ОБОСОБЛЕНИЕ МУЗЕЙНОГО ДЕЛА В САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ СФЕРУ КУЛЬТУРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 6 страница

Известно, что существовали и иные взгляды на местный музей. Многим художникам и искусствоведам, выступавшим на проходив­шем в декабре 1911 - январе 1912 гг. Всероссийском съезде худож­ников, местный музей представлялся прежде всего художественным музеем. А известный деятель А.И. Смирнов видел местный музей как земский, и отводил ему роль вспомогательного средства в прак­тической работе. Прагматический подход к местному музею и про­тивопоставление местных музеев музеям центральным по их месту и значению в обществе, пожалуй, преобладали. Крупнейшие музее­веды этого времени шли много дальше в своем осмыслении роли музея. Так, Н. М. Могилянский рассматривал музей не только как хранилище ценных, уникальных памятников, но и как научное уч­реждение и просветительный центр.

Накануне нового века, принесшего человечеству разрушительные войны и жестокие социальные потрясения, деятели культуры осознали возможности музеев в "собирании и охранении" памятников старины и искусства и вместе с тем способность "пробуждать в широкой среде общественное самосознание, сознательную любовь к окружающему, к своей малой, провинциальной родине, затем к своему отечеству и более широкое, наконец, мировое чувство человечности" (81).

Распространение местных музеев имело серьезные культур­ные последствия. В некоторых губерниях произошло их объедине­ние с музеями статистических комитетов, в результате которого воз­никли губернские музеи - прообразы областных краеведческих му­зеев. Н.И. Романов писал о местных музеях в первые послереволю­ционные годы как об институтах духовного хранения и называл их новыми школами духа, что исключало противопоставление мест­ных учреждений центральным. Н.И. Романов выдвигал принцип ком­плексного анализа в местном музее различных сторон жизни края, объединенных определенным внутренним смыслом. Он связывал их деятельность, дающую полное знакомство с известной областью, ее природой и жизнью, с родиноведческим движением.

В 1920-е гг., которые заслуженно принято считать "золотым де­сятилетием краеведения", развитие местных музеев происходило в тесном сотрудничестве с краеведческим движением. Сам термин "краеведческие музеи" получил распространение с середины 1920-х годов. Вопросы содержания их деятельности активно обсуждались на страницах многочисленных в 1920-е гг. краеведческих изданий. Регулярно проводились краеведческие конференции с участием круп­нейших ученых и деятелей культуры, возглавлявших краеведческое движение в эти годы (Д.Н. Анучин, Н.П. Анциферов, И.М. Гревс, Н.Я. Марр, С.Ф. Ольденбург, В.П. Семенов-Тян-Шанский, А.Е. Фер­сман и многие другие). Руководство краеведческим движением в стране взяла на себя Академия Наук.

При такой организации краеведческой работы краеведческие му­зеи стали играть в жизни регионов роль своеобразных культурных и научных центров, в обществе утвердился взгляд на них как на "провин­циальные академии наук", "живые энциклопедии края". И так было не только в центре страны, но и в отдаленных регионах. В структуре Хабаровского краеведческого музея к концу 1920-х годов сложилось 11 отделов: геологии, минералогии и палеонтологии, ботаники, зооло­гии, археологии, этнографии, истории края и сопредельных стран, ну­мизматики, фотофонд и отдел революции. Эта структура отражала на­правления научной деятельности музея по изучению Приамурья. Му­зей находился в ведении Дальневосточного филиала Академии Наук. Поэтому его сотрудники работали в постоянном контакте с квалифици­рованными специалистами, что обеспечивало высокий научный уро­вень исследований, актуальность изучаемых проблем, координацию усилий (82).

Значительное число музейных специалистов из старой интеллиген­ции позволило музеям развернуть серьезную научную работу. Но в 1920-е гг. в музеи пришли и молодые люди, получившие образование уже в со­ветское время и сумевшие воспринять традиции и навыки, передавае­мые представителями старой школы. В результате научной деятельнос­ти краеведческих музеев в 1920-е гг. пополнились их фонды, сформи­ровались разнообразные тематические коллекции, был собран матери­ал о природных и сырьевых ресурсах отдельных регионов страны.

Несмотря на невероятно напряженный ритм жизни в годы рево­люционных преобразований и наряду с этими преобразованиями, шел активный творческий процесс осмысления происходящего в музей­ном мире. Вопросы организации музейной деятельности широко обсуждались на многочисленных конференциях и на страницах спе­циальных периодических изданий. В 1920-1922 гг. издавался пер­вый в России музееведческий журнал "Казанский музейный вест­ник", созданный по решению Предварительного съезда музейных деятелей и Первой музейной конференции 1919 г. В 1923-24 гг. в Петрограде вышли два тома периодического музееведческого изда­ния "Музей". В 1919-1920 гг. Художественной секцией Наркомпроса издавались бюллетени "Художественная жизнь". Петроградским отделом народного образования в 1921-1922 гг. издавался научно-педагогический журнал "Экскурсионное дело". Большинство музе­ев также публиковали свои труды.

К сожалению, в условиях российской действительности музеи, и не только местные (этот термин присутствует в литературе до середи­ны 1930-х гг.), испытали сильное идеологическое давление. Уже к кон­цу 1920-х гг. четко определилась тенденция свести краеведение к удов­летворению исключительно насущных и утилитарных хозяйственных и политико-просветительных нужд. В результате совершенно верный тезис о задачах комплексного и всеохватного изучения края краевед­ческими музеями на практике привел к схематизму и содержательно­му однообразию. Местные музеи, возникшие в "одушевленные де­мократическими мыслями десятилетия" еще XIX в., к 30-м годам но­вого столетия в большинстве своем превратились во второстепенное звено культурной работы. Но и в этом качестве они способствовали популяризации научных знаний и пробуждению интереса к своему краю, содействовали ликвидации неграмотности.

В начале 1920-х годов одновременно с завершением формирования государственных органов управления музейным делом проводилась боль­шая работа по стабилизации сети музеев системы Наркомпроса. Часть музеев не входили в нее и находились в ведении ВСНХ, Наркомзема, Наркомата обороны и др. Список музеев Наркомпроса, утвержденный СНК РСФСР в 1923 г., включал 220 музеев, из них 49 в Москве, 23 в Петрограде и 148 провинциальных. Остальные музеи (около 180) были признаны музеями местного значения и переданы на местный бюджет. Эти меры объяснялись как естественным процессом упорядочения скла­дывавшейся системы, так и тяжелым положением, в котором по-прежне­му находилась Советская Россия, пережившая страшнейший голод и граж­данскую войну. Государство в этих условиях не могло обеспечить нор­мальное функционирование многочисленных музеев. В 1922 г. в советс­ких музеях впервые была введена входная плата. В 1923-1925 гг. реорга­низация музейной сети продолжалась путем ее упорядочения, сокраще­ния, перевода части музеев на положение филиалов. К 1925 г. сеть сократи­лось еще почти вдвое. Теперь она состояла из 100 музеев и 42 филиалов на государственном бюджете и 143 музеев на местном бюджете. По зна­чению все музеи разделили на три категории: центральные, областные и местные. Причем понятие "местные" означало теперь ограничение ком­петенции. В задачу этой группы музеев входило собирание и демонстра­ция предметов узко местного значения.

Уже к середине 1920-х гг. в музейном деле наметились некоторые опасные тенденции, противоречащие самому духу первых лет рево­люции. Созданный в 1920 г. Главный политико-просветительный ко­митет Наркомпроса РСФСР (Главполитпросвет) начал усиливать по­литический контроль за деятельностью музейного отдела. Обнаружи­лась тенденция администрирования со стороны государства, а обще­ственные и профессиональные объединения музейных работников, о которых шла речь на конференции 1919 г., созданы не были. Позднее, в связи с празднованием в 1927 г. десятилетия Октябрьской революции, всем музеям было "сверху" предписано отразить в своих экспо­зициях революционные события, причем регламентировались даже названия разделов и экспозиционных материалов.

В 1923 г. все фонды музеев были объявлены государственным достоянием. В 1922-1926 гг. специальными постановлениями, музе­ям разрешили реализацию дублетных фондов, ветхого имущества, а также имущества, "не имеющего историко-художественного значе­ния". Эта вынужденная в тот период мера, позволившая заработать антикварному рынку, а также ликвидация в 1929 г. хранилищ Госу­дарственного музейного фонда, в дальнейшем привела к невоспол­нимым утратам и распродажам предметов из музейных коллекций.

Уже в 1922 г. состоялась высылка из СССР части немарксистской интеллигенции, а с середины 1920-х гг. все определеннее становится стремление замены старой интеллигенции марксистскими кадрами.

Самый яркий и творческий период музейной истории завершил­ся. Музей исполнил свою роль, осуществив связь времен и поколе­ний, оказался самой действенной формой сохранения культурного наследия в период глобальных катаклизмов.

Литература:

1. Кузина ГА. Государственная политика в области музейного дела в 1917-1941 гг. // Музей и власть. Ч. I. М., 1991.

2. Мазный Н.В., Поляков Т.П., Шулепова Э.А. Музейная выс­тавка: история, проблемы, перспективы. М., 1997.

3. Музееведение России в первой трети XX в. / Сб. науч. тр. Му­зея революции. Вып. 24. М., 1997.

4. Равикович Д.А. Формирование государственной музейной сети (1917-1 половина 60-х гг.). М., 1988.

5. Разгон A.M. Предварительный музейный съезд - итог развития музейного дела в России. // Музей и власть. Ч. П. М., 1991.

6. Рубан Н.И. Советская власть и музейное строительство на Дальнем Востоке России (1920-1930-е гг.). Хабаровск, 2002.

7. Федоров Н.Ф. Из философского наследия. М., 1995.

8. Юхневич М.Ю. Педагогические, школьные и детские музеи дореволюционной России. М., 1990.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: