Европа за колючей проволокой.

Гг.

Вторжение в Советский Союз повлияло на немецкую оккупационную политику почти во всей Европе. На Востоке опьяняющая, но и пугающая, идея господства над миллионами людей заставила нацистов опираться на террор для достижения своих целей. Несмотря на еще не угасшие надежды некоторых высших офицеров и чиновников, что к антибольшевистскому крестовому походу удастся привлечь представителей таких национальностей, как украинцы и народы Прибалтики, Гитлер был заинтересован только во внушении страха ради страха. Как и в случае с Польшей, он полагал, что эти страны должны быть стерты с карты мира полностью.

Хотя Гитлеру была отвратительна сама идея, что славяне могут носить форму вермахта, в целом около миллиона советских граждан служили в немецкой армии и войсках СС. Большинство из них были принуждены голодом концентрационных лагерей пойти на службу в качестве безоружных Hiwi – солдат вспомогательных частей. Но даже некоторые из этих «иванов» неофициально использовались как обычные солдаты. Командир 12-й танковой дивизии СС Hitlerjugend («Гитлерюгенд») позже гордился своим русским водителем и телохранителем, который сопровождал его повсюду.

Более 100 тыс. человек служили, с разной степенью энтузиазма и эффективности, в Русской освободительной армии (РОА) генерала Власова и в корпусе «казаков», сражавшемся с партизанами на территории СССР, а затем в Югославии и Италии. Украинская полиция и охрана концлагерей приобрели страшную репутацию своей жестокостью. Гиммлер стал также призывать на военную службу латышей, эстонцев, кавказцев и даже боснийских мусульман в части войск СС. В 1943 г. он сформировал и украинскую дивизию, названную дивизией СС Galicien («Галиция»), чтобы не вызвать гнев Гитлера. Сто тысяч украинцев добровольно пожелали служить в ней, но приняли только одну треть.

Обращение с мирным населением на оккупированных территориях и с военнопленными оставалось ужасным. К февралю 1942 г. от голода, холода и болезней умерло около 60 процентов из 3,5 млн. пленных красноармейцев. Убежденные нацисты не просто гордились своей безжалостностью. Они стремились голодом и постоянными издевательствами низвести до положения животных такие категории жертв, как евреи, славяне, азиаты и цыгане, что было продуманной формой осуществления дьявольского плана: «доказать» таким образом их генетическую неполноценность.

Постоянное соперничество между сатрапами Гитлера на Востоке превзошло даже то, что имело место в самой Германии между нацистской партией и различными органами государственной власти. Альфред Розенберг был назначен министром по делам восточных территорий, но ему препятствовали на каждом шагу. Над его Ostministerium насмехались – отчасти потому, что Розенберг был одним из немногих чиновников, желавших привлечь бывшие советские народы к войне против большевизма. Геринг, в ведении которого была военная экономика, просто хотел обобрать оккупированные районы и заставить голодать их население, в то время как Гиммлер хотел очистить их путем массового уничтожения, чтобы расчистить дорогу немецкой колонизации. Розенберг, таким образом, не имел никакой власти в вопросах безопасности, поставок продовольствия или экономики, а значит – никакой власти вообще. Он даже не имел власти над Эрихом Кохом, рейхскомиссаром Украины и гауляйтером Восточной Пруссии. Кох, законченный алкоголик, называл местное население «неграми».

«План голодомора», разработанный Гербертом Баке, чтобы уничтожить до тридцати миллионов советских граждан, так и не вышел за рамки плана. Голод был повсеместным, но едва ли он был организованным, как задумывали нацисты. Военачальники уходили от выполнения приказов блокировать города с целью заставить население голодать, потому что вермахту для выполнения работ требовались живые советские рабочие в большом количестве. Идея Баке об обеспечении продовольствием, как рейха, так и вермахта на Восточном фронте из местных ресурсов, обернулась еще большим провалом. Сельское хозяйство в украинской «житнице» было практически развалено из-за советской тактики выжженной земли, военных разрушений, гибели местного населения, эвакуации тракторов и деятельности партизан. «Жить с земли» для вермахта означало захватывать корма и зерно и забивать скот и птицу, не задумываясь о будущих поставках, не говоря уже о выживании крестьян, которые все это производили. Нехватка подвижного состава на железных дорогах и автотранспорта приводила к тому, что большая часть даже имеющегося продовольствия не распределялась эффективно.

Нацистские представления о будущем являлись не более чем беспочвенными фантазиями. Генеральный план «Ост» предусматривал Германскую империю, доходящую до Урала: с автобанами, связывающими новые города, города-спутники и образцовые деревни, фермы с вооруженными колонистами и рабами-недочеловеками (Untermenschen), обрабатывающими поля. Гиммлер мечтал об уютных немецких колониях с садами и огородами, созданными на местах расстрелов, проводившихся его айнзатцгруппами СС. А для обустройства центра отдыха Крым, переименованный в Gotengau («область готов»), должен был стать немецкой Ривьерой. Главная проблема заключалась в том, как найти достаточное количество «заново германизируемых» людей, чтобы заселить восточные земли. Очень немногие датчане, голландцы и норвежцы готовы были переселиться добровольно. Была даже безумная идея отправить славян в Бразилию, а вместо них перевезти на Восток немецких поселенцев из штата Санта-Катарина. К моменту разгрома под Сталинградом и отступления с Кавказа стало ясно, как далеко было до такого количества немцев – настоящих, «переделанных» или «назначенных», – чтобы выполнить план в 120 млн. переселенцев и таким образом удовлетворить желания Гитлера и Гиммлера.

Этнические чистки и перемещение населения по всей Центральной Европе были не только жестокими, но и невероятно расточительными с точки зрения людских и материальных ресурсов – и это тогда, когда решался исход войны. Колонисты оказались не в состоянии обрабатывать землю так, как те, кого они заменили, и поэтому производство сельхозпродуктов катастрофически сократилось.

Перегруженная немецкая военная машина оказалась в ужасном состоянии отчаянной нехватки рабочей силы, поэтому Фриц Заукель, служивший при министре вооружений Альберте Шпеере, разъезжал по оккупированным территориям и странам, чтобы набрать пять миллионов рабочих для фабрик, шахт, металлургических заводов и ферм. Рейх покрылся оспинами лагерей, вместивших эту разбухшую массу рабов. Гражданские немцы косо и со страхом поглядывали на иностранцев, видя в них внутреннего врага. Нацистская верхушка с тревогой осознавала этот парадокс: сначала она сократила собственное «расово нежелательное» население, а теперь завозила сотни тысяч такого же населения в саму Германию.

Высокопоставленные нацистские чиновники долго обещали «экономическую зону Великой Германии» и Европейский экономический союз, которые поднимут уровень жизни, но противоречивая политика и неизбежная эксплуатация зависимых стран привели к противоположному результату. Завоеванные страны были вынуждены оплачивать расходы на их оккупацию немецкими войсками. Многие компании получили выгоду от тесного сотрудничества со своими новыми хозяевами, но почти во всех странах, за исключением полунезависимой Дании, население в целом стало гораздо беднее. Большинство стран Западной Европы было вынуждено отдавать от четверти до трети всех своих доходов, а Германия отбирала у них еще и большую часть продукции сельского хозяйства, чтобы не голодали сами немцы. В оккупированных странах это привело к безудержному росту черного рынка и головокружительному росту инфляции.

Почти с самого начала Черчилль возлагал большие надежды на то, что недовольство европейцев нацистской оккупацией перерастет в открытые восстания. В мае 1940 г. он назначил д-ра Хью Далтона, богатого социалиста, министром экономической войны и поручил ему курировать УСО. Далтон не был популярен в лейбористской партии, но как человек, выступавший против политики умиротворения Германии, он много сделал в конце 1930-х годов, чтобы сдвинуть ее с пацифистских позиций. Долгое время он был большим поклонником Черчилля, хотя премьер-министр не отвечал ему взаимностью. Черчилль не мог «выносить его громкий голос и бегающие глаза», и говорил о сэре Роберте Ванситтарте, постоянном заместителе министра иностранных дел в 1930-х годах: «Необыкновенный человек Ван! Он на самом деле любит доктора Далтона».

Далтон, горячий поклонник поляков, привлек на службу в свою организацию полковника Колина Габбинса, который был офицером связи при польской армии во время боев 1939 года. Позже Габбинс возглавит УСО. Польское движение Сопротивления было источником вдохновения для Управления. Даже после капитуляции страны, в конце сентября 1939 г., польские солдаты продолжали сражаться в районе Кельце под командованием майора Генрика Добрянского до мая 1940 г., а другие продолжали сопротивление в районе города Сандомир в верховьях Вислы. В УСО был создан польский отдел, но его роль сводилась к тому, чтобы просто сотрудничать с Шестым бюро польской армии в Лондоне и обеспечивать необходимую поддержку. В оккупированную Польшу не направляли никаких боевых групп с каким-либо заданием, и в результате поляки занимались всем сами. После того как польские летчики внесли большой вклад в Битву за Британию, Управлению специальных операций удалось убедить Королевские ВВС оборудовать бомбардировщики «уитли» дополнительными топливными баками, чтобы они могли совершать дальние перелеты с возвращением на базу в Шотландии. Первая парашютная высадка польских связных состоялась 15 февраля 1941 г. Были также разработаны контейнеры на парашютах для сброса оружия и взрывчатки польским подпольным формированиям, которые вскоре стали называть Армией Крайовой (АК), то есть «Внутренней армией».

Польский патриотизм был, пожалуй, слишком романтичным в некоторых отношениях, но оставался удивительно стойким в самые мрачные дни нацистской и советской оккупации. В дополнение к массовым и индивидуальным убийствам, которые последовали непосредственно за немецким вторжением, более 30 тыс. поляков были отправлены в концентрационные лагеря, многие – в новый лагерь Освенцим. Хотя армия Польши была разгромлена в сентябре 1939 г., очень скоро было создано новое подпольное движение Сопротивления. В период расцвета Армия Крайова насчитывала почти 400 тыс. чел. Чрезвычайно изобретательные польские спецслужбы, которые раздобыли первую машину «Энигма», продолжали помогать союзникам. Позже, во время войны, поляки даже смогли чудом вывезти испытательный образец ракеты Фау-2, упавшей в болото, и разобрать ее. Специально приспособленный транспортный самолет «дакота» C–47 прилетел в Польшу и вывез ее для изучения специалистами союзников.

И Армия Крайова, и разведывательная сеть подчинялись польскому правительству в изгнании в Лондоне, которое Сталин неохотно признал в августе 1941 г., после вторжения нацистов в СССР. АК всегда катастрофически не хватало оружия. Вначале она занималась преимущественно освобождением пленных и диверсиями на железных дорогах, что оказало большое, хотя и не признанное официально содействие Красной Армии. Нападения на немцев начались позже.

Поляки, освобожденные из советских трудовых лагерей, чтобы вступить в войска под командованием генерала Владислава Андерса, никогда не переставали ненавидеть своих советских поработителей. И недоверие польского правительства в Лондоне к Сталину увеличилось, когда они узнали, что он предлагал англичанам признать границы, о которых договорился с Гитлером в советско-германском пакте. В апреле 1943 г. разразился скандал, когда немцы заявили на весь мир, что обнаружили в лесу возле Катыни массовые захоронения польских офицеров, расстрелянных НКВД.

Советские власти неизменно отрицали, что им известно об этих заключенных, к тому же даже поляки не верили, что сталинский режим способен на такое зверство. Кремль настаивал, что эта находка была трюком немецкой пропаганды, и что жертвы были убиты нацистами. Польское правительство в изгнании потребовало расследования Международного Красного Креста, тогда как англичане пришли в сильное замешательство. Черчилль подозревал, что Советы были способны на такой шаг, но не мог противостоять Сталину, тем более тогда, когда английский премьер снова был вынужден признать, что вторжение во Францию в том году не состоится. Вскоре, в июне, последовали и другие неприятности для поляков. Немцам в Варшаве удалось арестовать командующего и ряд других руководителей АК. Но впереди Польшу ожидали, куда большие испытания.

Летом 1941 г. произошли первые нападения на немецкие войска в тылу вермахта. Их совершали красноармейцы, отрезанные от своих частей быстрым продвижением немецкой армии. Однако первое открытое восстание против нацистского правления случилось в Сербии после начала операции «Барбаросса». Это застало самодовольных немецких оккупантов врасплох. После их победы весной один лейтенант хвастался в письме домой: «Мы, солдаты, здесь как боги!» Быстрая капитуляции Югославии в апреле привела к тому, что оккупанты не ожидали особых проблем в захваченной стране. Но они не учли, как много югославских солдат смогли сохранить и спрятать свое оружие.

Сербия попала под контроль штаба генерал-фельдмаршала Вильгельма Листа, находившегося в Греции. Три дивизии LVI корпуса генерал-лейтенанта Пауля Бадера были плохо обучены и недостаточно оснащены. Получив приказ отвечать репрессиями, они прибегли к расстрелам главным образом уже пойманных евреев. Но казни жителей сел, находившихся недалеко от мест партизанских засад, играли только на руку партизанам-коммунистам, число которых быстро росло за счет тех, кто хотел отомстить за смерть своих близких.

Генерал-фельдмаршал Кейтель в OKW потребовал жестоких репрессий. Соотношение было увеличено до ста сербов за каждого убитого немца, так как считалось, что «балканские мозги» способны понять только насилие. В сентябре состоялось большое наступление карателей, усиленных 342-й пехотной дивизией. Местные немецкие командиры снова решили начать расстрелы захваченных евреев. Так, в середине октября 1941 г. около 2100 евреев и цыган были расстреляны в отместку за убийство партизанами двадцати одного немецкого солдата. Это было первое массовое убийство евреев за пределами Советского Союза и Польши.

Партизанскими нападениями руководил Иосип Броз, носивший псевдоним Тито – толковый организатор, направленный Коминтерном в Испанию во время Гражданской войны. Тито – сильный политик, человек мужественный и красивый, возродил Компартию Югославии. Он был твердо уверен, что коммунисты должны всюду помогать своим товарищам в Советском Союзе. Интернационализм партии помог избежать худших форм национально-религиозного раскола Югославии, где есть и хорваты-католики, и сербы-православные, и боснийцы-мусульмане.

Конкурирующее движение Сопротивления – четники во главе с генералом Дражей Михайловичем – состояло почти исключительно из сербов. В очках, бородатый и мрачный, Михайлович, который больше походил на православного священника, чем на военного, не мог составить конкуренцию харизматическому лидерству Тито. Он стремился наращивать силы, готовясь к тому дню, когда высадятся союзники, чтобы присоединиться к ним и восстановить на троне молодого короля Петра ІІ. Он правильно предвидел, что Тито собирается использовать партизанскую войну, чтобы с приходом Красной Армии захватить власть в стране. Михайлович не хотел раздражать немцев, но, вопреки коммунистической пропаганде, его силы иногда все, же нападали на оккупантов. Другие группы, также называвшие себя четниками, тесно сотрудничали с немцами и марионеточным правительством генерала Милана Недича. И эта путаница позже помогла коммунистам очернить Михайловича в глазах англичан.

Но смертельная опасность в гражданской войне, разгоравшейся в Югославии, исходила от крайне враждебных по отношению к сербам и евреям хорватских усташей. Хорватское «государство» Анте Павелича было верным союзником немцев, а усташи развязали настоящий террор в крае. Более полумиллиона югославов были убиты за время войны между конкурирующими силами.

За новыми нападениями партизан следовали новые немецкие зверства, включая расстрел нескольких тысяч мирных жителей-сербов только ради выполнения квот на репрессии. Некоторые немецкие офицеры все больше убеждались в глупости такой политики, когда преследованиям подвергались люди, которые не пытались скрыться, и, следовательно, не имели отношения к нападениям на немцев. Когда было убито около 15 тыс. человек, а евреев и цыган, которых можно было расстрелять, осталось уже немного, квоты на репрессии начали сокращать без ведома Берлина.

Резкое сокращение численности заложников началось в марте 1942 г., когда в Белград прибыла большая душегубка. Около 7500 евреев в лагере в Семлине были уничтожены газом во время перевозки через сербскую столицу до братской могилы, вырытой у полигона на краю города. Германский посол был очень недоволен тем, что такие меры проводились в открытую, но 29 мая 1942 г. глава полиции безопасности смог похвастать Берлину, что «Белград стал единственным крупным европейским городом, полностью свободным от евреев».

Война в Югославии становилась все более ожесточенной по мере того как немцы проводили одно за другим наступления в боснийских горах. Раненых партизан, попавших в руки к немцам, бросали под гусеницы танков. Тито свел свои силы в бригады численностью по тысяче бойцов каждая, но был достаточно благоразумен, чтобы не пытаться использовать обычную военную тактику. Дисциплина была строгой, не позволялась близость между мужчинами и молодыми женщинами, в большом количестве сражавшимися в рядах партизан. К осени 1942 г. силы Тито практически контролировали весь горный район, охвативший запад Боснии и восток Хорватии, а штаб разместили в городе Бихач, откуда выгнали усташей.

Признав королевское югославское правительство в изгнании в Лондоне, англичане предоставили помощь Михайловичу, который был назначен представителем этого правительства. Москва не возражала, так как тоже официально признала правительство Югославии в изгнании. Но в течение 1942 г. радиоперехваты Ultra и другие донесения стали показывать, что силы Тито атакуют немцев, пока четники выжидают. Попытки офицеров связи УСО, заброшенных через линию фронта с целью убедить соперничающие движения Сопротивления бороться совместно, не имели большого успеха. Поэтому после победы в Северной Африке, по мере роста интереса союзников к Средиземноморью, англичане наладили контакты с Тито.

Немцы, опасаясь высадки союзников на Балканах, были намерены оборонять побережье и обезопасить поставки минерального сырья. Против партизан они провели новые наступательные операции силами немецких и итальянских войск. Тито отступил с боем в Черногорию, едва избежав окружения на реке Неретве. Поскольку он в основном сохранил свои отряды, а также благодаря помощи англичан, сброшенной на парашютах или доставленной на секретные взлетно-посадочные полосы, силы партизанской армии Тито быстро росли. Михайлович, брошенный союзниками после неудачной попытки осуществить акции, о которых его особо просили, был обречен проиграть гражданскую войну.

Юг Албании по-прежнему был оккупирован итальянскими войсками. Аббас Купи, сторонник короля Зогу, бежавшего после вторжения войск Муссолини в 1939 г., начал сопротивление в малом масштабе весной 1941 г. Когда нацисты вторглись в СССР, албанские коммунисты во главе с Энвером Ходжей развернули более решительные действия против оккупантов. Как и в Югославии, англичане решили помочь коммунистам, потому что те воевали активнее. Поддержка Аббаса Купи, к великому неудовольствию офицеров связи УСО, была невелика, и в конечном итоге коммунисты Ходжи смогли избавиться от конкурентов.

Гораздо больший интерес для англичан представляла Греция. Черчилль твердо поддерживал короля Георга II и не хотел отдать страну коммунистическому партизанскому движению ЭAM-ЭЛАС (ЭАМ – Национально-освободительный фронт, ЭЛАС – его вооруженные силы, Народно-освободительная армия Греции). Однако, к неудовольствию англичан, многие греческие монархисты сотрудничали с немцами и итальянцами, побуждаемые к этому своим антикоммунизмом и склонностью к соглашательству. Авторитарное правление генерала Метаксаса усугубило антимонархические настроения в стране, и небольшая Компартия Греции быстро расширила свое влияние.

Разграбление Греции странами «Оси» в сочетании с неумелыми действиями итальянских оккупационных властей привело зимой 1941 г. к страшному голоду. Суровый лидер коммунистов Арис Велухиотис в 1942 г. начал собирать партизанские силы в горах Пинд. Его основным соперником был генерал Наполеон Зервас, веселый, бородатый человек, который сформировал ЭДЕС (Греческую национально-республиканскую лигу) – левоцентристскую некоммунистическую организацию. Силы Зерваса были гораздо меньше и сосредоточились в Эпире, на северо-западе страны. Когда силы коммунистов возросли, группы ЭДЕС оказались изолированы от остальной Греции. В то же время другие мелкие группы Сопротивления, такие как ЭККА (Национальная партия социальной реконструкции), в конечном итоге перешли под управление контролируемой коммунистами ЭAM-ЭЛАС.

Два офицера УСО летом 1942 г. были сброшены на парашютах в Грецию и, преодолев многочисленные трудности, вступили в контакт и с Зервасом, и с ЭЛАС. Их главной задачей было организовать нападение на главную железнодорожную магистраль, по которой обеспечивались поставки из Германии на юг для танковой армии Роммеля в Северной Африке. Им удалось убедить Зерваса и ЭЛАС сотрудничать в операции по взрыву крупного железнодорожного моста через реку Горгопотамос. Пока партизаны атаковали итальянские позиции с двух сторон, группа подрывников прикрепила большие заряды взрывчатки к опорам моста. Это была одна из самых успешных диверсионных операций войны, на четыре месяца прервавшая железнодорожное сообщение.

В марте 1943 г. вермахт и войска СС начали облавы на 60 тыс. греческих евреев, в основном в городе Салоники, где их большая община существовала на протяжении сотен лет. Участники греческого движения Сопротивления укрывали часть беглецов, но не могли помешать отправке остальных в концлагеря в Польше, где многие евреи подверглись бесчеловечным медицинским экспериментам.

Операция на Горгопотамосе была редким случаем сотрудничества между ЭЛАС и ЭДЕС, после чего офицеры связи УСО оказались на минном поле политического соперничества, ибо Греция тоже оказалась втянутой в гражданскую войну между партизанскими группировками. Зервас сотрудничал с англичанами гораздо охотнее, но тем нужно было вооружить и ЭЛАС для проведения операции «Животные». Это была целая серия атак летом 1943 г., перед вторжением союзников на Сицилию. Удары наносились в сочетании с операцией по дезинформации противника под названием «Мясной фарш»: на южное побережье Испании было подброшено тело человека в форме офицера Королевской морской пехоты с «важным» донесением. Цель активизации партизан в Греции заключалась в том, чтобы убедить немцев: союзники собираются высадиться в Греции. Как и все эффективные кампании дезинформации, эти операции подыгрывали мнению Гитлера о том, каковы намерения врага, и укрепляли его веру в то, что англичане хотят осуществить вторжение в Южную Европу через Балканы. Его австрийское происхождение заставляло его все время думать об этом регионе. Вследствие этого, в ожидании высадки на Балканах, немецкая танковая дивизия и ряд других частей были переброшены в Грецию перед самой высадкой союзников на Сицилии.

В руководстве ЭЛАС возникали разногласия по поводу сотрудничества с англичанами. В целом ее лидеры хотели иметь поддержку и признание, которые могло принести сотрудничество с союзниками, но очень недоверчиво относились к двигавшим англичанами мотивам. В августе 1943 г. представителей партизан вывезли самолетом для участия в совещании в Каире. Коммунисты, как и большинство греков в то время, выступали против восстановления монархии. Они стояли на том, что король Георг не должен возвращаться в страну, если только этого ему не позволит всенародный референдум. Греческое правительство в изгнании и англичане по настоянию Черчилля отказались согласиться с этим, несправедливо обвинив УСО, что оно допустило развитие подобного политического противостояния. Представители ЭЛАС с суровой твердостью вернулись, чтобы победить соперников, создать временное правительство и не допустить попыток англичан вновь установить монархию.

Сопротивление на Крите почти не представляло политических проблем. Большинство партизанских лидеров, называемых «капитанами», подчинились англичанам и, выступая против монархии, были ярыми антикоммунистами. Только незначительные группы в восточной части острова поддерживали ЭAM-ЭЛАС.

Во Франции большинство населения, в том числе республиканцы, встретило подписанное Петеном перемирие с облегчением. Французы понятия не имели, что немецким планом на этом этапе были низвести Францию до уровня «туристической страны», а Эльзас и Лотарингию присоединить к рейху, вынудив мужчин служить в немецкой армии. Склонив головы, французы вели обычную жизнь, насколько это было возможно в новых условиях, хотя очень трудно приходилось женам 1,5 млн. военнопленных, все еще удерживаемых в Германии. Разрушительное воздействие оккупации, когда немцы забирали значительную часть французской сельскохозяйственной продукции для себя, порождало большие трудности в городах и поселках, особенно для тех, у кого не было родственников в деревне. В ходе войны средний рост мальчиков снизился на семь сантиметров, а девочек – на одиннадцать сантиметров.

В конце 1940 г. небольшие группы Сопротивления начали издавать подпольные газеты. Зачастую их вдохновляли выступления де Голля по радио из Лондона, откуда он заявлял, что борьба продолжается. В эти группы вошли люди из разных слоев общества и партий. На том этапе имело место лишь небольшое количество актов открытого сопротивления немцам. Только после вторжения в СССР последователями Французской Коммунистической партии (ФКП) был совершен ряд вооруженных нападений на немцев. Потеряв престиж и многих своих членов после заключения советско-германского пакта, ФКП теперь начала создавать эффективную подпольную организацию.

Немецкая военная оккупация с 1940 г. была довольно мягкой, но переход к тотальной войне и убийства коммунистами немецких солдат и офицеров привели к тому, что руководство оккупационными силами перешло к СС. В мае 1942 г. Гейдрих отправился в Париж и представил группенфюрера Карла Альбрехта Оберга – нового начальника СС и полиции. Гитлер относился к Франции лучше, чем к большинству покоренных стран. Он исходил из практических соображений: если она будет вести себя сообразно немецким интересам, это позволит вермахту не держать там большие оккупационные силы. Тем не менее, надежды Петена на объединение своей истерзанной страны под властью его «Французского государства» сохранялись недолго.

Поражение Франции в 1940 г. обострило непримиримые противоречия во французском обществе. Даже довоенные правые разошлись в разных направлениях. Весьма незначительное меньшинство, испытывающее горечь поражения, хотело бороться с немецким господством. С другой стороны, фашисты-германофилы презирали Петена, полагая, что его робкого сотрудничества совершенно недостаточно. Французская народная партия Жака Дорио, Национальное народное объединение Марселя Деа и Социально-революционное движение Эжена Делонкля поддержали идею нацистов о «новом порядке в Европе» в убеждении, что Франция может снова стать великой державой вместе с Третьим рейхом. Они заблуждались сильнее, чем старый маршал, так как немцы никогда не принимали их всерьез. Они были в лучшем случае нацистским эквивалентом ленинских «полезных идиотов».

Внутренней борьбе между сторонниками крайне правых соответствовало и соперничество среди немцев. Над Отто Абецом, франкофилом, послом в Париже, смеялась вся нацистская верхушка, особенно Геринг. СС и вермахт часто ссорились, а Париж привлекал множество немецких штабов и учреждений, каждое из которых проводило свою собственную политику. Центр оккупированного Парижа был покрыт лесом столбов со знаками-указателями этих штабов и учреждений, символически направленных в разные стороны.

Однако группенфюрер СС Оберг был очень доволен помощью, которую получал от вишистской полиции. На этом этапе войны на Восточном фронте Третьему рейху не хватало людей, и у Оберга было менее 3000 немецких полицейских на всю оккупированную Францию. Рене Буске, генеральный секретарь полиции, назначенный Пьером Лавалем, был энергичным молодым администратором, а не идеологом правых. Как и молодые технократы, которые без особого шума занимались реорганизацией и укреплением правительственной системы Виши, Буске твердо верил, что «Французскому государству» (l’etat franзais), если оно хочет иметь, хоть какое-то значение, нужно держать под контролем вопросы безопасности. И когда он устраивал облавы на евреев-иммигрантов для их депортации, хотя это и выходило за рамки его полномочий, он готов был игнорировать инструкции Петена, не рекомендовавшие французской полиции заниматься такими делами.

На рассвете 16 июля 1942 г. по приказу Буске в общей сложности 9000 парижских полицейских начали облавы, чтобы арестовать евреев «без гражданства». Около 13 тыс. человек, в том числе 4000 детей, о которых немцы даже не просили, содержались на Зимнем велодроме и в транзитном лагере в Дранси на окраине Парижа до высылки в лагеря смерти на Востоке. Затем последовали облавы в неоккупированной зоне на юге. Оберг был более чем удовлетворен усилиями Буске, хотя Эйхман был все еще недоволен.

Появление в Средиземноморье американской армии и явные признаки того, что «Ось» будет разбита, вызвали быстрый рост движения Сопротивления в стране. Немецкий захват неоккупированной зоны Франции и убийство Дарлана в конце 1942 г. также оказали большое влияние на этот процесс. В конце января 1943 г. режим Виши, пытаясь усилить свою власть, создал Milice franзaise (французскую милицию), полувоенные формирования во главе с Жозефом Дарнаном. Milice привлекла смесь крайне правых идеологов и антисемитов, крайних реакционеров, часто из обедневшей провинциальной знати, наивных сельских мальчиков, привлеченных той властью, которую давало оружие, и готовых на все уголовников, прельщенных возможностью грабить дома арестованных.

Создание Milice усилило скрытую гражданскую войну между les deux France – «двумя Франциями», которые существовали со времен революции 1789 г. По одну сторону были католики правого крыла, которые ненавидели масонов, левых и республику, которую они называли la gueuse», «шлюха». По другую сторону – республиканцы и антиклерикалы, которые голосовали в 1936 г. за Народный фронт. При этом многие французы, оказавшиеся в оккупации, не поддаются четкой классификации. Были, например, даже bien pensant (благонамеренные) левые, которые выступали против евреев, а были и спекулянты черного рынка, которые спасали евреев, и не всегда за деньги.

Операция «Антон» – немецкая оккупация южной и восточной Франции – также побудила многих, кто не очень искренне поддерживал Петена, перейти на другую сторону. Единственным высшим офицером французской армии в 100 тыс. чел., которая осталась у страны по условиям перемирия, решившимся противостоять немецкой армии, был генерал Жан де Латр де Тассиньи. Этот яркий лидер был вывезен союзниками на самолете, а позже стал командующим французской Первой армии. Многие другие офицеры перешли на нелегальное положение и вступили в новое движению ORA – Армейскую организацию Сопротивления. Не желая поддерживать де Голля, они вначале признавали только генерала Жиро.

Естественно, что ФКП относилась крайне подозрительно к таким запоздалым перебежчикам, считая их частью того, что называли «Виши задом наперед». Другие офицеры и чиновники бежали в Северную Африку, где режим адмирала Дарлана был известен под прозвищем «Виши под американским соусом». Когда Франсуа Миттеран, вишистский чиновник, который позднее стал социалистом и президентом Франции, прибыл в Алжир, генерал де Голль отнесся к нему с недоверием не потому, что он прилетел из Виши, а потому что он прилетел на английском самолете.

Де Голль возмущался любым вмешательством англичан во французские дела, особенно поддержкой французских групп Сопротивления со стороны УСО. Он хотел, чтобы вся деятельность Сопротивления была подчинена его собственному BCRA – Центральному бюро информации и действий, и был особенно раздражен тем, что отдел F УСО, руководимый полковником Морисом Букмастером, организовал на территории Франции почти сто независимых групп Сопротивления.

Министерство иностранных дел Англии вначале поручило отделу F держаться подальше от «Сражающейся Франции» в Лондоне. Отдел F стремился так, и поступать, отчасти по соображениям безопасности. Члены «Сражающейся Франции», к сожалению, славились своей небрежностью, а их примитивная система кодирования была для немцев открытой книгой. Кроме того, отдел вскоре смог убедиться, каким опасным может стать политическое соперничество во Франции. Как позднее заметил один старший офицер, большим достижением УСО, оставшегося над схваткой, контролируя при этом поставки оружия, стала его способность предотвратить угрозу гражданской войны, когда наконец пришло освобождение.

УСО создало также отдел RF, который тесно сотрудничал с BCRA, предоставляя оружие и самолеты, и имел свой офис рядом со штаб-квартирой Бюро на Дьюк-стрит к северу от Оксфорд-стрит. Главой BCRA был Андре Деваврен, более известный под военным псевдонимом полковник Пасси. В его организации изначально существовал раскол между разведывательной частью и «службой действий», которая занималась вооруженным сопротивлением. Высказывались не подтвержденные предположения, что Пасси до войны был членом крайне правого антикоммунистического «секретного комитета революционных действий» Cagoule, хотя один-два кагуляра, несомненно, работали на него. Угольный погреб в штаб-квартире на улице Дьюк-стрит был превращен в камеры, где содержали французских добровольцев, подозреваемых в шпионаже в пользу Виши или коммунистов. Допрашивал их капитан Роже Вибо. Появились слухи о пытках и подозрительных смертях, что вызвало гнев и раздражение Управления секретных операций. 14 января 1943 г. начальник службы безопасности Гай Лидделл записал в своем дневнике: «Лично я думаю, настало время закрыть лавочку на Дьюк-стрит».

Решимость де Голля объединить Сопротивление под своим началом крепла, хотя как кадровый офицер он не очень верил в нерегулярные войска. Но если бы движение Сопротивления во Франции признало его главенство, то англичане и особенно американцы вынуждены были бы с этим считаться. Кроме таких групп, как Нотрдамское братство, которой командовал полковник Реми (военный псевдоним кинорежиссера Жильбера Рено), очень немногие были действительно голлистскими. Но такие группы, как «Сражение», которую основал Анри Френэ, постепенно осознали необходимость совместной работы. С другой стороны, коммунисты не доверяли де Голлю, который, как они считали, превратится в крайне правого военного диктатора.

Осенью 1941 г. в Лондоне появился Жан Мулен, который в 1940 г. был самым молодым префектом во Франции. Прирожденный лидер, Мулен произвел впечатление как на УСО, так и на де Голля, который сразу почувствовал в нем человека, способного объединить французское движение Сопротивления. В первый день нового, 1942 г., Мулен вернулся во Францию с приказом де Голля, назначившим его своим главным представителем в стране. Его задачей была реорганизация возможно большего количества групп в маленькие ячейки, которые были бы не так уязвимы для проникновения в них агентов абвера и СД (службы безопасности) – контрразведывательной службы СС, которую часто путают с гестапо. Задачей Сопротивления ставилось не предпринимать открытых боевых действий, а подготавливать освобождение Франции войсками союзников.

Мулен, который нуждался в профессиональном военном для командования будущей Тайной армией, привлек к этому генерала Шарля Делестрэна. Неустанно работая, Мулен смог взять на себя руководство основными группами Сопротивления в неоккупированной зоне Франции: Combat («Сражение»), Liberation («Освобождение») и Franc-Tireur («Вольный стрелок» – не путать с коммунистической организацией Francs-Tireurs et Partisans, т.е. «Вольные стрелки и партизаны»). Несмотря на эти успехи, английское правительство все равно не было намерено передавать отдел F в состав «Сражающейся Франции». Как ни странно, поддержка американцами Дарлана очень помогла де Голлю договориться с коммунистами. ФКП была недовольна тем, что союзники поддержали Дарлана, бывшего премьер-министра Виши, по распоряжению которого их товарищи были казнены как заложники. В январе 1943 г. Фернан Гренье прибыл в Лондон в качестве представителя ФКП при «Сражающейся Франции». В следующем месяце Пьер Лаваль, подчиняясь германскому требованию об увеличении количества работников для отправки в рейх, учредил Службу принудительных работ. Эта трудовая повинность глубоко возмущала французов и вынудила десятки тысяч молодых людей скрываться в лесах и горах. Группы Сопротивления были переполнены из-за притока людей, и хотя их было сложно прокормить, а тем более вооружить – «маки», как их называли в народе, стали массовым движением.

Весной Мулен создал Национальный совет Сопротивления и вступил в контакт с группами на севере Франции, чтобы убедить их присоединиться. Но в июне началась череда неудач, вызванных в основном слабой конспирацией. СД удалось проникнуть в некоторые группы. Генерал Делестрэн был арестован в парижском метро, а 21 июня Жан Мулен и все члены Национального совета Сопротивления были окружены в доме на окраине Лиона. Мулена так жестоко пытал гауптштурмфюрер СС Клаус Барби, что через две недели он умер, никого не выдав. Напуганные всеми этими провалами и лавиной продолжающихся арестов англичане стали еще меньше доверять BCRA.

Голлисты снова организовали Совет Сопротивления, на этот раз под руководством Жоржа Бидо, честного, но не харизматичного левоцентристского католика. Из-за того что Бидо не хватало четкости и уверенности Мулена, усилили свое влияние коммунисты, в маленькие, но крепкие группы которых очень редко удавалось внедриться немецким агентам. Согласившись сотрудничать с голлистской Тайной армией, коммунисты надеялись получить больше оружия и денег от УСО. Они также пытались внедрить в различные комитеты Сопротивления свои «подводные лодки», как называли коммунистов-нелегалов, скрывавших свою принадлежность к партии. Их представление об освобождении Франции было диаметрально противоположным идее голлистов. Контролируя комитеты и наращивая свои вооруженные формирования в организации «Вольных стрелков и партизан», они надеялись превратить освобождение в революцию. Однако они не знали, что у Сталина были другие заботы, и недооценили политическое мастерство голлистов.

Сам де Голль, который находился почти в полном забвении после сделки союзников с Дарланом и проталкивания американцами генерала Жиро, вскоре взял реванш над своим соперником. Рузвельт направил Жана Моне советником Жиро, но Моне, хотя и был противником де Голля, теперь проявил реализм. Втайне он работал над тем, чтобы облегчить передачу власти. Тридцатого мая 1943 г. де Голль приземлился на аэродроме Maison Blanche («Белый дом») в Алжире, где Жиро встречал его с оркестром, игравшим «Марсельезу». Англичане и американцы наблюдали за всем со стороны и участия не принимали. Вскоре последовали яростные разногласия, слухи о заговорах и даже похищениях людей. Все эти интриги привели генерала Пьера де Бенувиля к заключению, что «Алжир больше всего похож на Виши».

Третьего июня был основан Национальный комитет освобождения Франции, и де Голль диктовал почти все действия этого органа, который являлся вероятным будущим правительством страны. Де Голль, с его замечательной способностью предвидения, также посчитал необходимым попытаться провести переговоры со Сталиным, и не только для того, чтобы лучше ладить с французскими коммунистами. Он решил направить своего представителя в Москву. «Сражающаяся Франция», единственная среди западных союзников, уже направила на Восточный фронт группу истребителей. Первого сентября 1942 г. эскадрилья «Нормандия» уже готовилась в Баку к началу учений и переподготовки на истребители Як-7. Вступив первый раз в бой 22 марта 1943 г., полк «Нормандия-Неман» до окончания войны уничтожил 273 самолета люфтваффе. Де Голль рассчитывал, что хорошие отношения между СССР и Францией дадут Сталину дополнительный козырь в отношениях с Западом и укрепят позиции самого де Голля в общении с англосаксами.

После завоевания Бельгии Гитлер приказал, чтобы с фламандцами обращались хорошо. У него была идея, что при будущей реорганизации Европы они смогут стать некой зависимой территорией германского рейха. Часть территории Бельгии к югу от Аахена, как и Великое герцогство Люксембургское, была включена непосредственно в рейх. Потребность в большем количестве солдат на Восточном фронте заставила Гиммлера в 1942 г. увеличить численность войск СС частями из «германских» стран, которые включали скандинавов, голландцев и фламандцев. В дополнение к легиону «Валлония», сформированному фашистом Леоном Дегреллем, видевшим себя будущим лидером Бельгии при «новом порядке», был также создан и Фламандский легион. Всего около 40 тыс. бельгийцев из обеих общин страны служили в войсках СС – в 2 раза больше, чем количество французов в дивизии СС Charlemagne («Карл Великий»).

Подавляющее большинство бельгийцев ненавидели эту вторую за четверть столетия германскую оккупацию своей страны. Выходило множество подпольных газет, а юные участники Сопротивления писали на стенах лозунги против оккупантов. Как и в других оккупированных странах, на стенах появлялись нарисованные мелом знаки V, означавшие победу союзников (Victory). Когда в 1941 г. Рудольф Гесс перелетел в Британию, они писали на стенах Heil Hess! («Да здравствует Гесс!»). Немецкая армия прагматически игнорировала эти булавочные уколы. Но когда серия забастовок стала угрожать промышленному производству, отношение оккупационных властей изменилось к худшему.

Вооруженное сопротивление было бы самоубийственным, поэтому многие высокопоставленные бельгийцы, включая бывших офицеров разведки, делали все, что могли, шпионя на союзников. Со временем была образована подпольная Тайная армия, насчитывавшая около 50 тыс. членов, но ей пришлось выжидать, пока освобождение не будет уже у ворот страны. Бельгийское правительство в изгнании в Лондоне и отдел УСО, курировавший страну, глубоко не доверяли друг другу. Самым толковым руководителем отдела был Харди Эймис, принявший дела в середине 1943 г. Позднее он стал официальным дизайнером одежды для королевы Великобритании Елизаветы II.

Более боевой организацией был руководимый коммунистами Фронт независимости, бойцы которого, кроме организации забастовок, убивали коллаборационистов на улицах бельгийских городов. Другие группы отважных патриотов спасали летчиков, сбитых во время бомбардировок Германии, помогали им выбраться с оккупированных немцами территорий, прокладывая специальные маршруты. Самым удачным был маршрут «Комета», организованный молодой женщиной Андре де Йонг (подпольная кличка – Деди). Многие бельгийцы, рискуя жизнью, скрывали у себя бельгийских евреев. Беженцам-евреям из других стран, оказавшимся в стране, повезло меньше. Они составили большую часть из 30 тыс. евреев, депортированных из Бельгии в концлагеря.

Нидерланды, которые в Первую мировую войну остались нейтральной страной, переживали шок оккупации, возможно, даже сильнее, чем Бельгия. Хотя небольшая часть голландцев и сотрудничала с оккупантами, а некоторые вступили в эсэсовскую дивизию Nederland («Нидерланды»), подавляющее большинство населения страны было решительно настроено против немцев. Как и в Бельгии, облава на евреев в феврале 1941 г. вызвала забастовку, которая повлекла жесткие репрессии со стороны оккупантов. Одна из голландских групп Сопротивления сожгла реестр новорожденных в Амстердаме, чтобы затруднить немцам поиск евреев, но все равно большинство из 140 тыс. голландских евреев, включая юную Анну Франк, было вывезено в нацистские лагеря смерти. Позже, с началом войны на Востоке, оккупационные власти установили гораздо более жесткий режим. 4 мая 1942 г. немцы расстреляли 72 бойца голландского Сопротивления, сотни были брошены в тюрьмы.

Служба безопасности СД действовала в Нидерландах еще до войны, поэтому, когда оппозиция принудительному трудовому набору усилилась, аресты участников движения Сопротивления были подготовленными и адресными. А получив от двух захваченных у Венло в 1940 г. офицеров МИ-6 (английской военной разведки) список голландских разведывательных контактов, немцы быстро устроили на них облавы.

Начиная с марта 1942 г. абвер также добился больших успехов в борьбе с голландским Сопротивлением. Контрразведывательная акция была названа операция «Северный полюс», или Englandspiel («Английская игра»). Эта катастрофа случилась в основном из-за ужасной беспечности в работе отдела N УСО. Одного из радистов Управления запеленговали при проведении спецоперации в Гааге. Абвер заставил его продолжать передачи в Лондон. Он согласился, полагая, что Лондон поймет, что его захватили, так как он опускал код безопасности в конце сообщений. Но, к его ужасу, в Лондоне сочли, что он просто забыл это сделать, и прислали ответ с указаниями по устройству зоны приземления для другого агента, которого должны были сбросить на парашюте.

Нового агента встречала немецкая группа контрразведки, и его тоже заставили радировать в Лондон то, что ему приказывали. Цепочка продолжилась: одного за другим агентов захватывали по прибытии. Каждый из них был глубоко потрясен, когда осознавал, что немцы знали о них все, даже цвет стен в комнате для инструктажа в Англии. Абверу и СД, в кои-то веки работавшим совместно в полном согласии, удалось таким образом захватить около пятидесяти голландских офицеров и агентов разведки. Эта катастрофа нанесла серьезный удар по англо-голландским отношениям, так как многие в Нидерландах подозревали предательство со стороны Лондона. Предательства не было – была просто ужасная комбинация некомпетентности, халатности и непонимания условий в оккупированной Голландии.

Дания, ошеломленная внезапным вторжением нацистов в 1940 г., избрала форму пассивного сопротивления в начальной фазе оккупации. Оккупационный режим придерживался политики легкого вмешательства и в основном позволял стране самоуправление, что вызвало несправедливое замечание Черчилля о Дании как о «ручной канарейке Гитлера». Высокопродуктивные датские фермы обеспечивали до одной пятой потребностей рейха в масле, свинине и говядине. Гиммлер особенно хотел рекрутировать в СС как можно больше датчан, но в основном добровольцы были из немецкоязычного меньшинства на юге страны.

В ноябре 1942 г. Гитлер, выведенный из себя открытой неприязнью короля Христиана, потребовал более послушного правительства. Пронацистский политик Эрик Скавениус, которого ненавидела вся страна, был назначен премьер-министром. Скавениус вынудил Данию присоединиться к Антикоминтерновскому пакту и призвал датчан идти воевать добровольцами против Советского Союза.

Судьба Дании под властью нацистов была одной из наименее жестоких в Европе, датчане смогли спасти почти всех евреев страны, тайно вывезя их на рыбацких судах в Швецию через пролив Каттегат. Датское подполье, Dansk Frihedsradet, поставляло в Лондон ценную информацию, особенно для Королевских ВВС. Оно также проводило собственные диверсии, а в 1943 г. организовало теневое правительство.

Из всех правительств в изгнании, осевших в Лондоне, самым сильным как по авторитету, так и по своим возможностям, было норвежское. Многочисленный норвежский торговый флот был передан в распоряжение Англии и явился солидным вкладом в дело борьбы союзников против Германии. Норвегии, где большинство населения решительно поддержало короля Хокона VII, также намного меньше, чем другим странам, угрожала гражданская война и во время оккупации, и в конце войны.

После поражения страны норвежские офицеры к концу 1940 г. начали организовывать подпольную армию – Milorg («Военную организацию»). К концу войны она насчитывала в своих рядах около 40 тыс. членов. Имело место серьезное разочарование в несостоявшемся вторжении союзников, и в первые годы оккупации отношения между норвежцами и УСО, желавшим проводить активные операции, были довольно напряженными.

Желание Черчилля проводить рейды в Норвегию (два из них состоялись в 1941 г. на острова Лофотен), и то, что он отстаивал необходимость вторжения в 1942 г., приводило в отчаяние его начальников штабов, но эти рейды породили уверенность Гитлера, что союзники будут атаковать через Северное море. Германский диктатор настаивал на сохранении 400-тысячного воинского контингента в Норвегии, что срывало планы его генералов в других местах и связывало значительные силы в течение почти пяти лет войны. При наличии такой огромной оккупационной армии едва ли вызывает удивление, что Milorg не хотела начинать партизанскую войну, которая привела бы к массовым жертвам среди мирного населения.

Самопровозглашенный лидер Норвегии Видкун Квислинг до войны возглавлял маленькую пронацистскую партию Национальное единство (Nasjonal Samling). Сразу после того как во время германского вторжения он провозгласил себя главой правительства, его сместил презиравший Квислинга рейхскомиссар Йозеф Тербовен. В феврале 1942 г. Гитлер назначил Квислинга министром-президентом, но Тербовен по-прежнему развеивал надежды Квислинга на власть. Была образована Rikshird – копия нацистских штурмовых отрядов СА, в которые вошло 50 тыс. членов, в основном местных оппортунистов. Были скопированы и другие нацистские организации – такие, как «гитлерюгенд». При столь многочисленной оккупационной армии, пожалуй, неизбежно, что значительное число норвежских женщин вступало в связь с немецкими солдатами, в результате чего родилось более 10 тыс. детей.

Но в основном население ненавидело немецких оккупантов. В апреле 1942 г. подавляющее большинство лютеранского духовенства высказалось против правительства Квислинга, а когда немцы отдали приказ об облавах на евреев, им удалось депортировать только 767 человек из 2200 евреев, проживавших в Норвегии. Почти все остальные были тайно вывезены норвежцами через границу в Швецию, которая с удовольствием продавала Германии свою богатую железную руду и другое сырье для военной промышленности, но начала дистанцироваться от своих нацистских торговых партнеров, когда война стала оборачиваться плохо для Германии.

Важнейшей целью Королевских ВВС был завод Норсе Гидро в районе Телемарк, который производил тяжелую воду предположительно для немецкой атомной бомбы. Но бомбить завод с воздуха было признано непрактичным, поэтому обратились к УСО, чтобы, то организовало специальный рейд. Нападение английских диверсантов-коммандос в ноябре 1942 г. закончилось катастрофой, когда два планера «хорса» разбились из-за непогоды. Немцы схватили выживших на одном из планеров, связали им руки колючей проволокой и расстреляли на месте. Это было сделано в соответствии с гитлеровским «приказом о коммандос», Kommandobefehl, который что все бойцы спецподразделений и диверсионных групп, даже в своей форме, подлежат расстрелу на месте. Из карт на разбившихся планерах немцы немедленно узнали, что было их целью.

Группа встречающих из трех норвежских коммандос была сброшена на парашютах в горы еще в октябре. Они продержались там всю ужасную зиму, выживая в заметенных снегом домиках и питаясь мясом диких северных оленей. Единственным источником витамина С для них был goerr – зеленые растения, не до конца переваренные в желудках северных оленей, которых они убивали. Наконец, 17 февраля 1943 г. были заброшены еще шесть норвежских коммандос, подготовленных в Англии, но они приземлились не на, то замерзшее озеро в горах. Эти две группы встретились, в конце концов, и в ночь на 28 февраля успешно заложили взрывчатку на заводе тяжелой воды в Ферморке. Они пробрались туда и выбрались без единого выстрела, произведя на заводе значительные разрушения. Немцы отремонтировали установки, и четырьмя месяцами позже производство возобновилось. Бомбардировки американской Восьмой воздушной армии не смогли эффективно поразить цель, поэтому снова призвали на помощь норвежское Сопротивление.

Когда в феврале 1944 г. было произведено достаточное количество тяжелой воды, немцы загрузили ее в железнодорожные вагоны на пароме, не зная о том, что два пожилых члена норвежского Сопротивления предыдущей ночью пробрались на борт и заложили заряды с часовым механизмом, сделанным из будильников. Как и было запланировано, паром взорвался и затонул в самом глубоком месте озера. При этом погибли четырнадцать человек гражданских, но норвежские власти в Лондоне заранее согласились, что цель оправдывает средства. Хотя немецкие ученые даже не приблизились к созданию ядерной бомбы, союзники не могли позволить себе рисковать. В любом случае эти две акции в Ферморке представляли собой самые эффективные диверсионные операции за всю войну.

Чехословакию, первую жертву германской агрессии, англичане и французы бросили на произвол судьбы в 1938 г., а в марте следующего года она была полностью оккупирована немцами. Но 28 октября 1939 г. чешские студенты отметили День независимости страны большой демонстрацией. Нацисты закрыли все университеты и в качестве предупреждения казнили девять студентов. Бывший премьер-министр Чехословакии Эдвард Бенеш в Лондоне образовал правительство в изгнании, а чешские солдаты и летчики стремились попасть в Англию. Чешские пилоты с большим мастерством и храбростью воевали в Королевских ВВС. Немцы расчленили страну. Судеты уже были включены в состав рейха, Словакия стала марионеточным фашистским государством под руководством епископа Йозефа Тисо, а оставшаяся часть страны получила наименование «Протекторат Богемии и Моравии». Хотя поначалу нацистский режим избегал применения крайних мер, СД была готова подавить любые признаки недовольства, особенно после июня 1941 г. и вступления СССР в войну на стороне союзников. Чешское сопротивление – UVOD – начало кампанию саботажа на топливных складах и железных дорогах, так же поступали и коммунистические группы.

Чтобы подавить сопротивление, Гитлер заменил протектора Богемии и Моравии Рейнхардом Гейдрихом. Тот немедленно обратился к политике террора, чтобы добиться бесперебойных военных поставок. Он арестовал ведущих чиновников и добился для них смертного приговора. Всего за первые несколько дней были расстреляны девяносто два человека, а несколько тысяч отправлены в концлагерь Маутхаузен. Долговременным планом Гейдриха была германизация территории посредством массовых депортаций. Он также начал отправку 100 тыс. евреев региона в концентрационные лагеря, где почти все они были уничтожены.

Чешское правительство в изгнании в Лондоне решило убить Гейдриха. УСО подготовило и в конце 1941 г. сбросило на парашютах двух молодых чешских добровольцев. 27 мая 1942 г. после тщательной разведки на местности эти двое устроили засаду у дороги. Один из них пытался выстрелить в Гейдриха, когда открытый «мерседес» протектора замедлил ход на крутом повороте, но автомат дал осечку. Тогда его напарник бросил самодельную бомбу. Взрывом Гейдрих был ранен. Хотя раны и не были смертельными, но в них попала инфекция, и 4 июня он умер от сепсиса. Гитлер был зол на Гейдриха, который так рисковал, разъезжая под Прагой в открытой машине, и разъярен на чехов, что повлекло массовые репрессии с убийствами и депортациями. Были уничтожены деревни Лидице и Лежаки, казнено все их мужское население старше 16 лет. Женщин отправили в концентрационный лагерь Равенсбрюк. Хотя это и не было самым зверским преступлением нацистов, в западном мире Лидице стала символом нацистских зверств.

Глава 29.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: