Прогрессивным считается такой путь развития сис-темы, на котором она со временем все более удаляется от равновесия с окружающей средой. В.С. Голубев

Только в механическом, то есть лишенном телеоло-гии мире может возникнуть свободное нравственное су-щество, "личность". Н. Гартман

2.8.1. Устойчивое неравновесие, "удаление от естества" и провоцирование неустойчивостей

Охота и собирательство - "естественные" формы человеческой деятельности, а то, что про-изошло за последние тысячелетия, в основе своей "неестественно". Нет ничего "естественного" в государстве, цивилизации или экономическом росте. Д. Кристиан

Сообщества, вышедшие за порог перво-бытности, предстают… как некоторая анома-лия, как случаи, когда неспособность достичь равновесного состояния на первобытном эво-люционном уровне привела не к вымиранию, а к болезненному переходу на более "высокий" эволюционный (энергетический) уровень и к попыткам (далеко не всегда успешным) достиг-нуть равновесия уже на этом уровне. А.В. Коротаев

Пытаясь привести пять выделенных векторов исторической эволюции к общему знаменателю, мы обнаруживаем обстоятельство довольно неожиданное с точки зрения расхожих экологических сен-тенций. Стержневая тенденция изменений, пронизывающая историю и предысторию общества, состояла в последовательных переходах от более естественных к менее естественным состояниям.
Особенно выражен данный парадокс на переломных этапах: конструктивное преодоление каждого из антропогенных кризисов в социоприродных отношениях обеспечивалось не возвращением че-ловека к природе, а, напротив, очередным удалением общества вме-сте с природной средой от естественного (дикого) состояния. Это касается типов хозяйствования (охота и собирательство естественнее скотоводства и земледелия, сельское хозяйство естественнее про-мышленности, промышленное производство естественнее информа-ционного), степени инструментальной и когнитивной опосредован-ности действий, удельного веса искусственных, субъектно-волевых регуляторов социоприродной системы, соотношения сокращающе-гося биологического разнообразия и возрастающего культурного разнообразия и т.д.
Примечательна, в частности, динамика демографических ко-лебаний. Антропогенные кризисы почти всегда были так или иначе связаны с ростом населения, которое, как мы видели, опережало рост внутреннего разнообразия социальных систем. Вместе с тем успешное ("прогрессивное") преодоление кризиса, расширив и уг-лубив экологическую нишу человека, обеспечивало новый демогра-фический рост. Это фиксируется как на региональном, так и на гло-бальном уровнях анализа.

Позволим себе мысленный эксперимент, а для этого вообразим неверо-ятное. Если бы 15 - 20 тысяч лет назад на Земле объявился аналитик, оснащен-ный знанием глобальной экологии, географии и математики, он бы убедительно доказал, что наша планета не способна прокормить больше 5 млн. человек. Чис-ло получается делением общей территории суши, не покрытой ледниками (не-много более 100 млн. кв. км.), на 20 кв. км. - территорию, необходимую в сред-нем для прокорма одного охотника. Достоверность расчета подтвердил бы ре-альный ход событий: приблизительно такая численность населения планеты (см. раздел 2.7) составила максимум, при котором и произошел верхнепалеоли-тический кризис, один из самых тяжелых в истории человечества.
Выходит, "палеолитический эколог" (простой расчет за которого автору помог провести географ В.В. Клименко) в профессиональном отношении был совершенно прав. Взирая с высоты последующих тысячелетий, мы найдем у не-го только одну, почти "философскую" ошибку: профессионал не учел творче-ский характер развития, и потому дальнейшая история дезавуировала математи-чески безупречный вывод.
А именно, расчет строился на молчаливом убеждении в незыблемости знакомых аналитику технологий, социальных структур и психологических ус-тановок. Он не мог представить себе людей, вооруженных серпом, плугом, тем более станком или компьютером, и не имел данных для соответствующих оце-нок, но поторопился абсолютизировать актуально достоверный результат. Тот факт, что земледелие обеспечило рост населения на тех же площадях в десятки, а затем в сотни и в тысячи раз, стал бы для него абсолютной неожиданностью.
В последующем наш бессмертный эколог еще неоднократно попадал бы впросак с экстраполяционными расчетами, актуально корректными, но недо-оценивающими творческий фактор: и в раннюю железную эпоху, и в эпоху за-тяжного кризиса сельскохозяйственной цивилизации (см. раздел 2.7). Добавлю, что этот персонаж остается плодом нашего воображения вплоть до Нового вре-мени. В конце XVIII века он воплотился в крупной фигуре Т. Мальтуса, кото-рому были недоступны известные теперь исторические сведения, а потом в его последователях, которые эти сведения просто игнорируют…

Обнаружив, что до сих пор исторический процесс был направ-лен от более естественных к менее естественным состояниям социо-природной системы и что этому соответствовал механизм "прогрес-сивного" разрешения антропогенных кризисов, нельзя не задаться вопросом о причинах столь удивительного обстоятельства. Легче всего предположить наличие изначальной программы или цели раз-вития, и это соблазнительное допущение (хотя и не всегда экспли-цированное) составляет самый уязвимый пункт классических кон-цепций прогресса. Но, как отмечалось во вводном очерке, современ-ные общенаучные подходы избавляют от необходимости телеологи-ческих допущений при объяснении векторных процессов.
Коль скоро я ранее признался, что логика нашего изложения в некотором отношении обратна логике исследования, открою еще один секрет. Как гипотеза техно-гуманитарного баланса предшест-вовала сравнительным расчетам социального насилия, так сама ги-потеза и вообще концепция эволюционных кризисов подсказана си-нергетической моделью.
В синергетическом определении общество есть неравновесная система особого типа, устойчивость которой обеспечивается ис-кусственным опосредованием внешних (с природной средой) и внут-ренних отношений, а культура - весь комплекс опосредствующих механизмов: орудия и прочие материальные продукты, языки, ми-фологии, мораль, право и т.д. Будучи совокупным антиэнтропий-ным механизмом, культура должна изменяться в соответствии с по-требностями неравновесной системы. Как известно, сохранение по-следней обеспечивается постоянной работой, противопоставленной уравновешивающему давлению среды, а такая работа оплачивается ускоренным ростом энтропии других систем - источников свобод-ной энергии и вещества.
Если позволяют условия, система стремится к экстенсивному развитию, наращивая нагрузку на среду и истощая ее ресурсы, при-чем "агрессивный характер диссипативных структур тем резче про-является, чем обильнее, доступнее источники питающей их энергии" [Арманд А.Д. и др., 1999, с.181]. Поскольку же с увеличением объе-мов ресурсопользования его удельная эффективность снижается, то рано или поздно линейное усиление антиэнтропийной работы и ее результатов оборачивается своей противоположностью - опасно-стью катастрофического разрушения среды вместе с самой систе-мой.
Таким образом, механизмы, эффективно функционировавшие на прежнем этапе жизнедеятельности, на новом этапе становятся дисфункциональными. Одним из характерных примеров может слу-жить филогенез интеллекта. Формируясь изначально как инстру-мент агрессии (разрушения окружающих неравновесных систем - источников свободной энергии для антиэнтропийной работы орга-низма), он на определенном этапе сделался смертельно опасным для своего носителя; нейтрализация опасности была обеспечена, как мы видели, качественно новыми, неизвестными природе средствами ре-гуляции.
Анализируя кризисные явления (раздел 2.6), мы выделили три возможных результата: разрушение неравновесной системы (катаст-рофа), смена среды обитания и смена шаблонов жизнедеятельности. Для эволюционных - эндо-экзогенных - кризисов третий вариант, в общем случае, связан с совершенствованием антиэнтропийных ме-ханизмов, обеспечивающих бoльшую удельную продуктивность (объем полезного результата на единицу разрушений среды). Как правило, это достигается усложнением организации и ростом "ин-теллектуальности" и становится возможным в том случае, если к моменту обострения накоплено и сохранено достаточное количество неструктурированного - "избыточного" - внутреннего разнообра-зия. Вернувшись к этому вопросу в Очерке III, мы убедимся, что за-фиксированные здесь зависимости охватывают широкий круг явле-ний далеко за пределами социальной истории.
На языке синергетики сценарии разрешения кризиса называ-ются аттракторами и в ряде случаев могут быть описаны как ква-зицелевые состояния, т.е. аналоги тактической цели.
Саморазрушение - простой аттрактор - редко становится целью интеллектуальной системы, хотя и такие случаи не исключе-ны. Они имеют место и в социальной жизни (альтруистические или анемические самоубийства, как индивидуальные, так и коллектив-ные), и в природе (скажем, уже упоминавшийся "феномен леммин-гов"), и в технических устройствах (например, боевые самонаводя-щиеся ракеты и т.д.).
Более характерные цели - миграция в новую среду с еще не исчерпанными ресурсами, или адаптация к изменившимся условиям без качественного развития системы. Последнее, однако, возможно при кризисах экзогенных, т.е. вызванных в основном спонтанными внешними событиями. В истории биологических видов и первобыт-ных племен изредка наблюдаются даже случаи "адаптивного регрес-са" - когда спасительными оказываются упрощение и относительная примитивизация.
Для нашей темы наибольший интерес представляют сценарии со странным аттрактором - те случаи, когда устойчивость, обес-печенная новыми механизмами жизнедеятельности, достигается на более высоком уровне неравновесия со средой, т.е. случаи сохране-ния через развитие. Этот вариант реализуется в меньшинстве случа-ев, но частичные временные успехи при решении актуальных задач самосохранения (напомню, "успех" по латыни - progressus) ретро-спективно выстраиваются в последовательную тенденцию "удале-ния от естества".
Добавим, что с исчерпанием резервов для крупномасштабной миграции социумов "прогрессивный" путь разрешения кризиса ста-новится решающим. Все более выпукло обозначается дилемма край-них сценариев ответа на кризис: упрощение, разрушение, прибли-жение к равновесию - или усложнение, достраивание, еще большее удаление от равновесия.
Обращение к синергетике помогает сформулировать критерии возрастающей эффективности "послекризисных систем", которые вне этой модели четко не отслеживаются, хотя (см. раздел 2.7) ин-туитивно угадываются исследователями эволюции.
Сама по себе категория устойчивости здесь мало что решает, поскольку примитивные системы, как правило, устойчивее сложных, в чем легче всего убедиться, просто сравнив длительность сущест-вования различных биологических видов или различных типов со-циальной организации. Единая же шкала эффективности антиэнтро-пийных механизмов (безотносительно к конкретной системе и кон-кретной обстановке) может выстраиваться по уровню неравновесия со средой, на котором удается стабилизировать состояние системы. Общество, успешно преодолевшее эволюционный кризис, достигает устойчивости на более высоком уровне неравновесия; в этом кон-центрируется весь комплекс относительных преимуществ и, соот-ветственно, недостатков "послекризисной" культуры по сравнению с "докризисной".
Как отмечал И. Пригожин [1985], равновесие слепо, а нерав-новесие становится "зрячим". Неравновесное состояние дает систе-ме "зрение", которое помогает избегать уравновешивания со средой. Чем выше уровень устойчивого неравновесия, тем отчетливее выра-жены качества субъектности и субъективности, а "удаление от есте-ства" - это возрастающая роль человеческой воли, идеальных обра-зов, мыслей и планов в совокупной детерминации мировых процес-сов.
Оглядываясь в прошлое, можно проследить, как последова-тельно возрастал удельный вес событий, происходящих в субъек-тивном ("виртуальном") мире, по отношению к событиям в мире физическом ("масс-энергетическом"). Художественные образы, ре-лигиозные и философские учения, научные открытия и бред полубе-зумных фанатиков оказывали все более значительное влияние на ход материальных процессов, превосходя по масштабу последствий (ко-торые определимы даже по энергетическим показателям) землетря-сения, цунами, падения метеоритов и прочие природные катаклиз-мы. Эта результирующая общеисторическая тенденция - парафраз того, что Э. Леруа, П. Тейяр де Шарден и В.И. Вернадский назвали становлением ноосферы, а здесь обозначено как удаление от естест-ва…
Обратим внимание на ряд решающих отличий социально-синергетической модели от идеологических, позитивистских и функционалистских концепций развития.
Во-первых, прогресс - не цель и не путь к конечной цели, а средство сохранения неравновесной системы в фазах неустойчиво-сти. "Апостериорно" отслеживаемая векторность развития не явля-ется следствием заложенных программ или врожденных человеку стремлений: это последовательность вынужденных преобразований, каждое из которых, способствуя решению актуальных жизненных проблем, рождает множество новых, еще более сложных проблем.
Во-вторых, это процесс, хотя и кумулятивный, но не аддитив-ный: социологи, полагающие, что "макроэволюция есть сумма мик-роэволюций", недооценивают нелинейный характер макроэволюци-онных изменений, опосредованных драматическими противоречия-ми и кризисами.
В-третьих, хотя социальная эволюция отчасти является адап-тивным процессом, суть дела не в том, что общество адаптируется к окружающей среде, а в том, что оно последовательно адаптирует внешнюю природу к своим возрастающим потребностям, а также пе-рестраивает внутреннюю природу человека в соответствии с его возрастающими возможностями и последствиями преобразующей деятельности.
В-четвертых, хотя сугубо внешние и внутренние факторы влияют на ход эволюционного процесса, решающую роль в его на-правлении играют спровоцированные неустойчивости - последствия собственной дезадаптивной деятельности общества. Во многих слу-чаях там, где некоторые исследователи усматривали результаты природных катаклизмов или внутренне не обусловленные всплески энергии, синергетическая модель помогает увидеть разбалансировки в системе культуры, предкризисные процессы или, наоборот, ответы культуры на антропогенные кризисы. В частности, собранный нами фактический материал подтверждает наличие причинной связи между демографическими и технологическими процессами, о которой, несколько примитивизируя Дж.М. Кейнса [1922], пишут многие социологи, однако заставляет переставить акценты. Не демографический рост "толкал" технологические развитие (ср. [Boserup E., 1965], [Клягин Н.В., 1999], [Ганжа А.Г., 2000]), а напро-тив, новые технологии создавали предпосылки для роста населения. Это одна из форм экологической агрессии, свойственной живому веществу: при благоприятных условиях популяция, численно увеличиваясь, захватывает жизненной пространство.
Наконец, в-пятых, провоцирование неустойчивостей - не слу-чайный сбой в нормальной жизнедеятельности общества, а имма-нентное свойство поведения. Синергетика, высвечивающая в любом предмете спонтанную активность, альтернативна гомеостатическим моделям, в том числе их модернизированной версии, построенной на принципе "максимизации потребления". Чем выше уровень устой-чивого неравновесия (и, соответственно, чем более явно выражено качество субъектности), тем сильнее утомляемость от однообра-зия. У человека как самой неравновесной из известных нам устойчи-вых систем тяга к "бескорыстному" уклонению от устойчивых со-стояний отчетливо представлена потребностно-мотивационными и эмоциональными особенностями психики.
Поскольку этот аспект имеет прямое отношение к прогнозиро-ванию и предупреждению кризисогенных действий, рассмотрим его подробнее.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: