НЬЮ-ЙОРК И ФОНТЕНБЛО 1923-1925 9 страница

«Но разве страдание не бывает полезным?» - спросил я. «Да, бывает. Только вы должны спросить: «Какого рода страдание?» Если мы принимаем свое страдание без роптания или жалоб, то мы, согласно Гурджиеву, либо оплачиваем свой старый долг, либо закладываем основание для своей будущей заслуги».

Выражение «отрицательная эмоция» полезно, так как оно охватывает широкий круг чувств, движущих человеческой деятельностью. Почти все газетные отчеты и «новости» имеют дело с отрицательными эмоциями.

Я должен сказать, что никогда не слышал этого выражения ни в Приере, ни от самого Гурджиева.

Имеется так много негативных чувств, что в английском языке применяются десятки слов и выражений для обозначения их различных видов и оттенков Возьмем, к примеру, некоторые английские слова, начинающиеся с буквы «У»:

(уныние, удрученность, угнетенность, упадок духа, ужас, отчаяние, отвращение, омерзение, тоска, тревога, скорбный, мрачный, печальный, неутешный, неудовлетворенный, недовольный, неуверенный в себе, разочарование) - можно приводить их целыми страницами; и другие, такие, как (обидчивость, раздражительность, ранимость, злоречивость, негодование), а также все, оканчивающиеся сочетанием «асс о о» или «асас а». Кроме того, имеются основные эмоции, такие как ненависть, зависть, ревность, гнев, которые имеют как положительный аспект, так и отрицательный. «Зависть побуждает к подражанию», - говорил Гурджиев. «Никогда не бойтесь ненавидеть отвратительное», — говорил Орейдж. Баалзебуб рассказывает о существах этой планеты, которые знают только отрицающую силу, порождающую отрицательные эмоции. Затем имеются различные формы сентиментальности — английское отношение к животным, в котором сентиментальность маскируется под человечность. Интроспекция (самокопание), бесполезные самообвинения, некоторые виды «любви» — отрицательны. Обычная жизнь — общественная и деловая - в значительной степени является вежливой маской, скрывающей бурлящую массу отрицательных эмоций.

Распространенной формой отрицательной эмоции является депрессия (упадок сил). У некоторых это своего рода расстройство, которое наступает периодически, даже регулярно в определенное время в году. Некоторые ищут от него спасения в наркотиках или алкоголе. Причины бывают -самые разнообразные: пища, климат, неудовлетворенное половое влечение или половые излишества, нехватка денег, влияния планет; у некоторых это наследственное. Среди наилучших лекарств можно назвать садоводство и некоторые виды ремесла, а также стирку, уборку подсобных помещений - разного рода физическую работу Практически безотказным средством является выполнение этих занятий с одновременным вспоминанием себя, а также выполнение работы медленнее или быстрее обыкновенного. Труднее всего сделать первоначальное усилие. Но как говорил отец Гурджиева: «Когдавы подставили под ношу плечо, она становится самой легкой ношей на свете».

Что же такое «отрицательный»? Это то, что лишено положительных качеств. Это минус, отрицание чего-то, то, что отрицает-противник, дьявол, враг. Быть отрицательным значит быть пассивным тогда, когда нужно быть активным. Отрицательность (негативность) есть часть Святого Отрицающего,' Святого -Крепкого, которая в нас была искажена и испорчена; то, что в нас стало извращенным. Но когда готовят компост, смешивая в кучу отбросы и мусор, они превращаются в благоуханную почву, из которой вырастают цветы и плоды. То же самое, может быть и с нами.

Апостол Павел, понимавший эту систему в интерпретации, соответствовавшей его времени, сказал: «Смотрите, я покажу вам тайну; мы все не уснем, не переменимся в одно мгновение ока при звуках последнего трубного гласа; ибо труба прозвучит и мертвые восстанут нетленными. Ибо это тленное должно облечься в нетленность, а это смертное -облечься в бессмертие; тогда исполнится реченное в писании». «Смерть поглощена победою». Это не состояние в воображаемом будущем, но психологический процесс, который может иметь место теперь.

В Приере выражалось много отрицательных эмоций. Гурджиев редко упрекал молодых учеников, приходивших в состояние гнева или возмущения; но он обычно говорил несколько слов, и они вдруг останавливались, как бы пробудившись. Он провоцировал в подходящий момент проявление отрицательных эмоций, потому что пока вы не осознаете, что они у вас есть, вы ничего с ними не сможете сделать. Будучи подавленными, они портятся и становятся ядовитыми; выпущенные наружу - становятся разрушительными; такова

жизнь. Только алхимия метода может их преобразовать. Отрицательные эмоции служат сырьем, которое мы можем использовать в- работе над собой. Они, так сказать, пар, который приводит в движение поршень. Энергия, контролируемая в соответствии с методом, благотворна; неконтролируемая энергия - вредоносна.

Воздержание от выражения отрицательных эмоций может принести пользу только тогда, когда оно дополняется усилием, чтобы вспомнить себя. Только в состоянии самовспоминания можно преобразовать отрицательную эмоцию в положительную.

Говоря об отрицающей силе, Гурджиев часто употреблял слово «дьявол». «Вы хотите быть ангелом, — говорил он, — но дьявол также необходим. Ангел может делать одно, дьявол может делать все».

Нижеследующее я позаимствовал из моих бесед с Ф.С.Пиндером:

«Негативность есть «ничто», хотя она и обладает определенной активностью в распространении себя на другие вещи, которые имеют возможность к любой потенциальной активности. Это нечто, что расходует на себя энергию. В исключительно объективном смысле это приемник, пассивное начало (рассеивающий, дисспирующий элемент) на любой космической шкале - с единственным назначением зачатия и предоставления космическим процессам средств преобразования зародыша в Активное начало».

«Причину всех недоразумений следует искать только в женщине» - это язык символов, а не литературный оборот. Следовательно, после размышлений и сопоставлений можно придти к выводу, что мужчина, который является пассивно-активным вместо того, чтобы быть активно-пассивным, есть монстр, «обезьяна». Женщина, которая является активно-пассивной вместо того, чтобы быть пассивно-активной, также монстр, «обезьяна» - суфражистки (феминистки), женщины в брюках, многие интеллектуалки и женщины, занимающи-

ее ч общественной жизнью; они представляют отрицательное качество. В «Фаусте» Гете дьявол говорит: «Я дух, который всегда отрицает», а также: «Вечно женственное завлекает нас»

«Да» - утвердительный или активный ответ; «нет» -отрицание или уступка. Всегда одно «преграждает путь» другому или превосходит другое, подавляет его. Объективно всякое уменьшение силы «да» по отношению к «нет», и наоборот, приводит к психопатии - они должны быть уравнены, и в результате возникает чувство уравновешенности.

Возьмем мыслительный центр - мыслительная часть говорит «да», двигательная часть - «нет», примирительная часть распределяет поровну и сплавляет их в единый ноумен или представление, в потенциально объективную мысль - но взятую не в целом и неполную, поскольку у нас три центра, каждый из которых может работать аналогично; и большое «да», противопоставленное большому «нет», производит большое чувство - когда все три центра работают на полную мощность и в гармонии.

Мы не достигли этого состояния.

Мы все еще должны бороться с отрицательными эмоциями, воздействующими на чувствительные части мыслительного и инстинктивно-двигательного центров.

Возьмем ощущения в инстинктивно-двигательном центре. Они могут быть положительными или отрицательными, утверждающими или отрицающими, приятными или неприятными, помогающими нам на жизненном пути, 'как в случае, когда, пробуя кусок мяса, мы находим его непригодным к употреблению и организм отбрасывает его. То же самое и со свежим и дурным воздухом, холодом и жаром; мы можем использовать эти положительные и отрицательные инстинкты, чтобы прожить с минимум неудобств; и при передвижении — когда мы устаем от ходьбы, мы садимся или возвращаемся назад.

Состояние скуки отрицательно; скука начинается там, где отступает разум, и она воздействует на формирующий аппарат через мыслительный центр и эмоциональный центр.

Всякая эмоция в действительности, так сказать, «поднимает» или «опускает» человека. «Любовь чувствами вызывает свою противоположность»; и мы видим, что необузданное веселье, излишняя доверчивость, избыток радости, дружеских чувств, симпатии и т.д. (которые вообще-то рассматриваются как положительные эмоции) могут легко превратиться в свою противоположность, так как обыкновенно у нас не бывает постоянных или устойчивых эмоций, какие должны быть; да это и не возможно в обычном бодрствующем состоянии сознания, в котором мы все пребываем. Повсюду нас окружают примеры того, как любовь превращается в ненависть и ревность и как из-за этого мы можем потерять объект своей любви.

Постоянные отрицательные эмоции можно видеть повсюду вокруг нас и в нас самих - в проявлениях капризности, разражительности, тщеславия, эгоизма, себялюбия, самомнения, бахвальства и т.д. и т.п.; они постоянны до тех пор, пока мы не пробудимся и не начнем с ними борьбу; «взбираясь на кручу», и тогда они могут быть постепенно преобразованы.

Гурджиев постоянно и всеми способами напоминал нам, что «дьявол» также необходим», но что мы не должны оставаться пассивными и позволять себе быть рабами своей отрицательной части, своих отрицательных эмоций. Он говорил, что мы не должны становиться рабами нашей пассивной части, которую преставляет женщина. Мужчина не должен быть под каблуком у жены или любовницы.

Веррон передает слова Сократа: «Недостатки жены следует либо устранять, либо терпеть. Помогая ей избавиться от недостатка, муж делает ее более приятной, а мирясь с ее недостатком, он сам становится лучше».

Когда Алкивиад, представлявший обычную жизнь, спросил Сократа, почему тот мириться с такой сварливой и злоязычной женщиной, как Ксантиппа, Сократ ответил: «Мирясь с ней дома, я к этому привыкаю и делаю из этого упражнение, что позволяет мне, когда я-бываю»на людях, переносить недоброжелательство и оскорбления с Их стороны».

Часть методики Гурджиева состояла в выявлении и развитии активной части в его учениках мужского пола и пассивной части - в женщинах; она выявляла? мужское в мужчинах и женское в женщинах. Мужчины должны были научиться быть активными в себе, к своим' собственным инерции и слабостям, и быть активными в своих отношениях с другими мужчинами и женщинами; по мере развития истинной активности, активной части мужчины развивалась и его пассивная, творческая часть; и, разумеется, нейтрализующая часть тоже.

Можно сознательно использовать такое качество, как тщеславие, и извлекать из него выгоду. Все, что идет против работы, отрицательно. Негативность - механическое, бессознательное качество, и, следовательно, есть зло.

Один хорошо известный в Лондоне писатель, последователь Адлера, как-то сказал мне: «Одно из поразительных свойств учения Гурджиева на его учеников состоит в том, что мужчины - по крайней мере те, кого я знаю, - становятся более мужественными, а женщины — более женственными».

Весной 1925 года я вернулся в Англию, чтобы закупить книги. Из Англии я направился в Париж, Вену и Берлин также для закупки старых книг и новых изданий. Уладив свои коммерческие дела, я уехал отдыхатьна Антибы, откуда прибыл в Фонтенбло. Гурджиев приветствовал меня: «А, мистер Америка, сперва вы должны принять турецкую баню, чтобы избавиться от американского запаха, потом мы сможем поговорить». - «Но я не американец, я англичанин!» -

«Вы - мистер Америка. Американский запах,. Английский запах - все едино, одно хуже другого». И так в течение двух лет он продолжать именовать меня мистер Америка, пока до меня не дошло, что-он хотел мне дать понять, что, с одной стороны, я бессознательно усвоил себе американскую лич ность; с другой стороны, что прежде я, как англичанин, сдерживал свои чувства, а теперь, как американец, принимался выражать их ло всякому поводу. Это было частью показа мне фактов о самом себе так, чтобы я смог достигнуть меры истинной индивидуальности^ которая бы заняла место моей вечно меняющейся личности, индивидуальности, основанной на осознании моего собственного значения.

В это время - в мае 1925 года - Гурджиев почти совсем поправился, хотя его беспокоили, глаза и он должен был больше отдыхать. Он также набирал вес физически; действи тельно он был весомее и больше во всех отношениях в смысле бытия и, все же, парадоксальным образом был легче – он излучал больше «света». Жизнь в Приере следовала своим обычным курсом, хотя и не доставало знакомых лиц. По субботам были турецкие бани и трапезы в английской столовой. В студии снова начались танцы и Гартманн играл нам как музыку для танцев, так и гимны Гурджиева и другие пьесы. Гурджиев опять ставил перед нами задачи в лесу и саду, но сам не принимал значительного участия. Он возоб новил поездки на свою квартиру на бульваре Перейра и встречи в кафе «Де-ля-По». Он водил другой маленький ситроэн...

Главной его задачей теперь было написание книги, и все и вся было поставлено на службу его цели завершения «Рассказов Баалзебуба». Он всегда носил с собой запас дешевых ученических тетрадей и карандашей и писал всюду и в любое время - у себя в комнате, в саду, в кафе в Фонтенбло, и в кафе «Де-ля-По» -в Париже, и во время остановок в своих загородных поездках. Часто, однако, писание стоило ему усилий и он прибегал к разным уловкам, чтобы заставить

свой организм работать. Он, например, брал с собой в кафе двоих или троих из нас в качестве собеседников. Обычно возникал поток идей, и он вынимал карандаш и бумагу и начинал писать пока другие разговаривали или сидели молча. Однажды он попросил меня встретиться с ним в кафе «Де-ля-По» на следующий день в одиннадцать часов. Когда я пришел, он там сидел и смотрел на поток транспорта и пешеходов. Он спросил, что я буду пить. Я сказал: «Армань-як». Он заказал его, мы выпили, и он стал писать. На протяжении двух часов он писал, не говоря ни слова, отрываясь только в промежутках, чтобы заказать кофе или напитки. В час дня он остановился.

«Видите, сказал он, - как много я сделал. Хорошая работа за сегодняшнее утро. А теперь отвезите это в Приере и попросите мадам де Гартманн напечатать это». И это было все. Все время, пока я там сидел, мне казалось, будто я заряжаюсь электричеством, магнетизируюсь энергией, исходящей от Гурджиева, между нами какбудто передавалась какая-то сила. Хотя, придя в кафе, я чувствовал апатию и усталость и просидел два часа без всякого видимого занятия, теперь я был до краев заряжен, как батарея, кипучей энергией. Фактически я делал усилие, чтобы быть внутренне активным - но не пассивным и рассеянным. Я также кое-чему научился: я вспомнил, что мне сказал один риши в Индии — что учитель мог учить ученика не говоря ни слова. Как говорится в китайской пословице: «Бывает время, когда нужно ничего не делать — но не быть праздным».

В то лето в Приере не было новых людей. Орейдж приехал вскоре после меня, а позднее — еще один или двое учеников из Америки. Все время шел дождь; стояло сырое лето северной Франции, когда все намокает; неделя за неделей — облака, и теплые дожди, и жаркое солнце в редких промежутках - как сырым летом в Англии или на Лонг Айленде в Америке.

В одно дождливое утро мы с Орейджем сидели в русской столовой и беседовали за чашкой чая. Вошел Гурджиев, выглядевший очень элегантно в светло-сером костюме, с тросточкой в руке; он остановился, присел на стол и закурил сигарету. Затем он заговорил об аварии. Он сказал, что у него была привычка, проезжая тот участок дороги из Парижа в Фонтенбло, высовывать руку из окна и срывать яблоко с ряда деревьев, растущих вдоль дороги. В тот раз, когда он так сделал, колесо автомобиля, должно быть, на что-то наскочило, ибо он дальше ничего не помнил. Он сказал, что, должно быть, бессознательно вытащил из машины сиденье и подложил его себе под голову, чтобы кровь не затекала внутрь. Из оставшейся части его рассказа я ничего не понял. Он говорил иносказаниями, передавая что-то Орейджу. После паузы, во время которой он закурил другую сигарету, он продолжил:

«Вы знаете, Орейдж, когда вы что-нибудь даете человеку или делаете что-нибудь для него, то в первый раз он преклонит колени и поцелует вам руку, во второй раз - снимет шляпу, в третий раз - поклонится, в четвертый - выразит подобострастие, в пятый раз - кивнет, в шестой раз -оскорбит вас, а в седьмой раз - возбудит против вас дело за то, что вы даете ему недостаточно». Затем, глядя на меня, он сказал: «Вы, знаете, Орейдж, мы должны платить за все».

Когда он ушел, я спросил Орейджа, что он имел в виду.

«Он, вероятно, выговаривал нам за то, что мы не умеем давать, - сказал он. - Никто из нас, по-видимому, еще не научился этому. Возможно, Гурджиев сам должен был учиться тому, как отдавать».

Орейдж всегда одарял людей своей любовью, я же, из боязни, всегда сдерживался. Обращаясь к одному из своих старших учеников, не к Орейджу, Гурджиев сказал однажды: «Вы слишком сильно меня любите. Когда вы покините меня, вы будете страдать, потому что слишком сильно меня любили».

Размышляя над тем, что сказал Гурджиев, я стал понимать, что за все, даже за спасение, нужно платить. Иисус сказал: «Вы не продвинитесь вперед, пока не заплатите все до последнего гроша». Ведь буквально за все, что мы имеем, кто-то должен был заплатить трудом, потом, или страданием, или какой-либо борьбой. И мы должны научиться оплачивать деньгами свое спасение. Есть старая английская поговорка:

Что хранил я - то пропало,

Что имел я - то потратил,

Что отдал я - то мое.

Когда одного русского спросили, что для него сделал коммунизм, он ответил: «До революции кусок хлеба был для меня просто куском хлеба из лавки. Теперь же, когда я вижу кусок хлеба, я также вижу крестьян, трудящихся на поле в холод, дождь, жару, чтобы вырастить и собрать урожай зерна; я вижу мельницы, перемалывающие его, и пекарей, выпекающих хлеб; я осознаю все нужное для того, чтобы сделать кусок хлеба». Впрочем, для того, чтобы дать вам возможность увидеть и ощутить действительность, нет необходимости в революции.

В начале этого года Гурджиев ввел «науку идиотизма» и ритуал произнесения тостов за идиотов. Вначале это казалось средством оживления трапез и придания им большего интереса. Но вскоре стало понятно, что это представляло собой нечто весьма серьезное и глубокое в изучении себя и других. Гурджиев применял термин «идиотизм» отчасти в старом греческом и отчасти в средневековом английском смысле. Вплоть до времен Донна идиотизм обозначал речь или язык, свойственный данной стране, особенный характер или дух языка или отклонение его от строгих синтаксических норм. Донн писал в 1631 году: «Язык и идиотизм церкви Божией следует принимать как догмат веры...». В 1440 году Копгрейн писал: «Правы как двенадцать идиотов», - сказал святой Августин. Он разумеет двенадцать апостолов, ибо они были неученые». Иеремия Тейлер говорит о «святых простодуш-

ных идиотах или простых немудрящих людях из мирян»; по-гречески слово «идиот — означает частное лицо или того, кто обладает собственностью. Но Гурджиев вкладывал в этот термин другой и более глубокий смысл. Его понимание человеческой психики было таково, что когда он определял для человека его особую разновидность «идиота», это казалось почти сверхъестественным, ибо давало другим ключ к разгадке поведения данного лица, хотя этому человеку иногда требовалось довольно много времени, чтобы увидеть это самому. Гурджиев говорил, что «наука идиотизма» была зеркалом, в котором человек мог видеть себя. Не каждый имел право'быть включенным в одну из категорий, которых насчитывалась двадцать одна. Помимо тостов во время ежедневной работы он мог назвать кого-нибудь идиотом, дураком в противоположном смысле, подразумевая его неразумие.

Хотя в Приере находились и мужчины и женщины, являвшиеся «представителями современного искусства», как их называл Гурджиев, и причем искусства в его высших известных нам проявлениях: в музыке, живописи и графике, пении, беллетристике, я не припомню ни одной дискуссии. Не то чтобы это было запрещено, но просто стало неважным по сравнению с целью нашего пребывания там. В западном крыле дома находилась прекрасная, отделанная дубом библиотека, одна из самых замечательных библиотек, в которых я когда-либо бывал: она не содержала ни одной книги.

Единственной книгой, прочитанной мною в Фонтенбло, была «Бхагавадгита». В Индии я встречался с Анни Безант, рассказавшей мне о Гите и обширном наследии индийской литературы, о чем я никогда не слышал. Позднее Орейдж говорил о чудесах «Махабхараты», великого произведения, одной из многих частей которого является «Бхагавадгита». И все-же, пока я не приехал в Приере и не одолжил копию поэмы, я никогда ее не видел. Это было откровением. Я перечитывал ее снова и снова, и с тех пор она всегда была мне источником утешения и мудрости. Она также служила введе-

нием в «Махабхарате», которую я со временем прочитал от начала до конца по крайней мере дважды.

«Бхагавадгита» пришла ко мне в тот момент, когда мой разум и чувства стали, благодаря системе, развиваться. Разочарование в организованной религии и общепринятой морали привело меня к тому, что я не мог больше читать Библию. Когда, много позднее, освободившись от старых ассоциаций, я был в состоянии ее читать, учение ее вернулось ко мне со всей своей простотой, глубиной и с обновленной силой. Я стал понимать то, что было до тех пор непонятным. Изречения, которые я механически воспринимал сотни раз, стали приобретать подлинный смысл. То же было и с изречениями китайских учителей, например, Лао-Цзы, с суфийс-кой поэзией, с гностическими учениями, с Сократом, Платоном и египтянами. В «Некоторых изречениях Будды» можно найти почти точное описание состояния «самовспоминания» как мы его понимаем. Та мера понимания, которую я был способен извлечь из древней мудрости, явилась одним из результатов системы Гурджиева

Теперь я вижу, что очень многим обязан простой вере моего отца. Будучи молодым человеком, он вышел из английской церкви и обратился в методистскую веру, основанную Джоном Уосли, - религию человека номер один, и это наполнило его жизнь своего рода внутренним счастьем. У него не было никаких сомнений в том, что уэслианская форма религии является наилучшей из всех возможных и что, следуя ей, он когда-нибудь придет к небесным чертогам. Мой отец был добрым и простым человеком.

Продавец книг Елов во «Встречах с замечательными людьми» говорит о том, что людям необходима та или иная вера, что не следует их обращать в другую веру, поскольку та сложилась у них в раннем возрасте. Разрушить в человеке веру, говорил он, большой грех. Если же человек находит что-то, дающее ему больше понимания и внутренней свободы, и добровольно это принимает, тогда - другое дело.

Гурджиев был религиозным человеком, так же, как и Орейдж, - не ортодоксально, а в своей сущности Однажды за завтраком он говорил о том, как были искажены учение и образ Иисуса В тот день его гостями были две англичанки, рассуждавшие в довольно-таки сентиментальной манере об «Иисусе и его любви». Гурджиев сказал: «Я ненавижу вашего Иисуса - бедного еврейского мальчика», - подчеркнув слово «вашего».

Однажды за обедом он сказал: «Важная вещь. Человек не может долго оставаться в одном субъективном состоянии. Очень много может рождаться из субъективного состояния. Вы никогда не можете познать субъективное состояние другого; субъективные состояния у двух людей никогда не совпадают, так как субъективные состояния подобны отпечаткам пальцев, различным для каждого человека. И никто не может объяснить другому свое собственное субъективное состояние. Человек в действительности не знает, почему он злится на вас Можно сказать- «Он не злится на меня - его состояние злится на меня». Помните об этом и никогда не отвечайте внутренне, то есть внутренне переживая, и не питайте мстительных и злопамятных ассоциаций. Добрая воля может оказывать воздействие на большом расстоянии — злая воля — тоже.

Он писал в саду и подошел к нам, когда некоторые из нас сидели за столами под окнами столовой. Он стал говорить о Тритамазикамно, законе Трех, трех сил, трех принципов. Единственным, что я запомнил из его беседы, была его ссылка на монахов старинной Тулузы. Позднее, при обсуждении этого, один из учеников нарисовал диаграмму символа в тулузском соборе. Его можно увидеть и в некоторых английских церквах.

Когда мы его изучали, мы увидели связь между этой диаграммой и Афанасиевым вероучением. Оно представляет собой трактат, посвященный Закону Трех, - по крайней мере в своей первой части; диаграмма же является символом,

значительно более древним, чем христианство. И вот теперь Афанасиево вероучение приобрело значение, совершенно отличное от того буквального значения, которое я слышал в детстве, — что все, кто в него не верил, в церковном смысле, были фактически обречены страдать в аду. Там было сказано:

И кто бы ни был спасен: прежде всего необходимо, чтобы он придерживался кафолической веры.

Если каковую веру каждый не будет хранить целой и незапятнанной, то несомненно погибнет на веки.

И кафолическая врра состоит в том, что мы почитаем единого Бога в Троице и Троицу в Едином.

Не смешивая лиц и не разделяя сущности.

Ибо есть одно лицо - Отца, другое - Сына, и третье -Святого Духа.

Но божественность Отца, Сына и Святого Духа едина:

Равная слава и величие единоприсно.

Каков Отец, таков и Сын и Дух Святой.

Отец несотворен, Сын несотворен и Святой Дух несотворен.

Отец непостижим, Сын непостижим и Святой Дух непостижим.

Отец предвечный, Сын предвечный и Святой Дух предвечный.И, тем не менее, они не Три Предвечных, но Один Предвечный.

И также нет Трех Непостижимых, ни Трех Несотворенных, но Один Несотворенный и Один непостижимый.

И подобно же: Отец - всемогущий, Сын - Всемогущий и Святой Дух - Всемогущий.

И, тем не менее, нет Трех Всемогущих, но Один Всемогущий. ' '

Так, Отец есть Бог, Сын есть Бог и Святой Дух есть Бог.

И, тем не менее, нет трех богов, но Один Бог.

И, подобно же, Отец есть Господь, Сын есть Господь и Святой Дух есть Господь

Ибо так мы наставлены Христовым Учением: признавать каждое Лицо Само в себе как Бога и Господа.

И также воспрещает нам кафолическая вера говорить:есть три бога или три господа.

Отец не сделан ни от кого: ни сотворен, ни порожден.

Сын - лишь от Отца одного: ни сделан, ни сотворен, ни порожден.

Святой Дух и от Отца и от Сына: ни сделанный, ни сотворенный, ни порожденный, но исходящий.

Так что есть один Отец, но не три Отца, один" Сын, но не три Сына, один Святой Дух, но не три Святых Духа?

И в этой Троице никто ни прежде, ни после другого; никто ни больше, ни меньше другого.

Но в целом Три лица вместе единоприсны и равны.

И так же во всех вещах, как выше сказано:

Следует почитать Единство в Троице и Троицу в Единстве.

Здесь на языке церкви ясно сформулирован принцип «Святого Утверждающего», «Святого Отрицающего» и «Святого Примиряющего», который изложен в «Рассказах Баал-зебуба» на языке объективной науки.

Кто бы ни был автор этого вероучения, он понимал Закон Трех, хотя и должен был интерпретировать его на религиозном языке своего времени. Даже само имя Афанасий толкуется как противо-, или на-, смерть.

Закон Трех имеет дело с борьбой, идущей между активной и пассивной силами во вселенной и в нас самих, с борьбой и примирением, в результате чего в нас может нечто кристаллизоваться, преобразоваться, над чем не властна механическая смерть. Смерть утратит свое жало, и могила не восторжествует Опять-таки, это не только поэзия, но и нечто практическое, психологический процесс.

Один из нас сказал «Я был воспитан в Христианской религии, и меня всегда поражала разница между теми, кто говорил об учении Христа и называл себя христианами, и их

поведением». Гурджиев ответил: «Этот вопрос о Христианстве - большой вопрос. Вообще говоря, есть три рода христиан: те, кто хотят быть христианами; те, кто стремится быть в состоянии стать христианином; и те, кто ими является. Только третьи могут жить в соответствии с учением Иисуса Христа как своей сущностью, так и своим разумом. Про-христианином является тот, кто следует заветам Христа только своим разумом; не-христианин, язычник, не может ему следовать разумом или сущностью».

Один из дежуривших на кухне прокрался в столовую послушать беседу, вместо того чтобы выполнять свою задачу. Упрекая его, Гурджиев сказал: «Сейчас ваша задача на кухне. Если вы пренебрегаете жизненными задачами, то вы станете пренебрегать и работой здесь. Вы должны стараться все делать хорошо при любых обстоятельствах. Помощь приходит только к тем, кто помогает самому себе в правильном направлении. Стремясь все делать хорошо, мы поможем работе, учителю и группе». Я не мог уследить за тем, что говорилось дальше, но я услышал: «Вспомните: что я писал в «Баалзебубе»: «Брать, так уж брать. Когда бы я ни делал что-нибудь, я сделаю много».

Я возвратился в Нью-Йорк в ноябре и работал с группами на протяжении зимы и.ранней весны. Следующим летом, в 1926 году, я вновь был в Приере. В гостиной установили органолу, и Гартманн каждый день играл музыку Гурджиева. Органное исполнение способствовало ее пониманию по-новому: Гурджиев сочинил этим летом и осенью много новых пьес в аранжировке Гартманна и среди них музыку на пасху и рождество: «Святое Утверждающее», «Святое Отрицающее», «Святое Примиряющее» и «Гимны Истинно Великого Храма». Почти всегда музыка исполнялась в послеобеденные часы и по вечерам. Все, кто мог оставить свою работу, приходили в гостиную и садились послушать. В конце недели, когда слушателей собиралось больше, Гартманн

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: