Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Истые трансперсональные переживания 2 страница




И можно надеяться на чудо, что вы поплывете рядом или что она пройдет по берегу с тобой. Но вот даже сейчас чуда не случается: лебедь плывет по морю, а я ухожу по берегу.

Когда я на следующий день пришел на место моей медита­ции, где я увидел одинокую лебедь, то их было уже двое.

Я засмеялся. Часто мужчина думает, что, если он оставил кого-то, лебедь так и будет плыть в одиночестве.

Но в основном мы застаем их с кем-то и, собственно, я рад, что вчера она была одна. Почему? Потому что это был повод для размышлений.

Да и что такое жизнь и все события, которые случаются в ней.... Это повод для размышлений, но не более того.

И когда я посмотрел на самца, то подумал: «Смотри, и вправду, хорош». Как он горделиво поднял грудь...

Всмотревшись, я увидел, что это не грудь, что самец при­поднял свой хвост в поисках пищи.

Часто мы ошибаемся в лучшую сторону.

Ну и слава Богу, в конце концов.

Женщина медитирует недалеко, и очень часто она припод­нимается и озирается вокруг, и затем опять садится в позу по-турецки и как бы медитирует.


Как часто, смотря на медитирующую женщину, я вижу один и тот же вопрос: «Ну как, насколько я красиво медитирую?» Бедные женщины, даже в самом серьезном занятии они думают о том, в какой форме это делать и насколько хорошо они в этом выглядят.

Мои надежды интеграции психодуховного опыта, который я получил за пятнадцать лет путешествий в разных состояни­ях, выливаются в новый предмет — философию психологии.

Конечно, это можно было бы обозначить этот предмет как интегративную психологию, которая не знает противоречий и которая готова привнести в свое тело любой другой подход, который обогащает понимание психического, понимание и осознание новых территорий сознания.

Но вот я уже третью неделю хожу около этого предмета и никак не могу подступиться к нему. Не потому, что сил нет, не потому, что нет ясности осознания, а потому, что камень слишком тяжел.

Это очень похоже на то, когда ты ходишь вокруг какой-то тяжести и вроде хочется поднять и показать всем, насколько ты силен, и вроде бы хочется самому себе показать, что ты многое можешь, но тело боится, и ты ходишь в нерешитель­ности.

Вроде бы уже есть канва в той книге, которую я пишу уже пять лет. Она поменяла несколько названий, пока менялись мои мировоззренческие установки, менялись цели.

Просматривая эту книгу, я все время думаю о том, что я уже изменился и те тексты, которые я бы мог проявить и от­дать на суд ученых и неученых людей — это уже не я, я не так думаю...

Я так думал, но сейчас я уже другой и по-другому воспри­нимаю, и по-другому осмысливаю свою внутреннюю реаль­ность.

Вроде бы должна работать моя универсальная модель: если хочешь что-то сделать, садись и пиши, и что-то получится. Но то время, когда я соглашался на то, чтобы что-то получилось, уже прошло и уже хочется изложить нечто совершенно но­вое, чтобы любой человек, который даже просмотрит эту кни­гу, сказал себе: «Вот, смотри, вот как на самом деле, оказыва­ется, обстоит дело, вот какова, оказывается, на самом деле жизнь».

Для этого нужно научиться передавать ту простоту и яс­ность видения мира, которой я обладаю, и указать на то мес-


то, откуда я смотрю на мир. Сейчас я не чувствую своей спо­собности это сделать.

Да, я могу уже хорошо и доступно изложить материал об архитектонике психического, но станет ли от этого понятнее человеку его душа, станет ли понятнее для человека его жизнь? Это не простой вопрос.

Я знаю многих гениальных людей, которые придумали ог­ромные модели мира, новые мировоззрения. Но люди, когда входили в это мировоззрение, в это понимание, не станови­лись счастливее, мудрее, не стали с большим пониманием относиться к жизни.

Вне сомнения, можно и сейчас выстроить тот густой лес смыслов, где любой человек может потеряться, и насадить туда цветов и кустарников, и придать плотности стройность.

Но человек и без моего леса проживает в своем лесу и блуждает в потемках. Очень не хочется напускать мыльных пузырей, пусть красивых, пусть утонченных, пусть воздуш­ных и прозрачных, но искажающих реальность.

Чем дальше я двигаюсь, тем больше слова дух, душа, бо­жественность мне кажутся мыльными пузырями, которые когда-то, может быть, имели содержание и понимание. Для меня же душа божественна настолько, насколько давно че­ловек жил среди богов и представлял себе, что у него есть часть их внутри. То время было счастливое, потому что люди могли верить и могли жить среди чудес.

Сейчас нет места для веры, и сейчас есть только сознание, которое распаковывает и создает новые и новые реальности.

И то, что мы обозначаем душой, и то, что мы обозначаем наукой о душе, является самым большим обманом, который творит сознание.

Я даже не могу сказать в каких целях, ведь явно понятно, что человеку уже не дано возвратиться в изначальное состо­яние, когда он существовал вне времени и не представлял ни рождения, ни смерти, а представлял себе пространственное блуждание, приход и уход.

Сейчас мы хорошо знаем, что смерть есть, и какие бы мы сложные теории реинкарнаций, планетарных возрождений и других фантазий, не придумывали, мы хорошо знаем, что смерть телесная присутствует, и единственная реальность, которая блуждает во Вселенной — это сознание и именно оно играет.

Но могу ли я показать, рассказать, продемонстрировать другим людям, каким образом энергия сознания играет с бо-


лее плотными энергиями, каким образом живет и гуляет со­знание в теле, каким образом сознание воспроизводит из по­коления в поколение ценности, приоритеты, запреты и игра­ет со всеми сотворенными им же реальностями.

Могу ли я это? Сейчас я понимаю, что я бессилен это по­казать, и потому я вижу, насколько тяжел камень.

И вроде бы сперва была идея собрать все те камни, кото­рые я разбросал среди текстов, переживаний, психических состояний, но вся проблема заключается в том, что камень-то один и он целостен.

И собирая эти камни, которые я разбросал, я не уверен, что это будет именно тот камень, который я вижу перед собой в целостности.

Люди, людишки, и даже те, которые считали себя человечи­щами, ждали просветленного Майкла из Франции. Было явно известно, что у него есть документ о просветлении — Бхагаван Шри Раджниш выдал ему золотой сертификат. Зна­ющие говорили, что он воплощение Будды. Некоторые на­мекали на его имя — Майкл, что он на самом деле земное воплощение архангела Михаила. Слухов и предположений было столько на Международной конференции, собравшей более двухсот человек, что хватило бы на большой мифоло­гический словарь.

Приехал.

Было какое-то особое кресло, и зал как-то по-особому при­готовили. Благовония были из тибетского монастыря и ковер с большими слонами из Индии. Пускали в зал, и чтобы всё металлическое было снято с тела: аж две коробки накопи­лось. Ждем. Заходит. Оказался стареньким и щуплым мужи­ком в потной коричневой футболке.

«Потеет», — подумал я.

«Потеет и, наверное, пахнет», — подумали многие.

«Потеет и, наверное, воняет сильно, поэтому благовония зажгли острые», — подумали некоторые, склонные к логи­ческим заключениям.

Начал говорить.

«Банально», — подумал я.

«Бредит что ли?» — подумали многие.

«Дзень излагает», — прошептали начитавшиеся.

Майкл Барнет предложил закрыть глаза для медитации. Все закрыли.


Я решил посмотреть,

Он подходил к каждому и придавал ему какую-то позу. То поднимал одну руку, то обе, то выпрямлял... Мне это напоми­нало то ли упражнение из телесно-ориентированной тера­пии «Скульптор и глина», то ли детскую игру «Застынь».

Когда он решил подойти ко мне, я посмотрел ему в глаза и вдруг увидел, что он сконфузился, потерялся и даже испу­гался. Решил меня не трогать.

Скоро это закончилось. Народ расшумелся. У всех был свой контакт с Майклом, они делились с другими.

Когда я вышел в холл перед залом, я вдруг увидел его со­всем обнаженным: старый человек, которому никто не дове­ряет и которого никто не понимает, усталый и одинокий.

Мое сердце сжалось.

Я много раз испытывал это состояние после приема экза­менов в университете.

Я быстро подошел к нему и сказал: «Майкл, жизнь хоро­ша. Ты просветленный. Ты все правильно говорил». При этом оживленно хлопал по спине. «А что люди? Сейчас прибегут. Тебе будет весело и хорошо». Он ничего не понимал по-рус­ски, но как-то сразу оживился.

Люди и вправду прибежали. Они фотографировались с Майклом, обнимались, кто посмелее — целовались.- Майкл уехал радостный.

К вечеру все решили, что Майкл не просветленный.

Кто-то говорил, что он ничего нового не сказал.

Женщины некоторые шептали, что он как-то совсем непросветленно прикасался к их грудной клетке и что, на­верное, он сексуальный маньяк.

Эксперты-экстрасенсы увидели дырки в его ауре.

Другие сказали, что он энергетический вампир.

Мифологический словарь был сожжен к удовольствию всех. Люди успокоились: просветленный оказался челове­ком, и даже не лучшим.

Я молчал весь вечер, слушал, и к ночи меня охватила ярая тоска. Я узнал в себе Майкла и то, что его потную футболку я уже давно ношу.

Самое главное — каждый носит, чтобы быть узнаваемым, не позволить себе быть совершенным и не позволять другим быть совершенными.

Ночью у барменов была радость — они продали рекорд­ное количество спиртного.

Невозможно видеть свое нежелание видеть свет.


Просветленный — поддержи веру в другом в его просветле­нии.

Когда выходишь за грань своего Эго — кажется, что жизнь — ложь. Тяжело жить без главной идеи «Я» — правды.

За что зацепиться, если рождение твое — ложь, история жизни — ложь, смерть — ложь, стремления — ложь, отно­шения — ложь.

Вместо мандалы просветления видишь петлю. И многие бросаются.

В день христианской аскезы просил я Господа наставить меня на путь истинный. К концу дня я забыл, что просил, нужна ли мне истина и есть ли путь. Может это и есть естество души?

Слезы заполняют сердце, когда выходишь на пустынный ду­ховный путь. Камнями недоверия сжимает сердце, когда идешь по пути. Кровью обливается оно, когда видишь слезы в сердцах других.

Ко мне пришел ученик 5 лет назад. Смотря на него, я удивля­юсь его неизменности: ни научить, ни сказать, ни показать. Часто я его вижу и в себе.

Я бросил джинсы на камень у реки и через несколько минут увидел зеленого червяка в кармане. Что было моим — стало жилищем для другого. Посмотри на свое тело как на джинсы, брошенные на берег реки. Время незначимо.

В здоровом теле — здоровый дух. Но почему тогда я увидел глаза отца светящимися божественным светом только тогда, когда тело его угасло?

Все чаще, когда я завершаю дело, меня охватывает испуг: мо­жет, оно последнее.

Все, что говорил, желал, читал и даже чувствовал — моя по­пытка осмыслить себя.

Я видел мудреца. У него был рак. Многие говорили о том, что у него рак, некоторые жалели его, лишь один сказал о мудрости.


Хруст в левом локте — старость близка.

Идя по берегу Кокши, стукнул по обгоревшему дереву. На стук посмотрели 12 человек и лайка по кличке Шахраи, при­стально и высунув алый язык. Реакция была одинакова — интенсивность разная.

Увидев это, я не смог сдержать улыбки и долго улыбался. Это была Радостность.

Идей было много, но сила их была такова, что они не доходи­ли до кончика шариковой ручки и не изливались на бумагу.

Как белые бабочки на берегу озера. Мельтешат, аж полнеба застилают. Вечер их смывает волной.

Скромность — лучшая подруга благого.

То ли благих не стало.

То ли скромность стала дружить с другими.

Оседлать в полете бабочки суть Бога — вот сердце Просвет­ления.

Живое питается живым, и каждый раз, смотря в глаза живу­щему, ты можешь увидеть глаза смерти, и каждый раз, видя, как шевелится живое, ты можешь увидеть его смерть.

У меня никогда не было жизни, у меня была попытка ее кон­цептуализации.

К Вам обращаюсь, понявшим триединство души божествен­ной, человеческой и звериной.

Труп бабочки так же прозрачен, как ее полет. Так не скажешь о человеке.

Ничего нет обманчивей человеческой формы: за святостью часто скрывается взгляд похоти, а за самым низменным — божественный порыв.

В плотном тумане слов заблудилась человеческая душа.

Радостность, простота, доступность — вот где человеческое. В унынии, скорби, когда тебе невыносимо тяжело, пребывать


для других в простоте, доступности и улыбке — вот мастер­ство жизни.

Когда он понял, что не умеет и не научится медитировать, он сказал, что это глупость.

Сознание — ересь духа.

Тайна тайн — тайна души очаровывает и притягивает, как бездна.

Просветление было прямо перед глазами: восторг, слезы уми­ления, чистое детское ликование переполняли душу. Приле­тел слепень и жестоко, как никогда в жизни, вонзился в об­наженный бок, затем в спину, затем в грудь.

Я жаждал встречи с Богом. Может, Богом был слепень, и это был урок.

Я посмотрел на себя глазами белой бабочки, сидящей на кам­не, и услышал вопрос: «Что делает этот большой бездельник — думает, что думает?»

Просветление — это как услышать звук от взмаха крыльев бабочки.

Ищущий просветления похож на рыбака, удящего в мертвом озере.

Бабочка просветления прилетела, крылом поманила и улете­ла.

Скользок и опасен духовный путь: неточный взгляд — и уже водовороты сомнений грозят гибелью.

Бабочки совсем одурели. Они ищут на мне нектар. Или я со­всем спятил — не замечаю на себе нектара.

Живот у меня стал как у Хотея. Только я Хотеем не стал. Не каждое качество является решающим.

В конце концов становишься глубоко равнодушен к соловью в руках. И к журавлю в небе тоже. Манит беспредметное небо.


Я спас бабочку из реки. Она высохла, ожила, а затем ее сдуло обратно в реку — у нее не было сил летать. Ни жить, ни цеп­ляться ножками о базальтовую глыбу.

Имеет ли смысл спасение? И зачем Спаситель пошел на крест, если миллиарды уносит река Смерти.

Слезы Сострадания льются из моего сердца.

Целый день занимался буддийскими медитациями. Затем встал и ушел. Надоела не медитация — меня достал тот, кто кричал изнутри каждый раз, когда я осознавал происходя­щее — «Ну и что».

Пришлось пройти 50 лет пути, чтобы понять принцип свобо­ды: я имел право на свою скорость, траекторию и высоту. Я имел наглость быть каким хотел.

И у меня сейчас есть право не двигаться.

Опыт показывает, что примитивность духовных упражнений в аскетических практиках в основном является необходимо­стью. Ослабленное осознание не способно выполнять более сложные умственные и поведенческие акты. Но даже эти уп­ражнения являются возможным проходом в мифологичес­кие и трансперсональные слои сознания.

С профессиональной точки зрения, насколько я понимаю, здоровая мотивационная структура в личности остается, но актуализируется она через фантазийное и галлюцинаторное образно-переживанческое пространство. И все возможные комплексы в личности остаются, но воплощение их имеет ми­фологическое насыщение.

Психика сохраняет и оберегает себя от истощения через регрессию в возрасте в биоэнергетическом отношении, пред­лагая способ конкретно-образной и эмоционально-лабиль­ной концептуализации реальности.

Если при этом мы можем еще сохранить весь интеллекту­альный багаж и утонченную, опытную рефлексию взрослос­ти, то происходит открытие завесы парареальности транс­персональных областей психики. Феноменология не важна. Она описана тысячелетиями назад. Важен закон и механизм возникновения.


По темной лесной речке плыла лодка из листочка школьной тетради, отправленная ребенком с мечтой, что она доплывет до моря.

Затем проплыла седобородая и седовласая голова про­светленного, отрубленная варваром.

Затем полусгнившее полено осины с бляшками по бокам.

Картина была торжественна и величава: тысячи будд под­держивали друг друга настолько стройно, что образовывали гору до небес, и сам Шакьямуни восседал на вершине.

Прилетела огромная муха, сбросила кал — и рассыпалась гора.

Только муха семенила мохнатыми ножками по блестящим белым черепам.

Человек — это нечто, что должно испить чашу абсурда до дна. И дно он ищет от первого вдоха до последнего выдоха, со дна начиная и ко дну возвращаясь.

Люди, играющие в Духовные Игры, ищут Просветления, но, увидев даже осколки его, вздрагивают от Ужаса озарения: объект Поиска открывается пустыми глазницами несуще­ствования.

Когда мужчина видит вдали Сад Эдема, всегда находится рука женщины, застилающая видение.

Было желание Нежелания. Источник сохранился.

Кто понимает, что человек устал? Тело шепчет каждой клет­кой — прислушайся.

Когда мужчине говорят, что он устал, то в нем возникает воз­мущение. Ничто не ранит мужчину больнее, чем замечание о его бессилии.

Существует поэзия состояний. Только читателей мало.

Любовь — это не что иное, как тоска по Богу.

Три желания воплощены в действии: вечности, богатства, по­хвалы.


Добродетель для тех, кто ранен в жизни, ибо их тело может впитать ее соки.

Основная мера изменения человека — боль. И потому ра­дуйся страданию изменения.

Иногда промелькнет мысль белой птицей красоты неописуе­мой. Хочешь затем описать. Помнишь — белая, помнишь — красивая, помнишь — промелькнула. Но не опишешь. Час­то красота великолепна в сиюминутности: лица, движения, мысли.

Провел «Инициацию в смерть». Хотелось, чтобы все приме­рились к ладье Харона. Харон не явился.

Есть в ночном бдении сумасшествие. Оно дает смелость пи­сать и при этом чувствовать, что творится нечто. Утром это проходит.

Важно переживание, а что писать — какая разница. Все равно уже все написано.

Все шире и шире открывая завесу в мир, мы в конце концов осознаем, что не туда смотрим.

Главное — не принимать окончательного решения. Оно от­резает половину возможностей. Иногда все возможности.

Что происходит, когда тебя лишают участия: всплывает ощу­щение обмана и пустоты.

Безделье порождает скуку. Скука — бессмыслицу. Бессмыс­лица — тягу к смерти.

Какому святому, в каких случаях молиться? Посмотри внутрь себя. Все они живут в тебе как в храме.

В каких случаях молиться? Выбери жизнь как молитву жизни.

Тело хочет отдыха — старость и смерть приветливо машут ру­ками.


В чем радость учителя?

Она похожа на радость матери. Сперва она рада тяну­щимся рукам и эмоциональному оживлению. Затем лепету и самостоятельному слову. Затем плечам, которые уходят вдаль от тебя, без тебя.

В чем радость учителя?

Она похожа на радость матери: в рождении, кормлении и отпускании.

Почему нам так нравятся глаза ребенка? Там есть обещание полноценного бытия, потенциальность.

Почему нам так трудно смотреть в выцветшие глаза старухи и сердце сжимается от жалости, страха, брезгливого «нет». Твой страх смерти, бессилия и беспамятства отворачива­ют взгляд.

Я потерял листок с рукописью. Когда писал — думал, что очень значимо. Когда потерял — даже забыл, что писал. Это и есть ненасытное Дао — рождать все время Ничто.

Когда я вспоминаю женщину своей жизни, на склоне лет она мне кажется пропастью, куда я без оглядки выкинул и самое значимое, самое дорогое, и самое никчемное. Я знаю многих мужчин, которые делали то же самое.

Она проглотила все, но осталась ненасытна.

Снег идет — значит будут ручьи весной.

«Писатель забыл ручку — какая удача».

Всю жизнь думал, что ищу совершенной чистоты деву. Оказалось — искал Еву.

В свои 50 я думаю о том же, что и в 5. Завидное постоянство.

Своей Тени боишься больше. Наверное потому, что ее отбра­сываешь даже после смерти.

Почему так страшно в темноте? Твоя Тень становится сре­дой обитания.


Чем меньше женщин вокруг, тем неистовее творится. Что было бы, если бы их не было совсем?

Когда слишком легко — не стоит придумывать себе трудно­сти. Жизнь сделает это за тебя.

Мне уже трудно понять людей, которые не любят слушать ти­шину.

Приходит время, когда никто к тебе уже не стучится: время и то место, когда ты был нужен людям, ушли.

Вдохни и выдохни — пора готовиться к новому воплоще­нию.

Не спеши радоваться, когда слышишь стук в дверь: люди при­носят только заботу.

Спеши радоваться, когда слышишь стук в дверь: люди при­носят заботу, которая является способом и смыслом жизни.

Понимание своего одиночества позволяет строить остров, ко­торый нельзя сокрушить потоком жизни.

Благословенна суть, но более — путь к сущности. От сущно­сти пахнет сытостью. От пути — жаждой и энергией жизни.

Спеши делать добро, чтобы не попасть в сети зла.

Монахиня похожа на черный ящик. Сверху — тайна. Внутри — сыро, затхло, темно и пахнет плесенью.

Горит свечка, и я сгораю вместе с ней.

Предельный порядок всегда грозит предельным хаосом.

Любить трудно. Еще труднее — принять любовь. Еще труд­нее — верить в любовь.

Уже борода седа, а детские «Почему» все еще густо толкают­ся и пищат в голове.

Я исписал много бумаги — хотелось вечных текстов. Вечно было только желание.


Пока женщина не созреет, мужчина считает ее богиней... Только в зрелости он начинает видеть ее изнанку.

Не плоди мертворожденных.

Когда нечего сказать — молчи. Слова живы, когда идут из

сердца.

Когда от березы отрывается желтый лист — не смотри туда, куда он упадет, ибо сердце твое наполнится грустью: ты по­вторишь его судьбу.

Если весенним утром захочется проникнуть в суть Земли, то выбери объектом созерцания молодую женскую грудь: там текут ее сокровенные соки.

Я ждал мысль. Это уже было мыслью.

Суди свое деяние, но не чужое.,

Кто думает о вине другого, у того ненависть не прекраща­ется.

Если ты говоришь об истине и не следуешь ей — ты далек от истины.

Когда знание и состояние не достойны человека, они уничто­жают его, разрывают сердце и разбивают судьбу.

Чем больше титулов, тем меньше полноценности. Полноцен­ность не нуждается в титулах и живет сообразно природе.

Он думал, что он буддист. Но мысль не является ни верой, ни укладом жизни, ни духовным путем.

Рука хочет писать, голова — думать, глаза'-1- спать, кого слу^ шать?

Трудно слушать правду. Трудно говорить правду. Трудно жить в правде.

Самое сложное — когда все просто. Простота создает невы­носимость.


На дне колодца страсти лежит змея презрения. Поэтому не исчерпывайте страсть. Последние капли всегда полны яда.

Если ты взял ручку, чтобы поделиться мудростью — сломай ручку и не пачкай девственную чистоту бумаги: мудростью не поделишься. Мудрость похожа на каравай из камня: при всей твоей щедрости никому не можешь дать откусить.

Хотелось иерогамии при презрении к гермафродиту.

Я долго медитировал на розетку от сетевого радио. Радио дав­но уже нет, розетка осталась.

Часто так же я смотрю на пожелтевшие фотографии. Лю­дей уже нет, а следы в душе все еще живы.

Недавно хоронил друга. Когда стоял у гроба, все время каза­лось, что он взмахнет рукой, подмигнет и скажет слово. Ожиданиями мы живы.

Число 13 наводит на размышления, так как ему приписыва­ется зло.

Что касается не только этого числа. Зло заставляет думать. К добру привыкаешь быстро.

Целоваться без чувств похоже на жвачку трехдневного пользования.

Страсти Христовы оказались человеческими.

Даже надевая ботинок, ищи смысл.

Он резвился, как молодой жеребец и вкусил сладость жизни. Перестал резвиться — вкусил тоску, одиночество, никчем­ность. Первое сулило радость, второе — мудрость.

Мудрость одна, глупость многообразна.

Слезы — это маленькая смерть. Уходят воды из тела, оплаки­вая маленькие или большие потери нашей жизни.


Не оглядывайся — прошлого нет.

Отправляясь в духовное путешествие, немногие достигают своей души, ибо берут с собой всю суету и страсти обыден­ной жизни.

Прими свободу как дар жизни.

Бесконечна жизненная суета для человека, не вкусившего мудрость тишины.

Когда ты поймешь, что хула и похвала — одно и то же, почув­ствуй в своем сердце пульс мудрости.

Нет ни одной потери и достижения в твоей жизни, которые достойны боли в твоем сердце.

В чем жить — твой выбор. Совершая зло, ты творишь зло сво­ей жизни. Делая добро — ты окружаешь себя светом. Все в твоей жизни — твое.

Сотвори и проживи на своем острове одиночества.

К просветлению нет проторенной дороги. И слыша о Будде или Христе, понимай главное: они похожи на птиц в небе — пролетели, но следов не оставили.

Путешествуй к своей душе один, если нет понимающих дру­зей.

Путешествуй к своей душе один, если нет перста мудреца. Тогда ты сам себе друг, учитель и путь.

Есть еще один источник вдохновения — злость. Понятно, что злость не менее рациональна, чем хаос, но в этом чувстве есть попытка оседлать энергию, направив ее в разум, в струк­туру, и использовать как неистового жеребца в конной уп­ряжке.

Когда долго развиваешь осознание, возникает остервенелое желание оторвать себе голову и сладострастно искупаться в телесной импульсивной животной бессознательности.

Рефлексия похожа на насморк в том смысле, что она, раз по-


явившись, не поддается никакому лечению. Отличие заклю­чается только в одном — насморк проходит, рефлексия — нет.

То, что жизнь бессмысленна, знают все. Бессмысленно и на­поминание человеку об абсурдности его существования.

Долгая медитация на свечу вызвала у меня осознание того, почему бабочки притягиваются, влетают и сгорают в огне. Что может быть слаще этого мгновенного перехода из фор­мы в ничто, из упругого полета в реальность скольжения в вечность: жаркий удар — и мягкая волна смерти, небытия, инобытия за пределами существования.

Хочу, пока дышу. Надеюсь, пока дышу. Верую, пока дышу.

Ибо не знаю более, чем накормить мое осознание кроме же­лания, надежды и веры.

Моя первая дочь на втором году жизни каждый раз, засыпая, кричала во всю детскую глотку: «Пйяничек! Пйя-я-я-ни-и-чка!»

Она хотела пряник, но мы были суровы и хотели воспи­тать в ней правильное отношение к питанию: есть можно за столом — и только.

Часто мое сердце не выдерживало, и я давал ей пряник. Она засыпала удовлетворенная и счастливая. Но затем нас наказывали вдвоем — и меня, и дочь.

Сейчас, когда я вижу почти в каждом встречном взгляде это желание «Пйяничка», я даю им пряник — словом, делом, чувством.

Научитесь давать «пряник» несмотря ни на что: себе, дру­гим...

Жизнь как даосский мастер: все время норовит ударить пал­кой по больным местам. А вы раздавайте, и пусть «не оскуде­ет рука».

И разбрасывая остатки, не забудь своих родителей, кото­рые отдали тебе часть своей жизни, судьбы и сердца.

Не забудь друзей, которые поделились с тобой своей


энергией и участием; женщин и мужчин, любовью тебя ода­ривших. Детей, которые вложили в тебя свои надежды и меч­тания.

А самое главное — не забудь про себя и свою тень, кото­рая сопровождает тебя с первого вдоха.

И все-таки, при всех моих потугах родить из женщины Деву Марию, наполненную благой, святой, безусловной любовью; Софию, несущую вечную земную мудрость, я вижу в глазах женщин все ту же соблазняющую Еву, размахивающую сво­ими наполненными страстью и вожделением обладать и ро­жать грудями над землей.

Может, это и есть правда женщины, и ни к чему мужчине творить свою Аниму, вознося ее над небесами. Принять Еву как данность.

В конце концов в чем радость женщины? Любить, рожать и быть защищенной.

Зачем требовать от нее того, что для нее неестественно и доставляет огромные трудности превозмогания.

Зачем пятое колесо той телеге, которая возит жизнь на земле в течение многих тысячелетий надежно и бережно?

Но что делать? Мужчина, но не женщина, хочет пятого колеса, и ему кажется, что это — самый важный интегриру­ющий элемент Вселенной.

Мы можем принять это как есть, тем более что возят все равно на четырех колесах.

Нельзя у мужчины отнимать смыслообразующие галлю­цинации.

Я часто лишаю себя общения с близкими ради общения с са­мым близким — самим собой.

Когда начинает тошнить от своего Эго, взор устремляется не к телу, не к людям, а в то трансперсональное составляющее души, где живут другие энергии, идеи, чувства.

Страшно, когда одежды Эго истлевают быстрее, чем стареет тело человека. Именно в этот момент мы начинаем видеть усталое животное в человеке, иногда уставшее быть даже жи­вотным.


Гений рода человеческого часто видится выродком.

В ночном бдении (29 января 2000 года) я увидел расщелину во Вселенной, которая, наверное, существовала во все вре­мена. Я увидел там пустоту Вечности, и по обе стороны Жизнь и Смерть, Божественное и Сатанинское, тварное и одухотво­ренное, Хаос и Космос, низменное и возвышенное творили танец.

В расщелине я учуял душу свою и ужаснулся от неприка­янности.

И хотелось кричать в темноту ночи, как кричал Иисус из Назарета: «Отец мой, почему ты меня покинул!» Даже сей­час хочу кричать.

Если за пределами Бога, то где?

Если за пределами Бога, то как?

Если вне Бога, то куда направить стоны свои?






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных