Торговый оборот отделов главной конторы Центросоюза за 1923г. составил 165 660 230 руб., а весь оборот — 205 546 200 руб. Центросоюз имел в это время 25 предприятий. 6 страница

во вторую очередь — кооперативных и в третью — единоличных. Количество трак­торных отрядов в 1920—1922 гг. было весьма значительным: на Северном Кавказе ра­ботало 20 отрядов, в потребляющей полосе, на Урале и в Сибири — 12. Большое число тракторных отрядов имелось в Поволжье и на Украине. В 1923 г. несколько трактор­ных отрядов было создано на Украине организациями «Джойнт» и «Село-Техника». Создание тракторных отрядов явилось чрезвычайной государственной мерой, предпри­нятой в период наибольшего упадка сельского хозяйства. Но работа тракторных отря­дов в эти годы не во всем удалась. Как только крестьянское хозяйство встало на путь восстановления своего производства, машины, предназначенные для обработки боль­ших площадей, не могли найти себе применения в мелкокрестьянской деревне. С конца 1922 г. началась ликвидация тракторных отрядов, их имущество было передано в совхозы Госсельсиндиката. Необходимые объективные предпосылки для создания этой формы использования тракторов в масштабах страны возникли только в 1927— 1929 гг. К весне 1928 г. тракторные колонны, насчитывавшие 700 тракторов, были созданы при 73 зерновых совхозах страны. Одновременно тракторные колонны созда­вались и в кооперативной системе. В 1928 г. в РСФСР насчитывалось 14 тракторных колонн в составе 346 тракторов, которые обрабатывали 57,8 тыс. га (см. подробнее: Данилов В.П. Создание материально-технических предпосылок коллективизации сель­ского хозяйства в СССР. М., 1957. С. 289—292, 344).

¹⁴⁸ В информационно-циркулярном письме СО ОПТУ № 29 от 30 октября 1925 г. констатировалось, что в результате оперативных мероприятий «влияние эсеров на об­щественную жизнь страны свелось к нулю». Несмотря на процессы разложения, ак­тивисты ПСР в СССР и за рубежом, как указывалось в документе, принимали меры по воссозданию партии и обсуждали вопросы ее легализации. Органы ОГПУ получали данные о рассуждениях т.н. «идейных эсеров» относительно «совпадений» политики большевиков с программными и тактическими установками эсеровской партии. На ос­новании этого ими предлагалось не мешать большевикам «проводить то, что проводи­ли бы сами эсеры», а помогать «в вопросах кооперации, земельном и в вопросах новой экономической политики». Другие представители ПСР убеждали своих единомышлен­ников, что «под речами Троцкого нужно подписаться обеими руками», что «эсеры из подполья должны поддерживать течение, во главе которого стоит Троцкий», путем просачивания во все организации Советской власти.

Наряду с этим, особенно от зарубежных деятелей партии эсеров в связи с измене­нием обстановки наблюдались попытки пересмотра партийной программы, нацеливаю­щей своих членов и единомышленников не на социализм, а на стабилизацию капита­лизма, на платформу демократизма. Как видно из циркулярного письма, в эсеровской партии шли дискуссии по аграрному вопросу. Так, правое крыло ПСР выдвигало тре­бования о необходимости признания земельной реформы Советской власти как «пра­вильной и благоразумной». Они полагали, что «у крестьян чрезвычайно усилились собственнические настроения», однако «считали необходимым отказаться от попыток социализации, ограничивались только пропагандой ее и борьбой против тенденций к введению частной собственности на землю». С другой стороны, левое крыло ПСР «предлагало борьбу за уравнительность землепользования, за ломку установившихся земельных отношений, путем налогового нажима на крестьян, пользующихся излиш­ками земли».

В документе СО ОГПУ утверждалось, что, несмотря на разложение партии правых эсеров и разногласия эсеров ПСР по основным тактическим вопросам, главной задачей было свержение Советской власти «не сейчас, так в будущем». По мнению ОГПУ, в то время эсеры возлагали в плане борьбы с большевистским режимом особые надежды на политическую активность крестьянства, чтобы направить ее в антисоветское и антикоммунистическое русло. Эсеры считали, что политическая активность в деревне свидетельствовала о стремлении крестьянства «стать полноправным хозяином своих собственных судеб», а это было достижимо, как они полагали, «в условиях свободного истинно демократического самоуправления». «Деревне ничего не остается, — сообщал эсеровский зарубежный рупор «Революционная Россия» № 41, — как выбрать между своими стремлениями свободной и независимой самостоятельности с одной стороны, и тяжким игом большевистской власти, с другой». В этом же печатном органе (№ 42 и 43) указывалось на бесполезность «вытеснения коммунистов из советского аппарата» и на необходимость продвижения своих представителей в высшие советские законода­тельные и исполнительные органы путем прямых выборов, чтобы «избранные дейст-

вовали по их наказам, как то было при выборах в Учредительное собрание». В каче­стве формы такой борьбы выдвигались крестьянские союзы и экономические требова­ния, в частности, уменьшение налогов, упорядочение землепользования, помощь сель­скому хозяйству, борьба с неурожаями и т.д., что, по мнению правых эсеров, было бы возможно только при демократическом обществе. В противовес большевистским ло­зунгам «о смычке города и деревни», они выдвигали идею заключения союза между рабочими и крестьянами непосредственно, без участия коммунистов, «помимо них и против них». Что касается особого внимания эсеров к кооперации, то по заключению СО ОГПУ, в этой форме организации сельскохозяйственного труда они видели «опор­ные пункты для антисоветского движения, а основным препятствием роста и развития кооперативного движения — «большевистскую власть» (ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 478. Л. 2—4об).

¹⁴⁹ Циркулярное письмо ВЧК № 6 от 25 июля 1920 г. направлялось во все губерн­
ские ЧК, особые отделы и районные ТЧК. В обращении к оперативному составу, под­
писанном Ф.Э.Дзержинским, И.К.Ксенофонтовым и М.Я.Лацисом, помещенном в на­
чале документа, его издание обусловливалось сложной внешнеполитической обстанов­
кой (война с Польшей и войсками белого генерала Врангеля) и необходимостью на­
править усилия чрезвычайных комиссий «на борьбу с контрреволюцией внутреннего
фронта». Как отмечали руководители ВЧК, с настоящим циркулярным письмом долж­
ны были быть ознакомлены представители местных чекистских органов вплоть до
каждого уполномоченного и его помощников в губчека и РТЧК, а также в уездных
политбюро и отделениях районных транспортных чрезвычайных комиссий.

Основную часть циркулярного письма составляли копии официальных документов ЦК партий правых и левых эсеров. К числу материалов ПСР относились: циркулярное письмо ко всем местным организациям партии эсеров (о деятельности и тактике ра­боты в деревне); программа Союза трудового крестьянства; программа Крестьянского союза; воззвание Крестьянского союза «Крестьянам Сибири»; речь В.М.Чернова на общем собрании печатников 23 мая 1920 г. в честь делегации английского пролета­риата, обращение уральской организации ПСР после ликвидации их политического центра в Иркутске, тезисы к 10 съезду партии эсеров, принятые на собрании ураль­ской организации 1—30 мая 1920 г. Материалы ЦК левых эсеров содержали: резолю­цию ЦК партии ЛСР (интернационалистов) по поводу польского наступления; воззва­ние «К рабочим, крестьянам и красноармейцам» в связи с праздником 1 мая (1920); письмо московской организации партии ЛСР к членам партии (декабрь 1919 г.); те­зисы ЦК ЛСР «По военному вопросу» и «По вопросу об организации власти» (см. ЦА ФСБ РФ. Ф.1. Оп. 4. Д. 155. Л. 46—65, 76).

Циркулярное письмо ГПУ № 18 от 10 марта 1922 г. «О левых социалистах-рево­люционерах», подписанное начальником СОУ В.Р.Менжинским и начальником секрет­ного отдела Т.П.Самсоновым, ориентировало органы Госполитуправления в отношении перегруппировки левоэсеровских течений, которые, по мнению авторов, привели к объединению синдикалистских и интернационалистских народнических групп на Ук­раине и в Российской Федерации. В документе содержится информация об участии в этом процессе известных деятелей из числа левых эсеров: Спиридоновой, Штейнберга, Камкова, Трутовского, Шрейдера и др.; об эсеровских печатных органах, о проведен­ных съездах, совещаниях, конференциях и принятых на них решениях о сочетании легальных и нелегальных методов борьбы за осуществление своих программных уста­новок. В частности, в циркуляре отмечалось, что в противовес созданным Советской властью в деревне посевкомам, левые эсеры пытались «создавать снизу «свои» сель­скохозяйственные советы и комитеты и использовать их как первые ячейки крестьян­ского производственного союза. Как тревожный факт для большевистской власти от­мечалась тенденция левых эсеров к объединению не только различных родственных им течений, но и с правыми эсерами (группа «Народ», эсеры за границей) с целью воссоздания единой народническо-эсеровской партии в России. Недопущение этого объединения являлось ударной задачей всех органов ГПУ (ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 310-а. Л. 13, 14об.).

¹⁵⁰ Украинская партия социалистов-революционеров (УПСР) основывалась на тра­
дициях народнических эсеровских организаций, возникших в России в середине 90-х
годов XIX в. В числе первых была киевская группа, затем подобные организации на­
чали функционировать в Полтаве, Харькове и Одессе. Они состояли из представителей
городской и сельской интеллигенции, служащих, студентов и крестьян. 1-я конферен-

ция организации УПСР проводилась в Киеве, где наряду с представителями малорос­сийских губерний участвовали делегаты от эсеров России.

Воззрения и программные установки украинских эсеров мало отличались от ана­логичных организаций и групп по всей Российской империи, за исключением того, что отдельные из них ставили вопросы национального самоопределения или нацио­нально-персональной автономии в рамках федеративного государства. Они также были подвержены идеям социализма и марксизма. В программу УПСР (1917) вошли основ­ные положения программы общероссийской партии эсеров. Кроме того, украинские эсеры считали себя составной частью 2-го Интернационала. В качестве конечной цели они намечали «переустройство современного капиталистического строя на строй соци­алистический» путем социальной революции. В процессе революционной борьбы с царским режимом члены УПСР подвергались арестам и ссылкам, поэтому многие де­ятели эмигрировали за границу, где образовывали зарубежные организации.

После Октября 1917 г. и в начальный период гражданской войны в УПСР произо­шел раскол, и левая его часть пошла на сближение с компартией Украины, а правое крыло после советско-польской войны 1920 г., как поддержавшее поляков, было вы­нуждено эмигрировать. В годы Советской власти, особенно после процесса по делу ПСР в Москве в 1922 г., в отношении эсеров, в том числе и на Украине, проводились мероприятия по ликвидации их организаций и групп. 29 сентября 1922 г. ГПУ про­вело аресты почти всего состава Всеукраинского Совета ПСР, затем были ликвидиро­ваны все краевые и областные бюро и комитеты ПСР (Левобережное бюро — в Харь­кове, Правобережное — в Киеве, Южное краевое — в Одессе). Весной 1923 г. в Одессе чекисты обнаружили подпольную типографию Южного краевого бюро, где печаталась газета «Знамя Труда» и газета киевского бюро — «Знамя Борьбы». Помимо оператив­ных и репрессивных мер проводились официальные мероприятия по ликвидации эсе­ровских организации в СССР. Так, по инициативе, как указывалось, златоустовских рабочих, было образовано центральное бюро съезда, на который приглашались граж­дане из числа ранее принадлежавших к эсеровской партии, а также в прошлом рево­люционеры и старые партийные работники.

Легальный съезд бывших эсеров прошел в Москве с 18 по 20 марта 1923 г. По данным СО ОПТУ, в резолюциях съезда содержался отказ «от народнической идеоло­гии» и заявление «об окончательном разрыве с эсеровской практикой». К этим реше­ниям на самом съезде, на легальных губернских конференциях ПСР, а также одиноч­ным порядком присоединились 4256 человек, из них рабочих — 2734, крестьян — 868, служащих — 654 (см. подробнее: Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX века. М., РОССПЭН, 1996. С. 639—642; ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 478. Л. 2—2 об.)

¹⁸¹ «Шахтинское дело» — один из первых громких процессов по разоблачению так называемых вредительских организаций в СССР, который послужил толчком к про­ведению массовых репрессий. Дело по обвинению во вредительстве 53 чел., преиму­щественно инженеров и высококвалифицированных техников, слушалось в Москве 18 мая — 5 июля 1928 г. специальным присутствием Верховного суда СССР. Как офи­циально сообщалось, организация «шахтинцев» была раскрыта при содействии рабо­чих в Шахтинском округе и якобы имела свои ячейки на всей территории Донбасса и в руководящих хозяйственных органах. Подсудимые обвинялись в связях с бывши­ми владельцами шахт, находившимися за границей, и службе в их интересах. Специ­алистам вменялось в вину препятствование в налаживании работ и модернизации шахт, закупка негодного оборудования, растрата денежных средств и другие преступ­ления хозяйственного характера. Следствие и суд усматривали в действиях подсуди­мых и политические преступления. 38 чел. из числа обвиняемых по этому делу были приговорены на сроки от одного года до 10 лет, четверо — условно, 11 человек — к высшей мере наказания, причем шести осужденным Президиумом ЦИК СССР эта мера была заменена 10-летним сроком отбывания в местах заключения, четверо были оправданы.

Приказом ОГПУ № 205 от 25 октября 1928 г. ряд рабочих-шахтеров за участие в разоблачении «вредителей» и помощь следствию были награждены револьверами сис­темы «Маузер» с надписью «За борьбу с вредителями от Коллегии ОГПУ». Впослед­ствии дело было пересмотрено, и все бывшие «шахтинцы» реабилитированы.

¹⁵² Взрыв в бюро пропусков ОГПУ — террористическая акция, осуществленная ку-теповскими белоэмигрантами-офицерами Марией Захарченко-Шульц и Н.Вознесен-

ским, а также бывшим савинковцем А. Опперпутом-Стауницем в 1 час 50 минут 3 июня 1927 г. Взрыв произошел в Москве в трехэтажном доме № 3/6 по ул. Малая Лубянка, примыкавшем к основному зданию ОГПУ и Внутренней тюрьме. По счас­тливой случайности в жилом доме, где размещалось общежитие, возникший в начале коридора на 2-м этаже пожар был затушен находившимися там сотрудниками ОГПУ и прибывшими пожарными. Как выяснилось, террористы намеревались осуществить задуманную акцию при помощи разлитого по полу бензина, закладки коробки с прес­сованным тротилом на площадке лестницы черного хода и самодельных бомб.

Убедившись в неудаче, они бежали в Смоленскую губернию, где совершили напа­дение на шофера штаба БВО Гребенюка и его помощника Голенкова с целью захвата автомашины. Большую помощь в поисках преступников оказали крестьяне. За время преследования при проверке документов и попытках их задержания были ранены ра­бочий Яновского спиртового завода Кравцов, крестьянин деревни Белоручье Якушенко и милиционер Лекин, жена командира полка Ровнова. Заметая следы, террористы раз­делились. Первым при перестрелке 19 июня в районе села Богородицкое был убит Оп-перпут, а 23 июня близ Дретуни в районе Полоцка при вооруженном сопротивлении засаде красноармейцев были убиты Захарченко-Шульц и Вознесенский (см. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 30. Подробности о поимке террористов были опубликованы в га­зете «Правда» от 5 и 6 июля 1927 г.).

¹⁵³ Речь идет о епископе Иерофее Никольском (Тимофее Афонине), викарии Вели-
коустюжской епархии. 10 февраля 1928 г. Священным синодом «за раздорническую
деятельность» был уволен на покой с запрещением заниматься священное лужением.
В с. Путилове Никольского района Северной области находился с 1924 г., пользовался
большим авторитетом у верующих, вел активную агитацию среди женщин и молодых
девиц за пострижение в монахини. Он обвинялся местными советскими властями в
деятельности, направленной на срыв всех хозяйственно-политических мероприятий, в
организации антисоветских групп из кулаков, полицейских и других т.н. «бывших
людей», в посвящении в сан священника белогвардейского офицера деникинской
армии И.З.Кабанова. 17 мая 1928 г. во время ареста представителями милиции в с.
Путилове Кемского сельсовета Никольского района в его защиту встала толпа до 500
чел. из числа местных крестьян, вооруженных топорами, вилами, кольями и др. Во
время беспорядков епископ был смертельно ранен.

¹⁵⁴ Смоленские события или «смоленский нарыв» — крупнейшая антинэповская,
антибухаринская и антикрестьянская кампания, организованная сторонниками Стали­
на в июле — октябре 1928 г., когда была снята с работы практически вся верхушка
партийного и управленческого аппарата Смоленской губ. В 1928—1929 гг. ЦКК, ЦК
и секретариат ВКП(б) приняли пять специальных постановлений по «смоленскому
делу», обвинив партийные организации губернии в «перерождении», в «политическом
блоке» с кулачеством, бюрократизме, нарушении советского законодательства и клас­
совой линии, в разложении коммунистов и т.п. Характерной особенностью сельского
хозяйства губернии был высокий процент хуторов: в 1928 г. хутора и отруба состав­
ляли 59,8% среди форм землепользования, а по отдельным уездам — до 98%. Ото­
ждествление понятий «хуторянин» и «кулак» стало одной из причин проведения кам­
пании. Другое обстоятельство было связано с тем, что именно Смоленщина стала поли­
гоном для испытаний бухаринско-чаяновских идей, она традиционно была тесно свя­
зана с с/х наукой, располагала отличными кадрами специалистов сельского хозяйст­
ва. Чистка проводилась по признаку социального происхождения, все, кто не имел
«пролетарской или полупролетарской крови», вычищались со всех постов. Только за
весну 1928 г. состав секретарей волкомов ВКП(б) был сменен на 60%, райкомов на
80%, укомов на 74%. Губсуд, прокуратура были «вычищены» на 100% (см. подроб­
нее: Афанасьев В.Г. Новые концепции и старые мифы // Россия в XX в.: Историки
мира спорят. М., 1994. С. 397—409; Кодин Е.В. Смоленский нарыв. Смоленск, 1995).

¹⁵⁵ Шифртелеграмма № 3409 от 24 января 1928 г была направлена за подписью
зампреда ОГПУ Ягоды и заместителя начальника ОО ОГПУ Я.К.Ольского начальни­
кам Особых отделов САВО, СибВО и ЗакВО. В ней констатировалось, что меры по уси­
лению хлебозаготовок повлекли жалобы крестьян на «нажим» властей и деревенские
письма насыщены высказываниями о восстановлении продразверстки и требованиями
о создании крестьянских союзов. Помимо информирования центра о реагировании
красноармейцев на хлебозаготовительную кампанию военные контрразведчики со-

вместно с политорганами и командованием обязывались активизировать разъяснитель­ную работу в армейской среде (ЦА ФСБ РФ. Ф.2. Оп. 6. Д. 982).

¹⁵⁶ Сумма с/х налога на 1928/29 г. была увеличена до 400 млн руб. при сохране­
нии значительных льгот для колхозов и освобождения от обложения бедноты (35%),
что означало резкое увеличение налога на зажиточно-кулацкие хозяйства. Наряду с
общим повышением ставки обложения высоких доходов вводится прогрессивная над­
бавка к нормативно исчисленному доходу зажиточных хозяйств от 5 до 25%. Наибо­
лее богатые эксплуататорские хозяйства стали облагаться не по нормативно исчислен­
ному, а по фактическому доходу, определяющемуся в индивидуальном порядке. В
1928/29 г. налог был индивидуально исчислен для 1 — 1,5% хозяйств. Те 3,9% бо­
гатых хозяйств, которые в предыдущем году внесли 25,9% общей суммы сельхозна­
лога, теперь должны были выплатить уже 37,9%. В практике налогового обложения
1928,29 г. были допущены ошибки. Как отмечалось в резолюции объединенного засе­
дания ЦК и ЦКК партии от 2 февраля 1929 г., «такое увеличение налога, при осво­
бождении от него 35% хозяйств и разложении всей тяжести налога на остальные 65%
хозяйств, чрезмерно задевает интересы некоторых слоев середняков». В апреле 1929 г.
XVI конференция ВКП(б) одобрила основные принципы налогового обложения в де­
ревне на 1929/30 г.: — освобождение от налога 35% маломощных хозяйств, значи­
тельные льготы колхозам, переложение на более зажиточные 4—5% хозяйств 30—
45% всей суммы налога (см. подробнее: Данилов В.П. Советская налоговая политика
в доколхозной деревне // Октябрь и советское крестьянство. 1917—1927 гг. М., 1977).

¹⁵⁷ Постановлениями ВЦИК и СНК РСФСР от 28 июня и 5 августа 1929 г. сель­
советам предлагалось в административном порядке накладывать на кулаков, отказы­
вавшихся продавать излишки хлеба государству, штраф в размере пятикратной стои­
мости подлежащих сдаче продуктов. При неуплате штрафа их имущество конфиско­
вывалось, а сами они подлежали выселению (СУ РСФСР. 1929. Ks 60. Ст. 589, 590).
Принятие этих постановлений означало начало «ликвидации кулачества как класса».
Эти меры применялись к кулацким хозяйствам, которые отказывались выполнять го­
сударственный план по хлебозаготовкам и с/х налогу. В порядке твердых заданий у
кулаков было изъято 3,5 млн тонн хлеба. К 20 декабря 1929 г. план хлебозаготовок
был выполнен.

Государственная политика по отношению к крестьянству после 1920 г. стала активно поддерживать крестьянские хозяйства, которые вводили агротехнические улучшения, проявляли активность в улучшении животноводства. И в законодательст­ве, и в литературе их именовали передовыми крестьянскими хозяйствами, иногда на­зывали интенсивниками, в тех случаях, когда крестьянское хозяйство переходило к интенсивным формам производства. Эта поддержка передовых крестьянских хозяйств находила выражение в организации официальных с/х выставок, материального поощ­рения отдельных крестьян (даже награждали тракторами). С 1928 г. отношение к передовым крестьянам меняется и крестьяне-интенсивники попадают в разряд кула­ков.

¹⁵⁹ Директива СОУ ОГПУ № 72 от 10 апреля 1929 г. «Об изъятии оружия в де­
ревне» в связи с террористическими акциями кулачества на селе, изъятием у отдель­
ных антисоветских группировок оружия и взрывных устройств, а также данными о
наличии оружия у населения, особенно в сельской местности, обязывала районные ап­
параты ОГПУ активизировать работу по его выявлению и изъятию. Меры предусмат­
ривали: обнаружение лиц, незаконно хранящих оружие и скупающих его в уголовных
и иных целях, производство обысков, учет и изъятие оружия, штрафы и привлечение
к суду граждан, незаконно использующих эти средства (ЦА ФСБ РФ. Ф. 66. Оп. 1.
Д. 197. Л. 148).

¹⁶⁰ Ст. 181 УК гласила: «Нарушение правил по охране народного здравия, специ­
ально изданных в целях борьбы с эпидемиями, — исправительно-трудовые работы на
срок до шести месяцев или штраф до пятисот рублей».

Ст. 61 УК РСФСР гласила: «Отказ от выполнения повинностей, общегосудар­ственных заданий или производства работ, имеющих общегосударственной значение — штраф, налагаемый соответствующим органом власти в пределах до пятикратного раз­мера стоимости наложенного задания, повинности или работы; во второй раз — ли­шение свободы или принудительные работы на срок до одного года; Те же действия,

совершенные кулацкими элементами, хотя бы и в первый раз, или же другими лица­ми при отягчающих обстоятельствах: сговор группы лиц или оказание активного со­противления органам власти в проведении повинностей, заданий или работ, — лише­ние свободы на срок до двух лет с конфискацией всего или части имущества, со ссыл­кой или без таковой».

Fi9

Ст. 109 УК РСФСР гласила: «Злоупотребление властью или служебным поло­жением, т.е. такие действия должностного лица, которые оно могло совершить един­ственно благодаря своему служебному положению и которые, не вызываясь соображе­ниями служебной необходимости, имели своим последствием явное нарушение пра­вильной работы учреждения или предприятия, или причинили ему имущественный ущерб, или повлекли за собой нарушение общественного порядка или охраняемых за­конами прав или интересов отдельных граждан, если эти действия совершались долж­ностным лицом систематически, или из соображений корыстных, или иной личной заинтересованности, или хотя бы и не повлекли, но заведомо для должностного лица могли повлечь за собой тяжелые последствия, влечет за собой лишение свободы на срок не ниже шести месяцев».

¹⁶³ Ст. 111 УК РСФСР гласила: «Бездействие власти, т.е. невыполнение должност­
ным лицом действий, которые оно по обязанности своей службы должно было выпол­
нить, при наличии признаков, предусмотренных ст. 109, а равно халатное отношение
к службе, т.е. небрежное или недобросовестное отношение к возложенным по службе
обязанностям, повлекшее за собой волокиту, медленность в производстве дел и отчет­
ности и иные упущения по службе, при наличии тех же признаков — лишение сво­
боды на срок до трех лет.

Превышение власти или служебных полномочий, т.е. совершение действий, явно выходящих за пределы прав и полномочий, предоставленных законом совершившему их, при наличии признаков, предусмотренных в предыдущей статье, — лишение сво­боды на срок не ниже шести месяцев. Если же превышение власти или полномочий сопровождалось, сверх того, насилием, применением оружия или мучительными и ос­корбляющими личное достоинство, потерпевшего действиями, — лишение свободы на срок не ниже двух лет».

¹⁶⁴ Ст. 112 УК РСФСР гласила: «Злоупотребление властью, превышение или без­
действие власти и халатное отношение к служебным обязанностям, если в результате
их последовал развал руководимого должностным лицом центрального аппарата уп­
равления или таких же хозяйственных государственных аппаратов производства, тор­
говли, кредита и транспорта — лишение свободы на срок не ниже двух лет.

Во всех остальных случаях злоупотребления властью или служебным положением, превышения власти или служебных полномочий, бездействия власти и халатного от­ношения к обязанностям, не подпадающих под признаки настоящей и предыдущей (109—111) статей, — принудительные работы на срок до одного месяца или увольне­ние от должности, или лишение на срок до двух лет права занятия руководящей или ответственной должности, или возложенные обязанности возместить причиненный вред, или общественное порицание».

¹⁶⁵ Ст. 169 УК РСФСР гласила: «Злоупотребление доверием или обман в целях
получения имущественных или личных выгод (мошенничество) — лишение свободы
на срок до двух лет. Мошенничество, имевшее своим последствием причинение убытка
государственному или общественному учреждению, — лишение свободы на срок до
пяти лет с конфискацией всего или части имущества».

¹⁶⁶ Ст. 69 УК РСФСР гласила: «Уклонение лиц, освобожденных от военной служ­
бы по религиозным убеждениям, и лиц, зачисленных в тыловое ополчение, от выпол­
нения назначенным им общеполезных работ — лишение свободы на срок до двух лет
или принудительные работы на срок до одного года или штраф до одной тысячи руб­
лей».

¹⁶⁷ Ст. 73 УК РСФСР гласила: «Сопротивление отдельных граждан представителям
власти, а при исполнении ими возложенных на них законом обязанностей или при­
нуждение к выполнению явно незаконных действий, сопряженное с насилием над лич­
ностью представителя власти, — лишение свободы на срок не ниже одного года.

Сопротивление власти, не сопряженное с насилием, — лишение свободы или при­нудительные работы на срок до шести месяцев или штраф до пятисот рублей».

Именной комментарий*

Агранов (Сорннзон) Яков Саулович (1893—1938) — уроженец м. Чечерск Рогачев-ского у. Могилевской губ., из рабочих. Эсер в 1911—1914 гг. Член партии большеви­ков с 1915 г. В 1919—1920 гг. — секретарь СНК, одновременно с мая 1919 г. — осо­боуполномоченный при Президиуме ВЧК. В 1921 г. — секретарь Малого Совнаркома, затем особоуполномоченный СОУ ВЧК—ОПТУ. В 1922 г. — начальник особого бюро ГПУ, в 1923 г. — заместитель начальника СО ОПТУ. 1929 г. — начальник этого от­дела. В 1931—1933 гг. — член Коллегии ОПТУ. В 1933—1934 гг. — заместитель Председателя ОПТУ. В 1934—1937 гг. — заместитель наркома внутренних дел СССР. В 1937 г. назначен начальником УНКВД по Саратовской области. 20 июля 1937 г. арестован. ВК ВС СССР осужден к ВМН, расстрелян 1 августа 1938 г. Не реабилити­рован.

Алексеев Николай Николаевич (1893—1937) — уроженец г. Ржева Тверской губ., из служащих. Образование незаконченное высшее. Член партии эсеров, затем левых эсеров. В партии большевиков с 1919 г. В органах безопасности с 1921 г. В 1921— 1924 гг. — помощник начальника Особого бюро ВЧК — ОГПУ, особоуполномоченный СОУ ОПТУ, уполномоченный ИНО ОПТУ. С 1925 г. — помощник начальника ИНФО ОПТУ, с 1928 г. — начальник этого отдела. В 1930 г. — на руководящей работе в ПП ОПТУ по ЦЧО. В 1932—1934 гг. — начальник УНКВД по Западной Сибири. В 1935 г. — помощник начальника ГУЛАГа НКВД СССР. В 1936 г. — заместитель начальника Волголага и Волгостроя НКВД СССР. 1 декабря 1937 г. осужден в особом порядке решением комиссии НКВД и Прокурора СССР к ВМН, расстрелян 9 декабря 1937 г. Определением ВК ВС СССР от 20 июня 1956 г. реабилитирован.

Андрианов — быв. офицер старой русской армии, участник восстания в ст. Сун­женской в 1920 г., глава «политической банды», совершавшей налеты на сельсоветы и убийства партийных и советских работников. Ванда из 20 — 40 всадников, по оп­ределению ПТУ «блуждающая», кочевала из Донской области в Царицынскую, Став­ропольскую и Терскую губернии, из Калмыкии в астраханские степи, что затрудняло ее ликвидацию. Отношение населения к банде было сочувственным. 13 марта 1923 г. «банда добровольно сдалась в полном составе и вооружении на хут. Лубовском Ильин­ской вол. Сальского округа Донской области», сдав при этом «15 винтовок, 15 лоша­дей, 15 седел. Все сдавшиеся распущены по домам». Но в августе того же года сведе­ния о налетах, совершаемых бандой Андрианова в Астраханской губ., вновь появи­лись в сводках ГПУ. По сведениям на 10 июля 1924 г. банда была ликвидирована, 23 чел. были арестованы. По приговору тройки по борьбе с бандитизмом в 1924 г. расстреляны 16 чел., остальные осуждены к различным срокам заключения.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: