Выражение признательности 4 страница

Здесь я считаю нужным поднять вопрос не является ли мстительность частым, если не постоянным, этементом невротических требовании9Есте ственно, степень ее осознания может быть различной В случае Шеилока она сознательная, в случае рассердившегося на меня пациента она находи лась на грани осознания, в бопьшинстве же случаев она бессознательна Мои опыт вынуждает меня сомневаться в ее вездесущности Но я сталкива лась с ней настолько часто, что поставила себе за правило всегда ее искать Говоря о потребности во мстительном торжестве, я уже упоминала о том что мы обнаруживаем очень много хорошо скрытой мстительности в боль шинстве случаев невроза Элементы мстительности несомненно налицо когда требования выставляются со ссылками на прошлые фрустрации или страдания, когда они предъявляются в приказной манере, когда исполне ние требовании ощущается как победное торжество, а их фрустрация как поражение

В какой мере человек отдает себе отчет в своих требованиях9Чем больше взгляд человека на себя и окружающий мир определен его вообра жением, тем больше он и его жизнь в целом дчя него таковы, какими ему требуется их видеть При этом в его сознании не остается места для идеи что у него есть какие то потребности или какие то требования, а одно у по минание о подобной возможности может быть оскорбительным для него Просто люди не заставляют его ждать С ним просто не бывает несчаст ных случаев и стать старше ему тоже не предстоит Погода правда прекрас ная, когда он отправ гяется за город Все происходит так, как он хочет, и он действительно справляется со всем на свете

Другие невротизированныс личности, кажется, отдают себе отчет о своих требованиях, поскольку они явно и открыто требуют для себя осо бых привилегии Но то, что очевидно наблюдателю, может быть вовсе не очевидным самой точности Более того, то, что видит наблюдатепь, и то что чувствует наблюдаемый — далеко не одно и то же Тот, кто ai рессивно выставляет свои требования, может, самое большее, помнить некоторые свои высказывания или смысл своих требовании Например, он признает что проявил нетерпение или не вынес toi о, что с ним спорят Он может знать, что не любит просить людей или говорить им “спасибо” Но пусть он даже знает за собой такое — это не означает, что он знает о своем внутрен нем убеждении все другие должны делать в точности то, что ему хочется Он может знать о своей опрометчивости, но часто будет приукрашивать свои необдуманные поступки, выставляя их как храбрость или уверенность в себе Он может, например, бросить очень хорошую работу без всяких

/ laea 2 Невротические треоования

конкретных видов на какое то другое место и рассматривать этот шаг как выражение своей уверенности в себе Может быть, так оно и есть, но, воз можно, здесь присутствует еще и опрометчивость, проистекающая из его уверенности в своем праве на везение и счастье Он может знать о том, что в пубине души он верит уж он то никогда не умрет Но даже это еще не осознание своих претензии быть выше биологических ограничении

В других случаях требования остаются скрытыми как от самой лич ности, так и от неискушенного наблюдателя Посчеднии при этом соглаша ется признать разумными те причины, которыми первый оправдывает вы ставленные им требования Обычно он делает это не столько из за психоло гического невежества, сколько из за собственного невроза Например, мужчина может порой находить неудобным то, что жена или любовница желает занимать все его время, но когда он думает, что так ей необходим, это тешит его тщеславие Возьмем другой случаи Иногда женщина предъ являет потребительские требования, основанные на своей беспомощности и страдании При этом она ощущает только свои потребности Она даже сознательно будет очень беспокоиться о том, чтобы не навязываться дру гим Эти другие, однако, могут лелеять в себе роль защитника и помощника или, из за собственных тайных правил морали, почувствуют себя “винова тыми”, если не будут соответствовать ожиданиям женщины

Однако даже если человек отдает себе отчет в том, что у него есть определенные требования, он никогда не осознает их незаконности или иррациональности Действительно, любое сомнение в их обоснованности означало бы первый шаг к их падению Следовательно, до тех пор пока они жизненно важны для него, невротик должен выстраивать в своем сознании неопровержимые доводы, чтобы сделать их всецело законными Он дол жен чувствовать полную убежденность в своей правоте и справедливости В процессе анализа пациент заходит очень далеко, чтобы доказать, что он ждет только ему предстояще! о и полагающегося В противоположность этому, в целях излечения, важно распознавать и существование особых требовании и природу их оправдания Поскольку требования рухнут, если рухнет необходимая для них опора, эта опора становится стратегической позицией Если, например, некто считает, что имеет право на всевозможные услуги вследствие своих заслуг он должен невольно так преувеличивать эти заслуги, чтобы почувствовать законное негодование, если услуга ему не оказывается

Требования часто опираются на нормы культуры “Я же женщина” “я же мужчина” “я же твоя мать” — “я же ваш начальник” Посколь ку ни одна из этих причин, служащих оправданиями или благовидными предлогами, на самом деле не оправдывает выставленные требования, важ ность этих причин не может не раздуваться Например, в этой стране нет жесткой культурной установки мытье посуды унижает мужское достоин ство Так что если у кого то есть требование быть избавленным от такой работы, ему приходится всех заставлять помнить о величии мужчины или кормильца

—59

Карен Хорни. Невроз и личностный рост

Опору на превосходство мы найдем всегда. Общий знаменатель здесь таков: поскольку я такой выдающийся, я имею право... В такой резкой фор­ме она в основном бессознательна. Но человек может подчеркивать особую ценность своего времени, работы, планов и правоты во всем.

Те, кто верит, что “любовь” дает ответ на все вопросы и право на что угодно, должны преувеличивать силу или ценность любви, и не на словах, а действительно чувствуя больше любви, чем есть на самом деле. Необхо­димость преувеличивать часто вносит свою долю в установление пороч­ного круга. Это особенно верно для требований, опирающихся на беспо­мощность и страдание. Многие люди, например, чувствуют себя слиш­ком неуверенными, чтобы наводить справки по телефону. Если требование таково, чтобы кто-то другой сделал это для них, те, о ком идет речь, ощу­щают свои запреты сильнее, чем они есть на самом деле, чтобы придать им законную силу. Если женщина слишком погружена в депрессию или беспо­мощна в ведении домашнего хозяйства, она заставит себя чувствовать еще большую депрессию или большую беспомощность, чем существующая, будет, фактически, страдать больше.

Однако не следует приходить к поспешному заключению, что было бы хорошо, если бы окружающие не соглашались на требования невротика. И согласие и отказ могут ухудшить его состояние. То есть, требования могут стать более настойчивыми в обоих случаях. Отказ помогает только в том случае, если невротик уже начал или начинает брать на себя ответ­ственность за себя самого.

Возможно, самая интересная для нас опора требований — это опора на “справедливость”. Я же верю в Бога; я же всю жизнь работал; я всегда был настоящим гражданином — со мной не должно случиться ничего плохого и все должно быть по-моему, и это будет только справедливо. Из доброты и благочестия обязаны воспоследовать земные блага. Свидетельства противо­положного (того, что добродетель не обязательно вознаграждается) отвер­гаются. Если эта тенденция присутствует у пациента, он обычно указывает, что его чувство справедливости простирается и на всех других, что он точ­но так же негодует, когда с ними поступают несправедливо. До некоторой степени это верно, но означает лишь то, что его собственная потребность опереть свои требования на справедливость разрослась в “философию”.

Более того, опора на справедливость имеет оборотную сторону, а имен­но ту, что ответственность за любую неприятность, с кем-либо приклю­чившуюся, возлагается на самого пострадавшего. Прилагает ли искатель справедливости это к себе, зависит от степени его сознания своей правоты. Если оно жесткое, он будет (по крайней мере, сознательно) переживать каждую свою неприятность как несправедливость. Но по отношению к дру­гим он будет гораздо легче применять “изнанку” закона о справедливости:

наверное, этот безработный “на самом деле” не хочет работать; наверное, евреи сами виноваты в том, что их преследуют.

В личных вопросах такие люди считают себя вправе получать столько же, сколько было дано ими. В этом не было бы ничего дурного, если бы от

— 60 —

Глава 2. Невротические требования

их внимания не ускользали два обстоятельства. То, что дают они, приобре­тает в их уме преувеличенные размеры (например, в счет идет уже одно доброе намерение), а вот осложнения, которые они внесли в жизнь другого, в счет не идут. Кроме того, на весы часто кладутся совершенно несоизме­римые вещи. Например, анализируемый со своей стороны выставляет наме­рение сотрудничать, желание избавиться от мешающих ему симптомов, регулярное посещение и оплату. Со стороны аналитика лежит его обяза­тельство вылечить пациента. К сожалению, весы не приходят в равновесие. Пациенту может стать лучше, только если он хочет и может работать над собой и изменяться. Поэтому, если добрым намерениям пациента не сопут­ствуют немалые усилия в нужном направлении, то ничего особенного не произойдет. У пациента по-прежнему будут возникать осложнения, и он с возрастающим раздражением будет чувствовать себя обманутым; он предъявит за это счет в форме упреков или жалоб, считая справедливым свое растущее недоверие к аналитику.

Подчеркивание идеи справедливости может быть (хотя и не обязатель­но) камуфляжем для мстительности. Когда требования выставляются в основном на почве “суда” с жизнью, то при этом обычно подчеркиваются свои заслуги. Чем мстительнее требования, тем больше подчеркивается понесенный урон. И здесь тоже возникает необходимость преувеличивать этот урон, раздувать это чувство, пока оно не примет такие размеры, что “потерпевший” сочтет себя вправе требовать любой жертвы или любого наказания виновных.

Поскольку требования являются решающими для проявлений невроза, о них важно заявить. Это касается только требований к другим людям, по­тому что (излишне говорить об этом) жизнь и судьба смеются над любыми “исковыми заявлениями”. Мы еще не раз вернемся к данному вопросу. Здесь же достаточно сказать, что способы, которыми невротик пытается заставить других согласиться с его требованиями, самым тесным образом связаны с основой этих требований. Короче говоря, он может пытаться поразить других своей необычайной важностью; он может угождать, очаро­вывать, обещать; он может навязывать другим обязательства и пытаться нажиться, взывая к их чувству справедливости или вины; он может, подчер­кивая свои страдания, взывать к состраданию и жалости; он может, подчер­кивая свою любовь к другим, взывать к их тоске по любви или к их тщесла­вию; он может стращать своей раздражительностью или угрюмостью. Мсти­тельный человек, который может разрушить других ненасытными требованиями, пытается хорошо расчитанными обвинениями усилить их уступчивость.

Приняв во внимание всю ту энергию, которая вкладывается в предъ­явление и оправдание требований, мы вынуждены предположить мощную реакцию на их фрустрацию. В этой реакции присутствует подспудный страх, но преобладает гнев и даже ярость. Гнев этот особого рода. Посколь­ку требования субъективно ощущаются честными и справедливыми, то их фрустрация воспринимается как нечестность и несправедливость. Поэтому

—61 —

Карен Хорни. Невроз и личностный рост

следующий за ней гнев носит характер праведного негодования. словами, человек чувствует не просто гнев, но право гневаться — которое энергично защищается при анализе.

Прежде чем углубляться в разные выражения этого негодования, я хочу кратко изложить теорию вопроса — в особенности теорию, предло-женнную Джоном Доллардом и другими. Ее суть в том, что мы реагируем враждебностью на любую фрустрацию; что враждебность по своей сути является реакцией на фрустрацию*. На самом деле, очень несложные наблюдения показывают, что эта связь не обоснована. Напротив, порази­тельно, какой силы фрустрацию может перенести человек без враждеб­ности. Враждебность возникает, только если фрустрация несправедлива или ощущается как несправедливая, на базе невротических требовании. Тогда у нее есть специфическая черта: человек негодует, чувствует себя оскорбленным. Неудача, неприятность преувеличиваются, порой до смеш­ного. Обидчик неожиданно становится подлым, противным, жестоким, низким, то есть, обида решающим образом влияет на суждение обиженного о другом. Перед нами — один из источников невротической подозритель­ности. Это, кроме того, причина, и очень важная, по которой столь многие невротизированные люди так нетверды в своих оценках других людей и с такой легкостью бросаются от положительного дружеского отношения

к полному осуждению.

Я позволю себе предельное упрощение: острая реакция гнева или даже ярости может пойти в одном из трех направлений. Во-первых, она может быть подавлена по каким-то причинам, и тогда, как и любая подавленная враждебность, может проявиться в психосоматических симптомах: устало­сти, мигрени, желудочных расстройствах и т.д. Во-вторых, она может быть свободно выражена или, по крайней мере, полностью прочувствована. В этом случае, чем менее гнев фактически оправдан, тем более человек будет вынужден преувеличивать произошедшее с ним; он будет при этом с невольной небрежностью к фактам выстраивать обвинительное заклю­чение против оскорбителя, которое выглядит строго логичным. Чем более откровенно “кровожаден” разгневанный (по каким угодно причинам), тем больше он будет склонен к мести. Чем откровеннее его высокомерие, тем увереннее он будет в том, что его месть находится в строгих рамках спра­ведливости. Третье направление реакции — погрузиться в страдание и жалость к себе. При этом человек чувствует себя убитым или до крайности униженным и может впасть в полное уныние. “Как они могли сделать со мной такое!” — переживает он. Мучения в таких случаях становятся сред­ством выражения упреков.

* Постулат выдвинут на основе теории инстинктов Фрейда, и из него следует, что любая враждебность является реакцией на фрустрацию инстинктивных побуждений или их произ­водных. Для аналитиков, принимающих теорию Фрейда о инстинкте смерти, враждебность, кроме того, получает энергию из инстинктивной потребности в разрушении.

-62-

Глава 2. Невротические требования

Эти реакции легче наблюдать у других, чем у себя, по той самой причи­не, что убежденность в своей правоте затрудняет исследование в глубинах собственной души. Однако это в наших интересах — исследовать свою реакцию, когда нас обуревает чувство, что с нами скверно поступили, или когда мы начинаем размышлять о чьих-то ненавистных нам качествах, или когда мы рвемся отплатить другим. Мы должны тогда подумать над вопро­сом: находится ли наша реакция в сколько-нибудь разумном соответствии с причиненным нам злом. И если при честном размышлении мы найдем такое несоответствие, нужно искать скрытые требования. Полагая, что мы хотим и способны отказываться от некоторых своих потребностей в особых привилегиях, и полагая, что мы знакомы со специфическими формами, которые может принять наша подавленная враждебность, нам нетрудно будет увидеть острую индивидуальную реакцию на фрустрацию и понять, какие именно требования скрываются за ней. Но даже увидев в одном-двух случаях эти требования, мы все-таки от них еще не избавимся. Обычно мы преодолеваем лишь особенно бросающиеся в глаза и абсурдные требования. Этот процесс можно сравнить с лечением от солитера, при которым червь удалялся бы по частям. Он будет регенерировать и продолжать высасывать наши силы, пока не удастся удалить его голову. Это значит, что мы можем отказаться от наших требований только в той степени, в которой мы преодо­лели погоню за славой в целом и все, что из нее вытекает. Однако в про­тивоположность процессу лечения от солитера в процессе возвращения к себе ценен каждый шаг.

Влияние, которое оказывают всеобъемлющие требования на личность и жизнь человека, весьма многосложно. Они создают в нем диффузное ощу­щение фрустрации и неудовлетворенности столь всестороннее, что его спо­койно можно назвать характерной чертой. Существуют и другие факторы, вносящие вклад в подобную хроническую неудовлетворенность. Но выдаю­щееся место среди ее источников занимают все же всеобъемлющие требова­ния. Неудовлетворенность сказывается в тенденции фокусироваться в любой жизненной ситуации на недостатках, на трудностях, и тем самым чувствовать недовольство ситуацией в целом. Например, у человека замечательная работа и вполне конструктивные семейные отношения, но не хватает времени поиг­рать на пианино, что много для него значит; или одна из дочерей чем-то его огорчает; и эти обстоятельства так разбухают у него в сознании, что он не может оценить все то хорошее, что у него есть. Или возьмем человека, чей прекрасный в остальном день может испортить только то, что заказанные им товары прибыли с опозданием, или того, кто во время прекрасного путешест­вия воспринимает одни неудобства. Эти установки так обычны, что почти каждый из нас встречался с ними. Люди с такими установками иногда удив­ляются: почему же они всегда видят во всем мрачную сторону? Или же они гонят от себя такие размышления, называя себя “пессимистами”. Не говоря уж о том, что это слово ничего не объясняет, оно подводит псевдофилософ­скую основу под общую неспособность личности выносить неприятности.

—63—

Карен Хорни Невроз и шчностньш рост

Этой установкой люди сами сильно осложняют себе жизнь Любая труд ность становится в десять раз труднее, если относиться к ней, как к неспра ведливости Вспомним мою поездку в сидячем вагоне Пока она была для меня как бы навязанной обманом, мне казалось, что это больше, чем я могу вынести Но после того, как для меня прояснилось мое требование, она стала доставлять мне удовольствие, хотя сидения не стали мягче, а время в пути короче То же относится и к работе Любая работа, к которой мы при­ступаем с разрушительным чувством свершающейся несправедливости или с тайным требованием, чтобы она была легкой, неизбежно станет напряжен ной и изматывающей Другими словами, через невротические требования мы теряем часть искусства жить, состоящую в том, чтобы ле1 ко переносить естественный порядок вещей Конечно, есть события столь тяжкие, что способны раздавить человека Но они редки А для невротика и незначи тельное происшествие превращается в катастрофу, и жизнь оборачивается одними разочарованиями Вдобавок, невротик порой фокусируется на свет лых сторонах чужой жизни у этого полный успех, у того — дети, у дру того — больше свободного времени и он лучше им пользуется, чужие дома больше и пастбища зеленее

Хотя это достаточно просто описать, но трудно распознать, особенно в себе самом Эта чрезвычайной важности вещь, которой нет у нас, но есть у другого, кажется настолько реальной, настолько фактической Таким образом, происходит двойная подделка счетов по отношению к себе и по отношению к другим Большинство людей не раз слышало, что нельзя срав нивать свою жизнь и счастливые моменты чужой, можно сравнивать, разве что одну жизнь с другой в целом Но, несмотря на то что этот совет пред ставляется им вполне верным, они не могут ему последовать искаженная картина мира складывается у них не по недосмотру и не вследствие интел лектуального невежества Это, скорее, эмоциональная слепота, то есть еле пота в силу внутренней бессознательной необходимости

Ее последствия — это зависть и безразличие к людям Зависть носит характер, названный Ницше Lebensneid (зависть к жизни), которая отно сится не к той или иной детали, а к жизни вообще Она идет об руку с чув ством, что ты единственный отовсюду изгнан, приговорен к мучениям, оди ночеству, панике, тоске Безразличие не обязательно предполагает полное бессердечие Оно вытекает из всеобъемлющих требовании и затем приобре тает собственную функцию оправдание эгоцентризма личности Почему другие, которым лучше, чем ему, должны чего то ждать от него9Почему он, находящийся в худшем положении, чем кто либо вокруг, он, на которого не обращают внимания или плюют, не имеет права ни на что лично для себя' Так требования укореняются еще прочнее

Другое последствие — чувство общей неуверенности относительно своих прав Это сложное явление, и всеобъемлющие требования — лишь один из определяющих его факторов Внутренний мир, где невротик чувст вует право на что угодно, настолько нереалистичен, что в реальном мире он приходит в замешательство относительно своих прав С одной стороны, он

—64—

Глава 2 Невротические треоования

исполнен нахальных требований, а с другой стороны, не решается постоять за свои права, когда это действительно можно и нужно сделать Например, пациент, который считал, что весь мир должен быть к его услугам, стеснял ся попросить у меня изменить время встреч или карандаш, чтобы записать кое что Другой господин, сверхчувствительный к невыполнению невроти ческого требования почтения, мирился с тем, что явно навязывали ему не которые друзья Чувство, что у него нет никаких прав, может быть в таком случае внешним выражением страдании пациента и может стать сосредото чием его жалоб, в то время как он неуверен в своих иррациональных требо­ваниях Это они служат источником расстройства, или, по крайней мере, вносят в него немалый вклад *

И наконец, тайные обширные требования — один из важных факторов, отвечающих за инертность, которая (в открытой или скрытой форме) явля ется, возможно, наиболее распространенным невротическим нарушением В противоположность праздности, в которой можно пребывать по своей воле и получать от нее удовольствие, инерция — это паралич психической энергии Она распространяется не только на действия, но и на мысли и чувства Все требования, по определению, заменяют невротику активную работу над своими проблемами и, следовательно, парализуют его рост Во многих случаях они ответственны за глубочайшее отвращение к любым усилиям Бессознательное требование тогда таково, что одного только намерения должно быть достаточно для достижения, для устройства на работу, для того, чтобы стать счастливым или преодолеть трудности Он имеет право получить все это без всяких затрат энергии Иногда это озна чает, что реальную работу должны выполнить другие (пусть Джордж это сделает) Если этого не происходит, у него есть причина быть недоволь ным Таким образом, часто случается, что он устает от одной перспективы “лишней” работы, когда надо сходить куда то, что то купить Иногда в процессе анализа усталость пациента удается снять очень быстро На пример, одному пациенту предстояло сделать много дел перед поездкой, и он чувствовал усталость, еще не принявшись за них Я предложила, чтобы он принял проблему устройства своих дел, как вызов своей изо бретательности Это ему понравилось, усталость исчезла, и он смог завер шить свои дела, не почувствовав себя разбитым или измученным Но хотя он при этом испытал свою способность быть активным и радовать ся этому, его порыв делать усилия по собственной воле скоро иссяк, поскольку бессознательные требования все еще оставались слишком глу боко укорененными

Чем мстительнее обсуждаемые требования, тем более сильной пред ставляется инерция личности Бессознательные аргументы при этом звучат так “Это другие виноваты в моих бедах — они и должны все исправить А то что же это будет за исправление, если я сам буду все делать'” Естест венно, так говорить может только тот, кто утратил конструктивный интерес

* См главу 8 “Решение смириться”

-65-

Карей Хорни. Невроз и личностный рост

к своей жизни. Это не его дело — менять что-то в своей жизни; это дело “их” или судьбы.

Упрямство, с которым пациент держится за свои требования и защища­ет их при анализе, указывает на значительную субъективную ценность их для него. У него не один, а несколько рубежей защиты, и он раз за разом возвращается на них. Во-первых, у него нет никаких требований, и непо нятно, о чем это толкует аналитик; во-вторых, они все рациональные Далее продолжается защита субъективных оснований требований, служащих для их оправдания. Когда, наконец, он понимает, что у него на самом деле есть требования, и что они не вписываются в реальность, он теряет к ним види­мый интерес: они неважны или, во всяком случае, безвредны. Однако он не может временами не замечать, что их последствия для него mhoi очисленны и серьезны. Например, они делают его раздражительным и недовольным, было бы гораздо лучше для него, если бы он сам был поактивнее, а не ждал, что все придет к нему само Эти требования парализуют его душевные силы. Он не может закрыть глаза и на тот факт, что практический выигрыш от его требований минимальный. Действите пьно, постоянно давя на других, можно иногда заставить их уступить своим высказанным или невысказан­ным требованиям. Но даже если так, кто от этого становится счастливее9 А что касается его требований к жизни вообще, то они все равно тщетны Считает он, или нет, себя исключением, на него распространяются законы психологии и биологии Его требование быть совершенством во всех отно шениях не меняет его ни на йоту.

Понимание как вредных последствий требований, так и их внутренней тщетности еще не оставляет реального следа; оно не убеждает Надежды аналитика, что такой уровень понимания поможет искоренить требования, часто не сбываются. Обычно аналитическая работа ослабляет их Но вместо искоренения они уходят вглубь. Работая далее, мы добиваемся глубинного озарения — в недрах бессознательных иррациональных фантазий пациента Дело в том, что понимая на уровне интеллекта тщетность своих требова­ний, бессознательно он упорно верит, что для волшебной силы его желании невозможного нет Если он будет хотеть достаточно сильно, ci о желания сбудутся. Если он будет достаточно твердо настаивать, чтобы все шло, как он хочет, все так и пойдет Если он еще не оказался прав, то это не потому, что он хочет невозможного — как аналитик заставляет его поверить — а потому, что он хочет недостаточно сильно

Эта вера вносит еще одно осложнение в явление в целом. Мы уже виде­ли, что требования пациента нереалистичны в том смысле, что он при сваивает себе несуществующее право на все виды привилегий Мы видели также, что некоторые его требования откровенно фантастичны Теперь нам стало ясно, что все они пропитаны ожиданием чуда. И только здесь мы дей­ствительно можем понять, до какой степени требования являются необхо­димым и неизбежным средством актуализации идеального Собственного Я пациента. Они не служат ей в том смысле, что не доказывают его пре­восходство достижениями или успехом, но они обеспечивают ему необ

—66—

Глава 2 Невротические треоованич

ходимые доказательства и алиби. А доказать он должен, что стоит выше законов психики и природы. И пусть даже он опять и опять видит, что дру­гие не принимают его требований, что закон писан и для него, что он не сто­ит выше обычных неприятностей и неудач — все это не доказывает отсут­ствия у него неограниченных возможностей. Это доказывает лишь то, что с ним все еще творится несправедливость. Но если только он будет защи­щать свои требования, в один прекрасный день они будут выполнены Эти требования—гарантия его грядущей славы.

Теперь мы понимаем, почему пациент с таким вялым интересом смот­рит на вред, который причиняют ему в жизни эти требования Он не отри­цает этот вред, но он для него пренебрежимо мал по сравнению с грядущей славой. Он похож на человека, который верит, что с полным основанием претендует на богатое наследство; вместо конструктивных усилий по уст­ройству своей жизни он вкладывает всю энергию в то, чтобы отстаивать свои права. Между тем реальная жизнь теряет для него интерес; он впадает в нищету, он пренебрегает всем, что могло бы сделать его жизнь стоящей. Надежда на будущие возможности все более и более становится единствен­ным светом в окошке, которым он живет

Невротик находится в худшем положении, чем подобный наследник У него есть тайное чувство, что проявив интерес к себе и своему развитию, он лишится прав на будущие достижения. Это логично, если исходить из его предпосылок, ибо в таком случае актуализация идеального Собствен­ного Я действительно утратила бы смысл Пока он одержим своей целью, альтернативный путь его просто страшит. Он означает, что ему предстоит увидеть себя простым смертным, которого извели вконец его проблемы, что ему предстоит взять на себя ответственность за них и признать, что только он сам и никто другой может перерасти их и развить именно свои способ­ности и таланты Этот путь страшит его, ибо ему начинает казаться, что так он лишится всего. Рассматривать возможность этого пути, пути к здоровью, он может только в той степени, в какой он уже достаточно силен, чтобы рас­статься с решением, легшим в основу самоидеализации.

Мы не поймем до конца упорства требований, пока рассматриваем их только как “наивное” выражение претензий на то, что невротик, с его раз­дутым образом себя самого, считает “положенным”, причитающимся ему, или как понятное желание того, чтобы его многочисленные компульсивные потребности были удовлетворены другими Упорство, с которым невротик вцепляется в некую установку, несомненно указывает, что эта установка вы­полняет функции, кажущиеся ему необходимыми и неизбежными в рамках его невроза. Мы рассмотрели, каким образом требования невротика соз­дают видимость решения многих его проблем. Их всеобъемлющая функ­ция — увековечить его иллюзии о себе и переложить ответственность на внешние факторы Поднимая свои потребности на высоту требований, он отрицает свои расстройства и возлагает ответственность за себя на других людей, на обстоятельства, на судьбу Несправедливо, что у него вообще

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: