравственное обуздание» в широком смысле слова — это одно из ограничений роста населения сверх ресурсов продовольствия. Теорию Мальтуса невозможно опровергнуть, так как она неприменима ни к каким вероятным или действительным демографическим тенденциям: она претендует на то, чтобы описывать реальный мир, но ее описание справедливо по определению ее собственной терминологии»42.

Однако невозможность увеличивать производство продовольствия Т. Мальтус объяснял не только медленными техническими усовершенствованиями в сельском хозяйстве и ограниченностью ресурсов земли, но и прежде всего надуманным и популярным в то время «законом убывающего плодородия почвы». Кроме того, использованная им американская статистика в пользу «геометрической прогрессии» роста численности населения более чем сомнительна, ибо не отражает разницу между числом иммигрантов в США и числом родившихся в этой стране. Но одновременно нельзя, по-видимому, забывать оговорку самого Т. Мальтуса о том, что, познакомившись с его трудом, «всякий читатель должен признать, что, несмотря на возможные ошибки, практическая цель, которую преследовал автор этого сочинения, состояла в улучшении участи и увеличении счастья низших классов общества»43.

Резюмируя все «за» и «против» в связи с «Опытом...» Т. Мальтуса, М. Блауг утверждает: «Неверные прогнозы мальтусовской теории народонаселения объясняются тем, что мотивы к ограничению рождаемости вовсе не были независимы от исхода гонки между величиной населения и объемом средств существования». Поэтому он делает вывод о том, что даже в результате столетней дискуссии по поводу теории народонаселения этого автора «его теорию можно интерпретировать так, чтобы она соответствовала критерию опровержимости (в этом виде она и была опровергнута)»44.

Теория стоимости и доходов

Обращает на себя внимание то, что критиками творчества Т. Мальтуса, как правило, замалчивается или упоминается вскользь сам факт многолетних дружественных отношений и научных контактов между ним и Д. Рикардо. В лучшем случае их дружба и сотрудничество преподносятся как нечто случайное, обусловленное идейными спорами и разногласиями «разных» по призванию коллег.

Между тем Т. Мальтус и Д. Рикардо имели немало общих суждении по социально-экономическим и общественным проблемам. Например, Д. Рикардо разделял «железный закон заработной платы» Т Мальтуса, который вытекает из его теории народонаселения и в соовет-ствии с которым зарплата в обществе якобы не может расти, неизменно оставаясь на низком уровне. По этому поводу М. Блауг пишет. «Вполне очевидно, что теория прожиточного минимума заработной платы — это никакая не теория: прожиточный минимум берется как нечто данное, обусловленное тем, как трудовое население относится к продолжению рода, а также, по-видимому, общим уровнем медицинских познаний. Это всего лишь один из примеров классической склонности упрощать анализ, уменьшая число переменных, подлежащих определению. Теория прожиточного минимума заведомо не годится для определения заработной платы в какой-либо конкретной ситуации из-за своей безнадежной неоднозначности: мы не можем знать, о каком отрезке времени идет речь» (выделено мной. — Я. Я.)45

Почти идентичными по существу были и теории стоимости Т Мальтуса и Д. Рикардо, имея в виду не только затратный принцип, который лежит в их основе, но и сделанные к ним личные комментарии В частности, в очередном издании своих «Начал..» в главе «О стоимости» Д. Рикардо добавил примечание с полной выдержкой сравнения трудовой теории и мальтусовской теории издержек в «Принципах политической экономии», на которое ответил: «Г-н Мальтус думает, по-видимому, что согласно моей теории издержки производства какой-либо вещи и стоимость ее тождественны, это так, если он под издержками понимает «издержки производства», включающие прибыль»46.

К сказанному добавим также, что Т. Мальтус фактически повторил Д. Рикардо в освещении теории прибыли. Последнюю оба автора представляли себе в качестве составной части цены. Причем, по формулировке Т. Мальтуса, для ее выявления из стоимости (цены) товара следует вычесть издержки в процессе производства на труд и капитал.

Теория воспроизводства

Личный вклад Т. Мальтуса в разработки классической политической экономии и концепции рыночных экономических отноше-

ний отнюдь не ограничивается выявлением взаимосвязи экономических процессов и природы или полемикой с Д. Рикардо, помогавшей обоим ученым вносить коррективы в свои теоретические и методологические позиции Важный аспект, в котором Т Мальтус пошел дальше Д. Рикардо и других экономистов той поры и который остался в истории экономической мысли, — это его исследование проблем реализации совокупного общественного продукта Дело в том, что в соответствии с достигнутым к началу XIX в «классической школой» уровнем экономической теории (особенно «благодаря» А Смиту и Д. Рикардо) ключевой проблемой в экономике считалось накопление, обеспечивающее инвестирование дальнейшего роста производства Возможные трудности в потреблении, т е реализации производимой товарной массы, во внимание не принимались и оценивались как частное преходящее явление И это несмотря на завершившийся к тому времени в развитых европейских странах промышленный переворот, который сопровождался и такими новыми социальными невзгодами, как разорение в конкурентной борьбе мелких собственников-предпринимателей и безработица

Учитывая определенную тенденциозность суждений своих предшественников и современников «по школе» о производительном и непроизводительном характере труда различных «классов» общества, Т Мальтус в «Принципах» выдвинул неожиданное в ту пору положение о недостижимости достаточного спроса и полной реализации производимого общественного продукта без посильного и столь же необходимого участия в этом наряду с производительными классами и «непроизводительных классов» Тем самым Т Мальтус бросил смелый вызов тем, кто допускал абсурдную мысль о паразитизме огромных масс людей, относимых к непроизводительным классам из-за их деятельности, скажем, в вооруженных силах (армии) или религиозных и административных учреждениях и т. п. По мнению Т Мальтуса, чиновничество и другие непроизводительные слои общества представляют собой совокупность «третьих лиц», содействующих и созданию, и реализации общественного продукта В частности, «по Мальтусу, интересы землевладельцев отнюдь не противоречат всегда интересам остального общества — напротив, экономическое процветание зависит от процветания класса лендлордов»47

Впрочем, в частной переписке Т Мальтус и Д. Рикардо не обошли и проблемы теории реализации Они были солидарны в отношении того, что касалось возможности облегчить бремя безработицы путем реализации общественных программ, как, например, дорожного строительства Но Т Мальтус, судя по его высказываниям в «Принципах», был убежден в том, что «одна только покупательная способность работающих классов не в состоянии обеспечить стимулы для полного использования капитала» и что капиталисты,

«по предположению, обрекли себя на бережливость, чтобы путем лишения себя привычных удобств и удовольствий сберегать часть своего дохода и накапливать предметы роскоши»48

Исходя из этого заблуждения о «самоуничтожающихся сбережениях», Т Мальтус, как и Д. Рикардо, считает, что пределов для расширения производства не существует А на вопрос о масштабах перепроизводства отвечает «Вопрос о перепроизводстве состоит исключительно в том, может ли оно быть всеобщим, так же как и затрагивать отдельные сферы экономики, а не в том, может ли оно быть перманентным, так же как и временным»49 Следовательно, по Мальтусу в отличие от Рикардо, возможны не только частные, но и общие кризисы Но при этом оба они единодушны в том, что любые кризисы — явления временные, и в этом смысле доводы об их отступничестве от постулатов «закона Сэя» исключаются

Несмотря на то что с высот современной экономической теории концепция Т Мальтуса о возможности полной реализации (а по сути предотвращения кризисов) посредством предъявляемо-ю спроса «третьих лиц» в действительности подобного достичь не позволяет, ее значение, тем не менее, велико Как признал более 100 лет спустя Дж. М. Кейнс, именно Т Мальтус явился для него тем автором, кто вооружил его антикризисными идеями о факторах «эффективного спроса», роли в потреблении произведенного продукта промежуточных слоев общества и др.

Вопросы и задания для контроля

1 Как формулирует Д. Рикардо главную задачу политической экономии?

2 Приведите суждения Д. Рикардо по поводу категорий «стоимость» и «капитал», доходов основных классов общества и денег

3 Дайте оценку высказываниям Д. Рикардо о тенденции заработной платы и прибыли к понижению в условиях «частной и свободной рыночной конкуренции»

4 Чем обусловлено положение Д. Рикардо о том, что «рента не есть составная часть цены товаров»

5 В чем суть и основные положения «закона Сэя»? Что свидетельствует о приверженности к этому «закону» других авторов классической

ШКОЛЫ?

6 Раскройте общие положения в теории трех факторов Ж Б. Сэя и теории издержек производства Т Мальтуса

7 В чем отличие теории стоимости Ж Б. Сэя от трудовой теории стоимости?

8. Правомерна ли трактовка Ж. Б. Сэя о происхождении доходов предпринимателей?

9. Каковы основные идеи книги Т. Мальтуса «Опыт о законе народонаселения» и в чем их значение для экономической науки?

10. Какова взаимосвязь «закона убывающего плодородия почвы» и «железного закона заработной платы» Т. Мальтуса?

11. Раскройте суть «теории третьих лиц» Т. Мальтуса.

12. Почему Дж. М. Кейнс считал Т. Мальтуса одним из предшественников своей концепции бескризисного экономического развития?

Список рекомендуемой литературы

Аникин А. В. Юность науки. М.: Политиздат, 1985.

Антология экономической классики. В 2-х т. М.: Эконов, 1993.

Афанасьев B. C. Давид Рикардо. М.: Экономика, 1988.

Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М.: Дело Лтд, 1994.

Гэлбрейт Дж. К. Экономические теории и цели общества. М.: Прогресс, 1979.

Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. М.: Экономика, 1995.

Кондратьев Н. Д. Избр. соч. М.: Экономика, 1993.

Маршалл А. Принципы экономической науки. В 3-х т. М.: Прогресс, 1993.

Самуэльсон П. Экономика. В 2-х т. М.: НПО «Алгон», 1992.

Сэй Ж. Б. Трактат политической экономии. М., 1896.

Шумпетер И. Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982.

Приложение

ОТРАЖЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИДЕЙ СМИТИАНЦЕВ ПОСТМАНУФАКТУРНОГО ПЕРИОДА В ТРУДАХ А. БУТОВСКОГО И И. ВЕРНАДСКОГО*

Бутовский А. И. (1814-1890)

Александр Иванович Бутовский — директор департамента министерства финансов России, был его представителем в Лондоне, сенатор В 1847 г, увидел свет первый в России написанный по-русски трехтомный курс политэкономии А. Бутовского «Опыт о народном богатстве, или О началах политической экономии» (общим объемом более 1500 страниц), на десятилетие ставший единственным учебником политэкономии в стране. Хотя современники по-разному оценили этот труд (в том числе весьма критически), он представляет определенный интерес как первый учебник, имеющий ставшую в последующем классической структуру, содержащий ряд интересных положений, например, о благах внешних и внутренних и о роли невещественных факторов производства.

Свой курс политэкономии А. И. Бутовский построил по классической схеме Ж. Б. Сэя: в первом томе рассматривалось производство, во втором — обращение и распределение, в третьем — потребление. Предмет политэкономии А Бутовский определял довольно расширительно — как «науку о народном богатстве, исключительно посвящающую себя изучению средств, с помощью которых люди, в обществе живущие, достигают возможного благосостояния». Он относил политэкономию, наряду с философией, эстетикой, нравоучением (этикой) и правоведением, к нравственно-политическим наукам и требовал внесения в нее морального начала.

Заслуживают внимания высказанные в книге А. И. Бутовского положения о благах внешних и внутренних; о капитале («самобытном, поземельном и нравственном»); о значении промыслов, производящих невещественные блага, к которым он относил здравоохранение, образование, художественные промыслы; о необходимости «применения производительных сил народных к наделению общества благами внутренними».

В конце третьего тома А. И. Бутовский посвятил несколько страниц критике социализма и коммунизма, выступая против «водворения» равенства «путями искусственными и насильственными». И хотя в последующем в работах других авторов эта критика носила более основательный и развернутый характер, подход А. И. Бутовского, как одного из первых критиков социализма, заслуживает определенного

* Приложение составлено по: Русские экономисты (XIX— начало XX века). М Ин-т экономики РАН, 1998. С. 45—57.

интереса и потому приводится в данной работе. Заслуживает внимания и достаточно взвешенное мнение А. Бутовского о русской общине, высказанное им накануне реформы 1861 г. Фрагменты из его работы на эту тему — статьи «Общинное владение и собственность» — также приводятся ниже. Курсив по всему тексту принадлежит автору.

Бутовский А. И. Опыт о народном богатстве или о началах политической экономии. — СПб., 1847. Т. 1—3.

Том 1. Политэкономия как нравственная наука. Два главных хранилища фактов и явлений: природа и свободно-разумная деятельность человека. От этого сфера познания разделяется на две половины: в одну входят науки, излагающие законы природы, — науки физические, в другую — науки, объясняющие законы, которыми направляется свободно-разумная деятельность человека к достижению различных целей, — науки нравственные.

Подобно физическим, нравственные науки восходят от рассеянных фактов к законам с помощью наблюдения и анализа. Побуждения, в которых кроется начало свободно-разумной деятельности человека и которые все подходят под пять категорий: истинного, изящного, доброго, правого и полезного, существуют с тех пор, как род человеческий занял место в ряду тварей земных.

Эмпиризм, ложные системы и влияние страстей на убеждения — вот тучи, затмевающие законы, которым должна следовать свободно-разумная деятельность человека: их-то стремятся рассеять науки нравственные. Политическая экономия, развив идею полезного, откроет законы, по которым люди, не изменяя всем прочим условиям усовер-шимости рода человеческого, обретают в своей собственной деятельности и в природе их окружающей средства к удовлетворению своих потребностей (с. VI).

О благе или полезности. Идею блага или полезности должно естественно относить ко всему, что отвращает недостаток, порождающий в нас нужду или желание; ко всему, в чем содержится условие нашего довольства; короче, ко всему тому, что может служить к удовлетворению наших потребностей.

Значение блага или полезности нельзя ограничить тесным кругом вещественности. Не нужно глубоких и продолжительных умствований, чтобы убедиться, что, кроме благ внешних, вещественных, люди сильно нуждаются в благах внутренних, невещественных. Мы страдаем также от недостатка здоровья, познания, добрых привычек. Обладание этими благами внутренними для нас столь же важно, как и внешними, и, почему не сказать того, еще важнее: в них заключается одно из самых существенных условий приобретения и сохранения благ внешних (с. 9).

О капиталах. Капитал снискивает постоянную производительность не иначе как в совокуплении то с безвозмездною силой природы, то с присвоенною, то с трудовыми способностями человека. В первом случае он применяется к производству через приспособление различных сил и

тел, представляющих к тому надлежащие свойства, и может рассматриваться как самобытный, во втором ему прилично название поземельного; в третьем он приемлет качество капитала нравственного (с. 194—195).

Всякий одарен способностями душевными и телесными, но эти способности требуют развития образования. Ценности, употребляемые на образование, не потеряны. В обмен на них мы снискиваем другие ценности, состоящие в благах внутренних, увеличивающих производительность труда, с которыми совокупляются, в виде капитала нравственного. Приходит пора, когда мы извлекаем пользу самую существенную из учености, искусства, навыка, приобретенных в молодости и сохраненных воспитанием.

Участие, принимаемое капиталом нравственным в производстве, совершенно сходно с тем, которому предназначены капиталы постоянные, самобытные. Подобно орудиям, образование служит нам, нимало не изменяясь; оно в нас остается и даже имеет то преимущество перед другими капиталами постоянными, что, по мере применения к производству, беспрестанно обогащается новой опытностью (с. 203).

О производстве невещественных благ. Промыслы, доставляющие полезности вещественные, много способствуют благосостоянию людей, но их нельзя рассматривать как единственное условие этого благосостояния. Достаточно снабженный пищею, одеждою, кровом, орудиями, человек еще не может считаться удовлетворенным, если ему недостает здоровья, силы телесной, если в нем не развито и не просвещено воображение; если он не имеет довольно познаний, опытности, искусства; если воля его не вооружена началами нравственности; если, наконец, он не обеспечен против нарушений, угрожающих его собственности и его личности. К тому же без помощи этих благ внутренних, невещественных, неосязаемых, но тем не менее живо сознаваемых, нельзя допустить, как мы достаточно убедились, успешного производства промыслов, сообщающих полезное преобразование вещам. Элементы благ внутренних предсуществуют в человеке, так точно как элементы благ внешних, вещественных, предсуществуют в природе, нас окружающей (с. 428—429).

Без сомнения, жизнь государственная требует от человека образования не только эстетического и умственного, но еще нравственного и религиозного: просветив и облагородив свое чувство, укрепив и обогатив познаниями свой разум, он еще далек от возможного совершенства, пока не победит своей воли и не приручит ее уклоняться от побуждений злых и предпочтительно избирать добрые. Без сомнения, подле сил, занятых разного рода промыслами, общество должно еще находить силы, исключительно направляемые на доставление ему безопасности, как всему, так и в лице каждого из его членов, — силы, которые, по самой сущности их назначения, совокупляются в руках законной власти или правительства, подчиняются его надзору, предоставляются его распоряжению. Неоспоримо также, что как нравственно-религиозное образование, так и безопасность не могут быть

доставлены народу без участия в том его производительных сил: при--родных преимуществ, доставшихся ему в удел, капиталов, им приобретенных, труда и образованности его членов; и что в высоких установлениях, стремящихся к достижению этих целей, как и в промышленности вообще, деятельность человеческая не может обойтись без средств материальных и средств нравственных; но мы ограничимся одним указанием этой аналогии и не будем входить в подробнейшие объяснения, чтобы не навлечь на себя упреки в чрезмерном распространении круга науки, которую здесь предприняли изложить (с. 501-502).

Том 3. О социализме и коммунизме. Поверхностный мыслитель оплакивает неизбежное неравенство благ; грубый коммунист проповедует настоящее восстание бедных против богатых; социалист, увлекаемый несбыточными мечтами, громоздит фантастические системы, низводит разум на степень инстинкта и хочет превратить мир в пчелиный улей, где всем будет довольно меду и цветов. Жалкие и бесплодные усилия ума человеческого!

Истинный друг человечества может желать равенства прав гражданских и свободы для всех членов общества: он не должен желать равенства фортун и еще менее стремиться к водворению его путями искусственными и насильственными. Богатство всегда должно служить поощрением к деятельности и добродетелям и быть их наградой. Обобрав одних и наделив всех поровну противно и воле и благости Провидения. Оно так же нелепо, как и несправедливо. Не пройдет года и в одних руках — нерадивых или не умеющих — доли уничтожатся, в других — искусных и трудолюбивых — они прирастутся, везде окажется прежнее неравенство и нужно снова приняться за дележ, всегда награждая леность, порок и посредственность, всегда наказывая прилежание, нравственность и талант. Утомив последние, общество скоро уменьшит самое делимое; по недостатку чистого продукта, коснется капиталов, и на месте образованности быстро водворятся одичалость и варварство. В благоустроенном обществе, где господствуют христианские нравы, избыток богатых служит спасительным запасом для бедных: благотворительность в том порукой. В минуты бедствия этот запас — предмет зависти для одних, нелепых нападок от других — проливается на неимущих росою благодеяния и пособий. Без него они погибли бы неминуемо: он помогает им вынести бремя лишений. Личный интерес богатых, который так порицают в своей слепоте поверхностные философы, как дракон, стережет целость этого сокровища и не дает ему погибнуть. Когда туча пройдет и дни просияют, общество находит опять в этих капиталах и пособие труду своему, и средства к существованию; оно лишилось бы их невозвратно, если бы последовало советам близоруких законодателей, в глазах которых сомнительные результаты непосредственные совершенно заслоняют несравненно важнейшие условия будущности (с. 396—401)

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: