МУЗЫКА — ЦВЕТ — ГЕОМЕТРИЯ

Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков,

Много чудесных в нем есть сочетаний и слова и света,

Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать,

Кто, уловив лишь рисунка черту, лишь созвучье, лишь слово,

Целое с ним вовлекает созданье в наш мир удивлений.

А.К. Толстой

Этот стихотворный отрывок приведен в качестве эпиграфа для того, чтобы показать, как образное восприятие поэта, вполне возможно, что не осознанно, без четко выстроенной картины физического смысла, позволило в этом гекзаметре объединить воедино весь спектр процессов в природе и привязать это к мироощущению человека.

Казалось бы, есть у человека пять чувств – и все понятно. Ан, нет. Не пять. И понятно далеко не все. Пожалуй, можно сказать так: через наши пять органов чувств мы воспринимаем мир осознанно, т.е. через наше обычное сознание. И это восприятие касается только физического мира! Но на уровне подсознания и сверхсознания человек тоже способен к восприятию. Упрощенно и по аналогии можно представить себе, что все тонкие тела человека тоже имеют некоторое подобие органов чувств, чему примером может служить ясновидение, яснослышание и т.д. Информацию воспринимает весь сложнейший комплекс, представляющий собой ч е л о в е к а. Только физические органы чувств дают информацию сознанию.А вот перевод остальной информации в сферу сознания – дело совершенно особое. Об этом и пойдет речь.

Некоторым людям свойственна повышенная чувствительность. Иногда она прорывается спонтанно, иногда используется осознанно и целенаправленно.

Не льщу себя надеждой объять необъятное, но на некоторых моментах собственного опыта позволю себе остановиться, чтобы хоть в какой-то степени обрисовать всю сложность проблемы.

- 1 пример:

1964 г. Длительное состояние очень сильного стресса. Перед окнами дома, где я жила, огромное открытое пространство. Километрах в пяти, может быть, побольше – Пулковский аэропорт. Когда дома была полная тишина, я вдруг начинала слышать морзянку: обычное и привычное для нас – “ пи, пи, пи-пи-пи, пи, пи-пи..” и так далее. Реакция для меня, нормального технаря, единственно возможная – «крыша поехала». Не может же человек слышать диапазон радиоволн! А потом приехал мой отец. Чтобы было понятно, поясню: мы с ним были необычайно близки во всем – биологически, душевно, по характеру. Мы были похожи, насколько могут быть максимально похожи отец и дочь. Когда я вдруг снова услышала морзянку, то призналась отцу, что «крыша поехала», что слышу то, что ни при каких обстоятельствах слышать не должна бы. Он прислушался.. и сказал: «Но ведь и я эту морзянку слышу!» А это уже говорит о том, что данный факт – «объективная реальность, данная нам в ощущениях», простите за невольную цитату.

- 2 пример:

1993 г. И опять состояние сильного стресса. Вышла с работы (с 20-ой линии Васильевского острова) и по набережной Невы направилась пешком в сторону дома. Дошла до Дворцового моста и оказалась перед дилеммой: свернуть в сторону Биржи и идти домой на Петроградскую или еще куда-нибудь. Состояние было такое, что решила полечиться музыкой: перешла через Дворцовый мост, пересекла Дворцовую площадь и очутилась перед Капеллой. Там был концерт какой-то заезжей певицы то ли из Бельгии, то ли из Голландии (первое отделение) и какого-то заезжего пианиста, кажется, тоже оттуда же (второе отделение). К сожалению, программка концерта у меня не сохранилась, поэтому ни имен исполнителей, ни жанра фортепьянного произведения восстановить не могу. Первое отделение прошло серенько, певица была посредственная, репертуар был классический оперный для меццо-сопрано. А вот второе отделение.. О нем и речь. Композитор Телеманн мне был совершенно незнаком. К современной музыке я отношусь настороженно. Поэтому устроилась в кресле у прохода, чтобы тихонечко уйти, если будет очень уж невмоготу. С первого же звука со мной произошло нечто необычное: я перестала слышать музыку, но перед моими глазами началась фантасмагория красок. Музыки я не слышала вообще, не могу сказать – хорошая была музыка или плохая, даже не могу определить жанр произведения. Естественно, раз оно заняло целое отделение, то форма была крупной, но не фортепьянный концерт и не симфония, т.к. ни оркестра, ни дирижера не было. Очнулась я с последним звуком и в полной прострации, т.к. краски все еще стояли перед глазами. Самое удивительное, что это не было хаотическим нагромождением. По характеру и скорости изменения цветовой картины, по гамме красок могу с уверенностью утверждать, что произведение состояло из четырех частей. Каждая часть имела не только свое сочетание цветов, но и скорость, и характер их движения, перемешивания. И это настолько запомнилось, что даже сейчас, через двадцать с лишним лет, вся эта яркая цветная, но беззвучная феерия стоит у меня перед глазами. Мне удалось в красках в какой-то степени передать увиденное, как это показано на рис.1.

Рис.1. Фантасмагория красок

Итак, частей было четыре. Вполне возможно, что это была сонатная форма. Опишу свое восприятие и попробую привязать к определенным музыкальным темпам.

- Часть 1. Цвета – от темно-фиолетового через белый (пожалуй, с перламутром) до яркого лимонно-желтого. Характер изменения цветовой картины спокойный, не быстрый, но и не медленный. Его я бы определила темпом Andante (1).

- Часть 2. Цвета от коричневого через бежевый и белый до канареечного желтого. Темп более быстрый, чем в первой части. Темп, пожалуй, Allegro (2).

- Часть 3. Поле моего внутреннего зрения было четко разделено горизонтально на две половины: сверху – от темного изумрудно-зеленого с постепенным как бы добавлением молочно-перламутрового до белого с перламутром в середине картины, затем вниз от белого через постепенно темнеющий розовый до темно-вишневого. Все это тоже двигалось в виде ламинарного течения переплетающихся в пределах своей цветовой гаммы струй, в моем представлении слева направо, но не смешивалось: оттенки изумрудного оставались вверху, а вишневого – внизу. Темп очень медленный, плавный, похожий на Lento (3).

- Часть 4. Это, несомненно, Апокалипсис. Бешенство самых резких красок: черной, красной, желтой, белой.. Все это несется в сумасшедшем темпе, вспыхивает, полыхает, одно пожирает другое.. Темп, конечно, Presto (4).

Хочу заметить, что в описываемом случае четко выраженных геометрических фигур не было. Только краски и темп изменения красочной картины.

Что же произошло? Думаю, что из-за особого нервного состояния мои эмоции сместили диапазон восприятий, и при переводе из сверхсознания мое сознание резонансно среагировало на другой диапазон воспринимаемой физическим телом шкалы колебаний: из более длинноволнового звукового диапазона я «съехала» в более коротковолновый оптический. Но!. Это невозможно себе представить как перенос каждого звука конкретной длины волны в цветовое пятно, ему резонансно соответствующее в оптике. Тем не менее, такой, я бы сказала, несколько механистический подход (каждой ноте соответствует собственный цвет) в науке имеет место быть. Я не спорю с этим, но влияние эмоций тоже играет роль и не должно недооцениваться.

Попробуйте себе вообразить, что при таком чисто механистическом подходе каждому звуку определенной высоты соответствует определенный цвет, который вы должны увидеть, а исполняется, допустим, супервиртуозное произведение Паганини, Листа или Скрябина. Такое невозможно зафиксировать в сознании. При столь быстром смешении всех цветов суммарный эффект должен быть белым. Значит, резонанс не прямой, а через эмоциональную сферу. В таком случае цвета диктуются не столько звуком, сколько эмоциональным восприятием самой музыки.

- 3 пример:

По тому, что описано во втором примере, я решила поставить контрольный эксперимент в более корректной форме, если такое слово тут вообще употребимо. Правда, исходное стрессовое состояние и эмоциональное напряжение отсутствовали, но тем не менее..

На этот раз мы отправились на концерт в Большой зал филармонии вдвоем с моей коллегой и единомышленницей, тоже обладающей повышенной чувствительностью. Тут уж программа совершенно ясна: в первом отделении исполнялся концерт для фортепьяно с оркестром Сибелиуса, во втором – концерт Гайдна. Мы вооружились бумагой для записи и ручками и старались (по возможности) зарисовывать картинки и записывать краски по мере исполнения произведений. Ни у меня, ни у моей спутницы отключение восприятия музыки не наблюдалось, но параллельно шли картины различных геометрических узоров, окрашенные определенным образом и постоянно изменяющиеся и по форме и по цвету.

Честно говоря, я мало надеялась на то, что из этого что-либо получится. Но результат оказался удивительным: наше восприятие музыки концерта Сибелиуса через цвет и даже форму совпало почти на 100%. Мы обе видели на светлом фоне различные меняющиеся геометрические фигуры. Преобладающая цветовая гамма фигур – от терракотового до темно-фиолетового. И цвета и геометрические фигуры у нас получились практически одинаковыми. Казалось бы, если попробовать мысленно представить себе образно музыку Сибелиуса, такую чистую, прозрачную, нежную, то должна быть ближе к светлым и холодным северным тонам белого, голубого, зеленоватого. Но… Получилось то, что получилось. Примерная картинка представлена на рис. 2 слева.

Рис. 2. Восприятие музыки Сибелиуса и Гайдна

Концерт Гайдна воспринимался несколько иначе – степень совпадения была меньше, но все равно больше 50%. Геометрических фигур не было, а цвета изменяющихся пятен были от бежевых тонов через белый цвет до зеленовато-салатного различной интенсивности. Примерная картинка приведена справа.

Если согласиться с тем, что резонанс «звук – цвет» идет не прямо, а через эмоциональное восприятие, а оно же определяет еще и форму, то либо мы одинаково воспринимали Сибелиуса, а Гайдна несколько по-разному, либо ко второй части кто-то из нас немного устал и стал менее сосредоточенным на музыке.

Как же осмыслить приведенные примеры?

Если рассмотреть известную линейную шкалу колебательных процессов от космических лучей и элементарных частиц до длинных радиоволн и звукового диапазона, различаемого человеческим ухом, то мы увидим, что шкала представляет собой весь спектр вибраций мира, который современная физика называет материальным. Но физика уже не может удовлетворяться этой шкалой, т.к. от многих явлений и процессов, не укладывающихся в нее, просто так не отмахнешься. Как следствие, появляются новые представления и термины, которые призваны легализировать тот мир, который прежде категорически отвергался. Легализация происходит под вывеской спин-торсионных полей, физического вакуума, монополей и т.д. До сих пор ломаются копья по поводу физической теории, сферы действия и природы этих проявлений. Но еще древние знали о существовании так называемых «тонких энергий», включающих в себя и то, что мы иногда называем «психической энергией».

Не забираясь в дебри спин-торсионных, монопольных, солитонных и прочих дискуссий, я бы пошла по пути качественного представления, сделала шкалу более сложной, расширив ее до бесконечность в обе стороны. Разумеется, этот так называемый «Тонкий мир» представляет собой сложный и многомерный пространственно-временной континуум. Или можно вообразить себе множество шкал вибраций, имеющих относительно друг друга некоторый фазовый сдвиг. При таком подходе можно себе представить, что эмоциональное состояние человека по его вибрационным (или энергетическим) параметрам должно определяться проекцией некоторой точки или зоны, находящейся вне линейной шкалы колебаний, принятой в современной научной литературе. У обычного человека в нормальном состоянии эта зона работает в спокойном режиме, и чувствительность ограничивается диапазонами известных пяти чувств. Волновые характеристики эмоциональной сферы существенно отличаются от линейной шкалы своей высокой частотой. В ситуациях возбуждения, когда эмоции играют существенную роль, они могут служить усилителями процесса, причем коэффициент усиления зависит от энергии высших эмоций.

Шкала частот представлена на рис. 3:

Рис. 3. Шкала природных колебаний

Рассмотрим приведенные выше примеры.

- 1-й пример:

Попробую дать интерпретацию примера с морзянкой. Радиоволны не могут восприниматься через органы слуха. Но коль скоро они были восприняты, то это означает, что спектр бессознательного восприятия человека значительно шире, чем сознательного, т.е. человек воспринимает на бессознательном уровне, вероятно, любые диапазоны вибраций. В данном случае эмоциональное возбуждение реципиента способствовало усилению сигнала и трансформации его в акустический диапазон, воспринимаемый человеческим слухом, как это представлено на схеме:

Рис. 4. К примеру 1

- 2-й пример:

При восприятии музыки очень большую роль играет обратная связь в сфере эмоций между исполнителем и слушателем. Через звук происходит эмоциональное возбуждение слушателя, которому резонансно передаются эмоции исполнителя, а через него и автора данного произведения. Таким образом, звуковая волна является еще и носителем модулированной волны эмоций, а поскольку есть обратная связь, то усиление может быть тройным, ибо слушатель воспринимает и эмоции автора + исполнителя и накладывает собственный отпечаток. Об эмоциональном состоянии исполнителя можно составить себе представление по ответу репортеру тогда еще 11-летнего Жени Кисина. Вопрос звучал так: «Волнуешься ли ты во время концерта?» Ответ: «Волнуюсь, но только перед концертом, когда сажусь за рояль – все исчезает. Остается Ее Величество Музыка!» Это означает, что исполнитель переходит в состояние максимальной эмоциональной силы. А еще правильнее сказать – в измененное состояние сознания. Каким бы правильным и техничным ни было исполнение, если исполнитель не испытывает эмоционального подъема, слушатель останется внутренне равнодушным, только в лучшем случае отметит сложность произведения и виртуозность исполнителя.

Если эмоции слушателя в пределах нормы (спокойное состояние), то возникают цепочка и схема, проиллюстрированные на рис. 5.

Рис. 5. Схема восприятия музыки в спокойном состоянии

При стрессе имеет место перевозбуждение эмоциональной зоны слушателя. Тогда баланс эмоций нарушается, и более высокие по частоте эмоциональные вибрации будут перекрывать звуковые. В некоторых случаях, перекрытие вибраций, видимо, может быть настолько велико, что связь между звуком и эмоциями у слушателя для сознания разрывается, возбуждение под воздействием эмоций резонансно смещается из слухового диапазона в оптический, и мы попадаем в другую воспринимаемую сознанием часть шкалы, как это показано на рис. 6. Сравните приведенные далее обе схемы восприятия музыки: в нормальном и стрессовом состояниях:

Рис. 6. Схема восприятия музыки в стрессовом состоянии (пример 2)

- 3-й пример:

Вполне возможно, что сенситивы имеют до определенной степени расширенные возможности регулирования собственных эмоций, целенаправленного восприятия и трансформации сигнала одновременно в разные диапазоны, т.е. зрительный центр резонансно реагирует на сигналы эмоций, возбужденных через слух посредством звуковой волны, модулированной эмоциональной энергией автора и исполнителя. Попытка схематически отобразить это сделана на следующем рис. 7.

Рис. 7. К примеру 3

Приведу еще один стихотворный отрывок из сонета Константина Бальмонта и проанализирую его:

Что в музыке? Восторг, нежданность, боль..

Звук с звуком – обручившиеся струи –

Слиянны в волю сонма разных воль.

О, все живые были в поцелуе.

С очей слепых вдруг отошли чешуи..

Ещё побыть в прозрении дозволь!

Посмотрите, как поэтически увязаны воедино совершенно разные сферы восприятия внешнего мира нашими органами чувств. Музыка → эмоции → образное восприятие. «Слиянны в волю сонма разных воль..» «Еще побыть в прозрении дозволь!» Потрясающе!

Теперь рассмотрим отрывок из поэмы Андрея Белого:

Интерферируя наш взгляд

И озонируя дыханье,

Мне музыкальный звукоряд

Отображает мирозданье -

От безобразий городских

И до без ó бразий Эреба,

До света образов людских

Многообразиями неба.

Не думаю, что автор понимал всю глубину чисто научного прозрения, вложенную им в этот текст. «Интерферируя наш взгляд» – под воздействием музыки создаются видимые зрением, пусть внутренним, образы. «И озонируя дыханье..» – появляется ощущение свежести, запах озона. «Мне музыкальный звукоряд отображает мирозданье – от безобразий городских и до без ó бразий Эреба..» – это уже от конкретного трехмерного мира формы до ее отсутствия в Эребе – мире мертвых. И здесь же октавный принцип устройства Мироздания, и музыка сфер. «Свет образов людских..» – и все это через музыку, включая «многообразия неба», т.е. неизмеримую сложность и богатство всего мира в целом.

Так в поэтической форме создана многомерная шкала вибраций, четко дающая представление о единстве мира и о нашем его восприятии на основе резонансного взаимодействия с ним, восприятии гораздо более широком, чем мы привыкли думать и ощущать. При всем этом литературная критика и К. Бальмонта и А. Белого причисляла к поэтам-символистам, в творчестве которых, как сказано в советском энциклопедическом словаре о Бальмонте, «.. звуковая сторона стихов часто разработана в ущерб смыслу». А всегда ли литературная критика способна заглянуть в ту глубину именно смысла, в которой пусть интуитивно, но свободно пребывают поэты?

Думаю, что если происходит соединение в сфере сознания разных зон волновой шкалы или даже подмена одной зоны другой, то возможно это только через психические энергии, в описанных случаях – через эмоциональную сферу.

«Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков,.. сочетаний и слова и света..», но их только нужно уметь «и видеть и слышать, чтобы вовлечь их в наш мир удивлений». Это уже А.К. Толстой. И здесь единство мира, беспредельно расширенного мира. И это XIX век! Вот так-то.

Говоря о необычном восприятии музыки и цвета, конечно, невозможно обойти вниманием такого новатора и первопроходца в цветомузыке, как А. Скрябин. Его «Прометей», «Поэма экстаза», по-моему, даже у человека, не обладающего особой чувствительностью, но только настроившегося на сосредоточенное восприятие, не могут не вызывать фантастического неистовства ярчайших, бурных, мятущихся красок. От нежнейших, прозрачных ранних произведений, чем-то, может быть, напоминающих К. Дебюсси, в зрелости А. Скрябин пришел к такому эмоциональному накалу страстей, что потребность слить воедино музыку и цвет у него не могла не родиться. Но мне кажется, что современное цветовое сопровождение исполнения произведений А. Скрябина в основном построено по абстрактно-логическому принципу: бурная музыка – бурные, яркие, порой зловещие и мятущиеся краски. Это в какой-то степени мешает индивидуальному восприятию музыки в сочетании с цветом.

К сожалению, серьезные современные осмысления законов цветомузыки отсутствуют. А это очень жаль, ибо не принимать же всерьез жалкое мигание разноцветных лампочек и даже лазерные эффекты, сопровождающие музыку в разного рода увеселительных заведениях! А уж о негативном воздействии лазерной техники (да еще в сочетании с чудовищной громкостью, жуткими ритмами и разрушающей нервную систему атональной музыкой) на современных эстрадных концертах говорилось и писалось достаточно много.

Человек – очень сложная система. Очень. Независимо от того, какую часть себя он осознает, на какие воздействия способен осмысленно реагировать, воспринимает он весь мир. Музыка – мощнейшее средство воздействия на человека, прежде всего, конечно, на его тонкие структуры. Она может облагораживать, исцелять, приводить в состояние духовного подъема, но может и убивать. И все, что связано с эмоциональной сферой, способно все эти влияния усиливать, как хорошие, так и дурные. И это надо понимать и помнить.

Прежде чем я перейду к небольшой заочной дискуссии с Антоном Сидоровым-Дорсо, автором статьи «Синестезия – что это?», в качестве заключительного аккорда изложенной выше части данной работы мне хочется привести замечательное стихотворение Эдгара Гринштейна, написанное им в 18 лет. Перед Вами, уважаемый Читатель, пример очень яркого эмоционального и образного восприятия музыки. У стихотворения нет названия, но я бы назвала его несколько по-старомодному, как в XIX веке: «В концерте». По-русски предлоги «на» и «в» различаются по значимости. «На» - показывает нахождение где-то сверху, а «в» - внутри. Не зря же говорится: «Был в театре, был в опере..» и т.д. Когда это касается музыки, особенно важно находиться именно «в», а не «на». Итак:

В КОНЦЕРТЕ

Собралось великое скопище нот,

И грезились нотам рожденные звуки,

Как будто орган, сквозь сомненья и муки,

Нашел, наконец, черный ход в небосвод,

Как будто вверху громоздилась гроза,

Под ней все стремительно и ненадежно,

И долго прожить в этом мире нельзя,

Но длиться в звучании все-таки можно.

И можно из холода, из тесноты,

Из хаоса чувств, забывая о страшном,

Внезапно создать Вавилонскую башню,

И чьи-то надежды, и чьи-то черты.

И звуки врывались в открытые рты

Партера, клубились в азарте и пляске,

И призрак финала, и призрак развязки

Был ясен до ужаса, до немоты.

Тут уж комментарии не нужны. Но какая острота эмоций и глубина их передачи! А наши эмоции – резонанс на эмоции автора и исполнителя. Именно так на нас и действуют и прекрасное искусство и прекрасная поэзия – р е з о н а н с н о!

Синестезия

А вот другое и тоже очень образное восприятие музыки через геометрию и геометрии через музыку. Позвольте привести отрывок из книги Элизабет Хейч «Посвящение» (– К.: «София», 2000 г. – 448 с.):

Тут зимой я начала брать уроки музыки. Когда я играла на пианино пьесы, у меня неизменно возникало ощущение, что звуки музыки таят в себе те же формы, что и фигуры, сделанные дядей Томи из картона. Он называл их «геометрическими фигурами». Я научилась играть одну мелодию – при этом казалось, что маленькие кубики разлетаются по всей комнате. Затем я научилась другой пьесе, производящей на свет остроконечные фигуры, по которым перекатывались маленькие шарики. Когда бы я ни ходила с матерью на прогулку в городской парк, меня всегда манило к фонтану – в его струях мне чудились пляшущие и прыгающие гномы и феи. Тут я поняла, что танец в фонтане тоже был музыкой. Я не слышала этой музыки, но я видела ее, знала, что это музыка. Все это для меня было чем-то само собой разумеющимся…

…Когда я впервые услышала, как школьники исполняют музыкальные произведения, меня как током ударило. Как, неужели они не слышат, как калечат геометрические фигуры?!

Бывает и так, что кто-то видит окрашенными в конкретные цвета буквы или цифры. Некоторые люди, умеющие быстро запоминать тексты или множество цифр, говорят о том, что они запоминают чередование цветов. Как ни странно, это действительно работает!

Все перечисленное и называется термином «синестезия».

Слово «синестезия» происходит от греческого «synaisthesis», что означает смешанное ощущение (а, например, «анестезия» – отсутствию ощущений). В науке люди, обладающие такой способностью, называются синестетиками или синестетами. Специалист по синестезии – А.В. Сидоров-Дорсо, старший преподаватель Московского Педагогического Государственного Университета (быв. МГПИ им. В.И. Ленина), соавтор исследовательской программы «Антропология Синестезии» – пишет, что

Синестезия – хотя и чрезвычайно необычное, но довольно распространенное явление. По мнению некоторых исследователей, максимальное количество синестетов – 4 процента. Это значит, что из ста человек среди нас четверо – каждый двадцать пятый – могут обладать синестезией в той или иной форме. Я сам считаю данную статистику немного завышенной из-за того, что метод и место ее сбора были выбраны не совсем адекватно (музей крупнейшего города). Более реалистичной кажется цифра в 0,05%.

…Научные исследования синестезии ведутся в основном психологами и нейрофизиологами, но до сих пор общей теории синестезии (научно доказанного, универсального представления о ней) пока нет. Это связано с рядом особенностей и разнообразием проявлений синестезии, с тем, что синестетические переживания очень избирательны.

… Синестезия – это особый способ чувственного переживания при восприятии некоторых понятий (например, дней недели, месяцев), имен, названий, символов (букв, звуков речи, нотных знаков), упорядоченных человеком явлений действительности (музыки, блюд), собственных состояний (эмоций, боли) и других подобных групп явлений («категорий»).

Синестетическое восприятие выражается в том, что перечисленные группы явлений непроизвольным образом приобретают в субъективном мире человека как бы параллельное качество в виде дополнительных, более простых ощущений или стойких «элементарных» впечатлений – например, цвета, запаха, звуков, вкусов, качеств фактурной поверхности, прозрачности, объемности и формы, расположения в пространстве и других качеств, не получаемых при помощи органов чувств, а существующих только в виде реакций. Такие дополнительные качества могут либо возникать как изолированные чувственные впечатления, либо даже проявляться физически. В последнем случае, например, цвета могут образовывать цветные линии или пятна, запахи – складываться в запахи чего-то узнаваемого (http://www.synaesthesia.ru/whatis.html).

Далее А.В. Сидоров-Дюрсо пишет, что по сути дела, наука не может объяснить, что такое синестезия, как и почему она, синестезия, имеет место быть. Но при этом А. Сидоров-Дюрсо сообщает, что синестезия описывается моделью, получившей название «Осциляционно-Резонансного Соответствия» или ОРС. «Согласно этой модели, синестезия – это непроизвольное сенсорное проявление особой нейрокогнитивной стратегии».

Попробую пояснить, что это значит. «Осциляционно-Резонансное Соответствие», видимо, надо понимать как резонансное соответствие замены сигналов, периодических в пространстве и/или во времени и различных по своей природе. Далее: «… синестезия – это непроизвольное сенсорное проявление особой - нейрокогнитивной стратегии». Как меня убедил собственный опыт, «сенсорное проявление» может быть и вполне произвольным, если человек, способный к синестезии, ставит перед собой такую задачу, кроме того, оно может быть полным (когда исходный сигнал сознанием не воспринимается – мой 2-й пример) и частичным (мой 3-й пример). А уж по поводу «проявления особой - нейрокогнитивной стратегии»… Впрямую под этим нужно понимать то, что нейронная система мозга действует в соответствии с какой-то там познавательной (когнитивной) стратегией? Чистое «наукомудрие» на пустом месте, тем более что автор несколько раз упоминает о том, что объяснения явления синестезии в науке до сих пор нет. И, тем не менее, есть у автора статьи и такое утверждение, что проявления синестезии можно считать «возможными благодаря одновременной работе многих структур мозга, а не отдельных его областей - исключительно в коре больших полушарий» (выделения мои – С.П.).

Не буду дальше углубляться в анализ статьи. Кому интересна позиция ученого-материалиста, – читайте, ссылка на статью в интернете приведена выше.

Для того чтобы дать адекватное объяснение таким проявлениям сознания человека, как синестезия, нужно не ограничиваться тесными рамками материализма. Каждый из нас, людей, существо сложное, многомерное, живущее в сложном и многомерном Мироздании. А наше грубое физическое состояние со всеми его 5-ю органами чувств, предназначенными только для восприятия окружающего мира – лишь нижняя ступенька возможностей. Поэтому не надо думать, что если вдруг звук превратился в цвет или геометрические фигуры, то у тебя «- исключительно в коре больших полушарий» в результате «нейрокогнитивной стратегии» что-то там такое переклинило. Мозг лишь устройство физического плана – приемно-передающее, трансформирующее и перерабатывающее внешние и внутренние сигналы в удобную систему для нашего осознания. Самое главное и тонкое происходит вне мозга, там, где царствуют тонкие вибрации.

Мне хочется закончить изложение своего материала на тему синестезии фразой из статьи А.В. Сидорова-Дорзо:

Можно быть уверенным, что значимость содержания ответа на вопрос «Что такое синестезия?» окажется гораздо большей, чем та, что была заложена в его изначальной постановке.

http://divinecosmos.e-puzzle.ru/list.php?c=pavlova_3

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: