ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет. 6 страница

– Ну уж нет, директор! – Снейп не заметил, когда рядом с ним оказалась мисс Грейнджер. Девчонка стояла, уперев руки в бока и агрессивно выдвинув вперёд подбородок. – Вам не удастся больше играть судьбами тех, кого я люблю. Старшая палочка принадлежит Гарри, он и останется её хозяином. А вы лучше повисите тут и подумайте, как ваши приказы соотносятся с единственной причиной вашего появления здесь. Пойдёмте, профессор, Гарри и Рон наверняка в Большом зале.

Девчонка схватила его за запястье и потянула к выходу. Нарисованный Дамблдор застыл с открытым ртом, неподвижный, как маггловский портрет, и Снейп, не дождавшись больше приказаний, решил последовать за бывшей студенткой.

Восемь этажей вниз, перепрыгивая исчезающие ступеньки и волей директора возвращая на место движущиеся лестницы. Возле самой двери Большого зала, откуда раздавался гул голосов, Снейп остановился и накинул на себя дезиллюминационное заклинание. Девушка оглянулась, её глаза увеличились в испуге, но, приглядевшись, она заметила дрожащий прозрачный силуэт директора, облегчённо улыбнулась и открыла тяжёлые створки.

– Гермиона! Где ты была?

– А мы остаёмся защищать Хогвартс! – с разных сторон к ней подскочили Невилл и Лаванда.

– А где Гарри и Рон? – взгляд метался по бурлящей толпе, но Гермиона не замечала даже обычно издалека видимую рыжую макушку высокого Рона.

– Они с Луной пошли в башню Равенкло, чтобы поговорить с Серой Дамой. Ты не представляешь, что тут было, когда ввалились слизеринцы и увидели Гарри! Знаешь, что заявила эта гадина Паркинсон? «Давайте, – говорит, – выдадим Поттера Тёмному Лорду, и он не станет нападать на школу». Мол, Лорд пришёл за ним, и нам всем глупо погибать из-за одного.

– Она по-своему права, Лаванда. Если бы я была законопослушной отличницей, я бы тоже потребовала выдать преступника властям. Мы же в розыске, а власть в руках Тёмного Лорда. Извини, я должна найти Гарри, – и Гермиона рванулась к выходу, зная, что Снейп невидимой тенью скользит вдоль стены туда же.

– Странно, сам Гарри тоже так сказал, – Лонгботтом застыл на месте, что-то усиленно соображая. – Где же вас носило, если у вас появились такие нелепые мысли?

Снова бег по лестницам, теперь вверх, в башню Равенкло. Только затем, чтобы столкнуться с Минервой МакГонагалл, левитирующей перед собой бесчувственных Амикуса и Алекто Кэрроу, надёжно упакованных в серебристые коконы.

– Минерва, кто-то недавно вызвал Тёмного Лорда… – Снейп сжимал запястье левой руки правой ладонью.

– Да, один из этих.

– Надеюсь, никто из учеников не пострадал?

– Если тебе плохо видно, Северус, – декан Гриффиндора выделила имя директора, – в бессознательном состоянии только эти двое. Остальные ушли на своих ногах.

– А где Поттер и Уизли? – директор не обратил внимания на неприязнь своей коллеги. Пусть она не простила ему смерть Дамблдора, но ведь не препятствует, а помогает по мере сил. А остальное не важно.

– Не знаю. Они что-то говорили о твоём учебнике и о месте, где его спрятали.

– Я знаю, где это, идёмте, – Гермиона снова схватила Снейпа за рукав, и он последовал за ней. Приказ директора надо выполнить, что бы там ни бормотали экспрессивные представители львиного факультета.

На этот раз бежать было недалеко. Мисс Грейнджер остановилась перед глухой стеной, за которой, как помнил Снейп, скрывалась Выручай-комната. Девушка начала быстро ходить перед нею, тихонько бормоча под нос. Дверь не появлялась, видимо, что-то она формулировала неверно.

– Да что за ерунда! Не помогает ни «где всё спрятано», ни «где лежит учебник Принца-полукровки», ни «где находятся Гарри и Рон». Не понимаю, что я делаю неправильно?

Снейп поднял бровь, готовясь произнести обычный язвительный комментарий, но внезапно дверь проявилась. Из неё пахнуло жаром и, кувыркаясь в отблеске пламени, вывалились Гарри Поттер и Драко Малфой. Метла, на которой они спасались из горящей Выручай-комнаты, ещё катилась по полу, а следом за ними в быстро уменьшающееся отверстие вырвался Уизли с бесчувственным Гойлом поперёк древка.

Дверной проем сократился и исчез, отсекая от коридора ревущее пламя. Драко Малфой рванулся к исчезающей двери, но не успел. Он со всей силы ударился о сплошной камень, стал царапать его, крича: «Крэбб! Нет! Крэбб!», а потом, шатаясь, пошёл вдоль, бормоча: – «Хочу туда, где всё спрятано». Гарри Поттер уронил на пол остатки какого-то сильно пострадавшего в огне украшения и встал на пути Драко. Малфой обошёл его, как неодушевлённый предмет, но Поттер развернулся и легонько толкнул слизеринца в плечо. Тот ударился о камень, всхлипнул и осел, вздрагивая и пряча лицо в ладонях.

Снейп не ожидал такого эмоционального срыва от пассивного и трусоватого юноши. Неужели Малфой искренне горюет о смерти одного из тех, кого все считали лишь его телохранителями? Он перевёл взгляд на второго слизеринца и застыл, увидев, во что превратились ноги Гойла. Ступней практически не было – вместо них две бесформенные обгорелые культи. Гермиона зажала руками рот, видимо, борясь с приступом тошноты. Рон по цвету лица сравнялся с серым камнем стены. Профессор вынул из мантии пузырёк и передал его Уизли со словами: – «Болеутоляющее. Попробуйте его напоить», а другой рукой осторожно начал вынимать палочку, чтобы послать в Поттера «экспеллиармус».

– Даже не думайте, профессор, – Гермиона вцепилась в его руку, требовательно заглядывая в лицо. – Я не дам вам выполнить этот приказ Дамблдора и разоружить Гарри. И знаете, почему? Я получила прямо противоположный приказ от директоров Диппета и Блэка. Они сказали, что распоряжение Дамблдора противоречит сразу двум задачам: помогать действующему директору и защищать школу. Всё должно идти так, как идёт.

– Мисс Грейнджер, не вмешивайтесь в дела, которые вас не касаются, – Снейп вырвал руку, но палочку вынимать не стал. В конце концов, Поттер теперь настороже, а он всегда был хоть и не искусным, но сильным магом. Безболезненно его разоружить не удастся. Лучше выждать ещё.

– Какая идиллия! Мисс Грейнджер, счастлив видеть вас в добром здравии. Мистер Поттер, мистер Уизли, – Люциус Малфой появился как боггарт из шкафа – не вовремя и не к месту. – Северус, наш господин ждёт тебя.

Аристократ приблизился к Снейпу и с каким-то глумливо-интимным видом шепнул ему на ухо несколько слов.

– Поспеши, он не в духе, – добавил он уже нормальным голосом.

– Почему он не вызвал меня через метку? И как ты проник в школу? – Снейп только поморщился: видимо, такое поведение старого знакомого было ему не в новинку.

– Почему он послал меня за тобой, я не знаю. А как проник – у префектов школы есть свои ходы. Ты их не знаешь, ты никогда не был префектом. Да и я, признаться, удивился, когда сработал старый пароль. Милая леди, можете опустить палочку – я безоружен.

Действительно, Малфой-старший продемонстрировал пустые ладони. Может, его потому и пропустили защитные чары Хогвартса, что не углядели в нём опасности. Директор резко развернулся, хлестнув Гермиону мантией по ногам, и стремительно зашагал к выходу. Как только Снейп отвернулся, выражение лица Малфоя-старшего изменилось. На нём резко проступили морщины, а глаза потухли. Он сделал шаг к сыну, но остановился, наткнувшись на его враждебный взгляд. Гермиона кинулась за Снейпом, но, не сделав и пары шагов, вернулась, достала из маленькой сумочки золотую чашу и сунула в руки стоящего в прострации Рона Уизли.

– Рон, пожалуйста, уничтожь её.

– Гермиона, я один не смогу! – парень испуганно поглядел на подругу.

– Прости, Рон, – и девушка побежала прочь.

Но когда она завернула за угол, там уже никого не было. У директоров тоже есть тайные ходы, которые они не вправе открывать приставучим гриффиндоркам. Грейнджер вернулась к стоящим над бесчувственным телом Гойла Рону и Люциусу Малфою.

– А где Гарри?

– Он надел мантию-невидимку и, скорее всего, рванул вслед за Снейпом.

– Снейп ушёл по тайному ходу. Я не знаю, куда, но добром это точно не кончится.

– Мисс Грейнджер, – девушка резко повернулась, наставляя на Малфоя-старшего палочку. – Ну, я же сказал, что безоружен. А вам, если вы хотите вернуть моему другу долг жизни, лучше пойти в Визжащую хижину. И поторопитесь, мисс, наш Лорд бывает очень вспыльчив.

Гермиона, не оглядываясь, побежала по коридору.

Уизли посмотрел на расположившихся у противоположных стен отца и сына Малфоев. Люциус как был хитрой скотиной, так и остался, а вот Драко уже второй раз вёл себя если не дружелюбно, то, по крайней мере, не враждебно.

– Слышь, Малфой, – Драко не отреагировал, но Рон продолжил. – Ты не хочешь отомстить за смерть друга?

– Ты о чём, Уизли? Кому мстить?

– Тому, кто научил Крэбба этому заклинанию. Тому, кто вообще устроил всю эту войну.

– Уизел, ты соображаешь, о чём говоришь? Как я могу отомстить Тёмному Лорду?

– Но ты хочешь это сделать?

– Больше всего на свете, – Драко поднял на Рона тускло-серые, почти бесцветные глаза.

– Тогда отрывай задницу от пола, бери метлу и пошли.

– Мистер Уизли, куда вы зовёте моего сына? – Люциус загородил дорогу Драко, но тот демонстративно обошёл отца и зашагал за Роном.

Старший Малфой поглядел вслед быстро удаляющемуся сыну, оглянулся в сторону, куда ушли Снейп и двое гриффиндорцев и, наконец, опустил глаза на бесчувственного Гойла, лежащего у стены.

– А про вас наши герои с львиными сердцами, естественно, забыли. Что ж, иного я от них и не ожидал. Гриффиндор декларирует спасение всего человечества, а не отдельных его представителей. Я позаимствую вашу палочку, мистер Гойл? – с этими словами Люциус нагнулся и вытащил из кармана Грега его волшебную палочку. – Мобиликорпус. Думаю, стоит перенести вас в Больничное крыло. В конце концов, вы, как я понял, тоже пострадали от Тёмного Лорда.

Глава 5. Невольные соратники

Снаружи раздался гул, словно от далёкого раската грома. Армия Волдеморта начала взламывать защитные заклинания Хогвартса, но они пока держались. Юноши быстро шли по пустынному второму этажу, неся на плечах подпалённые мётлы и изредка поглядывая в окна на полыхающее багровыми отсветами небо. Рон покосился на Драко и спросил:

– Слышь, Малфой… Ты видел, как Снейп… ну, это... с Гермионой?

– Ничего я не видел, – слизеринец враждебно прищурился. – А если бы видел, всё равно бы тебе не рассказал. Нет в этих вещах ничего интересного. Только грязь и боль.

– А когда ты магглянок насиловал, ты тоже считал, что в этом нет ничего интересного? – голос Рона зазвенел от едва сдерживаемого гнева.

– Да что ты обо мне знаешь, Уизел? Что, уже нарисовал в своём микроскопическом умишке, скольких я запытал, скольких затрахал до смерти? Эти картины тебя возбуждают, Воин Света?

– Ты, ублюдок! – Рон бросил метлу и, схватив Драко за грудки, буквально впечатал его в стену.

Малфой попытался оторвать от себя сильные руки с широкими запястьями, но добился лишь того, что его второй раз приложили о твёрдый камень. Он больно ударился затылком, к глазам подступили слёзы. Как всегда, на помощь пришла ярость. Ярость и злость на этого здоровенного рыжего болвана, у которого пятеро братьев. Почему судьба так несправедлива – у безродных Уизли шестеро наследников, а у него не будет ни одного.

– Я-то не ублюдок. Я последний из Малфоев. И других не будет. Ты никогда не сможешь понять, каково это – знать, что на тебе кончается древний род.

– С чего это кончается?

– Ни с чего, – Малфой вдруг остыл. – Иди ты к троллям, Уизли.

Рон отпустил слизеринца, который сполз по стене и опять замер, как у двери в Выручай-комнату.

– Ладно, поднимайся, – гриффиндорец немного помялся, но продолжил: – Раз ты не видел ничего, то и хорошо. Так всем и говори – не было, мол, там тебя. И вообще ничего не было. Просто я Гермиону любил… люблю. В общем-то, всё это не важно. Ты знаешь, что такое хоркруксы?

Драко отрицательно помотал головой, а Рон потянул его за собой, рассказывая:

– Ваш хозяин создал себе такие штуки, чтобы, если его вдруг прихлопнут, он не умер насовсем, а мог возродиться, как сделал в девяносто пятом. Для этого он разделил свою душу на несколько кусочков и поместил их в разные предметы. Один, кстати, он отдал твоему отцу, а тот сунул его в сумку моей сестре. Из-за этого дневника Джинни чуть не погибла.

– Угу, – Драко кивнул. Он уже не выглядел погружённым в себя. – Только Лорд приказал отцу беречь этот дневник как зеницу ока, а папа передал его практически прямо в руки Дамблдору, за что и огрёб неслабо. Неделю в горячке валялся да потом ещё два месяца дёргался, как припадочный.

– Ого! Строгий у вас хозяин. Короче, было ещё несколько хоркруксов. Один из них хранился в Гринготтсе, и именно его мы и спёрли оттуда. А сейчас этот хоркрукс надо уничтожить. Но есть одна загвоздка. Эту штуку может взять только самое смертоносное заклинание или вещество. Вроде «авады кедавры» или яда василиска. Да ещё и защищается она, как живая. Я такую уже разбивал. Если бы не Гарри, она бы меня подчинила, и хрен бы я тогда её уничтожил.

Они зашли в туалет плаксы Миртл, и Драко огляделся, ища приставучее привидение. Но, видимо, призрак девочки летал там, где было интереснее, где ученики вместе с учителями вышли на защиту Хогвартса.

– А я-то тебе зачем?

– Чтобы ты держал меня на прицеле и шарахнул «ступефаем», если я вдруг начну творить что-нибудь странное, вместо того чтобы пробить чашу клыком василиска.

– Уизел, ты что, вот прямо так доверишься мне?

– А ты вправду горюешь о смерти друга или просто на публику работаешь?

– Да пошёл ты! – Драко попытался толкнуть Рона к стене, как до этого сделал он, но рыжий только ухмыльнулся.

– Пойду. Вместе с тобой. А теперь заткнись. Мне надо пароль произнести, а он трудный. Гарри на парселтанге говорит, как на родном, а мне одно слово два месяца учить пришлось – с того самого прошлого хоркрукса.

Попытки с пятой или шестой кран со змеёй повернулся, мраморная колонна с раковинами дрогнула и начала раздвигаться, открывая широкий зев подземного хода. Юноши прижали к себе мётлы и, сначала Рон, а потом Драко, прыгнули в тёмную дыру. Падение закончилось на груде крысиных косточек. Сюда уже проникал слабый запах тлена, хотя до подземного озера было ещё далеко.

– Меня всегда интересовало, как можно разговаривать со змеями, если они глухи, – пробираясь через засыпанное щебнем сужение подземного хода, пробормотал Драко.

– Гарри говорил, похоже, в этом языке больше используется легиллименция, чем звуки. Фраза произносится в уме на вот этом шипящем языке и обязательно глядя в глаза собеседнику.

– Ага, василиску, – Малфой остановился, рассматривая изображения змей, украшавшие круглую металлическую дверь.

– Не, с василиском Гарри не разговаривал, а Риддл когда шипел, ещё и палочкой размахивал, наверное, какое-то особое заклинание использовал. Ну, а с дверьми никакая легиллименция не нужна – это просто пароль на парселтанге. Так, давай себе головные пузыри наколдуем. Чувствую, за этой дверью вонь та еще.

Рон оказался прав. Труп гигантской змеи лежал частично на суше, а частично в чёрной маслянисто поблёскивающей воде. И если от того куска, что был снаружи, остался только набор костей, то половина туши, бывшая в воде, превратила чистое озеро в зловонную клоаку. Рон поставил золотую чашу на пол рядом с черепом змеи и поискал, чем бы взяться за ядовитый клык. Ничего не найдя, он снял свитер и намотал его на руку. Клык держался слабо, стоило его чуть пошатать, и он упал к ногам. Драко отошёл за ближайшую статую и прицелился палочкой в гриффиндорца. Рон поднял клык, размахнулся и замер. Он стоял так довольно долго, а потом вдруг глянул на Драко с необычной кровожадностью в голубых глазах. Сердце у Малфоя скакнуло вниз и задержалось там на несколько томительных секунд. Внезапно Рон резко опустил руку, ударив ядовитым клыком прямо в середину золотой чаши. Раздался резкий визг, от которого заложило уши, из чаши повалил чёрный дым, а потом всё закончилось.

Рон лежал на полу, головной пузырь у него развеялся. Драко осторожно подошёл и тронул рыжего за плечо. Уизли вздрогнул, вдохнул отравленный воздух, и его начало рвать. Малфой дождался, пока позывы прекратятся, и наколдовал Рону головной пузырь, наполнив его чистым воздухом. Поддерживая друг друга, они побрели к выходу. Драко закрыл тяжёлую круглую дверь, и металлические змеи заняли свои места, запечатывая гробницу древнего чудовища. Рона слегка пошатывало, но на метле он почувствовал себя увереннее. Они вылетели в освещённый факелами туалет и услышали треск и грохот заклятий: Пожиратели прорвали защиту. Бой за Хогвартс начался.

Юноши наскоро умылись и поспешили к лестнице. Вдруг замок содрогнулся. Рона швырнуло к стене – уничтожение хоркрукса отняло много сил, он с трудом держался на ногах.

– Столько камня. Столько магии… Малфой, у тебя ведь тоже замок? – они остановились, дожидаясь, пока Уизли отдышится.

– Ну, не совсем. Скорее поместье, да и построено не в десятом веке, а в восемнадцатом.

– Слушай, а есть заклинание, которое можно наложить на дом, чтобы он защищал своих хозяев? – Рон неосознанно поглаживал прохладный камень стены.

– Нет, такого нет. Но отец проводил ритуал, чтобы Малфой-мэнор не мог причинить вреда обитателям.

– А есть разница?

– Да. Стены не защитят, если живущие в них не будут защищаться сами. Но если, например, враги взорвут замок, то эти стены сложатся так, что между ними как раз хватит места, чтобы спрятаться. Ну, или если на тебя упадёт люстра, то ты отделаешься лёгким испугом там, где чужого посечёт осколками.

– А ты знаешь это заклинание?

– Знаю. А толку-то? Там используется кровь хозяина дома. А кто у Хогвартса хозяин? Снейп?

– Не думаю. Замок строили для того, чтобы учить в нём детей. Значит, мы и хозяева, а учителя вроде хранителей. Смешно, конечно, но эти стены помнят больше Уизли, чем перебывало у нас в Норе с момента её постройки. Буду считать, что я хозяин. Говори, чего делать надо?

Под руководством Драко Рон рассек левую ладонь и приложил её к стене. Малфой читал длинное заклинание, а кровь, стекавшая по камню, светилась малиновым светом и впитывалась без следа. Уизли закрыл глаза и что-то беззвучно бормотал. По ритуалу полагалось вспомнить всех, кого просишь защитить, и Драко подумал, что гриффиндорец просит о своей семье. Вот только он не сказал Рону, что человек, давший кровь для ритуала, защиты замка лишается. И теперь именно на Рона будут падать камни и лететь стёкла. Наконец, длинная формула заклинания была произнесена, стена больше не впитывала кровь, и Уизли замотал порез не слишком чистым носовым платком.

– Вот и всё, – Рон покачнулся от очередного удара, сотрясшего стены замка. – А ты ничего, Малфой. Я уж думал, запустишь всё-таки в меня чем-нибудь непростительным там, в Тайной комнате. А ты выдержал.

– Если честно, Уизли, я не мог в тебя ничем таким запустить. Это мамина палочка. Она меня не слушается, – Драко вытащил палочку и с сожалением посмотрел на неё.

Рон резко вырвал её из руки слизеринца.

– Эй, ты чего! А ну отдай!

Малфой кинулся на Уизли, схватился за палочку матери и дёрнул к себе. В тот момент, когда палочка вновь оказалась в его руке, волос коснулся неизвестно откуда взявшийся в коридоре свежий ветерок, а рукоятка палочки потеплела и как-то очень удобно легла в ладонь.

– Теперь она будет тебя слушаться. Гарри так заставил палочку Беллатрикс слушаться Гермиону. Понимаешь, волшебные палочки сами выбирают хозяина. И они любят, чтобы за них боролись.

Драко удивлённо посмотрел на Рона. Он всегда считал, что Уизли в Золотом Трио что-то вроде Крэбба и Гойла. Пустое место, мальчик для битья, слабое звено. А оказывается, он совсем не дурак и способен на неординарные поступки.

Но долго поудивляться Малфою не дали – из-за угла показались две фигуры в серебристых масках и широких чёрных мантиях с капюшонами.

– А, мелкий Малфой! Значит, правильно сказала Безумная Белла – ты предатель. Сделай милость, брось палочку, мы отведём тебя к Лорду, – разглагольствовал один из них, пока второй посылал в юношей заклятье за заклятьем.

Драко и Рон изо всех сил держали «протего», но двое измученных подростков явно уступали по силе взрослым мужчинам, а спрятаться в узком коридоре было негде. И тогда Малфой каким-то змеиным движением скользнул на пол, поднырнул под щит Рона и снизу вверх полоснул по наступающим «сектумсемпрой». Прошлым летом, сразу после гибели Дамблдора, он упросил Снейпа, чтобы тот научил его. Заклинание, от которого Драко однажды чуть не умер, работало как множество острейших лезвий, которые разрезали мягкие ткани. Это, конечно, не «диффиндо», способное рассечь кости, но конус поражения у заклинания Снейпа гораздо шире, а поэтому юноша смог одним движением ранить обоих врагов. Обливаясь кровью, Пожиратели упали на пол, а Драко взвалил руку обессилевшего Рона на плечо и двинулся в сторону Больничного крыла.

Во владениях мадам Помфри было столпотворение. У Драко зарябило в глазах: почему-то большинство посетителей были рыжими. Он с удивлением увидел почти всё семейство Уизли, обступившее одну из кроватей. Рон попытался оттолкнуть Малфоя и шагнуть к своим, но налетел на стул и повалился на свободную койку.

– Мистер Уизли ранен? – холодный голос отца подействовал на Драко, как стакан воды, вылитый за шиворот.

– Нет. Он провёл очень энергозатратный ритуал, надышался трупной вони и вдобавок ещё держал щит против двух сильных магов.

– Значит, общеукрепляющее и хотя бы час покоя, – отец передал Драко порционную склянку с зельем, справедливо полагая, что от него Рон быстрее примет лекарство, чем от Пожирателя смерти. – Мистер Уизли, все ваши родные живы. Серьёзно пострадал только ваш брат Фредерик, но и он будет жить, хотя правую руку ему пришлось ампутировать.

Рон поперхнулся зельем, но туман из его глаз начал быстро исчезать.

– Как это случилось?

Перси, стоявший к Рону ближе всех, услышал тихий голос брата и обернулся.

– Мы сражались с Тикнессом и Руквудом. И вдруг стена позади этих подонков взорвалась. Меня швырнуло спиной в нишу, за постамент какой-то статуи. Я тут же вылез, а Фред лежит… Я подбегаю – а на нём кусок стены, на плече, в полудюйме от виска. Я камень отлевитировал, а там… плечо всмятку, а рука… на куске кожи… и палочку сжимает… – голос Перси прерывался, под конец он уже не мог говорить, видимо, только сейчас до него дошёл весь ужас того зрелища.

– Оно не работает… Малфой, оно не работает! – Рон вскочил с кровати и встряхнул слизеринца за грудки.

– Дурак! Оно именно сработало! – Драко вроде бы и шептал, но шепот этот был громче крика. – Ты слышал: в полудюйме от виска! Камень, скорее всего, летел ему в голову, но замок принял твою жертву. Уизли, твой брат остался жив, но…

– Что «но»? – Рон, казалось, начал приходить в себя. – Что ты там ещё скрыл, змеёныш?

– Ты не под защитой. Ты, совершая ритуал, вывел себя из-под защиты замка.

– А, хрен с ним. Неважно. Раз оно работает, остальное неважно. Ладно, пошли. Нечего тут зря койку занимать, – и двое нечаянных соратников двинулись из Больничного крыла навстречу бою.

Глава 6. Путь Гарри

Гермиона бежала между сражающимися волшебниками. На её глазах раскололся и исчез с громким хлопком защитный купол над Хогвартсом, и на территорию замка хлынули особо нетерпеливые Пожиратели смерти. Девушка наложила на себя дезиллюминационные чары, но пыль, поднятая бьющимися противниками, обрисовывала её силуэт лучше, чем если бы она подсвечивала себя фонарём. Ей приходилось опасаться как проклятий Пожирателей, так и заклинаний защитников замка, ведь ни те ни другие не могли её узнать, а значит, принимали за врага. После того как Гермиона чудом увернулась от скрестившихся красного и зелёного лучей, она сняла чары невидимости и дальше двигалась, прокладывая себе дорогу заклинаниями. Она видела, как огромная шевелящаяся волна гигантских пауков вынесла из замка Хагрида и скрылась с ним в лесу; как два великана сошлись в единоборстве, ломая беседки и круша выложенные плиткой дорожки внутреннего дворика.

Внезапно в воздухе повеяло промозглым холодом, и чувство безнадёжности вползло в душу. Гермиона остановилась и опустилась на колени. Куда она бежит? Зачем? Всё равно им не победить – нападающих в несколько раз больше, с ними самые страшные из магических существ. Сколько защитников уже погибло и сколько погибнет ещё? И Северус никогда не полюбит её, ведь его сердце занято мамой Гарри. Что с того, что Лили умерла? Зато она навсегда осталась молодой и красивой. Она не совершит глупых поступков, не наговорит обидных слов. Она до самой смерти пребудет в его памяти, а для Гермионы там нет места. До самой смерти? Но ведь Северус может умереть прямо сейчас, сию минуту, если она продолжит распускать нюни! Дементоры! Это их магия, как же она могла ей поддаться?

Гермиона с трудом подняла палочку, которая казалась отлитой из чугуна, и произнесла: –«Экспекто патронум». Ничего не произошло – даже слабого тумана не вылетело из кончика палочки. Нужны радостные воспоминания. Надо вспомнить что-то очень приятное, но что? Да что долго гадать? Час назад с ней случилось чудо – она поцеловала Северуса! Твёрдые сухие губы, которые чуть дрогнули под её губами, нежные прикосновения прохладных пальцев к пылающей коже, удивление в бездонных глазах. «Экспекто патронум!» – и что-то, напоминающее крылатого коня, вырвалось из волшебной палочки. Гермиона удивлённо смотрела, как фестрал размером с пони бьёт серебристо-прозрачными крыльями обступивших её призраков в чёрных рваных хламидах. Следом за фестралом пролетели заяц, кабан и лиса. Гермиона оглянулась и увидела Луну, Эрни МакМиллана и Парвати Патил. Патронусы гнали дементоров к гремучей иве. Вдруг далеко впереди путь удирающим созданиям мрака преградил большой прекрасный олень. Дементоры заметались, поднялись ввысь и улетели в сторону Запретного леса.

«Ну, вот и у меня сменился патронус, – нервно хихикнула Гермиона. – Никогда бы не подумала, что буду ассоциировать профессора Снейпа с созданием, разглядеть которое могут только те, кто своими глазами видел смерть», – и побежала дальше.

Ива была неподвижна: буквально минуту назад её нейтрализовал Гарри. Гермиона нырнула в лаз и стала осторожно пробираться в полной темноте, боясь выдать себя и друга, затаившегося где-то впереди.

Наконец, в подземный ход просочился слабый лунный свет, и Гермиона услышала голос Гарри.

– Волнара сонэтум. Да закрывайся же ты! Волнара сонэтум. Волнара сонэтум!

Она вывалилась на дощатый пол Визжащей хижины и вскрикнула, увидев лежащего Снейпа, под головой которого расплывалась тёмная лужа.

– Гермиона, у меня ничего не получается! Рана не закрывается!

– Спокойно, Гарри, – как всегда, в опасной ситуации её эмоции отошли куда-то на задний план, и мозг работал чётко и быстро. – Зажми рану рукой. Волнара сонэтум.

Две полоски кожи, не попавшие в пальцы Гарри, отчего через них продолжала сочиться тёмная кровь, сошлись. Но поверх тут же плеснуло красным из основной раны.

– Передвинь руку вот так. Волнара сонэтум, – рана на шее профессора стала ещё меньше.

Так, постепенно, Гермиона прекратила кровотечение; теперь шея Снейпа справа представляла собой месиво блестящих бугров, но страшная лужа на полу хотя бы перестала увеличиваться. Девушка щедро плеснула на шрамы настойкой бадьяна, а потом для верности ещё и забинтовала.

– Как ты думаешь, он выживет? – Гарри стоял над распластанным телом с другой стороны и мучился от бессилия и чувства вины: он не смог сразу помочь Снейпу и если тот умрёт, то только из-за того, что он, Гарри, не удосужился выучить лечебные заклинания.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: