Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава 3. По праву договора.




 


К огромному удивлению Гермионы, мастер зелий переместился в спальню через камин в восемь часов следующим утром вовсе не для того, чтобы потребовать исполнения условий договора — Снейп отослал ее на работу, чтобы она подала заявление об уходе и отработала положенные две недели.

— А вы не боитесь, что я не вернусь? — воинственно спросила девушка.

— Возвращайтесь, — ответил Снейп, согнул указательный палец и как будто поманил ее. Ноги девушки повиновались раньше, чем она поняла, что они делают. — Это сработает так же эффективно, даже если вы будете за тридевять земель.

Итак, двумя часами позже Гермиона была в захламленной Алхимической лаборатории Гельвеция на окраине Лондона и наблюдала за тремя котлами с варевом, которое постепенно превращалось в Универсальный пятновыводитель миссис Чистикс. Зелье это доставлялось совиной почтой и давало постоянный доход. Обычное зелье. Рутина.

Теперь это больше невозможно.

Гермиона резала и помешивала, и сцеживала, как в тумане, следуя обычному списку заказов от домохозяек и владельцев магазинчиков. Она не могла не радоваться, что ее контора не занималась ничем сложнее чистящих средств для дома. К обеду все остальные сотрудники — всего их было четверо — уже знали, что Гермиона увольняется. Их наилучшие пожелания девушка принимала весьма рассеянно.

— У кого будешь учиться? — спросила Дафна Гринграсс, одна из тех редких слизеринок, с кем у Гермионы сложились приятельские отношения.

— Что? А, извини. У Снейпа.

— Нет! Неужели правда? — Дафна смотрела на Гермиону со смесью страха и недоверия. — Удачи тебе! Даже слизеринцы не осмеливаются идти к нему в ученики. Я и думать не могла, что он возьмет гриффиндорку: он же вас ненавидит всей душой!

— Всей душой, да, — пробормотала Гермиона.

Она снова принялась помешивать Сдувающее снадобье, размышляя, удастся ли ей стащить немного.

Идиотка. Ты же хотела испытания. Ты его получила. Отличная работа!

В тот же вечер Гермиона с головой погрузилась в справочники, тщетно пытаясь найти лазейку в фаустовом контракте. К одиннадцати девушка утвердилась в мысли, что эти книги совершенно не справляются с возложенной на них задачей, и принялась за изучение труда «История Магического Мира, часть 1: от Большого взрыва до Раннего средневековья», чтобы посмотреть, не дадут ли договоры, заключенные в прошлом, хоть какую-нибудь надежду.

Раздел, где рассказывалось о наемных магах-убийцах, сражавшихся и за рыцарей, и за сарацин в Крестовых походах, хотя и бесполезный, заинтересовал Гермиону: это был еще один пример взаимодействия двух миров, о котором не было сказано ни слова на скучных лекциях профессора Биннса.

Затем Гермиона пролистала страницы, чтобы прочитать сноску к статье «Маги и магглы на поле брани», и с шумом втянула в себя воздух.

«К двенадцатому веку численность мужского населения из-за войн существенно сократилась, и все чаще и чаще ведьм, которых было в три раза больше, чем волшебников, брали замуж только после подписания брачного договора, по условиям которого вся власть переходила к мужчинам. Такие договоренности были в ходу вплоть до четырнадцатого века, когда большинство ведьм стали отказываться выполнять свои обязательства, предписанные договором. Однако такие договоры иногда заключаются и в наши дни».

Гермиону замутило, и на этот раз ее самочувствие не имело к Снейпу никакого отношения.

 

* * *

Следующие полторы недели Гермиона все свободное время собирала информацию так неистово, как не делала этого со времен сдачи ТРИТОНов. Она прочла около дюжины книг о юридических тонкостях магического мира. Проконсультировалась у двух адвокатов, один из которых был из уважаемой конторы, управляющей делами Алхимической лаборатории Гельвеция, а другой работал в сыром офисе на углу Косого и Лютного переулков. Памятуя о приказе Снейпа, Гермиона представляла дело так, будто бы кто-то другой заключил такой договор. Она даже отыскала взломщицу проклятий из банка Гринготтс, с которой ее как-то познакомил Билл Уизли, и задала ей пару осторожных вопросов об искусстве снимать заклинания.

Все напрасно.

Однажды ночью, когда Гермиона поняла, что способа разорвать так опрометчиво подписанный договор попросту нет, она целый час пыталась представить, как это будет: раздеваться перед ним и видеть его раздетым, прикасаться к нему и чувствовать его прикосновения и — тьфу! — поцелуи.

Мысли девушки перескакивали с одного на другое. Снейп всегда был острым на язык и скорым на оскорбления, и он с удовольствием пользовался своим ростом и широкой мантией, чтобы запугивать Гермиону. Близость с неприступным Снейпом? Нет, нет, нет, нет.

Если вспомнить, как он вел себя в классе, становилось ясно, как он будет вести себя в постели. Снейп будет грубым. Он будет подавлять и требовать.

«Не думай об этом, — наконец велела она себе. — Скоро сама все узнаешь».

Остаток ночи Гермиона провела за только что купленными книгами, которые можно было бы озаглавить как «Пережить насилие». Делая пометки, Гермиона размышляла, у скольких жертв было время подготовиться к тому, что их ожидало.

«1. Дело не в сексе. Дело во власти над другим человеком.

2. Жестокость в порядке вещей. (Все же, не в моем случае: Снейп запретил мне причинять себе боль.)

3. Жертвы часто винят в случившемся себя. Я НЕ БУДУ СЕБЯ ВИНИТЬ».

Не отрывая ручки от бумаги, она остановилась, поняв, что неожиданно пришедшая ей в голову мысль только подогревает ее праведный гнев: то, что Снейп намеревался в скором времени осуществить, маггловским законом рассматривалось как насилие. А Уизенгамот — теперь Гермиона знала это точно — беззаботно ответил бы, что Снейп получил согласие Гермионы, пусть даже до того, как они договорились об этих встречах четыре раза в неделю.

Он же намекал ей: «Вы готовы исполнить любой приказ?» Он предупреждал ее: «Подумайте, мисс Грейнджер». Черт возьми, почему она не слушала?

«Перестань», — твердо сказала Гермиона, дважды подчеркнув третий пункт.

От следующей мысли ей стало нехорошо. Потому что у нее не было ответа на вопрос, что она стала бы делать, предложи ей Снейп с самого начала ученичество в обмен на секс.

Когда она снова подчеркнула третий пункт, стержень прорвал бумагу, и под разрывом Гермиона написала: «4. Я заставлю его проклинать тот день, когда он втянул меня во все это».

 

* * *

Два оставшихся вечера она разделила между Норой, домом родителей и коттеджем Гарри, стараясь напитаться благословенным дождем нормальной жизни перед тремя годами засухи.

— Пожалуйста, пишите мне, но… Но, наверное, не стоит приезжать, — сказала она мальчикам в последний вечер. — У меня сложилось впечатление, что Снейп уже распланировал нагрузку для меня на каждый божий день.

— Я все еще не верю, что ты хочешь проводить с ним больше времени, — крикнул с кухни Гарри: он пытался приготовить ужин. — Самая большая награда за победу над Волдемортом — не видеть этого зануду.

Ее хмыканье было похоже на всхлип.

— Что случилось, Гермиона? — спросил Рон, который давно уже не был мальчишкой, с которым они дружили в школе. — Ты сама не своя в последнее время. Ты что, из-за ученичества переживаешь?

— Да, — ответила она, хватаясь за это объяснение, бывшее почти правдой. — На самом деле, я до смерти боюсь.

— Ха! — сказал Гарри, заглядывая в гостиную и размахивая ложкой. — Гермиона Грейнджер побеждает всех — от экзаменов до Пожирателей. На месте Снейпа я бы боялся.

Гермиона рассмеялась и почувствовала себя чуть лучше. И в этот волшебный момент полного благополучия она добавила пятый пункт к тому договору, который заключила сама с собой: «Я не дам ему сломать меня».

 

* * *

Спустя двадцать три часа Гермиона процедила последнее зелье для Гельвеция, расписалась на пергаменте, где отмечали посещение, попрощалась с близоруким волшебником, ведавшим хозяйством, и с мрачной ухмылкой трансфигурировала рабочую одежду в точную копию традиционного наряда Минервы МакГонагалл, который не открывал практически ничего, а обещал и того меньше.

Большие напольные часы — маггловские, как и все остальные часы в конторе: изготовителям зелий нужно отмерять точное время, — начали усердно отбивать шесть часов. Стараясь не думать, по ком они звонят, Гермиона собрала все свои заранее уменьшенные пожитки, поместившиеся в два саквояжа, и неохотно вышла через черный ход.

Когда стих последний удар, Гермиона почувствовала, что Снейп зовет ее. Распрямив плечи и подняв подбородок, она с мягким хлопком дизаппарировала из Лондона.

 

* * *

— Гермиона Грейнджер, подумать только! Как приятно видеть вас снова! Заходите немедленно, будем ужинать.

Фигура профессора МакГонагалл, стоящей у открытых дверей, была залита струившимся из холла Хогвартса светом. В своих бледно-золотых одеждах директор напоминала стареющего архангела. Гермиона вытянула шею, чтобы посмотреть, не спускается ли Снейп-Мефистофель по лестнице, чтобы встретиться с ними, и обрадовалась, увидев, что Снейпа нет.

— И я — привет, Добби! — тоже очень рада вас видеть, директор, — ответила девушка, сдав свои сумки домовому эльфу, когда тот закончил танцевать вокруг нее от радости.

— Не нужно званий, — ответила МакГонагалл, подмигнув Гермионе, и провожая ее в Большой Зал. — Вы не моя ученица. Имейте в виду, я никогда не прощу вас за то, что пять лет вы потратили зря, дожидаясь, когда Северус наконец согласится. Сейчас вы уже были бы мастером трансфигурации.

Гермиона, отчаянно желавшая именно этого, запинаясь, начала подбирать оправдания, но МакГонагалл перебила ее:

— Моя милая, да я вовсе не злюсь на вас. Наоборот, я счастлива, что вы вернулись. И удивлена тоже. Вы знаете, что этот негодяй сообщил мне об этом всего полчаса назад? Внимание! — выкрикнула она, когда они подошли достаточно близко к преподавательскому столу. — Вернулась одна из моих учениц.

За столом сидело всего полдюжины ведьм, поэтому обычно квадратный стол теперь зачаровали так, что он стал круглым и уменьшился таким образом, чтобы за ним было комфортно сидеть оставшимся на лето учителям. За пару минут Гермиону поприветствовали, усадили и вручили полную тарелку эскалопов с луком-пореем.

Разговор учителей странным эхом отражался от стен в почти пустом зале, и, механически нарезая мясо, Гермиона позволяла этим звукам омывать себя, не давая себе труда прислушиваться. Девушка почти закончила есть, когда вдруг кто-то произнес ее имя.

— Простите?

— Я только говорила, что сегодня за ланчем Северус выглядел не таким раздраженным, — сказала профессор Спраут. — Он никогда не признается, но мне кажется, что в этом есть и ваша заслуга.

— Во-возможно, — ответила Гермиона, поперхнувшись луком. Она потянулась за водой, чтобы проглотить и овощ, и нарастающее желание рассмеяться из-за абсурдности происходящего.

— Как бы то ни было, — сказала МакГонагалл, вилкой указывая на Гермиону, — я надеюсь, вы скажете мне, если он будет слишком притеснять вас… Роланда, похлопайте ее по спине. Наверное, вода попала не в то горло.

 

* * *

Подавив стремление отметиться у Снейпа, как сделала бы хорошая ученица, Гермиона пошла прямо в свои комнаты: те самые гостевые апартаменты, в которые он привел ее две недели назад.

На ночном столике у кровати стоял черный флакон с широким основанием и узким горлом. К нему была прикручена записка: «Если вы хотя бы вполовину так искушены в зельях, как вам нравится думать, вы без труда узнаете содержимое этого флакона и поймете, что с ним делать».

Едва ли это настоящая логическая задача. Гермионе не нужно было откупоривать бутылочку и принюхиваться, чтобы понять, что внутри противозачаточное зелье. «Спасибо, профессор, что хотя бы не планируете сделать мне ребенка», — нацарапала девушка под этим посланием, а затем, сморщившись, опустошила флакон.

Быстро приняв душ, чтобы смыть с себя следы работы с зельями, Гермиона снова полностью оделась — не позабыв и мантию — в ванной при запертой двери. Но, осмелившись выйти, она обнаружила, что по-прежнему может наслаждаться восхитительным одиночеством. Тогда она прошлась по комнатам, которые были в два раза больше, чем ее лондонская квартирка, и примерно в десять раз зеленее.

— Commuto rubefacio, — скомандовала Гермиона, и ковер любезно стал темно-красным. Она повторила заклинание, перекрасив еще несколько вещей, в том числе простыни, и как раз подумала, что красный цвет очень символичен, и не только потому, что она гриффиндорка, когда из камина вышел Снейп.

Боже. Боже, боже, боже.

— Уже меняете обстановку? — ехидно спросил он.

— Именно, — сказала Гермиона так, словно бросила ему в ответ перчатку. — Я так же считаю, что здесь должно быть больше золота и меньше серебра.

Он провел рукой по глазам и простонал:

— Я категорически отказываюсь делать что-либо в спальне, убранной в гриффиндорских цветах.

— Прекрасно.

— Мисс Грейнджер, напоминаю вам, что у меня есть ваша клятва в письменной форме, у вас же моей нет. Вспомните урок третий, пожалуйста.

Гермиона обнаружила — как странно! — что помнит этот урок: «Не испытывайте моего очевидно ограниченного терпения». Нахмурившись, девушка спрятала палочку в рукав мантии.

— Пришли получить порцию секса? — спросила она тоном «чтобы всяким ублюдкам неповадно было».

— «Вот и осуществится то, о чем мечталось», — пробормотал он, стряхивая крупицы белого пепла и зеленого дымолетного порошка с сюртука. Его мантия, очевидно, осталась в его комнатах.

Гермиона начала расстегивать мантию, приободрившись от мысли, что хотя бы это она делает самостоятельно.

— Перестаньте, — сказал он резко и добавил «пожалуйста», когда вспомнил, какую силу имеют над ней глаголы, сказанные им в повелительном наклонении.

— Почему? — руки Гермионы после секундной дрожи из-за воздействия магии снова нерешительно поднялись к застежкам.

— Потому что, — прошептал Снейп, останавливаясь в метре от девушки, — я хочу сделать это сам.

Он расстегнул третий и последний зажим, который держал мантию, снял ее и положил на стул у кровати. Он поднял бровь, давая понять, что заметил облачение в стиле МакГонагалл, а потом медленно, очень медленно обошел девушку и принялся расстегивать длинный ряд пуговиц на спине Гермионы.

Снейп не прикасался ни к чему, кроме одежды, и все, что девушка чувствовала — прохладный воздух комнаты на оголяемой коже и тепло его дыхания на спине, когда он встал на колени позади нее чтобы расстегнуть оставшиеся пуговицы. Гермиона была шокирована тем, насколько расходились ее смутные догадки о том, как он будет вести себя, с реальностью.

При любых других обстоятельствах это было бы обольщением. Снейп играл роль любовника, а не хозяина.

Гермиона инстинктивно почувствовала, что притворяться, сопротивляясь этим ласкам, будет очень тяжело.

У нее были две цели, которых она собиралась достичь по прошествии трех лет: получить как можно больше от ученичества у зельевара и сохранить себя как личность. В конце концов, ей не хотелось превратиться ни в безвольное желе, ни в озлобленную стерву, а больше всего ей не хотелось бы стать ведьмой, испытывающей к этому манипулятору что-нибудь, кроме отвращения.

Снейп, завершив манипуляции с пуговицами, поднялся с колен и снова встал перед Гермионой. Он взялся за рукава у ее запястий и аккуратно потянул за них. Наконец ткань оказалась у него в руках, а Гермиона осталась стоять перед ним в одном только нижнем белье (намеренно несексуальном).

Положив робу поверх ее мантии, Снейп направился к девушке с таким сосредоточенным видом, что Гермиона отступила, ударилась бедром о кровать и села. Снейп слегка ухмыльнулся и опустился на одно колено, чтобы снять с девушки босоножки, за которыми последовали чулки. А затем, заведя руку за спину, Снейп расстегнул ее бюстгальтер одним ловким движением пальцев.

Даже теперь он не прикасался к ней — только изредка задевал. Гермиона чувствовала, что сейчас закричит: да сделай уже все, что хочешь, и проваливай! Но его молчание заворожило ее, и Гермиона не сказала ни слова.

Усевшись на пятки, Снейп рассматривал ее до тех пор, пока кожа девушки не покрылась мурашками. «Может быть, он понял, что мое совершенно обычное тело не стоит таких усилий, — подумала Гермиона с надеждой. — Смотри! Родинки! Куча родинок! А еще маленькая грудь, широкие бедра и костлявые коленки!»

В эту секунду Снейп коснулся кончиками пальцев ее лодыжек, и Гермиона сжала простыню, чтобы не свалиться с постели. Снейп скользнул по ее икрам, остановился у колен и обвел их с чуть заметной улыбкой — прочитал ее мысли? — прежде чем продолжил двигаться вверх, к бедрам, теперь касаясь ее двумя пальцами. Поверх хлопковых трусиков он провел уже шестью пальцами. Скользнул по талии и соединил руки на пупке. Вверх, к солнечному сплетению, теперь восемью пальцами, а потом снова развел руки, чтобы большими пальцами провести под ее грудью.

Коснувшись плеч, он прижал девушку к карминовым простыням и опустился сверху — все еще полностью одетый в черную шерсть, царапавшую ноги Гермионы.

— Скажите же что-нибудь, черт вас побери! — задыхаясь, потребовала Гермиона. Она была сбита с толку, но ей было уже неважно, что Снейп это заметит.

— Ты в краткий час, — мягко произнес он нараспев, нагнувшись чтобы поцеловать ее правое бедро, — среди видений, — живот, — получишь больше наслаждений, — ладонь, — чем в целый год обычных дней, — о, Господи, сосок, — ни песни духов бестелесных, — шея, — ни дивный ряд картин чудесных, — лоб, — не будут сном волшебных чар.

Вытащив палочку из рукава, Снейп произнес короткое заклинание и на нем не осталось ни нитки. Но Гермиона успела заметить только бледную кожу, прежде чем потеряла самообладание и закрыла глаза. Когда он провел одним большим пальцем по ее скуле, а вторым скользнул к ее трусикам, Гермиона была вынуждена признать, что он не только старается завести ее, но ему — черт возьми! — это почти уже удалось.

Гермиона сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь. Девушка пыталась сосредоточиться на этом неприятном ощущении, а не… не…

Сосредоточься!

— Ты будешь тешить обонянье, — Снейп продолжал нашептывать теперь в левое ухо, и шелковый голос отвлекал Гермиону так же, как большой палец, круговыми движениями ласкающий ее кожу, — и вкус, и даже осязанье — всё, всё тебе доставлю в дар! Приготовлений ждать не нужно: мы в сборе все. Начнем же дружно!

И с этими словами он стянул последнюю преграду и вошел в нее.

____________

Примечания:

1. Алхимическая лаборатория Гельвеция — Йоханнес Гельвеций был знаменитым алхимиком XVII века.

2. Универсальный пятновыводитель миссис Чистикс (перевод М. Литвиновой), Mrs. Scower's All-Purpose Magical Mess Remover — чистящее средство, используемое в Хогвартсе для уборки помещений. В частности, Филч безуспешно пытается стереть им кровавую надпись, появившуюся в 9-й главе «ГП и Тайная комната». Это зелье так же рекламировалось на чемпионате по квиддичу в 1994 (см. «ГП и Кубок огня», глава 18). У М. Спивак это «Универсальный пакостесниматель миссис Швабберс». (По материалам http://www.hplex.info/) (прим. перев.)

3. Сдувающее снадобье, Deflating Draft — устраняет последствия Раздувающего Раствора (Swelling Solution). Снейпу приходится давать Сдувающее снадобье ученикам, после того, как Гарри Поттер взорвал в котле с Раздувающим раствором Превосходную Петарду доктора Флибустера (Dr. Filibuster's Fabulous Wet-Start, No-Heat Fireworks) в 11-й главе «ГП и Тайная комната». Другие названия: «Прокольная доза» (перевод М. Спивак), «примочка» (перевод М. Литвиновой). (По материалам http://www.hplex.info/) (прим. перев.)

4. Commuto rubefacio — заклинание, придуманное автором. Состоит из двух слов: «commuto», что значит "менять, изменять; превращать" (лат.) и «rubefacio», что значит "окрашивать в красный цвет, обагрять" (лат.). (прим. перев.)

5. Мастер зелий в сюртуке. Есть несколько достойных аргументов в пользу того, что Снейп носит только робы, если не принимать во внимание того, во что создатели фильма одели Алана Рикмана. Но каноническое представление о Снейпе-ребенке у нас вполне определенное: мальчик в посеревших трусах, — что само по себе отличный аргумент в пользу того, что взрослый Снейп постарается завернуться в как можно больше слоев одежды. Плюс, для такого закрытого человека как Снейп это оправдано и психологически. (Разумеется, Дж.Р. в «Кубке огня» показывает нам старого волшебника, который болтает о том, что ему нравится, как воздух обдувает его интимные места. Но она так же описывает и чистокровную семью Уизли, в которой все носят свитера. Таким образом, вовсе необязательно, что молодое поколение — к которому относится и Снейп, — не приемлет иной одежды, кроме роб).

6. «Вот и осуществится то, о чем мечталось», ('Tis a consummation devoutly to be wish'd) — цитата из «Гамлета», из известного монолога, начинающегося словами «Быть или не быть». Переводчик взял на себя смелость перевести эту фразу заново, а не цитировать какой-либо существующий перевод, так как ни один из них не удовлетворяет смыслу этого текста. (прим. перев.)

7. «Ты в краткий час среди видений…» и далее «Ты будешь тешить обонянье» — Снейп цитирует «Фауста», слова Мефистофеля.

16.11.2009

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных