O Участие катехуменов и кающихся в богослужении 1 страница

· Часть шестая

o КАТЕХИЗАЦИЯ В МИЛАНЕ И СЕВЕРНОЙ АФРИКЕ (конец IV–середина V века)

O Духовные искания блаж. Аврелия Августина

O Предоглашение

O Обряд посвящения в катехумены

o Катехизация “слушающих”

O Аскетические упражнения и моральный катехизис

o “Передача” и “возвращение” символа веры

o “Передача” и “возвращение” молитвы Господней и псалмов

O Тайноводственный катехизис Амвросия на Светлой седмице

o Сравнительная таблица трех мистагогических катехизисов: Кирилла Иерусалимского, Амвросия Медиоланского и Феодора Мопсуэстийского

· Часть седьмая

o ЗАКАТ КАТЕХИЗАЦИИ В “ТЕМНЫЕ ВЕКА”

o Причины упадка предкрещальной катехизации в “Темные века”

O Следы сокращения и исчезновения предкрещальной катехизации

O Следы продолжающейся традиции предкрещального оглашения взрослых и попытки реставрации катехумената в Испании

O Послесловие

^ Предисловие

Это историческое исследование написано не из чисто антикварного интереса к “преданьям старины глубокой”. Мысль о том, что эта книга может принести свою скромную пользу священнослужителям и мирянам, которые проводят оглашение и создают воскресные школы в сегодняшней церкви, не покидала меня ни на минуту. Катехизация, т. е. поэтапное приготовление людей, вступающих в Церковь, к принятию таинства крещения, была внутренним пульсом литургической жизни в святоотеческий период.

О важности катехизации говорит само деление главного церковного богослужения на две части: Литургию оглашенных и Литургию верных. Об этой печально забытой традиции каждый раз напоминает ектения, которую диакон произносит в конце Литургии оглашенных:

Помолитеся, оглашеннии Господеви… Вернии, о оглашенных помолимся, да Господь помилует их… Огласит их словом истины… Открыет им Евангелие правды. Соединит их Святей Своей, Соборней и Апостольстей Церкви. Спаси, помилуй, заступи и сохрани их, Боже, Твоею благодатию… Оглашеннии, главы ваша Господеви приклоните…

После ответов хора и молитвы священника раздается привычно-непонятный возглас диакона: “Елицы оглашеннии, изыдите, оглашеннии, изыдите, елицы оглашеннии, изыдите, да никто от оглашенных, елицы вернии, паки и паки миром Господу помолимся” 1). Слова звучат, но при этом в церкви ровно ничего не происходит: катехуменов нет, а потому и некому “исходить”. На Литургии верных присутствуют все, кому случится забрести в это время в храм. Перед прочтением символа веры диакон предостерегает: “Двери! Двери! Премудростию вонмем!” Но опять-таки никто и не думает о том, чтобы в этот момент затворять двери, отделяющие храмовое помещение от притвора.

Что означают все эти загадочные повеления? Почему катехуменам в древней церкви не разрешалось присутствовать при произнесении символа веры и при совершении таинства евхаристии? В чем состояло “оглашение в слове истины”? Как проходило воцерковление? Как долго оно длилось и из каких главных этапов состояло? Какие требования церковь предъявляла к катехуменам? О чем должен был знать каждый взрослый человек, подходящий к водам крещальной купели? Какую роль духовенство и миряне играли в катехизации? На эти и многие другие вопросы читатель найдет ответы в этой книге.

Многие учебники по церковной истории до сих пор умудряются обойти огласительную практику полным молчанием. Как отметил в 1968 году кардинал Жан Даниелу, “историю святоотеческого катехизиса остается еще написать” 2). За прошедшие с тех пор тридцать лет западные патрологи выпустили в свет немало ценнейших статей и монографий, освещающих отдельные стороны огласительной практики в тот или иной период 3). Наряду с этими трудами появилось и несколько обзорных работ, среди которых книга Даниелу “Катехизис в первые века” (La catéchèse aux premiers siècles) заслуживает особого упоминания.

В отечественной патрологии история древней огласительной практики остается по большей части нерассказанной 4). Настоящее исследование является скромной попыткой заполнить этот пробел. Моя главная задача — проследить развитие огласительной практики от апостольских времен, останавливаясь подробно на ее расцвете в золотом (IV) веке святоотеческой письменности, до раннего средневековья, когда полная катехизация взрослых практически перестала существовать. В предисловии будет уместно взглянуть с высоты птичьего полета на ту обширную панораму, которая в этой книге будет рассматриваться под микроскопом исторического анализа.

Катехизация в древней церкви была горнилом, в котором душа язычника очищалась, переплавлялась и постепенно становилась христианкой. Именно в огласительной школе закладывалось прочное основание всей последующей жизни с Богом. Оглашение можно также сравнить с мостом, соединяющим внутреннюю жизнь церкви с окружающей культурой. Становление огласительной практики связано, с одной стороны, с историей языческой культуры и образования в эпоху эллинизма, а с другой стороны, — с историей церковных миссий, гомилетики, догматики, литургики и покаянной практики.

Помимо главной цели — проанализировать и описать практику оглашения в ее историческом развитии — это исследование также ставит перед собой задачу показать, что история церковной догматики не может пренебрегать историей катехизации, как это делалось ранее. Катехизис вырос из проповеди, из необходимости в систематической форме изложить перед язычниками основы христианской веры. Догматика же в первую очередь обязана своим формированием катехизации, и лишь во вторую очередь — внутрицерковным спорам. До сих пор в изложении догматики непропорционально большое место отводилось полемической литературе. Роль же опыта катехизации всячески замалчивалась и приуменьшалась. Вовсе не пренебрегая важностью борьбы с ересями и еретиками, данный труд ставит своей целью проследить положительное развитие церковного вероучения по древним катехизисам, а не по полемической литературе.

Такой срез истории богословия также позволяет взглянуть на некоторых выдающихся учителей прошлого, например Оригена и Феодора Мопсуэстийского, чьи спорные взгляды впоследствии были осуждены церковью, не как на еретиков, а как на преданных сынов Церкви, ее учителей и катехизаторов. Сквозь призму полемической литературы наше историческое видение часто искажается. За деревьями богословских тонкостей можно не заметить леса, т. е. того монументального вклада, который “еретик” внес в развитие вероучения.

Мы предпримем путешествие по Римской империи, вокруг Средиземного моря, по городам и провинциям, с которыми тесно связана судьба раннего христианства. Наш маршрут во многом продиктован состоянием источников: мы посетим в первую очередь те церкви, об огласительной деятельности которых нам более всего известно. В первой главе речь пойдет о зарождении огласительной практики в апостольский век, насколько о ней можно судить по намекам, имеющимся в Новом Завете. Как догадывается читатель, первым катехизатором в истории христианства был Сам Христос. Личная встреча с Ним, Его слова и пример Его жизни были тем катехизисом, который прошли апостолы.

Содержание катехизиса самих апостолов во многом зависело от того, кто были их слушатели: иудеи или эллины. Обращаясь к евреям в синагогах, апостолы проповедовали о том, что Иисус является обещанным Мессией. Язычникам сначала нужно было раскрыть незнакомый мир библейской истории спасения. Принимая Христа, язычники должны были навсегда порвать с идолопоклонством и со многими другими обычаями прошлого. Уже в апостольский век появляется различие между “молоком”, т. е. элементарной частью катехизиса для язычников, и “твердой пищей”, предназначавшейся для тех, кто уже значительно укоренился в вере. Впрочем, говорить о поэтапном катехизисе как об установившейся практике в I в. было бы анахронизмом.

Во второй главе мы посетим огласительные школы Рима и Карфагена. К концу II в. в школе Ипполита Римского мы встречаемся со вполне развитой практикой двухэтапного оглашения. Прошедшие предварительное собеседование становились катехуменами первого этапа. Огласительные занятия на этом этапе состояли в изучении и толковании Священного Писания и длились около трех лет. Те из катехуменов, кто выражал желание креститься в ближайшее время, проходили повторное собеседование и становились катехуменами второго этапа. Непосредственная подготовка к крещению занимала несколько недель и состояла в более интенсивном обучении, сопровождавшемся постами, бдениями и экзорцизмами (изгнанием бесов). Огласительная практика во многом способствовала собиранию поместных богословских традиций и закреплению сущности апостольского учения в правилах веры. О смысле таинств крещения и евхаристии катехумены во II в. узнавали непосредственно перед крещением.

В третьей главе, двигаясь от Карфагена на Восток, вдоль южного берега Средиземного моря, мы доплывем до Александрии. Здесь впервые в истории церкви была сделана попытка создать высшую огласительную школу для мирян, которая, по замыслу ее создателей, была призвана заменить языческую академию. Ее наиболее выдающийся представитель Ориген поднял богословие “воскресной школы” до “университетского” уровня. В связи с развитием церковной догматики появилась необходимость провести деление между общедоступной и эзотерической частями вероучения. Как мы увидим, Александрийская огласительная школа принципиально отличалась от Римской своим более открытым и творческим отношением к высшим проявлениям языческой культуры и философии.

В четвертой главе, покинув египетскую столицу, мы к началу IV в. доберемся до Иерусалима. Здесь, в Великой церкви на Голгофе, мы вместе с другими паломниками станем свидетелями оглашения перед Пасхой.

В IV в. двухэтапная катехизация достигла вершины своего расцвета. Первый этап состоял, в первую очередь, в том, что катехумены вместе со всеми посещали Литургию оглашенных, внимая слову Писаний и слушая проповеди. Никаких специальных огласительных занятий с катехуменами на первом этапе не проводили. В IV в. обычай откладывать крещение на неопределенный срок стал весьма распространенным. По этой причине в притворах столичных церквей всегда можно было встретить значительную группу катехуменов первого этапа. Те, кто принимал решение креститься, пройдя собеседование, становились кандидатами к крещению.

Катехизация на втором этапе была делом весьма ответственным и потому являлась первостепенной обязанностью епископа. Взрослых крестили обыкновенно перед большими праздниками, чаще всего на Пасху. Не случайно на Литургии преждеосвященных Даров, которую служат во время Великого поста, начиная с Крестопоклонной (четвертой) седмицы, помимо обычной ектении об оглашенных, добавляется специальная ектения о “готовящихся к просвещению”, т. е. о катехуменах второго этапа. Покаянная и аскетическая практика Великого поста выросла в контексте предпасхальной катехизации. Огласительные беседы нередко проводились ежедневно и предварялись экзорцизмами.

Важнейшим элементом предкрещального катехизиса был обряд “передачи и возвращения” символа веры. За несколько недель до крещения епископ “передавал” символ катехуменам, т. е. несколько раз произносил его в их присутствии. Последующие занятия, согласно катехизису Кирилла Иерусалимского, были посвящены подробному толкованию символа веры. Формулировку символа нельзя было записывать, а содержание занятий не позволялось разглашать непосвященным. Незадолго перед крещением кандидаты должны были “возвратить» символ церкви, т. е. прочесть его на память в присутствии крестных родителей и епископа. Объяснение смысла обряда отречения от сатаны, таинств крещения и евхаристии, а также молитвы “Отче наш” к IV в. в некоторых церквах, включая иерусалимскую, стало предметом особого тайноводственного катехизиса для неофитов на Светлой седмице.

В пятой главе от Святой земли наш путь будет лежать в сирийскую Антиохию. Мы также на короткое время остановимся в Армении, Каппадокии и Константинополе. Общая структура катехизации в Антиохии была во многом сходна с той, которая была принята в Иерусалиме. По содержанию можно выделить два основных типа предкрещального катехизиса: 1) библейская история спасения и 2) подробный комментарий на символ веры. Спасительная весть о Боговоплощении была сердцем догматического катехизиса. Помимо догматического катехизиса, мы также познакомимся с моральным катехизисом св. Иоанна Златоуста. Что же касается тайноводственного катехизиса, то в этом вопросе антиохийский обычай отличался от иерусалимского: об обряде отречения от сатаны и крещении кандидаты узнавали до крещения, а не после, как это было в Иерусалиме. Только учение о евхаристии было во всех церквах неотъемлемой частью катехизиса для неофитов.

В шестой главе, объехав вокруг Средиземного моря, мы вернемся на Запад и посетим Милан, Карфаген, Гиппон и соседние провинции. Несмотря на значительное сходство с восточными традициями, западная практика обладала рядом отличительных особенностей. Так, например, на Западе продолжали проводить предварительное собеседование, о существовании которого на Востоке у нас нет никаких определенных сведений. Обряд отречения от сатаны совершали в связи с экзорцизмами перед обрядом “передачи” символа веры, а не накануне крещения, как это было на Востоке. Помимо “передачи и возвращения» символа, на Западе также бытовал аналогичный обряд “передачи и возвращения” Молитвы Господней, к которому позднее, в V в., был прибавлен “обряд передачи и возвращения псалмов”. Тайноводственная практика Милана была сходна с иерусалимской, тогда как обычаи Северной Африки имели больше общего с теми, которые были заведены в Антиохии.

Наконец, в заключительной седьмой главе мы в общих чертах проследим постепенное исчезновение практики катехизации взрослых в раннем средневековье, а также обсудим главные причины ее упадка: повсеместное крещение маленьких детей, снижение общего уровня грамотности и образования, а также массовые крещения взрослых в силу политических обстоятельств. Отказавшись от обучения взрослых, церковь с удивительным консерватизмом сохранила ритуальную сторону катехизации, адаптировав древние огласительные обряды взрослых для воцерковления младенцев и маленьких детей.

^ Каноническая огласительная практика

Общая структура катехизации на Западе в главных чертах совпадала с той, которая была принята на Востоке. В связи с этим можно говорить о канонической огласительной практике, которая является собирательным опытом Восточной и Западной церквей. Главные составляющие канонической огласительной практики были следующими (в квадратные скобки взяты те элементы, которые отсутствовали в Восточной церкви):

1. Предоглашение. Первое знакомство с христианством для язычника было по случайным беседам, рассказам друзей и книгам. Поводом к приходу в церковь могли быть чудеса, исцеления, а также пример святых и мучеников.

2. [ Предварительное собеседование. С теми, кто пришел в церковь впервые, устраивали предварительное собеседование, которое мог проводить диакон. Будущие катехумены рассказывали о себе, о роде своих занятий, а также о том, что побудило их прийти в церковь. Представитель церкви читал им краткую проповедь о христианском пути и о главных отличиях христианства от язычества.]

3. Посвящение в катехумены. Те, кто выражал на то свое согласие, был посвящен в катехумены первого этапа. Обряд посвящения состоял в осенении печатью креста, [экзорцистском “дуновении” с чтением молитвы,] возложении рук [и вкушении соли]. Младенцы и маленькие дети могли участвовать в обряде наравне со взрослыми.

4. Первый этап мог продолжаться неопределенно долго и во многом зависел от желания и готовности катехуменов принять крещение. Три года считалось оптимальным сроком. Особых занятий с катехуменами первого этапа в большинстве случаев не проводили. Им позволялось присутствовать на всех богослужениях, за исключением Литургии верных. Они читали Священное Писание, пели гимны, участвовали в общих молитвах и слушали проповеди.

5. Собеседование с епископом. Те, кто желал креститься в недалеком будущем, должны были пройти [повторное] собеседование, которое чаще всего проводил епископ. Об образе жизни катехуменов, их добрых делах и об искренности их мотивов свидетельствовали не только они сами, но и их крестные родители, игравшие роль поручителей.

6. Второй этап. Прошедшие собеседование записывались в церковную книгу и отделялись от общего числа катехуменов. Большинство взрослых крестилось в канун больших праздников, чаще всего на Пасху. Интенсивный подготовительный период длился около сорока дней.

7. Предкрещальный катехизис как история спасения. Специальные занятия с катехуменами на этом этапе нередко проводились ежедневно. На этих занятиях могли обсуждаться главные события истории спасения, центром которой было Боговоплощение. От этого центрального события история спасения простиралась в прошлое Израиля, продолжалась в литургической жизни церкви и была обращена к будущему дню всеобщего воскресения.

8. Моральный катехизис имел свободную форму и во многом зависел от инициативы катехизатора и подготовки кандидатов. Такой катехизис мог быть объяснением Двух Путей, Десятисловия Моисея и заповедей Нагорной проповеди, заповеди любви к Богу и ближнему, призывом жить, во всем подражая Христу, или просто обличением пороков и увещанием к добродетельной жизни.

9. Предкрещальный катехизис как комментарий на символ веры. В том случае, если вышеупомянутые вопросы были катехуменам уже известны, катехизатор мог уделить гораздо большее внимание вопросам догматики. Тогда объяснение символа веры было не просто итогом догматического катехизиса, но его основным содержанием.

10. Практическая сторона катехизации. Занятия были нераздельно связаны с молитвенной, экзорцистской, покаянной и аскетической практикой поместной церкви.

11. “Передача и возвращение символа”. В начале или ближе к концу катехизиса епископ “передавал” катехуменам символ веры. Все кандидаты должны были “вернуть” символ веры церкви, т. е. прочесть его на память перед епископом. В Западной церкви этот обряд имел более публичный характер и совершался в присутствии верных.

12. “Передача и возвращение Молитвы Господней”. Этот обряд совершался после “передачи и возвращения символа”, накануне крещения. [Помимо этого, в Неаполе имел хождение обряд “передачи и возвращения псалмов”.]

13. Отречение от сатаны было отрицательно-очистительным итогом катехизации и подчеркивало радикальность разрыва с языческим прошлым, его моралью и идолами. В некоторых случаях обряд отречения был соединен с обрядом сочетания со Христом.

14. Крещение. Объяснение обряда крещения в одних церквах совершалось перед, а в других — после самого таинства. Сразу после погружения и миропомазания неофиты принимали свое первое причастие.

15. Тайноводственный катехизис состоял в объяснении обряда отречения от сатаны, крещения, евхаристии и, в некоторых случаях, всей Литургии верных. Этот катехизис могли проводить частично до, а частично после крещения, в зависимости от поместных обычаев. О евхаристии во всех церквах рассказывали только неофитам.

Такова была каноническая огласительная практика, насколько о ней можно судить по дошедшим до нас источникам.

^ Несколько слов об отношении к святоотеческому наследию

Пренебрегать практикой оглашения сегодня и, пуще того, считать ее подозрительным нововведением, означает отречься от важнейшей части нашего Священного Предания. Христианам России едва ли следует объяснять, что к святоотеческой традиции следует прислушиваться. Принципиальный вопрос, однако, заключается в том, как прислушиваться? Одним способом прислушивается раб к окрикам хозяина. Иначе прислушивается слуга к распоряжениям господина. И уж совсем по-другому прислушивается сын к советам отца. Раб прислушивается из страха, слуга — надеясь получить мзду, т. е. преследуя собственные интересы, а сын — движимый одной любовью к отцу.

Относиться к традиции рабски означает бояться любого отступления от буквы святоотеческого наследия, испытывать страх перед всякими изменениями и нововведениями, независимо от того, согласуются они или нет с духом предания. Классическим примером рабского следования традиции является в истории Русской церкви старообрядчество. Относиться к преданию рабски означает также абсолютизировать церковную практику, существовавшую в один какой-нибудь исторический момент, пренебрегая исторической перспективой.

Возьмем, например, вопрос о крещении младенцев и маленьких детей. В истории христианства не раз раздавались голоса против крещения людей в несознательном возрасте 5). Катары в средневековье и анабаптисты в XVI в. категорически протестовали против крещения младенцев на том основании, что о нем ничего не говорится в Священном Писании. Действительно, в Новом Завете нет ни одного прямого свидетельства о крещении младенцев 6). Первое определенное письменное упоминание о крещении детей относится к концу II в. 7) Даже если предположить, что вплоть до III в. крещение детей не получило общецерковного одобрения, было бы неверно отрицать эту практику только на том основании, что о ней ничего определенного не сообщается в более ранних источниках. Это значило бы следовать букве предания рабски, исключая всякую возможность положительного развития крещальной практики.

Если раб боится хозяина и выполняет его повеления, не задумываясь, то слуга подряжается работать на него, ожидая вознаграждения за труды. Прислушиваться к церковному преданию подобно тому, как слуга внимает словам своего господина, означает полностью подчинить изучение истории собственным интересам. Это значит видеть в ней только отражение современных проблем и вычитывать из нее заранее приготовленные ответы. Крайний консерватор будет склонен видеть в истории церкви сплошное повторение от века заведенной и передаваемой из поколения в поколение традиции. Крайний либерал, наоборот, будет усматривать сплошные несоответствия, прерывность, противоречия и реформы.

Напротив, нам подобает наследовать святоотеческое предание подобно сыновьям. Изучение церковной истории должно быть плодом любви, а не пристрастия. Наши суждения должны основываться на исторических свидетельствах, а не на подтасованных фактах, оправдывающих наши конфессиональные привязанности. Следует отметить также, что любить святоотеческое предание подобно сыновьям вовсе не означает не допускать в отношении него никакой критики. Сыновняя любовь предполагает критику и добросовестное обсуждение спорных сторон предания.

Честное обсуждение трудных вопросов было частью древней катехизации. Так, в одном древнем апокрифе находим следующее назидание для катехуменов:

Будучи учениками истинного Пророка, оставляя двоедушие, от которого происходят всякие злые дела, творите добро с усердием. Но если кто из вас имеет сомнения относительно того, что я передал вам, то пусть признается в этом безо всякого стеснения, если он заботится о душе своей, и предстоятель объяснит ему 8).

От учеников, таким образом, требовалась предельная искренность в обсуждении тех сторон предания, которые казались им непонятными и вызывали сомнения. В таком же духе следует подходить к обсуждению всего богатейшего опыта святоотеческой катехизации, если только мы хотим действительно извлечь из него урок.

^ Часть первая

^ ВРАТА НОВОЗАВЕТНОЙ ЦЕРКВИ

Слово “катехизация” происходит от греческого глагола κατηχέω, основным значением которого в доновозаветном греческом было “оглашать”, или “сообщать широкой аудитории”. Древнегреческие поэты “катехизировали” публику, декламируя в театре свои стихи 9). Другим, более редким в античности значением κατηχέω, получившим впоследствии широкое хождение в христианской практике, было “учить”, или “наставлять” 10).

Наша славянская терминология — “оглашать”, “оглашаемый”, “оглашение”, соответствующая греческим κατηχέω, κατηχούμενος, κατήχησις, — является малоудачным переводом, ориентирующимся скорее на более древнее употребление греческих слов, чем на то, которое продиктовано христианской практикой. Ведь христианский катехизатор является не столько огласителем или глашатаем, т. е. оратором или проповедником, сколько в первую очередь наставником, учителем христианского пути и духовным руководителем.

В апостольские времена катехизация означала чаще всего устное наставление во всем, касающемся основ христианской веры и жизни. Это общее определение катехизации будет взято в качестве предварительного в первой главе. В последующих главах катехизация будет пониматься в более узком смысле, как теоретическое и практическое приготовление к принятию крещения. По определению Исидора Севильского (†636), “катехуменом называется тот, кто в настоящее время знакомится с вероучением, но еще не крестился” 11). Именно в этом последнем значении слова “катехизация” и “катехумен” чаще всего употребляются сегодня.

Катехизация как дар Святого Духа родилась из живой потребности поделиться верой с окружающими людьми. В молитвенном общении христиан за совместной трапезой и в поучении новых членов общины сложилось устное предание о Христе, которое предшествовало написанию Евангелий. О существовании этой устной традиции говорит в предисловии к своему труду св. евангелист Лука: “Решил и я, тщательно исследовав все с самого начала, последовательно написать для тебя, превосходнейший Феофил, чтобы ты познал достоверность того учения, в котором был” катехизирован (περὶ ὧν κατηχήθης) 12). Лука видит в своем Евангелии письменное изложение того предания, с которым Феофил был ознакомлен устно.

Практика катехизации, таким образом, одновременно и предшествовала Евангелиям и, впоследствии, основывалась на них как на фундаменте апостольского учения. Принципиальное различие между нами, живущими в XX в., и апостолами, знавшими Христа во плоти, заключается в том, что для нас Евангелие есть в первую очередь книга, тогда как для них Евангелие было живым словом проповеди, благой вестью, передаваемой из уст в уста. Для нас евангелисты — это авторы книг, в то время как для первых христиан евангелисты были “благовестниками”, т. е. проповедниками и миссионерами, которые трудились вместе с апостолами 13).

^ Катехизация как встреча с Иисусом

Первым катехизатором в истории христианства был Сам Иисус Христос. Не случайно одно из самых частых обращений к Иисусу, которое мы встречаем в Евангелиях, это — Учитель. Отметим, что титул учителя Торы 14) (по-еврейски — равви) предполагал значительный авторитет среди иудеев и особое почитание среди учеников 15). Из Евангелия от Матфея мы узнаем, что книжники любили занимать наиболее почетные места на пиршествах и в синагогах, а также питали пристрастие к обращению “равви”, которое, очевидно, подразумевало уважение и подчинение (Мф.23:7).

Евангелист Матфей видит в Иисусе не просто одного из учителей, но единственного Учителя. Осуждая тщеславие книжников и фарисеев, Иисус просит Своих последователей не называть себя раввинами, сохраняя этот титул за одним Христом (Мф.23:8, 10). Интересно, что Новый Завет избегает называть первых христианских учителей раввинами, всюду используя более нейтральное и привычное грекоязычной аудитории слово διδάσκαλος 16).

Первые последователи Христа называли себя просто Его учениками. Наименование “христиане”, означающее последователей Мессии, впервые вошло в употребление в Антиохии (Деян.11:26). Для окружающих, как иудеев, так и язычников, которые знали о христианах только понаслышке, христиане I в. были членами секты, создающей опасные волнения внутри иудаизма 17).

Принципиальным разногласием нового движения с иудаизмом был вопрос о признании Иисуса Мессией, Помазанником Божьим. Христиане видели себя новым избранным народом Божьим, для которого исполнились мессианские ожидания иудаизма. Для них приход Христа был приближением Царствия. Воля Божья нашла свое наиболее полное воплощение во Христе — этой благой вестью христиане спешили поделиться со всем миром. В сравнении с вопросом о личности Христа все остальные разногласия нового движения с иудаизмом были второстепенными.

Признание Иисуса Мессией влекло за собою и значительную реорганизацию религиозной жизни вокруг Его спасительного явления на земле и вокруг Его учения. Сердцем учения Иисуса была проповедь о приближении Царствия Божия. Бог хочет от людей того, учил Иисус, чтобы они более всего на свете искали Его Царствия. В притчах, рассказанных Иисусом, далекое, таинственное и недоступное Царствие становилось близким и желанным.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: