Март–декабрь 1943 г.

После изнурительных боев за остров Гуадалканал и восточную часть Папуа—Новой Гвинеи американцы знали, что ликвидация японской базы в Рабауле потребует много времени и сил. Соперничество между генералом Макартуром и командованием ВМС США только усугубляло ситуацию. Однако когда адмирал Уильям Халси-младший, только что назначенный командующим Южно-Тихоокеанского флотом, приехал в штаб Макартура в Брисбене, они неожиданно быстро нашли общий язык. В апреле 1943 г. было решено, что корабли Халси будут рывками двигаться от Гуадалканала на северо-запад, последовательно освобождая от японцев Соломоновы острова. В это время войска Макартура должны были овладеть Новой Гвинеей и захватить полуостров Хуон, отделенный узким проливом от Новой Британии, окончательно взяв в клещи Рабаул. На двух островах к югу от Новой Британии, Киривине и Вудларке, планировалось создание авиабаз.

Для укрепления своих позиций в Рабауле, Новой Гвинее и на западных Соломоновых островах японцы перебросили туда сто тысяч солдат и офицеров из Китая, Кореи и других регионов. Прежде всего, они стремились усилить оборону города Лаэ на полуострове Хуон, для чего разместили там 51-ю дивизию. Первого мая японский конвой из восьми транспортов в сопровождении восьми эсминцев вошел в море Бисмарка у западного берега острова Новая Британия, но был обнаружен «летающими крепостями» Б-17, принадлежащими Пятой воздушной армии США, которая поддерживала наступление Макартура. К этому времени новый командующий соединением генерал Джордж К. Кенни принял решение отказаться от высотных бомбардировок вражеских кораблей средними бомбардировщиками Б-25, приносившими слишком малые результаты. Вместо этого экипажам предписывалось атаковать с малой высоты, используя только что установленные пулеметы для стрельбы по курсу с целью подавления огня палубной зенитной артиллерии, а затем сбрасывать бомбы в воду в непосредственной близости от корабля.

В ходе сражения в море Бисмарка, которое началось с атак австралийских истребителей «бьюфайтер» на малой высоте и продолжилось бомбардировками с большой высоты, союзникам удалось потопить один и повредить еще несколько японских транспортов. Истребители «зеро», которые должны были обеспечить прикрытие караванов с воздуха, уже не могли противостоять только что поступившим на вооружение американцев истребителям «лайтнинг» П-38. В течение следующих двух дней караван еще пытался пересечь пролив Витязь на пути к Новой Гвинее. На третий день экипажи соединения Кенни впервые в боевых условиях использовали технику топ-мачтового бомбометания. После того как истребители «бьюфайтер» атаковали японцев с бреющего полета, штурмовики Б-25 и А-20 стали сбрасывать бомбы со взрывателями замедленного действия, которые взрывались уже внутри корабля. Результат был ошеломляющим: уцелевшие семь транспортов и четыре эсминца пошли ко дну. Потери японцев составили около 3 тыс. человек, причем тех, кто оказался в спасательных шлюпках и пытался добраться до берега вплавь, добивали американские торпедные катера и истребители, поскольку было известно, что японцы все равно не сдаются в плен. Американские «прыгающие» бомбы оказались смертоносным оружием для японского флота. Единственным средством хоть как-то пополнять личный состав и снабжать боеприпасами и продовольствием удаленные гарнизоны оставались подводные лодки или ночные броски эсминцев. Скоро во многих местах японские войска начали голодать.

Адмирал Ямамото делал все, чтобы укрепить свои силы в этом регионе. В Рабаул и на остров Бугенвиль на западе Соломоновых островов направили еще 200 самолетов, удвоив тем самым силы японской авиации в регионе. Адмирал вылетел в Рабаул, чтобы лично руководить военными действиями. 17 апреля японцы предприняли самую масштабную со времени Перл-Харбора наступательную операцию, в ходе которой пикирующие бомбардировщики с эскортом истребителей «зеро» атаковали Гуадалканал и Тулаги. В течение следующих нескольких дней массированной бомбардировке подверглись Порт-Морсби и Милн-Бей на крайнем востоке Папуа—Новой Гвинеи.

14 апреля американцы перехватили радиограмму, в которой сообщалось, что 18 апреля Ямамото будет лететь из Рабаула в Бугенвиль. Адмирал Нимиц связался с Вашингтоном и получил разрешение на проведение спецоперации. Расчетное время прибытия Ямамото в Бугенвиль было известно, и на аэродроме Хендерсон-Филд на острове Гуадалканал его ожидали восемнадцать двухкилевых истребителей «лайтнинг». В то время как основная группа вела бой с эскадрильей сопровождения, состоящей из девяти истребителей «зеро», несколько американских летчиков начали преследование двух бомбардировщиков, в одном из которых находился Ямамото. Лейтенант Томас Ланфьер отстрелил крыло адмиральского самолета, в результате чего машина упала на землю. Второй бомбардировщик погрузился в море. Обугленное тело главнокомандующего Императорскими ВМС позже разыскал отряд японских солдат, специально направленных в джунгли с этой задачей. Прах Ямамото был перевезен в Токио, где 5 июня состоялись торжественные похороны.

30 июня началась операция «Картвил» по захвату Рабаула. В районе города Лаэ на острове Новая Гвинея высадился полк 41-й дивизии из войск Макартура. Десантные суда застревали в прибрежной полосе, и в темноте шум и лязг их двигателей можно было принять за звуки, издаваемые выгруженными на берег танками. Японцы спешно отошли в джунгли, обеспечив американцам быстрый захват плацдарма на побережье. В тот же день морские пехотинцы высадились на островах Киривина и Вудларк, расположенных приблизительно в 500 км к югу от Рабаула. Они не встретили никакого сопротивления, и теперь эскадрильи «лайтнингов» получили в свое распоряжение аэродромы, с которых можно было наносить удары по главной японской авиабазе.

В тот же день, 30 июня, по приказу адмирала Халси 10 тыс. американских морских пехотинцев высадились на один из Соломоновых островов – Новую Георгию, расположенную к северо-западу от Гуадалканала. К этому времени американцы получили значительно усовершенствованную технику для высадки морского десанта – плавающие гусеничные тягачи и грузовики-амфибии DUKW. Планировалась надежная авиационная поддержка с Гуадалканала, но густые джунгли Новой Георгии оказались менее проходимыми, чем представляли себе военные стратеги. Впервые оказавшись в джунглях, солдаты 43-й дивизии быстро уставали, с трудом ориентировались и не могли спать по ночам из-за странных, пугающих звуков. Чтобы преодолеть расстояние всего в одну милю, одному из полков потребовалось три дня. Не зная особенностей ведения боя в таких условиях, американцы не могли дать отпор небольшим японским диверсионным группам, которые совершали рейды с базы Мунда на крайнем западе острова. Еще даже ни разу не побывав в бою, четверть личного состава заработала синдром посттравматического стресса. В результате Халси пришлось заменить всех командиров и прислать значительное подкрепление, увеличив численность сухопутных войск до 40 тыс. человек.

Крайне медленное продвижение союзных войск дало возможность японцам перебросить на остров в ночное время пополнения, доведя численность личного состава до 10 тыс. Вначале попытка контр-адмирала Уолдена Эйнсуорта перехватить эти ночные конвои, оказалась успешной и его кораблям удалось потопить японский флагман Jintsu, однако затем в ходе преследования один американский эсминец был потоплен, а три крейсера получили в тяжелом бою серьезные повреждения. В этом бою японские корабли использовали торпеды «лонг-ланс» («Длинное копье»), значительно превосходившие по своим боевым качествам любые американские аналоги.

В одном из таких ночных боев японский эсминец потопил американский торпедный катер РТ-109, которым командовал лейтенант Джон Ф. Кеннеди. Выжившие члены экипажа сумели добраться до ближайшего острова, где их через шесть дней обнаружила австралийская береговая охрана. В ночь на 6 августа надежды шести находящихся в засаде американских эсминцев оправдались: на экране радаров появились четыре японских эсминца, перевозившие пехоту. Подпустив их поближе, американцы выпустили двадцать четыре торпеды, в результате чего три японских корабля затонули, и лишь одному удалось уйти. На борту японских эсминцев было 900 солдат и офицеров.

Какая-то часть японских подкреплений все же добралась до Новой Георгии и использовалась японцами в ходе тройной контрнаступательной операции, во время которой они даже сумели окружить штаб 43-й дивизии. Японцев удалось оттеснить только прицельным огнем артиллерии по всему периметру обороны.

Намного более сложной, чем ожидали американцы, оказалась операция по захвату японской военной базы Мунда. Чтобы уничтожить сеть хорошо замаскированных в джунглях дзотов, понадобились пушки, минометы, огнеметы и легкие танки. 5 августа аэродром Мунда перешел в руки американцев. В целом битва за Новую Георгию, потребовавшая четырехкратного численного превосходства над силами японцев, а также мощной поддержки сухопутных войск авиацией и кораблями флота, отрезвила многих американских военных, опьяненных ожиданием легкой победы.

Чтобы ускорить наступление и снизить свои потери, Халси и его помощники разработали новую стратегию. Было решено отказаться от попыток захвата всех Соломоновых островов одного за другим. По новому плану, предполагалось не трогать наиболее укрепленные острова, а вместо этого продвигаться вперед, строить новые аэродромы и совместными усилиями авиации и флота блокировать японские гарнизоны на островах, которые остались в тылу американцев. В итоге следующей целью американского командования стал не остров Коломбангара, а значительно менее защищенный Велья-Лавелья. Японскому же командованию пришлось эвакуировать свои войска с Коломбангарской авиабазы, которую они только что закончили укреплять.

На всех отвоеванных у японцев островах американцы первым делом строили аэродромы. Строительные батальоны ВМС США, так называемые «морские пчелы», расчищали джунгли с помощью динамита, разравнивали землю бульдозерами, укладывали перфорированные стальные полосы (маты Марстона) и насыпали сверху покрытие из измельченных кораллов. Зачастую они высаживались сразу же за морской пехотой, и меньше чем за десять дней взлетно-посадочная полоса была готова. По словам одного офицера, эти невероятно выносливые и изобретательные бойцы «пахли, как козлы, жили в собачьих условиях и работали, как лошади». Вклад этих стройбатов в победу на Тихом океане трудно переоценить.

В это же время на острове Новая Гвинея американские и австралийские войска генерала Макартура с двух сторон подошли к японской базе в Лаэ и готовились полностью очистить полуостров Хуон. Американский 503-й парашютно-десантный полк высадился на аэродроме Дадзаб к западу от Лаэ. На следующий день военно-транспортные самолеты С-47 начали доставлять части 7-й австралийской дивизии, а с востока подходила 9-я австралийская дивизия. Лаэ был окружен и сдался союзным войскам в середине сентября. Намного сложнее проходила операция по освобождению от японцев полуострова Хуон. Японцы яростно дрались за полуостров, который был им жизненно необходим для обороны Рабаула, расположенного на противоположном берегу пролива Витязь. Только в октябре удалось вытеснить японцев из прибрежной зоны, а еще два месяца потребовалось для окончательного разгрома остатков частей противника в горах.

В ноябре подчиненные Халси части высадились на Бугенвиле – последнем большом острове перед Рабаулом. Поросшие мангровыми деревьями болота, тропический лес и горная гряда осложняли продвижение войск еще больше, чем джунгли Новой Георгии. Кроме того, находящийся там японский гарнизон в 40 тыс. человек поддерживали с воздуха самолеты с четырех аэродромов. Части Халси провели несколько отвлекающих рейдов на близлежащие острова, а затем две дивизии высадились в слабо защищенном районе западного побережья острова. Начались массированные авианалеты на Рабаул, в ходе которых было уничтожено более сотни японских самолетов. Свои отличные боевые качества продемонстрировал новый американский истребитель «корсар» Ф-4-У. Японский «зеро», казавшийся в 1941 году непревзойденным, к этому времени безнадежно устарел, к тому же японцы потеряли многих опытных пилотов. Налеты американской авиации продолжались два дня, после чего новый командующий Объединенным флотом адмирал Минеити Кога приказал отвести все корабли на главную японскую тихоокеанскую базу на островах Трук, расположенных на расстоянии 1300 км севернее Рабаула.

Командующий расквартированной на Бугенвиле Семнадцатой японской армии генерал Хякутакэ посчитал высадку американских войск на западном побережье острова очередным отвлекающим маневром и не стал контратаковать. Прежде чем он понял всю серьезность своего просчета, американцы сумели выстроить и укрепить внешний край круговой обороны. 15 декабря передовой отряд союзных войск высадился на южном побережье Новой Британии. Через одиннадцать дней 1-я дивизия морской пехоты, восстановившая силы за время длительного отдыха в Мельбурне, осуществила высадку на мыс Глостер на юго-западе острова. Для генерала Макартура захват этой части острова был стратегически важен для обеспечения фланга при наступлении на Филиппины.

Морские пехотинцы высадились на пляжах из черного вулканического песка 26 декабря, на следующий день после Рождества, получив от командира приказ: «Не нажимайте спуск, пока в прицеле не увидите мясо. А когда увидите – не жалейте желтопузых!» К этому времени начался сезон дождей, и в джунглях не было спасения от грязи, сырости, пиявок и гнили, а стрелять и нести караульную службу приходилось под проливным дождем в условиях крайне ограниченной видимости. После тяжелых боев союзные войска захватили стратегическую высоту 660, расположенную над аэродромом, и овладели мысом Глостер. Теперь Рабаул оказался открытым для бомбовых ударов со всех сторон. Впрочем, после того как японские корабли покинули порт, он потерял свое военное значение. Тем не менее, еще предстояло очистить от японцев северное побережье Новой Гвинеи.

В то время как Макартур приближался к реализации своей мечты – завоевать славу освободителя Филиппин, – Нимиц начал продвигаться на север, к Японии, занимая один за другим острова в центральной части Тихого океана. Нимицу был подчинен Пятый флот под командованием вице-адмирала Спруэнса, недавно пополненный быстроходными флотскими авианосцами класса Essex c авиагруппой в сто самолетов на каждом, и легкими авианосцами класса Independence с авиагруппами по пятьдесят машин. С таким флотом можно было начинать наступление на острова Гилберта, не полагаясь на поддержку самолетов с наземных аэродромов. Эти низкие атоллы, на которых не росло ничего, кроме пальм, казались легкой добычей по сравнению с крупными островами на юге тихоокеанского региона, покрытыми непроходимыми джунглями, гниющими болотами и крутыми горами. Однако при планировании операции не были учтены проблемы, связанные с коралловыми рифами вокруг атоллов.

20 ноября 2-я дивизия морской пехоты начала высадку на атолл Тарава. Три линкора, четыре тяжелых крейсера и двадцать эсминцев обстреливали японские позиции и взлетно-посадочную полосу, а пикирующие бомбардировщики «донтлес» наносили бомбовые удары. Все вокруг сотрясалось от взрывов и, казалось, десант не понадобится, так как остров вот-вот развалится на куски. Но построенные из бетона и стволов пальм японские доты оказались намного прочнее, чем ожидали американские командиры.

Гусеничным амфибиям и десантным баржам понадобилось намного больше времени для высадки, чем планировалось. Когда бомбардировка закончилась, наступила долгая пауза, вызванная неполадками со связью на флагмане Maryland. Это позволило японцам оправиться от шока и укрепить сектор обороны, над которым нависла опасность. Но самую трагическую ошибку допустил адмирал Тернер, командир оперативно-тактического соединения ВМС. Он упрямо игнорировал тревожные предупреждения командира морских пехотинцев и советы отставного английского офицера, изучавшего характер приливов вокруг этого острова и пришедшего к выводу, что десантным плавсредствам не будет обеспечена необходимая глубина в четыре фута.

Первая волна американских амфибий напоролась на риф и попала под шквальный огонь противника. Японские пехотинцы стали забрасывать застрявших десантников гранатами. Один американский солдат решил использовать навыки бейсболиста и сумел поймать и бросить обратно пять гранат, прежде чем взрывом шестой ему оторвало кисть руки. Идущие следом десантные баржи тоже наткнулись на риф и стали мишенью для противника. Началось беспорядочное движение уцелевших гусеничных амфибий между берегом и рифом, однако добравшихся до берега морских пехотинцев встречал шквальный огонь японцев. Промокшие в морской воде радиопередатчики не работали, не было связи между берегом и кораблями в открытом море.

К наступлению темноты на берегу находилось уже около 5 тыс. морских пехотинцев, но потери в живой силе и технике были огромны: 1500 убитых и раненых, множество сгоревших амфибий. Пляжи атолла были завалены трупами, а прибой приносил все новые тела. Ночью японские солдаты пробрались в подбитые у берега амфибии, а другие вплавь добрались до амфибий, оставшихся в заливе, и превратили их в огневые позиции. Японские пулеметчики даже умудрились занять разбомбленное японское грузовое судно и вели с него огонь по американцам.

На рассвете, когда стало высаживаться американское подкрепление, сценарий во многом повторился. К счастью, на помощь батальону морской пехоты, который очищал от японцев северо-восточное побережье острова, были присланы танки. Теперь американцы методично, один за другим, взрывали, уничтожали огнеметами, поливали бензином и сжигали уцелевшие доты, превращая их защитников в обугленные скелеты. Некоторые оказались погребены заживо, когда бронированный бульдозер засыпал песком их бойницы.

Бой закончился к концу третьего дня, когда японцы, верные принципу гекусай – «лучше смерть, чем бесчестье», – пошли в атаку, предпочитая плену гибель в бою. Американцы безжалостно расправились с ними, расстреляв из пулеметов.

В течение трех дней погибло около 5 тыс. японских солдат и корейских рабочих-строителей. Цена, которую заплатили за взятие этого крошечного острова американцы, – более тысячи убитых и две тысячи раненых – оказалась неприятным сюрпризом не только для командования. Фотографии убитых американских бойцов повергли в шок всю страну. Однако жертвы не были напрасными, так как они наглядно показали необходимость серьезных изменений в проведении боевых операций. В результате уже в следующем десанте морской пехоты участвовали команды подводников-подрывников, была усовершенствована бронезащита гусеничных амфибий и полностью пересмотрены принципы организации связи и сбора разведданных. Кроме того, переоценке подверглись возможности бомбардировок и артобстрелов артиллерией ВМС с использованием осколочно-фугасных снарядов. Стало ясно, что для уничтожения дотов, подобных построенным на Тараве, нужны были бронебойные снаряды.

Весной 1943 г. Рузвельт и Маршалл согласовали стратегические намерения в Китае. Отдавая предпочтение военным действиям в воздухе, они отвергли предложение Стилуэлла использовать Китай для нанесения Японии решающего удара силами союзных сухопутных войск. Вместо этого первоочередной задачей стало считаться сосредоточение сил Четырнадцатой воздушной армии под командованием Шеннолта в материковой части Китая. Для оказания помощи американскому Тихоокеанскому флоту планировалось нанесение авиационных ударов по японским транспортам в Южно-Китайском море и базам снабжения в этом регионе. У этого плана был один недостаток: успешные действия Шеннолта обязательно вызвали бы ответные действия японцев, и без китайских сил, необходимых для обороны аэродромов, вся военная кампания с участием Четырнадцатой воздушной армии была бы обречена. Таким образом, возникала необходимость укрепления Юньнаньской группировки войск Чан Кайши, которым американцы на тот момент поставляли совсем мало оружия и боеприпасов. Львиная доля первых 4700 т американских поставок предназначалась для авиации Шеннолта, а обещание Рузвельта доставить 10 тыс. т военных грузов по авиамосту через гималайский «Горб» было, по меньшей мере, слишком оптимистичным.

В мае японцы начали четвертое по счету наступление на Чанша в провинции Хунань, использовав десантные плавсредства для высадки на берег озера Дунтин. Другой удар был нанесен из южной части провинции Хубэй. Стало ясно, что японцы стремятся окружить и захватить важный рисоводческий район. Самолеты «либерейтор» Б-24 Четырнадцатой армии Шеннолта бомбили японские базы снабжения и эшелоны с подкреплением. На счету Б-24 вместе с истребителями сопровождения было двадцать сбитых японских самолетов. Успехи американской авиации поднимали боевой дух войск китайских националистов.

Армия Чан Кайши остановила продвижение японских войск из провинции Хубэй и заставила их отойти на прежние позиции, хотя и понесла при этом намного большие потери, чем противник. В провинции Шаньдун, к югу от Пекина, в японском тылу, одной дивизии националистов приходилось отбивать атаки и японцев, и частей китайских коммунистов.

В то время как националистическое правительство в Чунцине порвало отношения с режимом Петена во Франции, марионеточный режим Ван Цзинвэя объявил войну США и Великобритании. Правительство Петена было вынуждено передать французские концессии в Китае Ван Цзинвэю. Многочисленная русская белогвардейская община в Шанхае, которая давно и активно поддерживала японцев, после победы советских войск под Сталинградом стала все больше впадать в пессимизм. Ненавистный советский режим выглядел сильным, как никогда прежде. Военные действия на Тихом океане и Восточном фронте развивались совсем не так, как хотелось эмигрантам. Невозможное еще вчера словосочетание – коммунистический Шанхай – уже завтра могло стать реальностью. Японцы почти не трогали войска Мао Цзэдуна на северо-востоке, и если после поражения Германии Красная Армия решит прийти в Китай, коммунисты тут же захватят власть.

На дипломатической арене продолжались свои игры. Токийское правительство заявило, что Бирма должна получить независимость и стать членом Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания. Марионеточное правительство Бирмы тут же объявило войну Великобритании и США. Стремясь еще больше укрепить свою репутацию борца с колониализмом, японское правительство создало из индийских военнопленных, находящихся в японских лагерях, Индийскую национальную армию под командованием Субхасы Чандры Боса.

Весной участились стычки между Стилуэллом и Шеннолтом. Союзное командование стало беспокоиться, что их взаимная неприязнь может отрицательно сказаться на ходе военных действий. Брук назвал Стилуэлла «безнадежным чудилой с полным отсутствием воображения», а Шеннолта – «храбрейшим летчиком, но почти без мозгов». Стилуэлл приобрел себе врага также в лице Чан Кайши, выразив желание послать помощь китайским коммунистам. Чан Кайши пришел в ярость, потому что коммунисты отказывались воевать вместе с националистами. Еще больше возмутило его заявление Стилуэлла, что коммунисты бьют японцев успешнее, чем его войска.

Однако английская разведка была уверена в существовании неофициального соглашения между коммунистами и японцами, согласно которому стороны ограничивали военные действия друг против друга. Мао берег силы для гражданской войны, которая неизбежно должна была последовать за поражением Японии, и, конечно, то же самое делал и Чан Кайши.

В мае 1943 г., чтобы разрядить напряженность в отношениях между Стилуэллом и Шеннолтом, их пригласили в Вашингтон на встречу с Рузвельтом перед началом третьей конференции союзников, которая проходила под кодовым названием «Трайдент». Рузвельт подтвердил первостепенное значение действий Четырнадцатой воздушной армии Шеннолта с китайской территории, но он также позволил Стилуэллу продолжить кампанию по захвату северной Бирмы. Президент обычно стремился избегать столкновения амбиций в высшем командном составе. Он разрешал реализовывать альтернативные планы одновременно, как это было в случае с Макартуром и ВМС США, которые осуществляли стратегию «двойной оси» в тихоокеанском регионе.

В июле было предложено провести операцию «Буканьер» с высадкой десанта на побережье Бирмы для освобождения от японцев Бенгальского залива. Хотя Чан Кайши поддержал этот план, он не без оснований подозревал, что союзные войска не были готовы задействовать крупные сухопутные силы на юго-востоке Азии. Он без энтузиазма встретил идею, что именно его войскам предстоит освобождать Бирму, поскольку много раз убеждался, как пренебрежительно относятся американцы и англичане к его армии в Китае. Однако нехватка транспортных судов положила конец планам проведения операции.

Отношения с Чан Кайши не улучшились, когда в середине августа участники Квебекской конференции союзников, проходившей под кодовым названием «Квадрант», договорились учредить командование союзных вооруженных сил в Юго-Восточной Азии и назначить главнокомандующим вице-адмирала лорда Луиса Маунтбеттена. Брук, имевший весьма низкое мнение о компетентности Маунтбеттена, заметил, что тому для выполнения своих обязанностей понадобится очень умный начальник штаба. Таковым стал генерал-лейтенант сэр Генри Поунелл. Однако Маунтбеттен также получил заместителя в лице «Уксусного Джо», как часто называли Стилуэлла, который его откровенно презирал. Красивый и обаятельный Маунтбеттен умело пользовался придворными связями и замечательно общался со средствами массовой информации, но многие считали, что хотя он и сделал головокружительную карьеру, но по профессиональным данным так и остался командиром эсминца.

Для Чан Кайши крайне неприятной новостью стало известие о том, что его войскам придется сражаться в Бирме под командованием англичан. Сначала он хотел, по крайней мере, похлопотать о замене становившегося все более невыносимым Стилуэлла, но в октябре передумал, решив, что иначе лишится всякой американской поддержки. По иронии судьбы, Маунтбеттен проявил солидарность с таким решением, так как боялся, что американская пресса воспримет снятие Стилуэлла как еще одно доказательство того, что англичане перетягивают на себя командование военными действиями в Юго-Восточной Азии. В американской армии и без того была популярна шутка, что аббревиатура SEAC (Командование вооруженных сил в Юго-Восточной Азии) на самом деле расшифровывается как Save England’s Asian Colonies («спасите азиатские колонии Англии»). Сталин бы от души повеселился, узнав, как соперничество и личная неприязнь в лагере союзников сказываются на их стратегических решениях.

Что касается Брука, то ему совсем не понравилось предложение Черчилля, сделанное накануне конференции «Квадрант»: назначить Орда Уингэйта, незадолго до этого получившего чин бригадного генерала, командующим армией. Еще в апреле Черчилль высказывался против участия Англии в военных действиях в Бирме, говоря: «Совсем не обязательно есть дикобраза целиком, удобнее выдергивать по одной иголке». Однако вполне в своем стиле он теперь увлекся идеей участия нерегулярных войск в военных операциях в японском тылу.

Искренне преданный идеалам «чистого» христианства, аскетичный мистик Уингэйт, которого генерал Слим называл Петром Отшельником, шарлатаном не был. Он, по всей вероятности, страдал от маниакально-депрессивного психоза и даже когда-то пытался совершить самоубийство, перерезав себе горло. Иметь с ним дело было нелегко. Он жестоко муштровал своих солдат, не проявляя жалости даже к раненым, но не щадил и себя самого. Бородатый, нечесаный, в старомодном пробковом шлеме не по размеру, он совсем не соответствовал традиционному образу старшего офицера Королевской артиллерии. Мог ходить в расположении части голым, жевать сырой лук, процеживать чай через носки и время от времени появлялся с будильником, который свисал на веревке с его шеи. Уингэйт был известен как специалист по операциям нерегулярных войск. Эту репутацию он завоевал в Палестине, где организовывал специальные «ночные отряды» евреев для отражения атак арабов, и в Эфиопии, где возглавлял отряд спецназа «Гидеон». Черчилль всегда приветствовал нестандартные решения и полагал, что Уингэйт сможет найти выход из тупика, в котором оказались союзники на севере Бирмы.

В 1942 г. в Индии Уингэйт предложил Уэйвеллу использовать в японском тылу снабжаемые с воздуха диверсионные отряды для уничтожения коммуникаций противника. В феврале 1943 г. ему впервые представилась возможность проверить свою теорию на практике. 77-я бригада была разделена на две части, которые в свою очередь разбились на два отряда каждая и переправились через реку Чиндвин. В каждом отряде была своя разведгруппа из бойцов Бирманского стрелкового полка. Продовольствие, боеприпасы, пулеметы и минометы перевозили на мулах.

К середине марта большинство отрядов Уингэйта переправились через реку Иравади, но стали объектом преследования двух японских дивизий. Из-за трудностей с установлением радиосвязи и постоянных переходов снабжение с воздуха почти прекратилось. В условиях нехватки продовольствия в войсках стали забивать и есть мулов, вследствие чего некому было нести тяжелое снаряжение, и его приходилось бросать. Вскоре отряды Уингэйта начали отступать. Они так и не перерезали дорогу Мандалай–Лашио, но потеряли около трети из 3 тыс. бойцов, которых имели в начале операции. Дисциплина поддерживалась самыми варварскими способами, включая порки и даже казни. Многих раненых и больных бросали на произвол судьбы. Почти все бойцы были измождены, истощены и больны лихорадкой, так что 600-м бойцам, из тех, кто вернулся, понадобилось многомесячное лечение, прежде чем они смогли вернуться в строй.

Хотя этот затянувшийся поход и нельзя назвать успешным, пресса и радио исключительно оптимистически освещали происходившие события, благодаря чему заметно возрос боевой дух как Четырнадцатой армии под командованием Слима, так и всего американского народа в целом. Кроме того, были сделаны важные выводы о расчистки площадок для выброски грузов для войск и даже взлетно-посадочных полос в джунглях. Пришло понимание, что подобные операции смогут стать эффективными только тогда, когда союзное командование будет в состоянии обеспечить достаточную транспортную и воздушную поддержку своих войск. Однако эти первые серьезные военные действия в глубоком тылу противника имели и более важные последствия. Они подтолкнули японское командование к подготовке крупной наступательной операции весной 1944 г., которая и приведет к решающим сражениям на бирманском театре военных действий.

Глава 31.

Курская битва.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: