Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ИГ28] Глава 2 Демонстрация




В 1927 году режиссер Евгений Червяков снял фильм "Девушка с далекой реки" о том, как мечтательница-провинциалка приезжает в Москву, узнав о смерти Ленина,- и попадает в пекло нэпа. Пестрый хаос столичной жизни с модными магазинами, толкучкой на улицах, с контрастами аскетизма и роскоши, с разгулом хулиганства - пугает провинциалку: она не находит в этой жизни организующего ее идеального смысла. Но вот девушка видит первомайскую демонстрацию рабочих и красноармейцев - и среди них чувствует себя родной. Здесь она черпает силы, чтобы, вернувшись на далекую родину, участвовать в постройке железнодорожного туннеля.

В этом фильме хорошо показано значение демонстрации в советской культуре 20-30-х годов. Попытаемся разобраться в причинах этого явления и вникнуть в его суть.

Миф 1 Мая

"Праздник 1 мая в поповских календарях, конечно, не значится. Это праздник нового социалистического мира",- читаем мы в одной из первых пропагандистских брошюр советского времени, посвященных истолкованию того, "что за праздник 1-го мая"(109,3). В момент праздника "новый мир" аттестовал себя - и часто проговаривался о себе. Здесь эпоха наиболее уязвима именно потому, что не просто объявляет о своих главных ценностях и идеалах, но и символически реализует их.

В соответствии с догмой Учения пролетариат обладает огромной революционной потенцией. Для демонстрации ее был учрежден специальный день. Парижский конгресс II Интернационала в июле 1889 года решил, как объяснялось в том же источнике, "объявить 1 мая праздником труда, с тем, чтобы в этот день все рабочие бросили работу и шли все на улицу показать богачам и эксплоататорам свою силу, которая может, в случае чего, остановить их роскошную жизнь, положить конец эксплоатации и угнетению"(109,4).

[ИГ29] Стремясь к постижению первомайского мифа, нет необходимости его упрощать. С одной стороны, согласно букве Учения, 1 мая есть день, когда, по авторитетному определению Ленина /1904/, "рабочие всех стран празднуют свое пробуждение к сознательной жизни, празднуют свое объединение в борьбе против всякого насилия и всякого угнетения человека человеком, в борьбе за освобождение миллионов трудящихся от голода, нищеты и угнетения"(27,780). Но в то же время спиритуалистическая умозрительность мифа Учения в конкретной мифоритуальной практике должна была претвориться в ткань и формы жизни, напитаться ее материалом. Поэтому и первомайский миф имеет, помимо спиритуалистической версии мифа Учения, еще ряд смысловых проекций.

В натуралистической проекции перед нами миф возрождения природы после ее увядания, миф неиссякающей производительности космических сил. Миф этот - вечный спутник человека, включенного в природный универсум и сознающего себя частью космического целого. Характерны объяснительные конструкции одной из советских пропагандисток З.Лилиной о римской богине Майе, день которой отмечался именно 1 мая: "Майа - рождающая сила земли. Она - общая мать всего живущего. Майа всемогуща и всесильна. Но могущество ее не могущество власти, а господство ее - не господство насильника /.../ Первомайский праздник был поэтому праздником любви, праздником свободы", а также, в связи, очевидно, с мотивом производительности и изобилия, - "праздником смотра общественных и военных сил"(91,3-5). Присвоив себе день 1 мая, пролетариат тем самым приобщался к этому смысловому комплексу, включался в обновительный процесс бытия.

Дионисийские корни искал в мифе 1 Мая пролетарский теоретик В.Гаузенштейн: "Для рабочих день 1-го мая не развлечение, но встряска; для них это не милая шутка, не забава, но мировая драма, невыразимо глубокая и серьезная. В мае рабочие ощущают, что они прежде всего призваны разрушать. Они чуют свое общественное призвание мятежников, свою миссию пробуждающихся, которым необходимость велит отжившее ненавидеть и уничтожать"(Цит. по:47,109-110). Здесь угадывается диалектика уничтожения-возрождения, но рабочим в этом процессе отводится роль демона зимы и ночи, хтонического разрушителя. Впрочем, приведенные формулировки не свидетельствуют о глубоком обдумывании этой проблемы. Налицо скорее апологетика революционного класса.[ИГ30] Так что ничто не мешало версию Лилиной брать на вооружение в северном полушарии, а версию Гаузенштейна - в южном.

В одном из своих стихотворений Демьян Бедный определял 1 Мая как "красную пролетарскую пасху". Связь с христианской Пасхой при этом выглядела следующим образом: добровольная жертва и крестная мука Иисуса Христа сопоставлялась с народными страданиями, а поскольку последние добровольными не были, то 1 Мая становился днем не восстания из мертвых, а мщения. "Религия рабов - не для бойцов свободных... Мы - отомстители за пролитую кровь, За миллионы жертв, за море слез народных..."(125,64). Квазихристианская проекция мифа сущностно оторвана от христианских идей и переживаний, но сохраняет некоторые внешние черты подобия евангельскому мифу, что доходит до откровенной имитации его подробностей в практике массовых акций.

Конфликтные отношения с христианским мифом подчеркнуты в "легенде" К.Эйснера и П.Гори, где изображено некое судилище праздников Рождества Христова, Пасхи и Троицы над праздником 1 Мая. Здесь Первомай утверждает, что именно он по-настоящему "возвещает народам мир", "равенство всех, кто трудится", хочет обновления человечества. В профетическом тоне 1 Мая провозглашает, что его задачи не небесные: "На землю призываю я неимущих и униженных, на землю свободы и блаженства для них всех!" Суд приговаривает 1 Мая к "приводу на площадь и позорному глумлению над ним народа". Его привязывают к позорному столбу, как "вдруг позорный столб стал давать ростки и расцветать. Алые цветы просовывали свои чашечки сквозь его оковы, и могучая сила их роста ломала цепи насилия..." В финале ликующие люди труда "двинулись вперед бурным ликующим шествием - навстречу весне, свободе, радостям"(198,6-12). Здесь интересны сплав натуралистических и христианских мотивов и попытка дать легендарное "объяснение" основного обряда 1 Мая - шествия.

После 1917 года в семантику мифа входят новые акценты. 1 Мая предлагается "бросить взгляд на истекший год, а затем взглянуть в будущее и отдать себе отчет в том положении, в каком находится сейчас великая мировая революция"(96,7). "1 мая - день смотра сил, день смотра недочетов и достижений, день подведения итогов и наметки пути к дальнейшему движению"(71,28). Здесь 1 Мая интерпретируется уже как механическая веха на пути в будущее, отчетно-плановый день. Кроме того, всемировой характер праздника должен был явить сплоченность и силу актива мировой революции. К концу 30-х годов 1 Мая становится еще и днем публичной фиксации "неразрывной связи с партией большевиков" и "преданности делу Ленина-Сталина"(23,19).

Этот миф получает специфическую интерпретацию в массовых акциях, акцентирующих его разные содержательные возможности.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных