ИЗБРАННИЦА ПРЕИСПОДНЕЙ 22 страница

Даже от Филиппа, с которым он состоял в давней переписке, Рене не ожидал такого подарка. Видимо, рыцарь Феликс, нежданно-негаданно получивший архипастырский посох, не только знает об опасности, но и готов разделить бремя ответственности, свалившееся на тех, кто посмел бросить вызов Пророчеству.

- Я смиренно благодарю Его Святейшество, - Рене произносил ритуальные фразы, однако тон адмирала и выражение его лица говорили намного больше, - я надеюсь, что вы, отче, удостоите меня беседой, когда отдохнете.

- Нам некогда отдыхать, сын мой, - вздохнул брат Парамон, - я должен забрать бумаги покойного кардинала Иннокентия и немедля возвращаться в Кантиску. К сожалению, из-за безвременной кончины Архипастыря Филиппа и соответствующих траурных церемоний преемник кардинала Идаконы и Тарски не смог выехать в срок, однако, надеюсь, не пройдет и половины месяца, как он прибудет в Гелань. Насколько мне известно, на должность сию будет избран достойный и мудрый пастырь, хорошо знакомый с историей этих славных земель...

“... и тем, что здесь происходит”, - про себя продолжил Рене речь монаха. Феликс пришлет сюда человека, который станет верной опорой Стефану и Шандеру. Что ж, безоговорочная поддержка Церкви в эти проклятые времена увеличивает их шансы. Впрочем, понимают это и враги.

- Когда вы думаете возвращаться, отче? Я хотел бы написать Его Святейшеству.

- С благословения Творца я выеду послезавтра утром. Мы должны спешить, а я не очень хороший наездник. Но сначала я рассчитываю на подробную беседу с вами и принцем Стефаном. Вы должны из первых рук узнать, что же произошло в Кантиске, а Архипастырь нуждается в последних новостях из Таяны.

2228 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя.

Таяна. Высокий Замок.

Огромная рысь, приоткрыв один глаз, лениво посмотрела на светловолосую женщину в пышном розовом платье и равнодушно опустила голову на лапы. Эта в розовом врагом Старшему Брату не была ни в коем случае. Преданный знал, что она любит Старшего Брата, и был спокоен, чего нельзя было сказать о его хозяине. Стефан был еще бледнее, чем обычно. Герика молчала, забившись в угол. Солнце клонилось к закату, но благодатное лето щедро дарило Таяне еще несколько ор света. Пришел слуга с подносом, принес фрукты и напитки со льдом. Пришла и ушла Белка, значительно взглянув на притихших взрослых. Вновь появился юный Сташек - доложил, что королеву разыскивают ее дамы. Стефан, досадливо поморщась, велел сказать, что Ее Величество пока останется у него. Когда Сташек вышел, Герика рискнула нарушить тишину:

- Наверное, мне следует вернуться? Может, они и не узнают, что это я...

- Узнают, потому что Шани или успеет им помешать, или пустится следом. Но чем бы ни кончилось, ничего уже не будет идти как шло. Возможно, ты меня возненавидишь, но с твоим отцом я покончу не позднее чем сегодня вечером. Хватит! Я уверен, что Роман все равно вылечит Зенона, если тот не придет в себя сам после смерти Михая. Наведенные чары чаще всего исчезают вместе с тем, кто их сотворил. Но даже смерть брата, даже твои проклятия меня не остановят! Пока жив этот человек, в опасности все Благодатные земли.

- Я не буду тебя проклинать, Стефан, - прошептала королева, - если я тебя не прокляла, когда ты отдал меня своему отцу, я не прокляну тебя никогда...

- Герика! - Принц вскочил, отчего-то бросился к окну, обхватив голову дрожащими руками. Потом, почти справившись с собой, вернулся было на старое место и, неловко взмахнув рукой, кинулся Герике в ноги.

Надумай кто подслушать дальнейший разговор, он бы или не понял ничего, или же понял все. Собственно говоря, никакого разговора и не было, были бессвязные возгласы, оправдания, которым мешали поцелуи, слова, утратившие дарованные им языком значения и превратившиеся в одно огромное “Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!”.

Однажды спустив себя с цепи, принц забыл обо всем - смутных предчувствиях, отцовских снах, твердом намерении дождаться Романа, неизбежных укорах совести. А Герика, Герика любила и знала, что любима. Больше этой простой душе не было нужно ничего.

И в это время вошла Белка.

Глава 27

2228 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя.

Пантана. Убежище.

Уанн появился, как всегда, неожиданно. Его прихода никто не заметил, хотя стража, выставляемая Перворожденными на подходах к Убежищу, и сонм охранных заклинаний Преступивших должны были оповестить о госте задолго до того, как тот постучался в двери Астена.

Уанн, по своему обыкновению, был одет в поношенный, но опрятный воинский костюм и напоминал удалившегося на покой арцийского офицера в средних чинах. Высокий, с грубоватыми, но располагающими чертами лица и хрипловатым голосом, маг на изысканном эльфийском острове выглядел совершенно неуместно. Уанн не делал ничего, чтобы нравиться хозяевам, он всегда оставался самим собой. Одни за это еще больше уважали его, другие еще больше ненавидели.

Как ни странно, обладающий утонченным вкусом Астен сразу же проникся к странному волшебнику искренней симпатией и был вознагражден, нежданно для себя обнаружив тонкого ценителя и знатока поэзии. Уанн, казалось, знал все, заслуживающее внимания, из созданного поэтами Благодатных земель со времен Великого Исхода. Это ли или же непроходящая тоска Астена по миру людей превратили мага и эльфа почти в друзей. В Доме Розы всегда были рады Уанну, но никогда еще его не ждали с таким нетерпением.

- Я отправился в путь сразу же, как получил твою записку, Астен, - маг-одиночка решительно взял быка за рога. - Что случилось?

И Рамиэрль рассказал, что случилось, Уанн надолго замолчал, уставясь куда-то вдаль. Сильные натруженные руки спокойно лежали на коленях, но, несмотря на показное спокойствие, волшебник напоминал сжатую до предела пружину. Астен и Рамиэрль ждали - они давно научились молчать подолгу. Наконец Уанн заговорил:

- Когда я просил тебя поискать Белого Оленя, я все же надеялся, что тревога ложная и у нас еще есть время. Я ошибался. Хуже вестей и не представишь. Даже не знаю, прав ли был ты, приехав сюда. Отправься ты сразу же в Корбут, у тебя был бы шанс проскочить, а теперь, боюсь, без шума не обойтись... Я, разумеется, пойду с вами. Или нет, сначала пойду я!

- Один? - поднял бровь Астен.

- Я неплохо знаю Тарску и Корбут, хоть и не был там давно. Думал, старый дурак, что лихо придет не оттуда. Ошибался. Простите, дорогие. Проклятье! - Уанн сжал руки в кулаки, но быстро овладел собой. - Тобой и кольцом рисковать не стоит. От Примеро и его компании какой-то толк, безусловно, может быть, но они никогда и ничего не делали вместе даже тут, кто знает, каковы будут в походе. Если им не сидится в Убежище, пусть идут, но задержи их хотя бы до конца месяца. За это время я или уйду вперед так, что даже стадо слонов позади не помешает. Или же, - маг улыбнулся, - мне придет конец. И тогда останется проламываться через Корбут силой. На это, надеюсь, Преступивших хватит. А не хватит, сами виноваты, незачем тогда соваться.

- А мне советуешь идти с ними?

- Ой, не знаю. Эрасти тебя туда звал, значит, вроде бы нужно идти. Но, с другой стороны, сам Проклятый не знает, куда его занесло, а беда, вот она - руку протянуть... Если Таянаи Эланд не устоят, то за Арцию лично я гроша ломаного не дам. Любой толковый мерзавец разнесет старуху в клочья и не чихнет. Ваши вряд ли вылезут из болота, Пока небо над головой не загорится, а тогда поздно будет. Остается Эр-Атэв... Да и он не помощник. Во-первых, извечные враги, вo-вгорых, слишком далеко от Тарски, а вся беда оттуда. Я - то думал, зло в море за Запретной Чертой спит, а оно под самым носом вылеживалось!

- Ты хоть напоследок загадками не говори, - Астен наполнил опустевшие чаши и снова сел, не отрывая прямого, светлого взгляда от гостя.

- Я бы не говорил, когда б знал отгадки. Одно ведаю точно - Рамиэрль избран. Может быть, ты тоже. Теперь самые разные силы будут вынуждать вас играть по-своему. Значит, в целом клубке дорог и возможностей придется искать единственную. Ум тут плохой советчик, а сердце и того хуже. Есть у меня, правда, надежда, что в нужный момент оживет Вечный Голос, но это только надежда. И к тому же почти призрачная...

- “Вечный Голос” - что это?

- Можешь считать его голосом этой несчастной земли... Легенды говорят, что Тарра когда-то могла говорить со своими детьми, вся беда, что ты и Рамиэрль не совсем ее дети... Вы, эльфы, называете этот мир Подзвездным, а сами сузили его границы до размера болотного островка, да и люди знают лишь небольшой, отведенный им кусок... А ведь когда-то Тарра была едина! В те поры или сразу после этого кто-то очень могущественный разбросал по ней древние знания, чтобы из их крупиц можно было собрать наше прошлое, которое послужит щитом в будущем. Я многие годы охотился за этими знаниями, находя их там, где ничего не должно было быть, - в затерянных среди лесов и болот селениях, в покинутых городах, в памяти бессловесных тварей... Лишь недавно стало проступать нечто осмысленное, я думал, что еще две-три сотни лет работы, и я пойму, что за силы сплелись здесь в узел. Увы! Все началось слишком рано, так что разум может подсказать очень мало.

- Но что-то ты все же узнал....

- Мне казалось, что много. Оказалось мало. Я отыскал педы пяти очень разных сил. Их может быть больше, но не меньше. Знаю, что Тарра закрыта снаружи немыслимой силы заклятием, взломать которое трудно, что-то говорит мне, что есть и обходные пути...

- Значит, права моя дочь, когда говорит, что можно отсюда уйти?

- Это смотря куда. Если в Преисподнюю, то, пожалуй, можно... Проломить защиту означает впустить сюда такие силы, с которыми не нам, почитай начисто лишенным магии, тягаться. Возможно, твою сестру кто-то толкает под руку - дескать, пробуй, ищи дверь. Только она по дури своей не понимает, чем ей эта дверь обернется.

- Я тоже боюсь, что Эанке не сама дошла до мысли завладеть кольцом Эрасти, хотя не знаю, как она могла связаться с кем-то чужим. Ведь Убежище потому и называется Убежищем, что о нем знают лишь избранные.

- Ох, Астен, Астен... Не зря люди говорят, что знают двое, знает свинья. Если я прихожу к тебе, а Эанке об этом не знает, почему ты должен знать, кто приходит к Эанке?

2228 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя.

Таяна. Тисовая падь.

Дорога назад казалась бесконечной. Дело шло к вечеру, но немилосердное летнее солнце неистовствовало. Даже кузнечики и те притихли, утомленные жарой.

Холмы остались позади, и разомлевшая кавалькада медленно тащилась по слегка волнистой равнине. Рене ехал чуть впереди остальных, вполголоса беседуя с лейтенантом Рафалом Молодой офицер Церковной Стражи толково и быстро рассказывал о том, чему оказался свидетелем. В отличие от близорукого и растерянного брата Парамона Рафал умел не только смотреть, но и видеть, почему, собственно говоря, и оказался в Таяне. Феликс и Роман обоснованно полагали, что Аррой должен узнать все.

Сам легат с наслажденьем пересел в удобную дорожную карету, которую покинул, чтоб достойным образом встретить таянцев. Разукрашенный мул, со спины которого брат Парамон торжественно приветствовал герцога, трусил сзади возка под бдительным оком румяного послушника. Пестрые одежды таянских нобилей перемешались с зелеными одеяниями клириков и черно-зелеными плащами Церковной Стражи

“Серебряные” и эландцы, однако, держались несколько особняком, соблюдая походный порядок. Не то чтобы они чего-то опасались, просто воинам и в голову не приходило, что можно вести себя как-то иначе.

Это, собственно говоря, всех и спасло. И, разумеется, волчье чутье Рене Арроя. В лицо пахнуло долгожданной прохладой, кони оживились,, бойко спускаясь в пологий овраг, заросший густым кустарником. Тисовая падь манила ласковой тенью, сладкими лесными ягодами, бессвязным говором быстрой и холодной, несмотря на иссушающую жару, речки Гражинки, торопящейся на встречу с Рысьвой.

Если бы Рене спросили, почему он приказал остановиться, он вряд ли смог бы объяснить. Его ум еще пытался разобраться в словах Эрасти Церны, а руки уже натягивали поводья. Люди и кони нехотя поворачивали назад. Многоцветная змея, пятясь задом, отползала от вожделенного укрытия.

Димон и два додекана “Серебряных” отреагировали сразу же, как заметили яростно машущую руку Рене. Воины выдвинулись вперед, оттесняя от оврага бестолково озирающихся по сторонам придворных. Опомнилась и Церковная Стража, довольно споро окружившая карету легата. Ланка, попросившая приезжего клирика о приватном разговоре, высунулась было наружу, но, увы. Несмотря на все протесты воинственной принцессы, чужие воины, твердо знавшие, что женщинам, особенно знатным, не место в схватке, не позволили девушке покинуть безопасное, с их точки зрения, убежище. Карета неуклюже развернулась и в окружении охраны отъехала на расстояние, показавшееся стражам подходящим.

Тисовая падь лежала впереди, такая уютная и тенистая. Сзади, в двух орах пути, рвались в небо Всадники Таяны. Впереди ждал отдых. Люди, раздосадованные и ничего не понимающие, настороженно смотрели на Рене Арроя. Герцог поискал глазами Ланку и, узнав, что она в карете легата, с облегчением вздохнул - воевать со строптивой девчонкой, наверняка бы сунувшейся в самое пекло, он хотел меньше всего.

Оглядев окруживших его офицеров, эландец бросил:

- Хотел бы я ошибиться, но, похоже, впереди - засада. Насколько мне помнится, чтобы перейти вброд Гражинку в другом месте со всей этой ордой, нужно потерять день.

- Полтора, - лаконично отозвался усатый “Серебряный”.

- Тем более. Ночевать в степи глупо. Не думаю, чтоб в овраге засела целая армия, - откуда ей здесь взяться? Скорее всего, там отряд, ненамного превосходящий наш. Если вообще превосходящий. На неожиданность ставили, черти! Неожиданности не будет. “Если только не заявится Осенний Кошмар, - мелькнуло в голове, но адмирал быстро отогнал эту предательскую мысль. - Вряд ли чудище набросится среди бела дня на добрую сотню воинов”. Почему-то Аррой был твердо уверен, что Олень и солнце - две вещи несовместные. Герцог тряхнул белой головой - эту привычку Счастливчика Рене когда-то знали Во всех арцийских портах. Означал сей жест, что капитан принял решение и сбить его с курса теперь не смогут все Ортодоксы мира. Аррой вполголоса окликнул:

- Антал, - один из додеканов “Серебряных” вскинул голову, - позаимствуйте у придворных кавалеров плащи и шляпы. Спускаться вниз, громко разговаривая. Представьте, что вы - собравшиеся напиться из речки оболтусы. Диман, линию стрелков по краю оврага. Лошадей оставить. В эдакой чащобе от них одно расстройство. Спуск простой, без веревок обойдетесь.

Он сделал паузу, обводя взглядом лица воинов - все ли поняли?

- Первые двенадцать живо вниз. Позиция - вон на том уступе.. “Придворные” - следом. Остальные - ждать! Сигнал - начало боя. Для охраны остальных должно хватить церковников.

- Если они еще не разучились драться, - буркнул Диман.

- Ну, все, други, - Рене усмехнулся, - если я ошибся, конец моему доброму имени.

Но он не ошибся. Чуть только “придворные” углубились в овраг настолько, чтоб путь назад стало можно отрезать, ловушка захлопнулась. Два огромных, оплетенных плющом ствола с тяжким кряхтеньем повалились, загородив дорогу, а из зарослей слитно ударили арбалеты. Будь атака неожиданной, немногие уцелели бы после первого авлпа, но “Серебряные” бросились на землю, и тут же сверху по зарослям ударили пистоли и мушкеты эландцев. Некоторые пули, похоже, достигли цели, так как в ответ раздался низкий гневный вой. “Придворные” один за другим поднимались с земли, сбрасывая ненужные больше яркие плащи. Лежать остались лишь несколько то ли раненых, то ли убитых - смотреть было некогда. Но большинство не пострадало.

Не успел рассеяться пороховой дым, как стоящие в резерве, молча бросились вперед и вниз, прикрывая один другого.

Так они бегали сотни раз на учениях в Высоком Замке. Так их старшие братья бросались на укрывавшихся в западных лесах разбойников. Но разбойники, как правило, всеми способами старались избежать схватки с лучшими бойцами Таяны. Засевшие же в Тисовой пади сочли уместным принять бой, хотя он и начался совсем не так, как они рассчитывали.

Отведенные за ближайший пригорок церковники и придворные вытягивали шеи, пытаясь понять, что же делается в овраге. Здравый смысл подсказывал Рене оставаться стороне от схватки. Логика настаивала, что, потерпев неудачу сначала с чудищем, а потом и с ядом, его недоброжелатели решили испробовать арбалеты. Они могли пожертвовать целым огрядом ради одной седой головы. Герцог должен был остаться наверху, ограничившись общим командованием, - он и остался бы, если бы не видел растерзанных Осенним Кошмаром, если бы не хоронил Иннокентия и Марко, не смотрел в глаза Стефану, не успокаивал плачущую Герику... Напряжение и горечь последних месяцев требовали выхода.

Словно не замечая с трудом сдерживающегося Димана - перечить герцогу старый коронэль так и не осмелился, - Рене Аррой соскочил с лошади и, держа наготове пистоль, с ловкостью человека, проведшего не один год на качающейся палубе, бросился вниз по склону.

Ему повезло - он сразу наткнулся на врага. Коренастый воин в черных кожаных доспехах удивленно обернулся, услышав за спиной шум. Выстрел уложил его на месте. Отбросив разряженный пистоль - потом подберут, Рене обернулся к новому противнику, вооруженному тяжелым ятаганом.

Знакомое оружие... в своих скитаниях Рене с таким уже сталкивался. Тут главное - не подставить свой клинок под удар, тяжелый ятаган просто перерубит его, как атэвы перерубают в воздухе подброшенные гвозди. Да, тогда противником маринера Рене были атэвские корсары, сейчас же... Что засаду устроили нелюди, Рене понял почти мгновенно. Он даже вспомнил, как называют себя те, кого непостижимым образом занесло в центр Таяны.

Уворачиваясь от мощного, с оттягом, удара, адмирал мимоходом пожалел о том, что эти существа приняли сторону Михая. Когда-то они ему нравились, но война есть война. Герцог крутнулся, ушел в низкую стойку, рука противника окрасилась кровью - и узкое лезвие тут же вошло ему в бок, легко пробив прочный кожаный доспех. Нелюдь, удивленно вскрикнув, опрокинулся навзничь и затих. Клинок эландца, откованный и закаленный малорослым кряжистым оружейником, иногда привозящим в Эланд баснословно дорогое, но безупречное оружие, не подвел. Счастливчик Рене с силой выдернул шпагу из мертвого тела и, не оглядываясь, пошел вперед.

2228 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя.

Пантана. Убежище.

- Разве ты не дождешься утра?

- Зачем? - Уанн пожал широкими плечами. - Раньше уйдешь, раньше дойдешь. Если не увидимся, советую драться до конца. И еще. Не позволяйте себя уговорить на то, против чего душа восстает.

- Не позволим, - кивнул Рамиэрль, а Астен молча поднял бокал.

Уанн положил было руку на сделанную в виде лозы дверную ручку, но неожиданно вернулся к столу и уселся в кресло, водрузив свой видавший виды мешок на колени.

- Я подумал, что должен рассказать одну историю. На первый взгляд сплетня как сплетня, но кто знает, вдруг потом пригодится. Сдается мне, корни сегодняшнего теряются в таком лохматом прошлом, что даже вы, бессмертные, не можете этого помнить, тем более с памятью у вас, прямо скажу, не очень.

- Мы, действительно, забыли больше, чем имели права, - кивнул Астен. - Но, мне кажется, не по своей воле.

- Очень может быть, - откликнулся Уанн, задумчиво потирая переносицу. - Знаешь, когда не можешь поймать гуся, начинаешь ловить мух. Отчаявшись разобраться во всей этой мешанине, я задумался о Рене. Я ведь весной всей правды тебе, Ромко, не сказал. Мне хотелось, чтобы ты без моей подсказки пригляделся к этому человеку, видя в нем лишь способ подобраться к Филиппу. А вообще-то адмирал меня занимает уже давно.

- Не тебя одного, - натянуто пошутил Роман, но Уанн не принял шутки.

- Знаю, что не меня одного. Но об этом после. Ты никогда не задумывался, чего это третий сын эландского герцога раз за разом таскался за Запретную Черту, причем, похоже, сам не понимал, чего ищет. Маринеры всегда промышляли кто морским разбоем, кто торговлишкой с заморскими краями. Рене же вечно привозил то черный жемчуг, то всякие перья и камни, от которых арцийские павлины просто шалели. Любой другой, раз нащупав золотую жилу, разрабатывал бы ее, причем тщательно скрывая заветное местечко от других. Рене же никогда не возвращался туда, где единожды побывал, словно бы вслепую искал что-то или шел на чей-то Зob!

- И ты решил, что ключ ко многим тайнам за Запретной Чертой? - тихо спросил Рамиэрль.

- Да! Проклятый меня побери! И я до сих пор не уверен, что ошибся. То, что тянуло туда Счастливчика Рене, в самый неожиданный момент может свалиться на наши головы. Но я отвлекся... Задумайтесь! Рене побывал у Темных эльфов и вернулся одаренный сильнейшими талисманами. Мы так и не знаем, что стало с его спутниками и как он выжил. Рене чудом выбирался из таких передряг, из каких выпутаться практически невозможно. Рене отсутствовал, когда всю его семью выкосила болезнь. Рене сделал своей сигной Волка и Луну. За Рене охотится Осенний Кошмар, Рене принимают в свой круг духи из Ласковой пущи, не понятная даже мне болотница дает ему в спутники философского жаба, древнюю тварь, самые упоминания о которой исчезли из книг задолго до Анхеля Светлого. И наконец, эти слова о Темной Звезде. Умирающие от Аква Закта не ошибаются.

- Но разве все это не объясняется тем, что Рене избран?

- Что огонь жжется, очевидно для всех, но только маги понимают суть огненной стихии и могут овладеть ею. Не поняв, что же такое Рене Аррой, мы так и будем блуждать в потемках.

- Рене - мой друг и защитник нашего дела, - резко бросил Рамиэрль.

- После твоего рассказа я в этом и не сомневаюсь, - отмахнулся Уанн, - он, без сомнения, сам не знает, что и куда ведет его по жизни. Возможно, эландцу покровительствует кто-то очень могущественный, но лишенный возможности или желания открыть свое лицо. Тогда мы не одиноки, и, когда все повиснет на волоске, к нам придет помощь.

- Я все же склонен рассчитывать лишь на свои силы, - покачал головой Астен, - если, разумеется, не удастся вернуть Проклятого.

- Мы в любом случае должны вести себя так, словно мы одни. Тем более что, переговорив с тобой, я почти уверился, что Рене - заложник собственной крови. В момент его рождения звезды встали так, что все, спавшее десятки поколений, ожило. - Уанн в упор посмотрел на Рамиэрля: - Ты никогда не задумывался, откуда у Рене такая внешность? И это при том, что все его родичи удавались либо в пришлых южан-арцийцев, либа в эландских предков, бывших светловолосыми гигантами.

- Почему у него такие глаза? - задумчиво повторил эльф. - Кто его знает, почему. В Стефане есть малая примесь эльфийской крови... Думается, от матери...

- Эльфы эльфами... Адмирал, бесспорно, ваш родич, но это не все. Была одна история, и вы должны ее знать. Кровь в этом деле, похоже, играет не последнюю роль, а дело это семейное... Кроме вас, оно касается еще трех фамилий - герцогов Тарски, таянских королей ну и, разумеется, Эланда... Это было, дай подумать... Незадолго до Анхеля Светлого, при желании это можно проверить по человеческим хроникам. Эланд и Таяна уже перестали казаться задворками мира, и тамошние владыки становились серьезными фигурами на доске Благодатных земель.

Империям не впервой разваливаться от сытости и спокойствия, хотя Анхель, прах его побери, так встряхнул старуху, что она продержалась еще тринадцать веков. Надо же, что-то меня все время вбок тянет... Короче, в Таяне правил тогда первый король из рода Ямборов. У него было четверо весьма достойных сыновей (от одного из них пошли графы Гардани, а от другого нынешние арцийские императоры, невесть почему считающие себя Волингами) и две дочери. Старшую он выдал за одного из имперских вельмож, а младшей решил скрепить союз с гнездом Альбатроса, в котором еще не проросли арцийские нарциссы... Ты следишь за моим рассказом?

- Да, разумеется... Пока ты не сказал ничего нового.

- Подожди. Принцесса Мира не была особенно красивой, но эландский, вернее, еще идаконский, властитель в этом и не нуждался. Мужчины в его роду умели находить то, что им нужно, на стороне. Твой друг Рене, кстати, не исключение, его жена может похвастаться многим, но не вниманием мужа, но я опять отвлекся. У тогдашнего Первого Паладина было несколько бастардов и очень красивая подруга, у которой хватало ума не требовать от возлюбленного разделить с ней корону. Она была всегда весела и спокойна, чем привязывала к себе идаконца куда крепче, чем слезами или упреками.

В те поры в Эланде любой сын, признанный отцом и поддержанный паладинами, мог наследовать родителю, так что родовитая жена нужна была герцогу лишь для заключения политической сделки. Я не слишком подробно рассказываю?

- Нет.

- Итак, Первый Паладин... Я дальше буду называть его Рикаред. Старый титул слишком громоздок. Словом, жених выехал с соответствующим его сану эскортом в Тая ну. Рассказывают, что в холмах они чуть не попали под оползень, но якобы Всадник удерживал готовый обрушиться склон, пока по нему не промчалась кавалькада. У Гремихи летними оползнями никого не удивишь... Кроме этой истории, с ними в дороге ничего не случилось. Стефан Ямбор принял гостей с распростертыми объятиями. Были устроены бесконечные охоты и турниры. Жених не принимал в них участия, хоть и считался одним из первых бойцов Благодатных земель - у Эландских герцогов это в крови в не меньшей степени, чем свобода в любви. - Роман готов был поклясться, что его собеседник улыбнулся. - Слушайте дальше. До свадьбы оставалось около трех недель, когда случился самый пышный турнир, на котором победу над всеми местными рыцарями, в том числе над наследником Таяны, одержал какой-то незнакомец.

Стефан был страшно раздосадован удачей чужака, и, чтобы его утешить, идаконский гость взялся за копье сам. Противники оказались равны друг другу в силе и ловкости, и ложная гордость не помешала им это признать. Они пожали друг другу руки. Победителю полагалась награда - боевой конь и великолепный меч старой работы (простолюдины такое оружие упорно называли гномьим, хотя в Академии давно доказали, что никаких таких подгорных кузнецов на самом деле не существует) и право выбрать королеву турнира. Посовещавшись, эландец и незнакомец решили, что Рикаред возьмет себе меч, так как моряку, страна которого состоит из прибрежных скал, лесов и озер, степной скакун не столь уж необходим. К тому же конь сразу признал в незнакомце хозяина, а меч у того и так был прекрасный. А чтобы совсем уж никому не было обидно, решили избрать сразу же двух королев турнира.

Идаконец, будучи хорошим политиком, разумеется, назвал свою невесту, пришелец же, не связанный государственными делами, с интересом обозрел лица всех присутствующих дам и избрал совсем еще молоденькую девушку. Вторая королева жила при дворе то ли из жалости, то ли для того, чтобы быть под присмотром, так как была наследницей маленького лесного герцогства, которое под шумок прихватил отец короля Стефана. Эта, так ее звали, была миниатюрной блондинкой с огромными зелеными глазами, нежным румянцем и потрясающей красоты руками. Я видел ее... портрет, уже зрелой женщиной, и можно только гадать, как хороша она была в юности.

Эта приняла венец из рук рыцаря, преисполненная к нему великой благодарности и восхищения, а чувства эти так легко переходят в любовь. Тем более рыцарь оказался красив, как эльф, да он и был наполовину эльфом. Только глаза у него были не темно-синими, как у вас, а голубыми... Такими, как у Рене...

Разумеется, девочка влюбилась в таинственного пришельца, который к тому же оказался прекрасным танцором и божественным певцом. Назвался он Риберто рЭбине из герцогства Ломбэан, что на дальнем западе Империи.

Молодой красавец стал любимцем Гелани, дамы были от него без ума, но он видел только Эту. Через неделю он попросил ее стать его женой и получил согласие. Король был доволен - Эта навсегда покидала Таяну, и можно было не думать о ее правах наследницы. Жених и невеста не могли наглядеться друг на друга, и кто может винить девушку за то, что она, не дождавшись брачной церемонии, открыла любимому свою дверь... - Уанн замолчал, наливая себе воды. - Прости, горло пересохло. В последнее время я не слишком здоров. Я уже говорил, что таянки млели при виде голубоглазого красавца. Принцесса Мира не была исключениям, но в отличие от других привыкла брать что хотела. А хотела она Риберто. Девица пошла к отцу, из которого вила веревки - известный твердостью, даже жестокостью, Стефан пасовал перед двадцатилетней дочерью, и потребовала у него... жениха Эты.

Как она заставила короля отказаться от слова, данного Эланду, не знаю, но Стефан согласился. Добиться того, что хотела Мира, было непросто. Надо было объясниться с Рикаредом и заставить Риберто отказаться от нежной златокудрой красавицы ради ширококостной, носатой принцессы.

Первая трудность была преодолена с легкостью необыкновенной. Властелин Эланда согласился на расторжение помолвки взамен на изрядный кусок земли, прилегающий к полуострову со стороны Таяны (теперь эти земли называют

Внутренним Эландом), и торговые льготы. Зато Риберто наотрез отказался оставить Эту, хотя Стефан обещал младшему сыну захолустного графа, которого на родине к тому же почитали бастардом из-за несхожести с родителями, сделать его господарем Тарским. Наконец в дело включился таянский кардинал. Опять-таки не знаю, как ему это удалось, наверняка пустил в ход одну из уловок, на которые так торовата Церковь. Так или иначе, но Риберто сдался.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: