ГЛАВА 4 ЕВРЕЙСКИЕ КАЧЕЛИ 2 страница

выводе относительно Высоцкого: после этого скандального случая тот больше никогда не

снимется ни в одном фильме Киностудии имени Горького.

Однако роль Высоцкого в «Штрафном ударе» по своему объёму окажется значительно больше столперовской и по праву может считаться четвёртой крупной ролью актёра в кино. Правда, эпизодической, поскольку до главных его пока не допускают. Видимо, внешность Высоцкого отпугивала режиссёров. Ведь тогда в советском кино в большом фаворе были герои романтического плана – симпатичные, одухотворённые, а у Высоцкого и рост был мелковат, и черты лица довольно грубоватые. Достаточно перечислить тех актёров, кто завоевал себе славу в те годы, чтобы стало понятно, что Высоцкий в этот ряд не вписывался: 1960 год– Эдуард Бредун («Любовью надо дорожить»); 1961 год– Василий Макаров («Операция „Кобра“), Алексей Локтев („Прощайте, голуби!“), Александр Демьяненко („Карьера Димы Горина“); 1962 год– Владимир Коренев («Человек-амфибия»), Валентин Буров («Семь нянек»), Лев Прыгунов («Увольнение на берег»), Александр Збруев, Олег

Даль, Андрей Миронов («Мой младший брат»), Евгений Жариков («Иваново детство») и др.

Впрочем, были и актёры-некрасавцы, которые в те годы начали своё восхождение

к вершинам славы. Например, С.Крамаров, Р.Быков или Е.Евстигнеев.

Однако у первого во-первых, было неподражаемое лицо (одно из тысячи), которое доба-

вляло ему особого шарма, во-вторых – он был чистокровным евреем. Что касается Быкова

и Евстигнеева, то они, как и Высоцкий, были полукровками (русский/еврей), но в отличие

от него первый имел за плечами опыт режиссёрской работы и весьма ценился в этой среде,

а за вторым стоял театр «Современник» (самый пролиберальный на тот момент в стране).

Кстати, Высоцкий в начале 60-х тоже пытался устроиться в штат этого театра, даже

сыграл там в одном из спектаклей. Однако то, как он показал свою роль, было расценено

современниковцами как «дурная эстрада». Впрочем, может быть, это было только предло-

гом, а истинной причиной невзятия Высоцкого было его пристрастие к спиртному (тот же

дебют в «Современнике» Высоцкий отметил с друзьями на широкую ногу). Видимо, сам

сильно пьющий Олег Ефремов просто не захотел иметь у себя еще одного такого актера:

в таком случае дисциплина в его вотчине могла вообще рухнуть. А с ней в «Современ-

нике» уже тогда были большие проблемы, поскольку «горькой» там злоупотребляли многие.

Например, в воспоминаниях об Олеге Дале, который попал в штат «Современника» как раз

в начале 60-х, говорится, что приобщился он к «зелёному змию» именно в этом театре.

Но вернемся к Высоцкому.

За съёмки в «Штрафном ударе» ему выписали гонорар в сумме 1034 рубля 24 копейки.

Деньги, в общем-то, приличные, но они тут же разлетелись в разные стороны: надо было кор-

мить первенца, да и долгов у молодых родителей было выше крыши. Высоцкий устроился

работать в театральную студию, что располагалась в клубе МВД имени Ф.Дзержинского,

однако ставка там была мизерная – 50 рублей в месяц. Можно было, конечно, обратиться за

помощью к родителям Высоцкого, но он этого делать не хотел – гордость не позволяла. И

кто знает, какие мысли посещали нашего героя в те невеселые для него годы. Может быть,

и закрадывались в его сердце сомнения относительно давнего спора с отцом и дедом по

поводу выбора своей профессии. Ведь, поступив вопреки воле родителей в театральную

студию и получив актёрскую профессию, Высоцкий к 63-му годуничего, кроме житейской

неустроенности и душевного разлада с самим собой, так и не приобрёл. И жена его, Люд-

мила Абрамова, вспоминая те годы, горько констатирует: «Работы нет, денег ни гроша. Я

потихоньку от родителей книжки таскала в букинистические магазины… Володя страдал

от этого беспросвета еще больше, чем я. Скрипел зубами. Молчал. Писал песни. Мы ждали второго ребёнка…»

Когда в конце 63-гоЛ.Абрамова сообщит Высоцкому о скором пополнении

семейства, Высоцкого это известие мало обрадует. «Денег нет, жить негде, а ты решила

рожать!» – пытался он увещевать свою жену. Разговор этот происходил на квартире Кочаря-

нов, и вмешательство Левона предопределило его концовку. «Кончай паниковать! – сказал

Кочарян другу. – Ребёнок должен родиться, и весь разговор!»

В маеВысоцкий вновь отправился в Казахстан на съёмки очередного фильма. Это

была драма из разряда жёстких (этакая «жесть по-советски»). Правда, по названию об этом

сказать было нельзя – фильм назывался… «По газонам не ходить». Однако таким образом

авторы ленты, видимо, хотели усыпить бдительность цензуры. Речь же в фильме шла о восстании рабочих на одной из строек Казахстана – там делами заправлял жестокий начальник, некогда руководивший стройкой, где работали зэки. Высоцкому предназначалась роль одного из помощников главного героя. Однако из этой затеи ничего не вышло. Практически в первый же съемочный день (16 мая) прямо на съемочной площадке Высоцкому стало

плохо, и он потерял сознание. На «Скорой помощи» его доставили в больницу, где он про-

вел несколько дней. Узнав об этом, директор «Казахфильма» решил не рисковать здоровьем

молодого артиста и дал команду немедленно найти ему замену.

Если с кино дела у Высоцкого шли неважно, то гитарное творчество, что называется,

било ключом – к этому времени большинство его песен уже распевалось по всей Москве и

области. По рукам вовсю ходили магнитофонные записи, сделанные на разных квартирах,

где выступал молодой певец. На одной из таких вечеринок, на Большом Каретном, 15, побывал знаменитый шахматист Михаил Таль, оставивший об этом свои воспоминания: «С Высоцким мы познакомились весной 1963 г. … Тогда имя молодого артиста В.Высоцкого было уже достаточно известным. Естественно, с прибавлением уймы

легенд, но имя было у всех на слуху… Нас представили друг другу, и через две минуты у

меня сложилось впечатление, что знакомы мы с ним тысячу лет. Не было абсолютно никакой назойливости…

Там было очень много людей… Хотел Володя этого или нет, но он всегда был в цен-

тре внимания. С настойчивостью провинциала практически каждый входящий на третьей,

пятой, десятой минутах просил Володю что-то спеть. И Володя категорически никому не отказывал».

О тех же временах оставил свои воспоминания и артист Владимир Трещалов, который

снимался с Высоцким в «Штрафном ударе», а позже прославился исполнением роли Сидора

Лютого в «Неуловимых мстителях»: «Я договорился со звукооператорами телевидения, и

эти ребята в аппаратном цехе студии Горького записали Высоцкого. Тогда Володя пел почти

час. Это было в самом начале лета 63-го. Запись эта довольно быстро распространилась, и

песни Высоцкого пошли гулять по Москве».

К этому времени репертуар Высоцкого был уже достаточно внушителен, но льви-

ную долю в нем составляли «блатные» или «приблатненные» песни. Среди таковых значи-

лись: «Красное, зеленое, желтое, лиловое» (1961), «Татуировка» (1961), «У тебя глаза как

нож» (1961), «Рыжая шалава» (1961), «В тот вечер я не пил, не ел» (1962), «На Большом

Каретном», «За меня невеста отрыдает честно» (1962), «Серебряные струны» (1962), «Кате-

рина» (1963), «Кучера из МУРа укатали Сивку» (1963), «Это был воскресный день» (1963),

«Эй, шофер, вези – Бутырский хутор» (1963), «Я женщин не бил до семнадцати лет» (1963),

«Мы вместе грабили одну и ту же хату» (1963) и др.

Уже в наши дни некоторые высоцковеды, разбирая «по косточкам» эти песни, уверенно

заявляют, что в их основе лежит сильная нелюбовь Высоцкого к советской власти. Вот как,

к примеру, это выглядит в устах исследователя Якова Кормана: «В этой песне („Серебряные струны“. – Ф. Р.) конфликт между лирическим героем и советской властью уже обострен до предела. Хотя власть в тексте прямо не названа, однако

ясно, что именно она лишила лирического героя свободы и хочет с ним расправиться:

Я зароюсь в землю, сгину в одночасье.

Кто бы заступился за мой возраст юный!

Влезли ко мне в душу, рвут ее на части –

Только б не порвали серебряные струны!..

…Лирический герой знает, что никогда не увидит свободы, так как живет в несвободном советском обществе, в «тюремных стенах»…

В песне «За меня невеста отрыдает честно» (1963) ситуация во многом похожа на ту, что и в «Серебряных струнах», – лирический герой вновь лишен свободы:

Мне нельзя на волю – не имею права,

Можно лишь – от двери до стены,

Мне нельзя налево, мне нельзя направо,

Можно только неба кусок, можно только сны…

Как и в «Серебряных струнах», здесь появляется мотив несвободы и запретов, устано-

вленных советской властью, которая, как и в предыдущей песне, порвала струны у гитары

лирического героя, то есть лишила его возможности петь (а эта возможность для него дороже

самой жизни: «Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду,/ Только не порвите серебряные струны!»…»

Думаю, исследователь отнюдь не преувеличивает – так оно и было на самом деле. Хотя

наверняка найдутся и скептики: ведь сам Высоцкий никаких устных или печатных коммен-

тариев на этот счет не оставил. И, следуя кормановским умозаключениям, по сути можно

в любых песнях (и не только принадлежащих Высоцкому) отыскать какой-то потаённый

смысл. И все же, беря во внимание многочисленные воспоминания очевидцев тех событий,

в которых они также упоминали эту «высоцкую нелюбовь» к действующей власти, остано-

вимся на этой точке зрения. И, взяв за основу выводы Кормана, задумаемся вот о чём: какие

события так взвинтили Высоцкого против советской власти, если еще совсем недавно – в

конце 50-х – он пел достаточно аполитичные песни, а спустя 3-4 года уже взялся

обвинять власть в том, что она буквально засадила его в тюрьму («можно только неба кусок,

можно только сны»). Ведь образ жизни, который вёл тогда Высоцкий, явно указывал на то,

что его несвобода заключалась лишь в том, что он не имеет возможности исполнять свои

блатные песни со сцены Кремлёвского дворца съездов, а также по радио и ТВ. В остальном

же руки у него были отнюдь не связаны: он поёт свои песни на «квартирниках», после чего

те весьма оперативно распространяются по стране на магнитофонных лентах. И в тюрьму

Высоцкого за это никто не тащит. Даже когда эти песни воочию услышал один из высокопо-

ставленных кремлёвских руководителей – Пётр Поспелов, – все ограничилось лишь вспыш-

кой начальственного гнева и не более. Даже в околоток Высоцкого тогда не отправили.

Между тем действующая власть много чего хорошего дала Высоцкому, но он об этом

в своих песнях предпочитает не упоминать. Например, он совершенно бесплатно получил

высшее образование, причем имел возможность поступить в 2 разных вуза: один обычный

(строительный), другой престижный (театральный). С голоду он тоже не умирает: имеет воз-

можность периодически сниматься в кино, меняет театры, ездит по стране с «халтурами».

Да, зарабатывает при этом не шибко, но только ли власть в этом виновата? Более того, она

даже готова лечить его от пагубной болезни, укладывая (опять же бесплатно) в свои нарко-

логические клиники. Но все эти преимущества социализма Высоцким (впрочем, как и дру-

гими либералами) в упор не замечаются, поскольку такая объективность может разом обру-

шить его уже начавшую складываться карьеру инакомыслящего.

Представим себе, если бы Высоцкий стал сочинять песни на те же блатные темы, но с

обратным смыслом: как преступники завязывают со своим неблаговидным прошлым, устра-

иваются на работу и живут вполне добропорядочной и счастливой жизнью (а таких случаев

в тогдашней советской действительности были тысячи). Единомышленниками певца такая

поэзия тут же бы была объявлена прихлебательской, и его звезда в либеральной среде момен-

тально бы закатилась. Высоцкий это прекрасно понимал, поэтому и завязал с «прихлеба-

тельской» поэзией еще в начале своей карьеры (после уже упоминавшейся песни «Сорок

девять дней»). И взялся сочинять произведения о тотальной несвободе (как своей, так и всего

общества). Причем свои ощущения он, как и положено поэту, намеренно гипертрофиро-

вал, дабы сильнее драматизировать ситуацию, поскольку именно такой подход позволял ему

максимально эффективно использовать свой талант. Этого требовал конфликтный характер

Высоцкого, в противном случае он работал бы вхолостую. Кроме этого, подобный драма-

тизм импонировал публике – что называется, «заводил» ее с пол-оборота.

…А на вторые сутки

На след напали суки –

Как псы на след напали и нашли, –

И завязали суки

И ноги и руки –

Как падаль по грязи поволокли…

Спору нет, что в СССР было множество всевозможных запретов и табу, которые сего-

дня кажутся по меньшей мере странными. Однако не стоит забывать, что это был по сути

социалистический эксперимент, который проводился фактически с чистого листа. (А СТАННОСТИ ОТ ВРАГОВ!) Заметим, что нынешний эрэфский капитализм строится по-иному – основываясь на многолетнем

западном опыте, однако всё ли гладко проходит у наших господ-капиталистов? Сколько

всего они напортачили за эти почти 2 десятка лет своего капиталистического заёмного

строительства: тут и грабительская приватизация, и расстрел парламента, и 2 чеченские

войны, и дефолт, и монетизация льгот и т. д. и т. п. А тут еще и мировой финансовый кризис

грозит России не меньшими катаклизмами. Короче, как пел сам Высоцкий: «Куда там Досто-

евскому с записками известными…» (автором имелись в виду «Записки из мёртвого дома»).

Возвращаясь к теме несвободы, отметим, что любое общество можно назвать тако-

вым. Как верно заметил историк и философ В. Кожинов: «В конечном счёте американский

тоталитаризм уничтожает не внешнюю свободу, как в СССР, а внутреннюю – что по-своему

страшнее». Вот почему сегодняшняя РФ во многом проигрывает СССР и никогда, судя

по всему, не сумеет достичь его грандиозных результатов ни в экономике, ни в культуре:

потому что разрушает внутреннюю свободу человека. Потому и нет сегодня таких людей,

как В.Высоцкий: сама система, пагубная в своей сути, их не воспроизводит.

Неудовлетворенность окружающей его действительностью начала проявляться у

Высоцкого в самом начале 60-х. Сначала это было социальное неудовольствие, потом к нему

добавилось политическое. Такой путь прошли многие советские люди, однако отнюдь не все. Взять, к примеру, известного философа Сергея Кара-Мурзу – ровесника Высоцкого (он на год его моложе – родился в 39-м).

Первый отрезок жизни (детство и юность) у них по сути одинаковый. Кара-Мурза тоже родился в Москве, в войну был в эвакуации, затем вновь вернулся в столицу. Здесь закончил десятилетку, поступил в институт – в МГУ, на химический факультет. И вот тут сходство их (с Высоцким) биографий, а также воззрений, заканчивается. Как вспоминает сам С. Кара-Мурза:

«В это же время (конец 50-х. – Ф. Р.) в университете возникли ячейки диссидентов.

Многие из них учились в МГУ, были на 3-4 года старше меня. Они зримо присутствовали в «пространстве» университета. А в 1960г., когда я делал диплом (уже в Академии наук), доктрина перестройки вчерне, в сыром виде уже оформилась. Ее идеи были на слуху, обсуждались у костра, в экспедициях, на вечеринках. Сразу же возник идейный раскол, но тогда никому не казалось, что это приведёт к каким-то политическим последствиям. Еще было стремление усовершенствовать советскую систему, а не разрушить ее. Она и критиковалась от «правильного социализма».

Мне в те годы была ближе химия, научная работа. Я принимал советскую систему как данность, в которой вполне можно и нужно жить – конечно, не совать свою руку в какойто маховик государства. Другие со страстью искали пути, чтобы эту систему исправить. Они глубоко копались в текстах Маркса и Энгельса – и постепенно сдвигались к отрицанию советской системы. Было странно, что при этом никакого нового знания о советской системе не получали. Все мы знали о ней примерно одно и то же – а пути наши расходились…

Я понимаю, что если не принять тип русского общежития как нечто полностью своё, то он непереносим. Те, кто оценил, насколько он спасителен во время бедствий, – это одно.

А те, кто его не принял и стал поэтому явным или скрытым русофобом и антисоветчиком, – мои экзистенциальные враги. Но я их хорошо понимаю: их толкнула к этому важная причина – неприятие того жизнеустройства, в котором тебе предъявляются большие требования, а взамен гарантируется только выживание стране. И тебе лично, как частице страны, – по мере возможности…»

Существует еще одна точка зрения на то, почему Высоцкий избрал стезю социального и политического бунтаря. Все дело (как и в случае с алкоголизмом) в особенностях его организма, а именно в том, что у него, выражаясь научным языком, была «недостаточно эффективная регуляция настроения». Что это такое? Вот как описывает данное явление один из

сторонников этой теории – руководитель Наркологического центра Яков Маршак:

«На земле существуют три царства: это животные, растения и грибы. Только живот-

ные обладают поведением, потому что им нужен инструмент заботы о самом главном – самоощущении. Хорошо это или плохо, но у человека возможна вся шкала уровней удовлетворённости – от адских мучений до райского блаженства. Обычно мы этого не замечаем и живём где-то вокруг душевного равновесия. Радуемся хорошему, печалимся от плохого. Существуют центры мозга, активностью которых создается наше настроение. Естественно, что существует и регуляция деятельности этих центров. Оказывается, что некоторая часть людей рождается с недостаточно эффективной регуляцией настроения…

Расовые, этнические различия значительно меньше, чем различия между людьми счастливыми и несчастливыми изнутри. Если вдруг какое-то из звеньев регуляции центров настроения не срабатывает, люди вынуждены искать себе счастье. Это похоже на состояние утопающего человека, который не замечает, что его окружает красивое побережье и т.д. Ему

просто надо выплыть и глотнуть воздуха. А есть люди, которые приехали на этот курорт и

плавают. Для них важно – не утонуть. То есть не превратиться в несчастного …»

Исходя из этой теории, можно предположить, что Высоцкий изначально родился с синдромом несчастного человека. Отсюда и его постоянная неудовлетворенность окружающим миром – будь то личная жизнь (а он, как известно, находился в постоянном поиске своей второй половины и по-настоящему ее так и не нашел), творческая или социальная (он был

тем самым утопающим, который не замечает красот побережья – тех же преимуществ соци-

ализма – и борется всего лишь за глоток воздуха; причем так было бы с Высоцким везде, а не

только в советском социуме, что наглядно докажет его будущая зарубежная одиссея). Этот

конфликт подстегивал его воображение, являлся мощным допингом для его неординарного таланта.

Читаем дальше Я. Маршака: «Что предоставляет нам природа как биологическим существам? Оказывается, что все

стайные млекопитающие обладают навыком делать себе хорошо, когда рождается диском-

форт, при помощи обижания. И у человека способов обижания значительно больше, чем у

животных. Ударить, оскорбить и т. д. Вы едете на машине, подрезал вас кто-нибудь, и вы

говорите про себя – козёл! Этот человек не слышит вас, так зачем же вы это сказали? Чтобы

сделать себе приятно!

Те люди, которые рождаются с дефицитом удовлетворенности, способны объединяться в общности и считать допустимым и вполне законным метод обижания чужеродных для себя…»

Судя по всему, такой общностью для Высоцкого станет Театр на Таганке, куда он попа-

дет в 64-м. Начиная с его руководителя Ю.Любимова, там, видимо, было достаточно

много людей с дефицитом удовлетворённости. Объединившись, они с большим энтузиазмом

(и талантом) принялись сообща «обижать чужеродных для себя» – более счастливых, чем

они, людей. И Высоцкий среди таганковцев оказался самым выдающимся несчастливцем.

И вновь вернемся к словам Я. Маршака: «Несчастливые люди являются двигателями прогресса. Они постоянно ищут новые формы быстрого удовлетворения…

Откуда берутся поэты, композиторы, оставившие след в истории? Александр Сергеевич Пушкин, написав поэму, скакал на крыльце и кричал: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» Он творил в своё удовольствие. И это удовольствие теперь испытывают другие люди. Но, кроме этого, Пушкин был игроком, после смерти поэта император выплачивал за него огром-

ные суммы по карточным долгам, чтобы спасти имя. Умер Пушкин на дуэли. Любимый наро-

дом В.Высоцкий – тоже яркий пример. Это люди особо креативные, особо талан-

тливые. Как сделать их счастливыми и обезопасить от медленного самоуничтожения?..»

Последний вопрос, на мой взгляд, неуместен. Если таких людей сделать счастливыми,

то мир лишится их гениального таланта. Видимо, само Провидение сделало их несчаст-

ными, чтобы они, как писалось выше, «двигали прогресс». Другое дело – к чему этот прогресс ведет, да и прогресс ли это вообще? Например, лучше стало жить в мире после того, как был разрушен Советский Союз? Ведь с его падением был по сути уничтожен тот баланс сил, который удерживал мир от скатывания в пропасть новой разрушительной войны. Воз-

вращаясь к Высоцкому, зададимся вопросом: на той ли стороне баррикад он сражался, «дви-

гая прогресс»? Думаю, каждый ответит на этот вопрос по-разному.

Однако вернемся в первую половину 60-х.

В начале ноября 1963 года судьба свела Высоцкого с первым космонавтом Земли Юрием Гагариным. Все вышло благодаря другу нашего героя и соседу по дому в Большом Каретном Л.Кочаряну. Тот тогда работал на телевидении в качестве режиссера и снимал (вместе с Э.Абаловым) праздничный огонёк (к 7 ноября), в котором принимал участие и Гагарин. Далее послушаем рассказ А.Утевского: «Я как раз был в гостях у Кочарянов, когда после съёмок Лёва и Эдик привезли… Гага-

рина! Там же со мной был Артур Макаров, а вскоре подъехал и Володя. Естественно, тут

же накрыли на стол. Гагарину очень понравился подбор: актёр, режиссёр и милиционер (я

тогда уже в МУРе работал)… Володя спросил Гагарина: „Как там?“ Он ответил: „Страшно!“

Высоцкий очень мало говорил – в основном он „впитывал“ в себя подробности первого

полёта в космос, что называется, „из первых уст“. Просидели мы долго. Потом – матрасы на

пол и вповалку всем спать. А утром я случайно услышал некое подобие „разборки“ между

Инной (Кочарян) и Володей, из которой можно было понять, что Володя что-то потерял.

Оказалось, что он сочинил песню и записал ее на какой-то салфетке. А хозяйка дома убирала

со стола и весь мусор складывала в пакет – по всей видимости, туда и попала салфетка. Весь

ужас был в том, что этот полный пакет мусора Инна отдала выбросить кому-то из гостей,

который уходил, и не остался ночевать. Вот так и пропала песня Володи Высоцкого, в кото-

рой, по всей видимости, были излиты все впечатления от встречи с космонавтом „номер один“…»

В этом рассказе странно лишь одно: почему Высоцкий так и не решился взять в руки

гитару и спеть именитому гостю свои песни. Может быть, испугался петь «блатняк» коммунисту Юрию Гагарину? Отметим, что последний никогда этих песен еще не слышал и первое его приобщение к ним произойдет чуть позже – в самом начале 65-го. И, самое интересное, песни эти ему понравятся. Вот как об этом рассказывает знакомый Гагарина А. Утыльев:

«В квартиру инженера В.Сергейчика в Звёздном городке пришел Гагарин. Все

еще спали после шумной новогодней ночи, я по привычке встал рано. „Знаешь, – сказал

Юра, – мне вчера подарили необычную магнитофонную кассету – какой-то парень поет про-

сто потрясающе. Давай послушаем…“ И он врубил магнитофон так, что ребята (а в квартире

были Николаев, Хрунов, кто-то еще) тут же забыли про сон. Я сказал Гагарину, что знаком с

певцом – это Высоцкий, артист Театра на Таганке. Юра тут же попросил и его познакомить с актёром…»

Здесь на первый взгляд странной кажется просьба Гагарина познакомить его с Высоцким: и это после встречи с ним в ноябре 63-го! Однако дело здесь, судя по всему, было вот в чем: поскольку Высоцкий во время той встречи у Кочаряна вел себя очень скромно – не пел, а только молча сидел и слушал общий разговор, – то Гагарин его запомнил всего лишь

как одного из приятелей хозяина дома по имени Володя. Поэтому настоящее их знакомство

произойдет чуть позже, о чем речь еще пойдет впереди. А пока вернемся к событиям 63-го.

Несмотря на то что во время встречи с Гагариным Высоцкий не пел, однако это все же исключительный случай – в других компаниях он с удовольствием исполняет свои песни. Однако перед более широкой аудиторией он предпочитает не петь, а… декламирует стихи Владимира Маяковского (с ними он поступал и в Школу-студию МХАТ). Эти выступле-

ния (по-советски «халтуры») помогают Высоцкому сводить концы с концами – зарабатывать

хоть какие-то деньги. Вот как это обычно происходило.

В конце 63-го«халтурная» судьба забросила Высоцкого и его приятеля Михаила Тума-

нишвили далеко от Москвы – в Сибирь, в Томск. Вышло все случайно: они сидели в буфете

Театра киноактёра, когда к ним подошел администратор калмыцкой филармонии В. Войтенко и предложил съездить с гастролями по городам Сибири, Алтая и Казахстана. «Так у нас

и программы никакой нет!» – удивились друзья. «А ничего особенного и не надо: выучите

пару отрывков из какой-нибудь прозы, да еще 3-4 стихотворения – вот и вся про-

грамма, – ответил Войтенко. – Я сегодня улетаю в Томск – там работают Зинаида Кириенко

и Леонид Чубаров, а через несколько дней закажу вам билеты, и вы их смените».

В Томск Высоцкий и Туманишвили прилетели 30 декабря. И уже на следующий день

давали свой первый концерт. Дрожали от страха, как школьники, поскольку за те несколько

дней, что у них были до отъезда, они успели выучить только один отрывок из прозы (его

читал Туманишвили) и несколько стихотворений Маяковского (их декламировал Высоцкий).

Однако публика приняла молодых актеров довольно тепло. А потом и вовсе дела пошли на

лад: Войтенко в местном кинопрокате за 2 бутылки водки нанял киномеханика, и тот стал

помогать гастролёрам – крутил ролики с отрывками из фильмов, где они снимались. К тому

времени гастролёры уже вполне освоились и, помимо стихов и прозы, разыгрывали смеш-

ную сценку из книжки Карела Чапека. За 1,5 месяца гастролей Высоцкий и Туманиш-

вили выступили в нескольких городах: Томске, Колпашеве (10 января), Барнауле, Бийске

(1 февраля), Горно-Алтайске, Рубцовске. В Москву гастролеры вернулись только в конце февраля 1964 года.

Между тем единственным местом работы Высоцкого тогда был клуб МВД имени Ф.Дзержинского, где он играл в спектакле «Белая болезнь». Символичное название для человека, у которого в трудовой книжке была лаконичная надпись, что он не имеет права работать по профессии из-за систематического нарушения трудовой дисциплины, то есть из-за пьянок.

В апрелесудьба В.Высоцкого вновь пересеклась с Театром имени А.Пушкина: его пригласили туда сыграть по договору роль в хорошо знакомом ему спектакле «Дневник женщины». Он согласился, поскольку деньги были необходимы позарез – ведь беременная жена нигде не работала.

В те же дни в поисках всё тех же денег Высоцкий предпринял отчаянный шаг – решил

пристроить несколько своих серьёзных песен в чужие руки. Для этого они вместе с женой

отправились в Театр Эрмитаж, на один из сборных эстрадных концертов. Там Высоцкий обо-

шёл практически все гримёрки и спел (он был с гитарой) нескольким известным артистам

свои песни, предлагая взять их в свой репертуар. Однако никто не согласился. Не стал их

брать и Иосиф Кобзон, но он, в отличие от своих коллег, поступил благородно. Сказав Высоц-

кому, что очень скоро эти песни сам автор будет исполнять с профессиональной сцены, он

протянул просителю… 25 рублей. «Отдашь, когда сможешь», – сказал Кобзон. Эти деньги

тогда здорово помогли Высоцкому и его жене. Однако осадок от этого унизительного похода

в душе Высоцкого, видимо, все-таки остался. И уже очень скоро дал о себе знать.

На майскиепраздники наш герой сильно загулял с друзьями и как-то вечером, возвра-

щаясь домой, был задержан милиционерами. Те препроводили его в вытрезвитель. Высоц-

кий идти туда не желал, активно сопротивлялся и всю дорогу твердил, что он актер, что

снимается в кино. Стражи порядка в ответ скалились: «Что-то мы тебя ни в одном фильме

не видели». И так достали Высоцкого своими издёвками по поводу его неузнаваемости, что

уже в вытрезвителе он выдернул из брюк ремень и захотел повеситься. Спасло его чудо. В

тот самый момент, когда петля захлестнула шею, в камеру зашел пожилой старшина. Он и

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: