11 страница. Макрив проверил ее готовность, заставив застонать.

Макрив проверил ее готовность, заставив застонать.

— Такая узкая, — прошипел он. — Боюсь сделать тебе больно. Хочу убедиться, что ты готова.

Мышцы его шеи напряглись, и грудь блестела от воды и пота. Окидывая взглядом ее тело, он неизменно ловил ее взгляд, будто возбуждался, глядя ей в глаза.

— Послушай, ведьма, если ты не прекратишь шалить руками, я не выдержу.

Облизнув губы, она продолжала гладить его пульсирующую плоть.

Его второй палец заставил ее ощутить себя на грани.

— Бауэн...

— Начинаю узнавать этот тон. Ты уже почти готова, правда? Я знал, что ты будешь такая. Знал.

Решив, что он сейчас овладеет ею, она ощутила прилив наслаждения и закричала.

— Чувствую, как ты меня сжимаешь. — Он поймал свободной рукой ее руку и прохрипел: — Тоже не могу сдержаться, Мари.

В невероятном напряжении он издал дикий рев и в последний момент направил от нее струю в песок. Глядя на него Широко раскрытыми глазами, она не переставала восторгаться совершенством этого большого мужчины в момент экстаза.

Когда, вздрогнув, он замер, она снова опустилась, и он распластался возле нее. Лежа рядом в состоянии опьянения, он нашел ее руку и держал в своей, пока они оба приходили в чувство. После всего того, что произошло между ними, у него возникло желание взять ее за руку.

В блаженном состоянии они смотрели на приглушенный солнечный свет.

«Мари, здесь очень глубоко, ты уже окунулась с головой».

Он повернулся к ней. Его глаза светились теплом янтаря, и уголки губ слегка изогнулись в улыбке.

— Ты не могла доставить мне большего удовольствия. Не могла.

Он пребывал в таком радостном настроении, словно она сделала для него нечто невероятное.

Она знала, что Бауэн Макрив был так рад потому, что, может быть, впервые за двести лет с уверенностью и оптимизмом смотрел в будущее.

Но ей не хотелось, чтобы он возлагал большие надежды на это будущее, ведь в ее жизни для него не было места. Даже если она простит его зато, что он заточил ее в гробнице, все останется по-прежнему. Известно, что такие встречи, как эта, лишь привносят в жизнь хаос. И чтобы быть вместе, ей пришлось бы радикальным образом изменить свою жизнь. Но она не была уверена, что готова сделать это даже ради того, кого любит, а его она просто хочет. Каким бы сильным ни было это желание.

— А теперь, чтобы подготовить тебя...

Она оттолкнула его руку и села.

— Нет, я — все.

— Ты — все? Мы только начали! Я... сделал что-то не так?

Пожав плечами, она начала одеваться.

— Нам пора идти.

Он нахмурил брови:

— Значит, ты жалеешь о том, что произошло?

— Нет, не жалею. Но и не могу сказать, что счастлива.

Он натянул джинсы.

— Что же нужно, чтобы сделать тебя счастливой?

— Послушай, Макрив, я и раньше тебе ничего не обещала. Ты — не мой герой. Ну, с чего ты решил, что я на все согласна? Так не пойдет. Ты еще только пытаешься определиться, но для меня уже все решено. В моей жизни для тебя нет места.

— Даже после этого?

— О, прошу тебя. — Она закатила глаза. — После всех этих «девок», которых в твоей жизни было предостаточно, ты, как никто другой, должен знать, что один сексуальный контакт ничего не значит.

— О чем это ты?

— Кейд рассказал мне о женщине, из-за которой вы подрались.

— Послушай, она сама влезла ко мне в постель!

— Теперь мне ясен твой жесткий комментарий в его адрес прошлой ночью. Конечно, ты не мог ради приятеля выкинуть ее из своей постели?

— Я уже выпил и не узнал в ней ту, которую он выбрал. Мари в сомнении вскинула бровь.

— Одну из многих? — спросила она, отворачиваясь. Марикета ехидничала, явно чувствуя неловкость из-за скорости, с какой у них все развивалось, Но ее холодность ничуть его не обескуражила, потому что теперь он знал, что может завоевать ее. Она только что выкрикнула его имя. Его. Он и до того был готов сражаться за нее, но теперь удвоит усилия.

Бауэн надеялся, что эта ведьма сможет исполнить все его сексуальные фантазии, а фантазировал он непрестанно.

Теперь точно убедился в том, что сможет.

Глава 31

Если кто-то раньше и не понял, что у нее с Макривом были близкие отношения, то теперь мог бы догадаться по его поведению.

Когда парочка, молча одевшись, присоединилась к остальным, он гордо и победоносно держал голову. Взгляд его то и дело возвращался к ней, был теплым и собственническим.

Это очевидное чувство удовлетворения диаметральным образом отличалось от хмурой гримасы, не сходившей с его лица все утро. Теперь он воплощал собой мужскую силу, был спокоен и уверен в себе.

Мари вздохнула. Ему это чертовски шло.

Ридстром и Тера встретили ее вопросительными взглядами. Кейд с одним почти заплывшим глазом и кровоподтеками на челюсти снова уставился на ее шею. Когда она, смущаясь и краснея, отвернулась, то услышала, как он шепнул Макриву:

— По-прежнему не вижу твоей отметины.

— День еще не кончился, демон, — ответил тот самодовольным тоном.

— Возьму на заметку, — сказал Кейд, бросив на нее мимолетный взгляд.

Двигаясь вдоль реки, группа поднималась в гору. Тропа позволяла идти только гуськом. Мари это устраивало. Ей нужно было обдумать все, что произошло. А произошло много чего.

— Не волнуйся насчет того, что они подумают, — услышала она позади себя голос Макрива.

— Тебе легко говорить. Про тебя они не станут думать, что ты слабый или доступный.

— Никто не сочтет тебя слабой. Все не раз видели демонстрацию твоей силы. И не будут считать доступной. Скорее решат, что такой юной девушке, как ты, не устоять перед искушенным соблазнителем, старым оборотнем.

— Как бы то ни было, — сказала она тихо, — это я набросилась на тебя и все закрутила.

— Да, — заметил он серьезно, — что стало настоящим событием в моей длинной жизни.

— Да ты что?

Вспыхнув, она перешагнула через вереницу муравьев, внимательно разглядывая листок, который они тащили.

— Это правда, Марикета. Хотя жаль, что мне не удалось уделить достаточно внимания твоей прелестной попке.

— Ш-ш-ш, — прошипела она. — Они услышат!

— Услышат меня? И тебя это волнует, после того как так громко стонала? Ты всегда производишь столько шума?

Шагавший впереди Тирни оглянулся через плечо, и удивленно вскинул брови, отчего у Мари зарделись щеки. Она замедлила движение, чтобы немного отстать от остальной группы.

— Так да или нет? — снова спросил Макрив. Отлично, теперь она могла играть.

— О, Бауэн, — сказала она, обернувшись, — это был ты. И только ты.

Он широко улыбнулся, и ей захотелось улыбнуться в ответ. Они шли вдоль реки, образующей каскады, светило солнце, и она только что пережила два оргазма подряд. После этого ее настроение явно улучшилось.

Нет, нельзя поддаваться его почти физически ощутимому восторгу, вызванному не только тем, что между ними было, но и надеждой на будущее.

И все же каждый раз, когда она пыталась возбудить в себе прежнюю злость на него, то представляла, как он хмурился, выясняя у Ридстрома, что такое джангл-поп. Шестое чувство подсказывало ей, что Макрив интересовался не из праздного любопытства, а потому что хотел знать то, что интересовало ее.

А самое главное состояло в том, что ей нравилось — помоги ей, Геката, — находиться в его обществе. Даже тогда, когда она ненавидела Макрива, его присутствие каким-то образом бодрило ее. Теперь, когда ненависть прошла, он возбуждал и радовал ее...

— А я все думаю, — услышала она за спиной его голос, — ты всегда почти сразу испытываешь оргазм?

— По-разному... А ты?

Он издал короткий смешок.

— Ты забыла, как долго я воздерживался. Но у меня быстрая реакция. — И в знак подтверждения приложил ее руку к своей ширинке.

Если он хотел ее смутить, то это ему не удалось. Не моргнув глазом, она сказала:

— Послушай, Бауэн, уж не флиртуешь ли ты со мной?

И погладила его с любопытством, не оглядываясь. Ощутив живую реакцию, отняла руку и беспечно продолжила путь.

— Наверное, у меня это не очень хор-р-рошо получается, — отозвался он хрипло, — раз ты в этом не уверена. — И добавил сухим тоном: — Может, мне нужно действовать откровеннее?

Мари невольно хмыкнула, но сделала вид, что закашлялась. По идее она должна его очаровывать, но перед его обаянием и умением рассмешить никак нельзя было устоять.

Неужели она такая слабая, что каких-нибудь два оргазма и непреодолимое влечение к нему способно заставить ее забыть их прошлое? Мысленно ответив себе, она подумала: «Тогда зачем с этим бороться?» Мари вообще предпочитала не воевать, тем более тогда, когда не было надежды на победу.

— Покажи мне свою роскошную грудь, — прошептал он ей в самое ухо.

— Ты только что видел ее! — воскликнула она с досадой, хотя втайне гордилась, что он по достоинству оценил ее прелести.

— Если бы я мог тебе приказывать, малышка, ты бы больше никогда не носила топы.

Боясь расплыться в улыбке, Мари кусала губы и, чтобы он ничего не заметил, ускорила шаги.

— Думай лучше, как вывести меня из джунглей целой и невредимой.

— Только не забудь напомнить мне, за что я буду рисковать своей жизнью.

Он такой... хищный, соблазнительный. Мари отнеслась к этому как к игре. И даже подумала, что сейчас он может схватить ее сзади и начать покусывать мочки ее ушей, от чего, вероятно, она пришла бы в восторг.

Выждав какое-то время, чтобы он немного остыл и решил, что она пропустила его просьбу мимо ушей, Мари повернулась к нему, подняв вверх брови, топ и лифчик. Ослепленный, Макрив споткнулся и, схватившись за сердце, упал на колени. Мари мгновенно одернула одежду и, отвернувшись, с глупой улыбкой зашагала дальше, как ни в чем не бывало.

Но Макрив нагнал ее.

— Хор-р-рошая девочка, — прошелестел его голос. — Дай потрогать. — Она оттолкнула его. — Шалунья.

— Искусительница, — уточнила она.

— Вот именно. Всего десять минут назад я чуть не умер от оргазма, а ты опять возбудила меня сильнее, чем моя первая подружка-доярка.

Она обернулась, задрав подбородок. — Хм. Хочешь, чтобы я надела корсет и склонилась над ведром?

Макрив раскрыл рот.

— Если только ты хочешь видеть, как мужчина без остановки извергает сперму.

Она скользнула взглядом по набухшей ширинке.

— Похоже на назначение свидания. Он подскочил к ней со стоном.

— Еще секунда, и я уволоку тебя в лес, чтобы припечатать к первому же валуну.

— Ха! — Ищи тогда камешек вот такой высоты, — похлопала она себя по бедру.

— Я просто балдею! Не помню, когда в последний раз мне было так... — Он замолчал, будто совсем не мог выразить словами свои чувства.

— Здорово? — подсказала она.

— Да, здорово. Мне кажется, я подобрал к тебе ключик.

— И что это?

— Чтобы девушка начала улыбаться, ее нужно просто... удовлетворить. Мне это нравится, киска.

— Послушай, Макрив, если будешь называть меня «киской», я тоже придумаю для тебя что-нибудь этакое. Например, «гончий пес».

Он расплылся в улыбке и вдруг спросил:

— А что ты слышала из моего разговора с Ридстромом?

Мари схватилась за грудь.

— Ч-что-о?

— Брось. Я знаю, что ты подслушивала нас, ведьма. Так что ты слышала?

— Что ты назвал меня «сексуальной», даже «самой сексуальной».

— Не стану отпираться, — сказал он, вызывая у нее желание возгордиться. — А ты? Твое влечение ко мне сильнее, чем к твоему дружку-демону?

— Даже если бы меня влекло к тебе сильнее, неужели я призналась бы в этом и дала пищу твоему «эго»?

— Как же он отпустил тебя?

— А тебе не все равно? — спросила она, чувствуя еще большее расположение к Макриву. — Думаешь, он страдал?

Макрив состроил гримасу, будто посчитал ее вопрос нелепым. И Мари второй раз подумала: «Я могла бы влюбиться в этого мужчину по уши. И, похоже, такая перспектива мне нравится».

— Как долго ты с ним встречалась?

— Почти семь лет, — пожала она плечами.

— Треть жизни! — пророкотал он. — Боже, мне это совсем не нравится. Ты... любила его?

— Да, — ответила она честно.

— А сейчас? — спросил он упавшим голосом.

— Наверное, какая-то часть моего сердца всегда будет принадлежать ему, — бросила она через плечо.

Когда поняла, что Макрив остановился, обернулась. Его губы были плотно сжаты, радужки глаз снова стали льдисто-голубыми, а когти удлинились и почернели. Она впервые наблюдала столь яркое проявление его звериной природы.

В который раз Мари получила напоминание о том, что имеет дело созрелым оборотнем. С оборотнем, считавшим ее своей подругой, по которой тосковал столетия. Она играла с огнем. Никаких больше шуток, никаких игр с изголодавшимся по сексу вервулфом.

— Забудь о том, что я сказала...

Он прижал ее к дереву, где никто не мог их увидеть.

— Я хочу вонзить когти в горло этого демона и вырвать его хребет.

— Послушай, Макрив...

Обняв ладонью ее голову, он нагнулся к ее уху.

— Сегодня ночью, Маар-р-рикета, я сделаю тебя своей, — сказал он хрипло с ярким шотландским акцентом, будто его голосовые связки тоже подверглись изменению. — Может, этот другой и владеет частицей твоего сердца, но я буду безраздельно владеть твоим телом. — Второй рукой он пробежал вниз по ее шее до грудей и помял каждую по очереди. Соски под его горячей грубой ладонью тут же запульсировали. — И запомни мои слова. После этого, Марикета, ты уже не вспомнишь ни о ком другом.

Неистовство... Глядя на него снизу вверх, она чувствовала себя такой маленькой и беззащитной, сознавая, что должна трепетать от страха. Но вместо этого вновь испытала возбуждение — от его низкого голоса, от ласкающей руки, от мысли, что он будет владеть ею — грубо и долго.

— После этой ночи ты будешь мечтать о моих прикосновениях и поцелуях. И в момент горячки каждый дюйм твоего тела признает меня своим владыкой.

Мари судорожно вздохнула. Эти слова, его самонадеянность поражали ее и возбуждали.

— И поверь, ведьма, так и будет.

Глава 32

— О, нет, нет и нет. Я видела это в кино, — запричитала Марикета, когда они вышли к деревянному мосту, висевшему на высоте нескольких сотен футов над речной долиной. С этой высоты река внизу казалась ручейком. — И поверьте, там не было ничего смешного!

Попятившись, она столкнулась с Бауэном и замерла. Но не успела отступить, как он обнял ее одной рукой за плечи, второй — за талию.

Он сознавал, что заставил ее нервничать. Понял это в тот самый момент. Но ничего не мог с собой поделать. Такого приступа ревности он еще не испытывал. Его поразило, что ее признание в любви к другому отозвалось в нем, как удар сапогом ниже пояса.

Бауэн убеждал себя в том, что ему не нужна любовь Марикеты, пока она принадлежит ему.

Тогда почему он так ревнует ее к этому безликому демону, демону, который, знает, что такое любовь Марикеты и которому теперь уж точно не жить?

Она прильнула к нему, будто ища поддержки, и он в знак одобрения прижался на короткий миг лицом к ее мягким волосам.

— Ты вся дрожишь, Марикета.

— У меня страх высоты.

— Ридстром говорил. Почему? С тобой что-то случалось?

— Да. Я никогда не поднималась выше уровня моря.

— Ладно. — Бауэн повернулся к Ридстрому: — Может, поищем другую дорогу?

— На это уйдет два лишних дня, — ответил Кейд, только что вернувшийся с разведки.

Два дня — слишком большой срок для него и Марикеты. Бауэн внимательно посмотрел на Ридстрома.

— Мост крепкий, — заверил его Ридстром. — По нему переправляли грузовики. Идем этим путем.

— Хорошо, — произнесла Тера. — А кто выполнит обязательный ритуал с камнем?

— Какой ритуал? — удивился Бауэн.

— Кто-то кидает камень, — сказала Марикета, — а все остальные молча наблюдают, как он летит вниз, представляя при этом траекторию собственного полета навстречу смерти.

Ах, это.

— Марикета, мост вполне надежный. У него даже есть веревочные перила. — От слов Бауэна она приглушенно всхлипнула.

Зная, как важно для нее казаться сильной перед лицом группы и, следовательно, перед всем Законом, Бауэн отвел ее в сторону.

— Может, я перебегу быстренько на другую сторону, чтобы ты убедилась в том, что это безопасно, а затем вернусь и перенесу тебя?

Она горячо закрутила головой.

— Т-ты можешь расшатать его.

— Девочка, — он приподнял ее подбородок, заставив посмотреть себе в глаза, — я не позволю тебе разбиться, даже не думай.

— У меня дурное предчувствие.

— Конечно. Раз ты боишься высоты, у тебя не может быть иных предчувствий. Я сейчас же вернусь.

— Нет, постой, — прошептала она, хватая его за руку. — Не ходи.

— Мы догоним вас, — махнул он остальным.

— Ты в порядке, Марикета? — спросила Тера.

— В полном, — ответила она с вымученной улыбкой.

— Давай перенесу тебя, — сказал он, как только они остались одни. — А ты закроешь глаза.

— Мы в-вдвоем? Но ты весишь не меньше двухсот пятидесяти фунтов.

— Посмотри на других, — сказал он.

Тирни шел по канатному поручню и дразнил ее. Мари прищурилась и вздохнула.

— Я не могу, когда на меня давят. — Подняв взгляд на Бауэна, она спросила: — Если я пойду по мосту одна, ты пойдешь за мной? Всегда.

— Прямо по пятам.

— Совсем рядом, — сказала она и добавила поспешно: — Только не становись на те же доски, по которым буду идти я.

— Хор-р-рошо, заметано. Только не смотри вниз. Сосредоточься на спине Ридстрома. Видишь, он уже прошел половину пути.

— О'кей. — Твердо кивнув, она взялась за перила. — Я м-могу это сделать.

— Только не смотри вниз.

Ее охватил страх. Зрачки расширились, как блюдца, а руки на канатах дрожали. Все же она поставила свою маленькую ножку в ботинке на мост. Макрив знал, что она храбрая девушка. И когда она сделала первый шаг, ему захотелось завыть от гордости.

— Знаешь, о чем я подумал? Наверное, к вам, ведьмам, лучше относились бы в Законе, не будь вы такими корыстолюбивыми.

— Но нас нанимают за деньги! — выпалила она, не оборачиваясь.

— Знаю, а разве вы не можете обходиться без этого?

— Тысячу лет «Дом ведьм» наполняли наемницы. Это все равно, что сказать, что все больше любили бы оборотней, будь они менее похожи на волков. И позволь сказать тебе, что ты волк до мозга костей.

— Хор-р-рошо, киска, что я достаточно богат, чтобы обеспечить тебя. Не думаю, что ты заработала много денег для «Дома».

— Зачем ты говоришь это? — процедила она сквозь зубы. — Не называй меня киской.

— Давай посмотрим правде в глаза. Не могу представить, чтобы ты гребла деньги лопатой, если только все взрываешь вокруг. У ковена что, есть подкрепленные финансами гарантии?..

— Нарочно дразнишь меня? Чтобы я забыла о страхе? — Да, пока у меня получилось, ты прошла половину пути.

— Хитрый волк...

Вдруг из зелени деревьев по обе стороны ущелья взвились птицы. Через несколько мгновений загудела земля. На мосту все замерли в изумлении. Кроме Бауэна, который обхватил Мари за талию и прижал к себе.

— О боги! Макрив? — прошептала она прерывающимся голосом, и ее ладони рефлекторно засветились магическим светом.

— Я здесь, Марикета. — Через несколько секунд наступила тишина. — Ну вот, слышишь, все затихло?

Снова загрохотало. Вцепившись мертвой хваткой в перила, она почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, но Макрив не позволил ей упасть.

— Не бойся, Мари. Я держу тебя. Идем. Мы можем даже вернуться назад, если ты отпустишь канат.

Она дико затрясла головой. Ее глаза были как зеркала.

— Мари, опусти руки. Я не хочу сделать тебе больно. Внезапно воздух зазвенел от напряжения. Подняв голову, он встретился глазами с Ридстромом.

— Пригнись! — проревел Ридстром, сдвигая брови. Бауэн дернул Марикету вниз как раз в тот момент, когда над их головами пронесся огромный булыжник и с силой врезался в мост. Взлетев вверх, мост лопнул.

Намотав канат на одну руку, а другой обхватив Марикету, Бауэн лишь смотрел, как они летят наподобие маятника навстречу скале.

Глава 33

Вращаясь в воздухе, они стремительно приближались к скалистой стене. Мари завизжала и зажмурилась. Сдавившая ее еще сильнее рука Макрива оборвала крик.

Этого не может быть!

На подлете к скале он развернулся, создавая своим телом буфер между ней и скалой. От удара они отскочили, и он опять развернулся.

Когда, наконец, остановились, спросил:

— Ты не ушиблась? Марикета, ответь!

От скалы поднялось облако пыли и песка.

— О боги, этого не может быть, — крикнула она, закашлявшись.

— Ш-ш-ш, я поймал тебя, успокойся, ты со мной.

Не обращая внимания на необходимость протереть глаза, она вцепилась в него мертвой хваткой, вонзив ногти в его кожу, но он ничего не сказал.

— А ты в порядке? — спросила Мари, в свою очередь.

— В полном. Как только пыль уляжется, вскарабкаюсь наверх.

— Что... это было?

— Землетрясение. Здесь это случается.

— А где же остальные? Спаслись?

— Дай мне минутку, девочка. Пыль еще не осела. Наверняка болтаются так же, как мы.

Когда воздух прояснился, Бауэн открыл рот. Моста на другую сторону не стало.

— Ты видишь их?

— Они в порядке. Перебрались на другую сторону, — сказал он.

Возможно, не солгал. Возможно, они успели прыгнуть, пока мост не обрушился. Хотя могли и упасть.

С другой стороны, падая, они не должны были погибнуть, если не растерялись. У них был реальный шанс спастись.

Он считал неразумным, пока не снял Марикету со скалы целой и невредимой, говорить, что остальные члены группы могли улететь вниз и разбиться.

— Теперь и нам нужно выбираться в безопасное место. Я могу использовать дощечки моста как ступеньки. Сейчас вскарабкаемся наверх. Все хо-р-р-рошо, Мари.

— Б-Бауэн, постой! Если не уронишь меня, я буду лучше к тебе относиться и... буду спать с тобой. В самом деле.

— Что ж, в таком случае мне придется держать тебя крепко, — заметил он, подтягиваясь выше.

— Ты смеешься надо мной.

— Ничто на свете не заставит меня уронить тебя. — И почти на самом верху добавил: — Хотя ты и была жестока со мной.

— Я была жестока?

— Да, и играла мной.

— О чем ты? — спросила она.

— Сначала заставила думать, что согласна на все, а потом передумала.

— Я никогда не давала тебе повода!

— А разве не ты соблазнила меня?

— Ты снова пытаешься меня отвлечь...

Ее слова оборвались визгом прямо ему в ухо, когда Бауэн спрыгнул с остатков моста на край уступа.

— Ну вот, мы снова на твердой земле. Видишь, все в порядке.

Он сразу направился к деревьям и опустил Мари на землю, подержав немного за плечи, чтобы она окончательно пришла в себя. Но она прильнула к нему, обхватив руками за талию, будто обнимала дерево.

— Марикета? — посмотрел он на нее сверху вниз.

— С-спасибо, что не дал мне погибнуть.

Он поднял ее руки к себе на шею и, прижав ее голову к своей груди, крепко обнял.

— Я никогда не допущу, чтобы с тобой случилось что-нибудь дурное.

В ее объятиях он чувствовал себя нужным и сильным, настоящим защитником, для чего и был рожден на этот свет.

— Бауэн, — прошептала Мари, — думаю, что сейчас на всем белом свете ты мой самый дорогой человек.

— Твой...

«Знаю». Он знал. Много недель он думал о ней, мечтал. Ее страсть внушала ему благоговение. Ее храбрость и красота поражали. А теперь он позволил себе просто принять то, о чем так отчаянно мечтал.

Она принадлежала ему. А он ей. И точка.

— Не могу поверить, что ты способен так крепко меня держать, — сказала Мари. — Ты и вправду очень сильный.

— Я должен быть сильным, чтобы беречь тебя. Они оба замолчали.

— Не меня, Макрив.

— Я принял решение, девочка. — Немного отстраняясь, он взял в ладони ее лицо. — Если мне представится шанс, я не вернусь в прошлое. Ты — моя. И я сделаю все, чтобы стать твоим.

— Типичный мужчина! — простонала она. — Только потому, что произошло в пещере?

— В какой-то степени да. Но в основном из-за того, что случилось потом. Мы подходим друг другу. И можем вместе идти по жизни. Мари, я уверен, — он поймал ее взгляд, — нам будет чертовски хорошо вместе.

Глава 34

Они продолжили путь. Макрив молчал, будто нес на плечах все бремя мира. Мари не могла понять, о чем он думает, и опасалась, что он жалеет о сделанном заявлении.

— Ты, наверное, скучаешь по своим, — заметила она, чтобы прервать молчание. — Я слышала, что вы привязаны друг к другу.

Он пожал плечами.

— Это не обо мне. Вернее, с некоторых пор не обо мне. — И, реагируя на ее вопросительный взгляд, пояснил: — Они спрашивают, почему я не нашел способа умереть после своей потери. Я хочу привести тебя к ним и сказать: «Вот почему я живу, придурки. Посмотрите на мою награду».

«Мари — тревога — выше крыши!»

— А ты раньше сталкивалась с моим кланом? — спросил он.

— Видела как-то пару оборотней на Бурбон-стрит. Близняшек. Но мы не были знакомы.

— А-а, это пресловутые Уильям и Манро. Как это они тебя пропустили? Ты была со своим демоном? — процедил он сквозь зубы последнее слово.

— Нет, мы к этому времени уже расстались.

— Почему ты ушла от него? Он обидел тебя?

— Он бросил меня:

— Не ври...

— Я не вру! Действительно, он бросил меня. Когда Макрив медленно кивнул, она добавила:

— Что, можешь с легкостью это представить?

— Нет, просто вспомнил пословицу, популярную у моего клана: «Радуйся выпавшему тебе трофею. Наслаждайся тем, что потерял беспечный человек».

Выше крыши.

Наверное, она слишком молода, чтобы сопротивляться. А он умело обрабатывал ее, замешивал, как тесто для пончиков. Потому что его предсказание, что овладеет ею сегодня, било точно в цель.

— Я для тебя — трофей?

— Да. — Он смотрел на нее честными искренними глазами, — который намерен отведать.

Она зарделась и, чтобы сменить тему, попросила:

— Послушай, Макрив, расскажи мне о пяти вещах, которые я о тебе не знаю.

Ее предложение как будто застигло его врасплох.

— Зачем тебе это?

— Чтобы скоротать время, пока идем.

— Сначала ты, девочка.

— Ладно, я люблю крутиться на офисных стульях, пока не закружится голова. Моя лучшая подруга считает, что «Laissez les bons temps rouler»[3] вполне можно заменить выражением: «Пластиковые бусы вместо нарядов». Я возглавляла группу поддержки. Я ведьма-бунтарка, лидер группы поддержки. Но для меня это был лучший способ получить стипендию, — вздохнула она. — До периода плаща.

— Лидер футбольной группы поддержки? — поднял он брови.

— И баскетбольной тоже. Но главным образом футбольной.

— Это мой любимый вид спорта.

— И мой тоже! Итак, сколько всего?

— Три. Продолжай. Потрясающе.

— Мне нравится играть в покер на деньги и надувать наивных мальчиков на бильярде... Теперь пять от тебя.

— А что насчет твоих родных? — спросил он. — Есть родители? Братья-сестры?

— Крутишь хвостом?

— Просто мне все интересно о тебе. Расскажи. — Он улыбнулся уголками губ. — Я же тебя не уронил.

Отведя в сторону взгляд, она промолвила:

— Оба моих родителя бросили меня в разное время, когда я была ребенком. Папаша был волшебником. Он слинял первым и вскоре умер. А моя мать — фея друидов. Отсюда у меня такие уши. Она оставила меня в возрасте двенадцати лет и уехала изучать друидизм, или как там его. — Мари поморщилась. — Я очень старалась не выглядеть обиженной.

— Прости, Марикета, но я не понимаю, как родители могут бросить своего ребенка.

По какой-то причине ей не хотелось, чтобы Бауэн дурно думал о ее родителях.

— Должно быть, у них имелись свои причины. Они заботились обо мне по-настоящему, пока были со мной.

Это, по крайней мере, она знала точно. Видя, что не убедила его, добавила:

— Когда мне было четыре года, родители возили меня в Диснейленд. Папа с помощью магии сделал так, чтобы я выиграла все призы в метании кольца, хотя каждый раз невинно вскидывал руки, когда я смотрела на него с укором. Ни папа, ни мама не пропустили, ниодного умопомрачительного мюзикла, ни одного путешествия и постепенно сгибались под тяжестью плюшевых игрушек. К полудню отец взял меня на плечи. А к концу дня у обоих родителей был такой измочаленный вид, какой обычно бывает у пап и мам в последние часы пребывания в парке развлечений. Но даже тогда они мне не отказали в последнем удовольствии. Мамочка, едва не валясь с ног от усталости, почти насильно сунула мне деньги на мороженое. Потом, когда мы его ели, сидя на скамейке, папа вдруг всполошился. «Господи! — крикнул он. — Где Мари? Боги! Мы потеряли нашу дочь». Тогда мама показала пальцем, что я у него на плечах, после чего все трое мы хохотали до слез.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: