Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ОБОСОБЛЕНИЕ МУЗЕЙНОГО ДЕЛА В САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ СФЕРУ КУЛЬТУРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 2 страница




Со второй четверти 19 в. музеи возникают не только в столич­ных городах России. Кроме того, музейные формы стали использо­ваться все в новых сферах человеческой деятельности. К 1810-20 гг. относятся первые шаги в создании в России промышленных музеев, оказавшихся необходимыми для развивающейся отечественной промышленности, заинтересованной в совершенствовании техники и подготовке специалистов. При Департаменте мануфактур и внеш­ней торговли Министерства финансов в 1811 г. в Петербурге был создан Мануфактурный музеум. Он не имел характера общедоступ­ного музея и существовал как хранилище машин и их моделей, об­разцов промышленных изделий для ознакомления владельцев пред­приятий с техническими новшествами. В Москве в 1820-е годы в связи с попыткой создания Общества поощрения мануфактурной промышленности академиком И.Х. Гамелем был составлен Проект организации национального промышленного музея (подобного па­рижской Консерватории национальных искусств и ремесел - перво­го в мире промышленного музея, возникшего в 1793 г.). Этот проект не был реализован, но в Петербурге появился мануфактурный совет, Технологический институт и открылась в 1829 г. "1-я публичная выставка мануфактурных изделий". С этого времени промышлен­ные выставки проводились регулярно, поочередно в Москве и Пе­тербурге. Изделия, удостоенные на выставках наград, поступали в Мануфактурный музеум. С 1836 г. промышленные выставки прохо­дили и в губернских городах, формируя основу будущих местных музеев. Этой же цели служили губернские выставки "произведений и изделий края", которые обычно организовывались в связи с обяза­тельными поездками в провинцию императора и наследников пре­стола. Именно в результате такой выставки сложилось ядро будуще­го Вятского музея и ряда других музеев Центральной России.

Отечественные промышленные музеи отличались от парижско­го прототипа более прикладным характером деятельности, ориенти­рованностью на нужды развивающейся промышленности и на по­вышение уровня культуры материального производства. Так, в Бар­науле в 1823 г. к 100-летнему юбилею горной промышленности на Алтае открылся музей, основной идеей которого был показ дости­жений отечественных механиков, трудившихся на местных заводах. В музее экспонировались минералогические, фаунистические, этнографические и археологические коллекции, но главными в экспози­ции были модели рудников, заводов и машин, орудия труда и готовая продукция. Модели паровой машины И.И. Ползунова и механизмов изобретателя К.Д. Фролова сопровождались текстовыми пояснения­ми, когда и кем какая машина устроена, кем сделана модель.

К 1840 г. относится первое упоминание о Нижнетагильском му­зее, открытом в 1841 г. по инициативе заводчиков Демидовых как "музеум естественной истории и древностей". Как видно из названия, он не был в полном смысле промышленным музеем, его коллекции но­сили скорее "смешанный" характер, что часто бывало в то время. Но значительное место в его собрании занимали присылаемые заводски­ми конторами "замечательные образцы окончательных и черновых произведений металлургических продуктов, вновь открытых руд, ог­неупорных материалов". Музей пополнялся также экспонатами завод­ских изделий с промышленных выставок, в которых участвовали за­воды нижнетагильского округа, поэтому в 1891 г. он был переимено­ван в "Горнозаводской музеум" Нижнетагильских и Луньевских заво­дов. Если возникновение исторических и археологических музеев было следствием "заинтересованного отношения к прошлому", то появив­шиеся промышленные музеи были необходимы для решения насущ­ных социальных и экономических задач. Дальнейшее развитие этой группы музеев во 2-й половине XIX в. отразило достижения техни­ческого прогресса и смену способа производства.

Художественное собирательство долгое время успешно развива­лось в форме частного коллекционирования. В первой половине XIX в. оно получило в России широкое распространение, причем боль­шие и ценные коллекции складывались как в столицах, так и в про­винции, а их создателями и владельцами являлись представители уже не только аристократии, но и различных социальных групп: купече­ства, мещанства, духовенства. Коллекционеры еще не стремились ог­раничивать свои интересы, и произведения живописи нередко встре­чались и там, где ядро собрания составляли рукописи, монеты и дру­гие редкости. Таким было собрание П.Ф. Карабанова, где в двух боль­ших залах его собственного дома в Москве, наряду с коллекцией гравировальных и литографированных портретов русских деятелей, древ­ними рукописями, собранием старинной русской утвари - чашами, кубками, блюдами и другими предметами гражданского обихода XV-XVIII вв. - находилась коллекция крестов, образов, икон. Таким было и собрание богатого московского купца А.И. Лобкова, покупавшего и иконы, и рукописи, и картины. Но исследователи особенно выделяют собрания первого председателя Общества истории и древностей рос­сийских при Московском университете, графа С.Г. Строганова в Пе­тербурге и известного историка и писателя М.П. Погодина в Москве. Их коллекции выросли до таких значительных размеров и имели та­кую материальную и научную ценность, что ни одно сочинение о рус­ских древностях середины XIX в. не обходилось без упоминания об этих коллекциях и их владельцах.

Историки искусства считают, что примерно в 1840-е гг. оформи­лось представление об иконописи как о национальном искусстве, которое заслуживает глубокого и всестороннего исследования. По­степенно иконы становятся объектами собирания и коллекцио­нирования. К этому времени русские иконы уже хранились в Бри­танском, Дрезденском, Геттенгенском, Мюнхенском и Ватиканском музеях. Роль хранителей старинных икон в России сыграли старооб­рядческие общины. Г.И. Вздорнов приводит сведения, что уже в конце XVII и начале XVIII вв. видные представители старообрядческого движения специально собирали старые - дониконовские - иконы. В 1840-е гг. в связи с общим увлечением древностями целенаправлен­ное собирательство старообрядцев получило новое качество: возник­ли частные старообрядческие коллекции иконописи, старообрядчес­кие молельни и церкви постепенно превращались в своеобразные музеи иконописи. Их владельцами были, как правило, богатые куп­цы, собиравшие наряду с иконами рукописи и старопечатные книги. Таких коллекций было много в средней полосе России и на Волге. Признание русской средневековой живописи как искусства нацио­нального прошлого, неразрывно связанного с настоящим, и стрем­ление систематически открывать и изучать памятники этой живопи­си пришло несколько позже.

Постепенно собирание икон пе­рестало быть особенностью только старообрядческого коллекционирова­ния и начало входить в моду в кругах знати и привлекать внимание профес­сиональных живописцев. В 1856 г. при Академии художеств, уже имевшей музей, где выставлялись картины и скульптура только XVIII-XIX вв., воз­ник "музей православного иконописания", как подсобное собрание древ­них памятников, необходимое в учеб­ных целях. Долгое время он был един­ственным музеем древнерусского ис­кусства в Петербурге. Понадобилось немало личной инициативы и упор­ного труда первых руководителей му­зея, чтобы он оказался нужным всем, кто интересовался художественным прошлым России.

Музеи Академии Художеств, Эрмитаж, доступные для публики частные собрания способны были удовлетворить художественные интересы жителей столицы. Москва же не имела общественной кар­тинной галереи и явно отставала в этом смысле от крупнейших го­родов Европы. Собрание Оружейной палаты, демонстрируемое в новом здании с 1852 г., не воспринималось современниками как ху­дожественное. За два десятка лет обществу было предложено три проекта художественных музеев, ни один из которых не был под­держан властями, и не реализовался.

Первый художественный музей слепков (копий) в Европе возник в 1827 г. (Германия, Бонн). А уже в 1831 г. за подписью кн. З.А. Волконс­кой был опубликован в журнале "Телескоп" проект такого же типа - Эстетического музея (59). Музей задумывали с просветительскими целя­ми как собрание гипсовых слепков с лучших образцов ваяния, начиная с египетского искусства и кончая современными авторами. При нем предполагалось создать также библиотеку, иметь коллекции жи­вописных произведений и гравюр. З.А. Волконская брала на себя из­готовление и доставку копий. Самое непосредственное участие в раз­работке проекта приняли профессора Московского университета, а также историк и коллекционер М.П. Погодин и издатель и литератур­ный критик СП. Шевырев. Предполагалось, что музей будет открыт при кафедре изящных искусств и археологии Московского универси­тета и для него будет построено специальное здание. Эта идея была воплощена в жизнь И.В. Цветаевым только в 1912 г.

Преподававший в Московском художественном классе художник А.С. Добровольский в 1836 г. выступил с предложением создать в горо­де Публичную картинную галерею, которая существовала бы на взно­сы учредителей и пожертвования. К проекту благосклонно отнеслась художественная общественность, но воплотить его в жизнь не удалось.

В 1850 г. с проектом создания в Москве публичного художествен­ного музея выступил архитектор и коллекционер Е.Д Тюрин, хорошо известный в Москве как автор Богоявленского (Елоховского) собора и реконструкции Московского университета. С самого начала своей со­бирательской деятельности (с 1820-х гг.) Тюрин мечтал о создании в Москве общедоступной картинной галереи. В 1840-гг. он обладал уже неплохим собранием, которое демонстрировал друзьям и знакомым. К 1850-м гг. его собрание включало более четырехсот "оригинальных картин всех известных школ Европы". В 1852 г. он открыл музей в своей квартире для публичного осмотра по воскресным дням. "Мос­ковские ведомости" писали по этому поводу, что "коллекция г. Тюри­на, при своих необширных размерах, довольно разнообразна, что в ней есть вещи действительно весьма замечательные и что вообще она вполне заслужила публичности" (60). Приобретенное властями собрание Е.Д. Тюрина могло бы стать основой городского музея. Но неоднок­ратные обращения к городским властям, а в 1856 г. к императору, не увенчались успехом, и картины были распроданы.

Идеи создания самостоятельных художественных музеев или картинных галерей высказывались неоднократно, но условия для их воплощения в первой половине века, видимо, еще не сложились.

Итак, в первой трети XIX в. возникло в два раза больше музеев, чем за все предшествующее столетие. К середине 1850-х годов в обеих столицах, всех университетских городах и даже в далекой Сибири действовало несколько десятков музеев: Эрмитаж и Оружейная па­лата; научные музеи Академии наук и научных обществ; учебные музеи при университетах и Академии художеств; общедоступные музеи в Петербурге (Румянцевский) и в провинции (Нерчинский, Барнаульский). Большинство музеев в столицах находились в веде­нии Министерства императорского двора, либо Министерства на­родного просвещения. По содержанию, характеру деятельности и особенностям собраний среди них можно выделить исторические музеи, археологические, естественнонаучные, промышленные, оп­ределился художественный профиль Эрмитажа.

Появились крупные публикации, основой для которых послу­жили музейные коллекции. Так, первые три тома фундаментального издания "Древности Российского государства" составлены на мате­риалах Оружейной палаты. На основе Минералогического кабинета Кунсткамеры, дающего представление о минеральных богатствах России, академик В.М. Севергин создал в 1809 г. фундаментальный труд "Опыты минералогического землеописания государства Россий­ского в 2-х тт." Директор музея Натуральной истории Московского университета Г.И. Фишер, опираясь на богатейшую коллекцию на­секомых, издал известную в свое время "Энтомографию" и т.д.

В это время уже существовали художественные журналы, а с 1820-х гг. статьи, посвященные истории искусств, публикуются на страницах общих журналов. "Телескоп", "Отечественные записки" помещают материалы о российских музеях и частных коллекциях, в печати периодически обсуждались все новые и новые музейные про­екты. Издаваемый М.П. Погодиным в 1841-56 гг. научно-литератур­ный журнал "Москвитянин" был в значительной степени рассчитан на любителей старины. Иллюстрированный журнал по вопросам искусства "Художественная газета", издаваемый с 1836 г. известным поэтом и драматургом Н.В. Кукольником, печатал статьи, посвящен­ные зарубежным музеям.

Но музеи еще не существовали как самостоятельные учрежде­ния, и многие из них оказались недолговечными. Их рождение и ги­бель, часто целиком зависели от деятельности конкретных людей. В культурной жизни того или иного города или региона они являлись важным, ярким, но все еще "не укоренившимся" явлением. Процесс интеграции этой культурной формы в социальную практику и систему сознания российского общества еще не завершился, да и сама форма продолжала развиваться и наращивать свой по­тенциал.

Еще не существовало музейного образования и музейных про­фессий. Часто, особенно в научных или частных музеях, собственно музейные коллекции, научный архив и библиотека составляли еди­ный комплекс, хранителем которого являлся библиотекарь. При сис­тематизации и экспонировании естественнонаучных коллекций ис­пользовались достижения и принципы систематизации этих наук. Создатели художественных музеев ориентировались на развивающу­юся историю искусств, знакомились с трудами историка античного искусства И. Винкельмана. Так как система учета, хранения и де­монстрации коллекций не имела ярко выраженной и осознанной музейной специфики, для руководства даже крупнейшими музеями требовалось не столько специальная, сколько общенаучная подго­товка, эрудиция, знакомство с европейским опытом. Крупный госу­дарственный деятель и известный коллекционер Н.Б. Юсупов был директором императорских театров, управлял дворцовым стеколь­ным и фарфоровым заводами, казенной шпалерной мануфактурой и занимался преобразованием Эрмитажа в дворцовый музей, позднее руководил Оружейной палатой. В 1842 г. директором Оружейной палаты стал писатель М.Н. Загоскин, через десять лет его сменил писатель и археолог А.Ф. Вельтман.

Лишь постепенно организация музеев становилась привыч­ной и достаточно престижной формой культурной деятельности. Вовремя "археологического бума" на юге России в ней прини­мали участие даже крупные государственные чиновники. Многочис­ленные проекты создания национального музея также можно счи­тать показателем формирующегося представления о музее как уч­реждении государственного и общенационального значения.

Превращение главных российских музеев в публичные и признание их коллекций национальным достоянием стало не только этап­ным событием для музейного дела, но и одним из важнейших обще­культурных достижений, сокращавшем разрыв между достигнутым уровнем духовной культуры и овладением культурными цен­ностями. Напомним, что доступными для посетителей в столич­ных городах к началу 1850-х годов стали Оружейная палата, Эр­митаж, Царскосельс­кий арсенал (с 1852 г.), Румянцевский музей, некоторые ведом­ственные и частные музеи имели ограни­ченный доступ посети­телей. Осуществилась публикация ряда круп­ных частных собра­ний. Но в первой поло­вине XIX в. музеи, по­сещаемые лишь узким кругом образованной публики (учеными, студентами, художниками, военными), оставались в сфере элитарной культуры. Развитие и про­цветание музеев, как справедливо писал известный этнограф и музейный деятель Н.М. Могилянский, находящееся "в зависимости от общих условий и тенденций времени: широкого роста и демократи­зации просвещения, блестящего развития наук и особенно естествоз­нания, огромного накопления материальных средств и роста горо­дов и городской жизни", произойдет во второй половине века.

* * *

В культурной жизни страны короткий период проведения реформ стал временем активной созидательной работы и практических дей­ствий. Музейное дело, как мы уже отмечали, к этому времени еще не сложилось в самостоятельную область культурной деятельности, имевшую устоявшиеся методы и четкую структуру. Но удивитель­ные возможности музеев способствовать решению новых и много­образных социальных проблем, выдвигаемых временем, были осоз­наны и начинали реализовываться.

Характерные приметы тех лет отчетливо проявились в ходе организации Румянцевского музея в Москве. Директор Румянцевского музея князь В.Ф. Одоевский, не находя средств на поддер­жание и развития музея, но считав­ший невозможным равнодушно гля­деть на постепен­ный упадок вверен­ного ему учрежде­ния, выступил с предложением о его переводе в Москву. Если в Петербурге уже действовали музеи Академии Наук, Академия Художеств, Эрмитаж, Императорская Публичная библиотека, то в Москве подобные учреждения отсутствовали. Попечитель Москов­ского учебного округа Н.В. Исаков, давно стремившийся создать в Москве публичную библиотеку, воспользовался случаем и немед­ленно поддержал инициативу В.Ф. Одоевского. На волне культур­ных преобразований тех лет беспрецедентную акцию удалось провести. Правительство дало разрешение на перевод музея, даже вопреки протестам петербургской профессуры. 23 мая 1861 г. от­крылся "Московский Публичный и Румянцевский музеумы" - учреждение, возникшее в результате совместного экспонирова­ния Румянцевского собрания с коллекциями Московского универ­ситета. Организация в музее отдела изящных искусств стала со­вершенно новым и чисто московским начинанием, воплотившим давнишнюю мечту иметь в городе публичную картинную гале­рею. В отдел изящных искусств передали более 200 картин из Эрмитажа, а император Александр II подарил картину А.А. Ива­нова "Явление Христа народу". В Москве, особенно в первые годы, библиотечные фонды и коллекции быстро пополнялись. Если в Румянцевском собрании при переезде было около 29 тыс. томов книг, то уже к 1864 г. их насчитывалось 125 тысяч. В1866 г. библиотеке музея было предоставлено право на получение обязательного эк­земпляра, благодаря которому она со временем превратилась в круп­нейшую библиотеку страны. В 1867 г. правительство передало му­зею собрание известного мецената и собирателя русской живопи­си Ф. И. Прянишникова. Дальнейшие пополнения не были столь мас­штабными и шли в основном через Общество Древнерусского ис­кусства, созданного при музее, либо являлись нерегулярными час­тными пожертвованиями, которые, однако, скрупулезно учитыва­лись.

Трудно переоценить то значение, которое имел Румянцевский музей для культурной жизни Москвы, получившей его в момент максимальной востребованности книги и научных знаний. Структура учреждения несколько раз менялась, но ее важнейшими составляю­щими всегда оставались: ценнейшее отделение рукописей и славян­ских старопечатных книг; библиотека; отделение изящных искусств и древностей; этнографическое отделение, преобразованное позднее в Дашковский музей; минералогическое собрание, переданное в кон­це века в геологический музей университета. В отделе рукописей ежегодно работало около 100 человек - ученые, студенты, лица ду­ховного звания, старообрядцы. Библиотека имела читальный зал на 100-120 человек и была открыта ежедневно с 10 утра до 20 часов вечера. В 1867 г. зафиксировали около 5000 посещений, а через 30 лет, в 1897-46 000 (61).

Количество посетителей музея указывается в Отчетах с 1870-х гг. Оно не сильно менялось за 20-30 последующих лет и составляло в год 35 - 40 тыс. посещений. Для 1000 человек залы музея были от­крыты бесплатно каждое воскресенье. Эти посетители осматривали музей самостоятельно, порой беспомощно блуждая среди сокровищ музея. Группы учащихся посещали музей в специально назначен­ный день и осматривали его под руководством специалистов. Летом двери музея бесплатно открывались для туристов.

Штат постоянных сотрудников никогда не превышал 15-18 че­ловек - директор, библиотекарь, хранители отделений, дежурные при читальном зале и т.д. Тем не менее музей стал своеобразным цент­ром притяжения культурных и научных сил. В разные годы в его библиотеке работали Ф.Е. и Е.Ф. Корш, Н.Ф. Федоров, Ю.В. Готье, а в отделе изящных искусств - К.К. Герц, И.В. Цветаев, Б.Р. Виппер, П.П. Муратов, Н.И. Романов и др. Причем известный переводчик и историк искусств Е.Ф. Корш, член кружка Т.Н. Грановского, прослу­жил библиотекарем с 1862 по 1893 гг., а затем до последних дней жизни (умер в 1897 г.) состоял почетным членом музея.

В это же время происходят существенные изменения в дея­тельности военно-исторических музеев - старейших в нашей стране. Являясь до военной реформы полузакрытыми учреждениями, служащими специальным или учебным целям, в 1860-е гг. они превращаются в общедоступные, обслуживающие как военную, так и гражданскую аудитории. В Петербурге в 1867 г. открыл свои две­ри для широкой публики Морской музей имени Петра Великого. Артиллерийское управление, реорганизовав "Достопамятный зал", создало Артиллерийский исторический музей, который был открыт для народа в 1889 г. Му­зеи как универсальная культурная форма и здесь оказались полезными: в них сохранялись релик­вии, формировались кол­лекции, которые в свою очередь использовались для пропаганды военно-исторических знаний и создания армии нового, буржуазного типа.

Музеи начали стихий­но возникать в воинских частях. Воинские соедине­ния имели свои реликвии, библиотеки и даже худо­жественные коллекции. Музеи, получившие в ли­тературе название "полко­вых", стали формой сохранения этого специфического невоенного, но необходимого для офицеров имущества и культурных ценностей. Положение об офицерских собраниях 1881 г. узаконило и регламен­тировало их организацию. Массовое создание таких музеев придется на начало XX в. Но уже к концу XIX в. в России сложилась разви­тая сеть военно-исторических и воинских музеев, которые играли важную роль в развитии военно-исторической науки и пропаганде военных знаний, образовании и воспитании личного состава.

Технический прогресс и экономические реформы вызывали по­требность в пропаганде прикладных знаний, в дальнейшем совер­шенствовании техники, в знакомстве населения с техническими но­винками и рациональными методами хозяйственной деятельности. Такой социальный заказ стимулировал появление новых специализированных групп музейных учреждений, возникавших при раз­личных ведомствах.

В конце 1859 г., еще в ходе подготовки реформ, по докладу ми­нистра государственных имуществ был учрежден Сельскохозяйственный музей в Петербурге. Потребность в подобных музеях ощущалась давно, и попытки создания предпринимались еще в пер­вой половине века, но не получили развития: условия для их функ­ционирования сложились лишь в пореформенное время. В 1855 г. на основе выросших коллекций Вольного экономического общества создали два музея: Музей моделей сельскохозяйственных орудий и машин и Музей прикладной естественной истории. Но в начале 60-х гг. они пришли в упадок. Такая судьба коллекций и музеев "при обще­ствах" естественна и закономерна. С одной стороны, на определен­ном этапе они перерастали рамки собраний "при обществах", с дру­гой - их дальнейшее функционирование требовало cпециальной музейной работы. Музеи Вольного Экономического Общества были переданы в Сельскохозяйственный музей Петербурга, призванный популяризировать сельскохозяйственные знания и прежде всего но­вую сельскохозяйственную технику. Ему выдавались ежегодные суб­сидии, для него были сделаны специальные приобретения за грани­цей. Музей пользовался популярностью, и его активно посещали. Со временем возникли специализированные сельскохозяйственные музеи и в провинциальных городах.

В 1851 г. состоялась Лондонская Всемирная выставка, ставшая "сви­детельством развивающегося культа машин и промышленности", который сказался на всей эпохе и внес изменения в развитие музейного дела. Действительно, уже в 1857 г. в Лондоне открылся Саут-Кенсингтонский музей прикладных знаний, ставший образцом для создания подобных учреждений во многих городах Западной Европы, в том числе и в России. Его отличали от предшественников - промышлен­ных музеев, возникавших с конца XVIII в., максимальная открытость для посетителя и активная пропаганда технических достижений.

Для Русского технического общества, возникшего в 1866 г., со­здание таких музеев являлось программным положением. Именно по инициативе Общества в 1872 г. был открыт Музей прикладных знаний в Петербурге.

В Москве подобное учреждение возникло практически одновре­менно с созданием музея в Петербурге. Общество любителей есте­ствознания, антропологии и этнографии взяло на себя труд создать музей, доступный для самых широких слоев населения и пригод­ный для разнообразной просветительской деятельности. Один из руководителей Общества, профессор Московского университета Г.Е. Щуровский, заявлял, что "знания из кабинета ученого должны поступать в массы народа и стать его умственным достоянием". Ус­троители видели задачу музея в распространении прикладных зна­ний, в развитии отечественной промышленности, профессиональ­ного образования и народного просвещения. Политехническая выс­тавка 1872 г. дала материал, достаточный для организации такого учреждения. Заведование его основными отделами на обществен­ных началах приняли на себя крупнейшие ученые. Объединившись вокруг Политехнического музея в Москве, они оказывали всемер­ную поддержку изобретателям и вели научные исследования. Лабо­ратории музея были оборудованы современной аппаратурой, что позволяло не только демонстрировать опыты, но и проводить серь­езные исследования и даже совершать открытия мирового значения: "свеча Яблочкова" была изобретена в стенах музея.

Для посетителя была разработана система объяснительных надписей и введен экскурсионный метод осмотра экспонатов. Боль­шое распространение и популярность приобрели циклы лекций-за­нятий по различным дисциплинам, сопровождавшиеся постановкой опытов. Некоторые опыты, например П.Н. Яблочкова, были постав­лены впервые перед широкой аудиторией именно в Политехничес­ком музее. Лекции по самым актуальным научным проблемам читали виднейшие деятели науки и техники: Д.Н. Анучин, А.Н. Бекетов, Л.С. Берг, В.Р. Вильяме, А.И. Воейков, Н.Е. Жуковский, Д.И. Менде­леев, А.Г. Столетов, К. А. Тимирязев и др. Родилась традиция чтения публичных лекций крупнейшей профессурой в стенах музея, тради­ция, продолжающаяся уже более ста лет. Посещаемость музея по­стоянно возрастала. Если в 1873 г. его посетило 12 552 человека, то в 1883 г. уже 112 328, а в 1903 - 131 440 (62). Мотивы сотрудничества с музеем ученых раскрывает высказывание К.А. Тимирязева: "Быть может, я увлекаюсь, преувеличивая значение этого явления, но при каждой новой встрече с ним (имеются в виду переполненные аудитории музея. А.С.) мне представляется, что здесь в зачаточной фор­ме, в микроскопических размерах, но все же проявляется начало рас­платы того веками накопившегося долга, который наука, цивилиза­ция, рано или поздно, должны же вернуть тем массам, на плечах которых они совершили и совершают свое торжественное шествие" (63).

Деятельность Политехнического музея убеждает, что во второй половине XIX в. получила серьезное развитие одна из важнейших социальных функций российских музейных учреждений - просве­тительская.

Просветительство и распространение знаний в народе стало ло­зунгом 60-х гг. В ответ на этот социальный запрос в 1860-е гг. начала формироваться группа музеев, специально ориентированная на пе­дагогическую деятельность. Россию считают родиной педагогичес­ких музеев. Первым стал основанный в феврале 1864 г. в Петербур­ге Педагогический музей военно-учебных заведений. Реализация новаторского проекта именно в военной сфере не случайна. В воен­ной области реформы проводились наиболее решительно и после­довательно. Главным начальником военно-учебных заведений, осу­ществлявшим под руководством Д.А. Милютина реорганизацию си­стемы военного образования и сближения ее с общегражданской, с 1863 г. был уже упоминавшийся генерал Н.В. Исаков. Он стал непосредственным инициатором организации Педагогического музея, задумав его как просветительное учреждение широкого профиля и совсем не ведомственного значения. В 1871 г. под музей выделили комплекс зданий в центре Петербурга, в так называемом "Соляном городке", а с 1875 г. он вошел в состав Музея прикладных знаний на правах педагогического отдела. Основу коллекций музея составляли наглядные пособия и педагогическая литература.

Музей занимался производством дешевых наглядных пособий для школ, публиковал каталоги наглядных пособий и обозрения педагоги­ческой литературы, устраивал народные чтения и публичные лекции, временные учительские курсы. На общественных началах в музее ра­ботало около 400 добровольных помощников. В разные годы с ним со­трудничали крупнейшие отечественные педагоги и ученые: К.Д. Ушинский, Н.А. Корф, И.М. Сеченов, П.Ф. Лесгафт, Л.Н. Модзалевский и др., обеспечившие высокий уровень и престиж учреждения.

Отличительной чертой педагогических музеев стало их обращение прежде всего к учителю, стремление стать его ближайшим по­мощником в сложном педагогическом деле.

В 1875 г. музей принял участие во Всемирной выставке в Пари­же, приуроченной к Географическому конгрессу, и получил за свои пособия множество наград, а конгресс выразил убеждение в необхо­димости создания таких музеев во всех странах. И действительно, после 1875 г. такие музеи возникли во Франции, Бельгии, Англии, Германии и других государствах.

Можно утверждать, что в период буржуазных реформ 1860-х гг., отвечая потребностям в демократическом переустройстве образова­ния и обновления школы, появился тип музея, способный стать дей­ственным средством такого переустройства.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных