Строительство театра

С утверждением эскизного проекта театра (ДКиН) начались поиски его местоположения в центральной части города. Осенью 1930 года собирались закладывать фундаменты здания. Сначала место для ДКиН было отведено в квартале между Семипалатинской (ныне улица Орджоникидзе) и Бийской (ныне улица Депутатская) улицами с выходом главного фасада на улицу Серебренниковскую. По другому варианту предлагалось перекрыть улицу Серебренниковскую, но соорудить сквозной проезд и проходы под зданием ДКиН. В этом случав М. И. Курилко предлагал, чтобы здание было «не лепешкой, лежащей вплотную на земле, а шарообразным, покоящимся на нескольких массивных столбах». Был еще один вариант расположения театра, по которому главный фасад выходил на Красный проспект, а задний фасад — на Серебренниковскую улицу.

Окончательное же местоположение здания ДКиН было утверждено комиссией «комсода» 28 августа 1930 года. Для этого улица Сереоренниковская перекрывалась, а главный фасад здания был обращен в сторону Красного Проспекта. Перед ним планировалось организовать аван-плошадку, распределяющую потоки зрителей (свыше 3 тысяч человек), выходящих одновременно из театра и других помещений Дома культуры и науки. Под зданием ДКиН по улице Серебренниковской решено было проезд не делать. На обе стороны перегороженной им улицы Серебренниковской были запроектированы боковые входы-выходы в здание, с железобетонными козырьками на столбах подобные тому, что были запроектированы у главного входа со стороны площади и Красного проспекта.

16 мая 1931 года начались земляные работы, а 22 мая 1931 года состоялась торжественная закладка «первого цеха» Дома культуры и науки на Красной площади (бывшей Базарной). На 1 июля 1931 года имелись только чертежи фундаментов и железо бетонных конструкций каркаса вестибюльной части и план общей разбивки здания (без внутренней части, зрительного зала и сцены), чертежи фундаментов боковых корпусов («артистических уборных»). Над остальными чертежами работали в московском институте Гипрострой.

В июне была осуществлена разбивка фундамента под колонны зрительного зала и кулуаров. А в первых числах июля начали рытье котлованов левого крыла, «артистических уборных», затем — правого крыла здания. Позднее приступили к установке фундаментных башмаков под колонны вестибюля и к кладке ленточных фундаментов крыльев здания. 10 июля заработала бетономешалка, готовящая цементный раствор. Стройка набирала темп. 14 июля началась установка опалубки для колонн вестибюля, при этом рабочие уже заняты по 10 часов в день. На следующий день готовится устройство опалубки для балок железобетонного каркаса вестибюля, через несколько дней приступили к рытью котлована для фундаментов конструкций зрительного зала и его наружного кольца — опор под куполом. В начале августа приступили к кладке фундаментов колонн наружного кольца зрительного зала, затем к кладке фундаментов кольца опор под куполом. В середине августа закончили укладку арматуры колонн и балок первого этажа вестибюля, и сразу же начали бетонирование башмаков колонн вестибюля, а потом укладку арматуры плит. В конце августа было закончено бетонирование колонн первого этажа вестибюля. Такой темп работы позволил уже в сентябре закончить возведение каркаса вестибюля и устройство фундаментов опор зрительного зала и ленточных фундаментов крыльев здания.

По окончании строительного сезона для наиболее полного ознакомления с проектной документацией, конструкциями театра, с его механизацией, с кинопроекционной аппаратурой и т. п., «комсод» командировал в Москву руководителей строительства И. В. Киренского, С. А. Полыгалина и Н. Кардиналова. Они выехали в Москву 14 декабря 1931 года. В марте 1932 С. А. Полыгалин уехал в Новосибирск, увозя с собой большое число рабочих чертежей по театру. Однако еще несколько раз ему пришлось выезжать в столицу для решения многих проблем строительства: возведения купола, конструкций по облегчению стен, рабочих чертежей, противопожарного занавеса, поворотного круга (был выбран тип с центральной шаровой опорой) и т. п.

В течение строительного сезона 1932 года сооружение ДКиН претерпевало большие трудности, так как все еще не хватало множества рабочих чертежей по фундаментам левого крыла, по сценической коробке, куполу и даже по вестибюльной части здания и т. д. Вновь недоставало плотников, арматурщиков и др. Стройка плохо снабжалась пиломатериалами. Причиной низкой производительности труда на стройке было также плохое питание рабочих, плохой учет выработки норм, текучесть кадров, отсутствие хлебных карточек на иждивенцев и т. д. и т. п. На стройке ввели обучение рабочей силы. За 1932 год было подготовлено 132 плотника и 115 арматурщиков. Однако на стройке их всего осталось 12 человек, так как часть рабочих мобилизовал Сибтруд, а другая часть ушла со стройки. Текучесть кадров в первые годы была бичом строительства.

Не сразу удалось избежать сезонности строительных работ, хотя и делались попытки наладить зимние работы.

В конце 1932 года сменилось руководство на стройке ДКиН. Во главе вновь встал С. А. Полыгалин.

По проекту здание театра венчал купол диаметром в 60 м при толщине рабочей конструкции в 8 см и площади в 3600 м2. Но тонкостенный купол-оболочка применялся главным образом для небольших по размерам сооружений (с диаметром от 10 до 30 м). Купол театра в Новосибирске подобной конструкции самый большой в мире по величине диаметра и самый тонкостенный по толщине рабочей конструкции.

Летом 1933 года хозрасчетная бригада плотников Гранкина приступила к сборке ферм (по длине равных радиусу круглой части здания). Первую ферму собирали 35 дней, последующие — уже 10 дней. Последнюю ферму при хорошем качестве работ сделали за сутки. В сентябре 1933 года приступили к бетонированию купола.

12 мая 1934 года, ровно через три года после закладки здания театра, был распалублен его железобетонный купол. Дефектов в конструкциях не обнаружили, а состояние бетона было признано хорошим. Это была победа строителей — даже несмотря на то, что бетонирование проходило при тяжелых метеорологических условиях, при недостатке квалифицированных кадров.

Для того чтобы железобетонная оболочка купола не пропускала холод во внутрь здания и сама не подвергалась действиям низких температур и атмосферных осадков, ее внешнюю поверхность обложили пенобетонными плитами толщиной в 12 см (теплоизоляция минерального состава, не подверженная гниению и действию огня, впервые была использована в Новосибирске). Эту работу закончили к осени 1934 года. Затем по куполу установили облегающие его фермы высотой в 2 м. Их обшили плотной обрешеткой, а по ней уложили железную кровлю.

В июне 1933 года главным архитектором строительства ДКиН становится Б. А. Гордеев, много работавший над этим сооружением.

К ноябрю 1933 года все основные объемы и конструкции здания театра были возведены: вестибюльная часть, зрительный зал с кулуарами, сценическая часть со сценической коробкой, поднявшейся на высоту 44 м, боковые корпуса («артистические уборные»). Предполагалось, что к осени 1934 года театр примет делегатов съезда Советов Западной Сибири. К этому сроку предполагали закончить внутреннюю отделку амфитеатра зрительного зала и вестибюльную часть с гардеробами и фойе на втором этаже. Уже собирались заготавливать мрамор для отделки внутренних помещений. Но с середины 1934 года стройка пошла по иному пути. «Стало очевидно и ясно, что одни функциональные установки в архитектуре не в состоянии ответить на многообразные требования, предъявляемые жизнью. Потребовалась аналитическая и синтетическая ревизия пройденного десятилетнего пути, в результате которой выявилось, что архитектура, идущая особняком, без усвоения двух родственных искусств — живописи и скульптуры,— не может справиться со стоящими перед ней задачами... Стало очевидно, что для осуществления заданий правительства необходимо обеспечить архитектуре возможность дальнейшего творческого развития путем углубленной проработки использования наследия прошлых веков» (Советское искусство.— 1933.— № 15.).

Таковы были творческие установки крупнейших мастеров архитектуры и коллективов, ими руководимых. И эта «возобладавшая классическая система мышления в архитектуре» нашла свое отражение в архитектуре театра оперы и балета в Новосибирске. Проект театра (ДКиН) в архитектурной части, разработанный в основном архитектором-художником А. 3. Гринбергом, перестал удовлетворять общим архитектурным концепциям зодчества страны. Наступало время новой концепции архитектуры.

13 января 1933 года при заместителе председателя крайисполкома состоялось совещание по вопросу об архитектурном оформлении здания ДКиН. Высказанные на совещании сомнения по проекту (автор А. 3. Гринберг) привели к тому, что члены «комсода» решили вновь отдать проект на экспертизу московской комиссии. В присланном отзыве на проект А. 3. Гринберга профессор Н. В. Марковников напомнил, что в 1931 году он участвовал в общественном просмотре этого проекта в клубе театральных деятелей в Москве, где высоко оценил его и на сей раз опять дал положительный отзыв о проекте. Другие члены комиссии были солидарны с Н.В. Морковниковым. Однако эти отзывы не убедили членов «комсода», и они организовали в мае 1933 года в Москве еще одно совещание экспертов по проекту ДКиН А. 3. Гринберга. В своем официальном заключении эксперты — И. В. Жолтовский, Г. П. Гольц и С. Е. Чернышев — написали, что «предложенные фасады, разработанные в жанре конструктивизма, несмотря на отдельные просчеты, в общем» разработаны правильно. Они сделали вывод, что при данной трактовке фасады не могут быть украшены скульптурой, так как нет соответствия между внешним оформлением театра и его внутренней обработкой. Далее они заявили, что театр «несколько сух и аскетичен и ни в коей мере не может служить украшением города и основным зданием, оформляющим центр его». По их мнению, следовало, «не изменяя планировку здания и не вводя переделок в выстроенные уже части здания, дать другое решение фасадов, более архитектурное, например путем введения высокой колоннады вокруг вестибюля; дать более интересное решение купола, например, делением его на ярусы, изменением горизонтальных поясов вертикальным членением и соответствующим более легким решением фасадов карманов...». Эксперты посчитали, что «введение в композицию здания пандусов, при их правильной распланировке и надлежащем оформлении, приведенном с общим стилем здания, может явиться украшением его».

С. А. Полыгалин обратился также к академику А. В. Щусеву и попросил его оценить проект ДКиН А. 3. Гринберга. Официальный его отзыв гласил: «Общая схема театра в плане и в наружном оформлении дает возможность настолько проработать и обогатить архитектурные детали, что здание из аскетического и бедного по своей обработке может превратиться в центр архитектурного внимания в Новосибирске. Для этого необходимо обратить внимание на архитектурную обработку входных портиков, придав им в пропорциях колонн и в обработке поверхностей при помощи скульптуры более богатый вид. То же относится к горизонтальным фризам и делениям стены при помощи карнизов. Необходимо выработать тематику скульптурных сюжетов, пригласив специалистов (Курилко, Лансере, Шадр, Меркуров), после чего сделать эскизы и провести их по плоскостям и поверхностям архитектуры театра. Желательно использование белого уральского мрамора. Пандуса для боковых входов лучше сделать открытыми. Вообще жанр всей архитектуры должен быть более монументален, оставив железобетон лишь как каркас».

Отзывы экспертов поссорили авторов проекта ДКиН. А. 3. Гринберг разошелся в мнениях с М. И. Курилко и Т. Я. Бардтом по поводу пандусов, так как отрицал их в своем проекте из-за композиционных соображений. Он также категорически порвал со скульптором С. Д. Меркуровым, который настаивал на украшении здания ДКиН многочисленными барельефами. А. 3. Гринберг даже отказался дать чертежи для рассмотрения их на заседании художественно-технического совета, куда были приглашены эксперты. Представительства Запсибкрайисполкома в Москве и строительства ДКиН потребовали от него сдать С. А. Полыгалину все имеющиеся материалы и чертежи.

13 мая 1933 года в Москве состоялось заседание художественно-технического совета по вопросам строительства ДКиН при представительстве Запсибкрайисполкома. На нем присутствовали все авторы проекта ДКиН, скульптор С. Д. Меркуров, инженер С. А. Полыгалин. На совещании были оглашены отзывы комиссии экспертов, куда вошли академики А. В. Щусев и И. В. Жолтовский. С. А. Полыгалин сообщил о том, что А. 3. Гринбергу еще в Новосибирске было предложено обогатить здание ДКиН, но «он остался на позициях 1931 года».

М. И. Курилко согласился с мнением комиссии экспертов, что в проекте ДКиН «сухой конструктивный стиль фасадов, бедность архитектуры — и желательно иметь большую декоративность и богатство». Этого мнения придерживались и другие участники совещания. Только А. 3. Гринберг защищал свой проект.

Но совещание постановило: «Заключение экспертов считать принятым». Было решено объявить конкурс на архитектурное оформление фасада ДКиН, и оно реализовалось в июне 1933 года. О конкурсе было объявлено в газете «Советская Сибирь», где были опубликованы и его условия.

Конкурс выдвинул следующие задачи:

1. Внешнее архитектурное оформление здания должно соответствовать его назначению, то есть театр по внешнему виду должен быть театром, а не зданием иного назначения.
2. Поскольку этот театр эпохи великой стройки, на нем должны быть отражены ее характерные черты.
3. Особенность этого театра — панорамно-планетарный тип, и это его свойство должно быть отражено, то есть купол — исключительное по своей легкости сооружение — не должен маскироваться.
4. Этот театр преимущественно историко-героического репертуара, и эта героика, насыщенность «пафосом прошлых боев и будущих окончательных побед и завершения стройки социализма» должны быть созвучны «мощности и мажорности».
5. Здание из аскетического и бедного по своей обработке (в вариантах архитектора Гринберга) должно превратиться в «центр архитектурного внимания в Новосибирске.

Конкурс проходил в два тура.

Сибирские архитекторы и инженеры объединились в бригады и представили четыре проекта: профессор А. Д. Крячков (под девизом «Зеленый круг»), инженер-архитектор С. И. Парыгин (под девизом «Два круга»), инженер-архитектор И. А. Бурлаков — два проекта (под девизом «Круг и квадрат», «Серп»), инженер Брюханов (под девизом «За советскую культуру»). В конкурсе участвовал также и А. 3. Гринберг.

По характеру архитектуры проекты резко отличались между собой.

Во втором туре конкурса жюри присудило первую премию бригаде Г. П. Гольца, вторую — И. А. Бурлакову, третью — профессору А. Д. Крячкову, четвертую и пятую получили инженер А. И. Бобров и архитекторы С. П. Тургенев и А. П. Фомин. И тем не менее крайисполком и «комсод» обратились к академику В. Н. Семенову и Моссовету с просьбой просмотреть в архитектурно-планировочном управлении (АПУ) Моссовета материалы конкурса и вынести им оценку. На заседание архитектурно-художественного совета АПУ его участники постановили: «Признать проект бригады архитекторов Гольц, Парусникова, Соболева и Кожина лучшим из всех проектов, представленных на рассмотрение и по своим архитектурным достоинствам подлежащих рекомендации для осуществления с тем, чтобы при дальнейшей разработке проекта и его осуществлении были приняты следующие замечания... Считать все остальные проекты решенными неудовлетворительно и не могущими быть рекомендованными для оформления здания театра...».

Однако в дальнейшем бригада Г. П. Гольца отказалась от разработки своего проекта до рабочих чертежей.

В ноябре того же года были подведены итоги второго тура конкурса. Его обязательное условие — планировочное решение всей площадки перед театром и ее связь с планировочной структурой центра Новосибирска. В результате победу на втором туре конкурса на архитектурное оформление здания театра одержал проект Б. А. Гордеева. Он представил два варианта, и один из них в апреле 1934 года был утвержден секретарем крайкома ВКП(б) Р. И. Эйхе.

В составе авторской группы Б. А. Гордеев, по-видимому, оказал большое влияние на общее решение нового оформления внутренней и внешней архитектуры здания театра. Нижний вестибюль был освобожден от всех служебных помещений и стал освещаться с двух сторон, получив характер колонного зала; верхняя плоская кровля — рекреация в летнее время — была надстроена кирпичными стенами, перекрыта крышей и превратилась в зал картинной галереи. Ранее такое же решение предлагали и другие архитекторы. С фасадной стороны вестибюля пристраивался 12-колонный портик с колоннами в два ряда. Каждая колонна портика венчалась круглой скульптурой на невысоком пьедестале. Колоннада от портика была продлена по вестибюльной и подкупольной частям здания. Архитектурный декор верха сценической коробки и крыльев был также разработан в конкурсных проектах и перешел в своей принципиальной схеме и в новый проект оформления. В нем же было предложено купол перекрыть чешуйчатой кровлей (в отличие от гладкой и бронзированной поверхности покрытия, предлагаемой А. 3. Гринбергом, которая вызывала особые нарекания специалистов и называлась «пузырем»).

Площадь проектировалась «как народный форум», по периметру окруженный трибунами, но с открытым движением по Красному проспекту и круговым движением по ее периметру. Напротив театра проектировалась постоянная праздничная трибуна в виде двухъярусного павильона, увенчанного скульптурной группой. По сторонам портика предлагалось разместить фонтаны, а по сторонам от широкой лестницы, ведущей ко входу в театр, на перепаде рельефа проектировались стоянки транспорта. За театром намечался парк, доходящий «до Закаменки».

В конце 1934 года на строительстве ДКиН были сооружены все фундаменты, железобетонный каркас стен и перекрытия, в том числе и уникальное купольное покрытие зрительного зала, железобетонный каркас сценической коробки. Внутри здания (под куполом), в амфитеатре зрительного зала, были возведены все железобетонные конструкции ярусов зала и лестниц, ведущих на них. Вокруг всей вестибюльной и зрительской частей театра возводились кирпичные колоннады, составляющие основной декоративный прием в новой композиционной системе его оформления.

Существенно тормозило строительство отсутствие проектов по акустике и оптике театрального зала. В дальнейшем это могло, привести к значительным изменениям конструкций кирпичных стен и железобетонных колонн уже построенных частей здания. Но все работы по акустике театра не дали положительного результата. В своем заключении от 3 июня 1934 года профессор С. Лифшиц отметил «акустическую неудовлетворительность зала в его настоящем виде и непригодность его для драматического театра, так как гладкий купол, охватывающий весь зал, создавал в нем сильное эхо. Кроме того, большое удаление зрителей от сцены (на 55 м) также исключало возможность показа драматического действия в таком огромном зале». С. Лифшиц видел выход в кессонировании купола и покрытии его поглощающими материалами со свисающими складками, что уничтожило бы эхо, но уничтожило бы и возможность световых проекций на купольную внутреннюю поверхность.

В 30-е годы в театральном искусстве наметился поворот к нетрадиционному типу зрелища, когда работа театров стала успешно разворачиваться и в старых зданиях. Поэтому главной фигурой в театре становится актер, и все внимание было обращено на проблемы актерского мастерства. Это сказалось и на отношении к архитектуре театров, в которой, возобладало ретроспективное направление. «Гигантомания» в строительстве театров осуждается, а основным типом театрального строительства на периферии «должен явиться театр в нашем обычном представлении».

В этой ситуации научно-технический совет Наркомпроса, видя, что строительство новосибирского ДКиН сильно затягивается, решил пересмотреть проект театра, изыскивая возможности «упрощения всей механизации и сокращения стоимости строительства». В Новосибирск был командирован архитектор Г. М. Данкман для ознакомления на месте со строительством и изыскания путей снижения стоимости здания.

В августе 1935 года рабочая комиссия НТС вынесла заключение о том, что строительство театра по первоначальному проекту продолжаться не может, поэтому необходимо изменить проект с приведением здания театра к обычному типу, то есть к зданию театра оперы и балета, драмы. Комиссия поручила проектировщикам-архитекторам и инженерам разработать объемно-планировочное решение здания, с учетом уже осуществленных работ. Предложения Г. М. Данкмана заключались в следующем: отказ от арены с бассейном и перемещений партера на сценическую площадку; отказ от туннельных колец вокруг зрительного зала, с использованием их для фойе (что предлагал в свое время А. Д. Крячков); уменьшение объема зрительного зала до 27000 м3 — путем «введения облегченной стенки по внутренним колоннам кольца и устройства подвесного горизонтального потолка»; ликвидация сильно развитого просцениума и увеличение глубины сценической площадки за счет арьерсцены; отказ от сложной механизации сценического действия, ограничение ее двумя кольцами. При этом вся стоимость театра определялась им всего в 20,5 млн. рублей. Учитывая степень готовности театра, он считал, что на окончание строительства потребуется 13—13,5 млн. рублей, из них 8,5—9 млн. рублей были уже истрачены на июль 1935 года.

Итак, сверхмеханизированный «совершенно новый» театр по системе «теомасс» так и не осуществился в Новосибирске.

Наступал новый период строительства здания театра по новому проекту. Технический проект театра в мае 1936 года был утвержден наркомом просвещения. 3 июня 1936 года вновь состоялось заседание научно-технического совета при Всесоюзном комитете по делам искусств при СНК СССР. Совещание постановило: «Отметить, что проект как внутреннего, так и наружного архитектурного оформления перенасыщен декоративностью и украшательством... Во всех решениях отсутствует единство и сдержанность. Много разнообразных капителей римско-византийского рисунка, утяжеленных и осложняющих архитектуру интерьера, и большое количество росписи и скульптуры». Совещание потребовало полной переработки ряда частей проекта.

С обязательным исправлением всех замечаний и поправок проект и сметы театра были утверждены 22 августа 1936 года. К парижской Всемирной выставке 1937 года был выполнен большой макет здания Новосибирского театра оперы и балета. Вместе с проектом он был послан в Париж на экспозицию в советский павильон выставки. В Париже макет театрального здания был удостоен высшей награды выставки — «Гран-При». Уже в 1938 году макет здания театра демонстрировался на Всесоюзной строительной выставке в Москве.

Необходимо было вновь развертывать в Новосибирске строительство здания театра. Изменились организационные формы руководства его строительством. «Комсод» прекратил свое существование. Само строительство имело уже новое название: Строительство Западно-Сибирского краевого оперного театра (иногда с приставкой — бывшего Дома культуры и науки).

Руководство края было встревожено положением дел на строительстве театра. Поэтому в апреле 1937 года президиум крайисполкома заслушал доклад начальника строительства Б. А. Ержембовича. Он охарактеризовал состояние строительства как катастрофическое и обратил внимание на недостаток оборотных средств, который лишает возможности производить заготовку стройматериалов. Денег не хватало и потому, что новая смета, была составлена без учета ряда работ. Разрушение уже возведенных стен и конструкций не вошло в новую смету — и также не оплачивалось. Стройконтора с большим трудом расплачивалась с рабочими, и они уходили со стройки. Не было спецодежды, не хватало инструмента, мелкого инвентаря, фартуков, халатов, рукавиц... Не велись работы по электрооборудованию из-за отсутствия проводов.

Президиум крайисполкома в своем решении отметил, что руководители строительства Б. А. Ержембович и С. А. Полыгалин, начав перелом на стройке, «не поняли еще до конца всей ответственности, возложенной на них партией и правительством в связи с пуском театра в эксплуатацию в 1937 году, и не сумели обеспечить правильную организацию работ и должной борьбы за повышение производительности труда и общей мобилизации инженерно-технических работников и рабочих на выполнение ответственной задачи». Поэтому президиум снял с работы начальника строительства Б. А. Ержембовича «за развал руководства и запущенность финансового дела». Б. А. Ержембович, прораб Потапов, конструктор Рубинчик были названы «врагами народа» и «изъяты со стройки». Тем же постановлением начальником Стройконторы строительства оперного театра был назначен инженер Н. К. Обухов. В ноябре 1937 года был репрессирован главный инженер С. А. Полыгалин (посмертно реабилитирован). На стройке стала происходить частая смена руководящего персонала.

Здание театра на 15 июля 1937 года по расходу средств и по технической готовности было построено на 66,7%, хотя строительство его велось уже 8 лет (не считая периода полуконсервации). На 1 января 1938 года стоимость здания театра в сметных ценах составляла 10,7 млн. рублей, а процент технической готовности составлял 70,1%. Нереально запроектированное окончание строительства в конце 1937 года привело к тому, что смета не предусматривала отопление здания театра и зимнего производства работ в сезон 1937—1938 годов. В 1938 году строительство получило вместо 3,5 млн. рублей только 1,5 млн. рублей по титулу и «ввиду бесперспективности вынуждено было распустить часть рабочих». План строительных работ на 1938 год был поставлен под угрозу, а затем и сорван из-за «неправильной организации работ, неправильного использования рабочей силы, отсутствия оборотных средств». На стройке по-прежнему не было плана организации работ. Таким образом, и при новом инженерно-техническом руководстве стройка болела теми же недугами.

Строительство не было завершено и в 1939 году, хотя полным ходом шли штукатурные работы по всем фасадам театра. Монтировалось оборудование сцены, которое предполагали окончить к 20 октября этого года. Но зрительный зал был весь в лесах.

В декабре 1939 года Комитет искусств утвердил новую полную сметную стоимость оперного театра в сумме 18911200 рублей. Новосибирский облисполком установил новый срок окончания строительства и сдачи театра в эксплуатацию — 1 мая 1940 года.

В 1940 году правительство полностью отпустило средства на строительство здания. Экономсовет СССР принял решение об отпуске оборудования и всех дефицитных материалов.

В сентябре 1940 года закапчивались штукатурные работы с лесов на аттике портика, боковых колоннад вестибюльной части здания. В зрительном зале, самом большом в то время в СССР, на третьем и втором ярусах уже настилали полы и устанавливали кресла. В партере красили деревянный пол. Вокруг всего зала подвесили 23 люстры и начали монтаж центральной люстры. В партере были установлены кресла на 1020 мест.

К 1 мая 1940 года театр не был построен, и облисполком принял решение вводить здание в эксплуатацию по частям. Сроки были установлены следующие: репетиционный зал — 1 мая 1940 года, правый карман — 1 июня 1940 года, остальные помещения — 1 октября 1940 года.

Но только 25 января 1941 года состоялся пробный концерт. Зал заполнили полторы тысячи человек. Так как оборудование сцены еще было не закончено, то исполнение оперы П. И. Чайковского «Иоланта» артистами радиокомитета проходило перед главным занавесом, на авансцене. Дирижировал оркестром Н. А. Шкаровский. Опера «Иоланта» в концертном исполнении впервые была исполнена в Новосибирске. Партию Иоланты исполнила артистка Дагаева, Водемона — артист Арсенюк, короля Рене — артист Жуков, Роберта — артист Макурин. На концерте присутствовала специальная комиссия из работников искусств, проверяющая акустику зала.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: