ПРОШЛОЕ БАШКИРСКОГО НАРОДА 1 страница

ОТ РЕДАКЦИИ

(1-го издания 1927г.)

Написанный автором труд представляет собой две самостоятельные темы: «Прошлое башкирского народа» и «Башкирские войска в Гражданскую войну».

Мысль автора – дать историческую справку о Башкирии в качестве предпосылки, объясняющей создание башкирских войск и их борьбу в период Гражданской войны, – вылилась в форму самостоятельной темы.

Редакция, идя навстречу возможно полному собиранию материалов по истории Гражданской войны, в особенности по истории национальных частей, и констатируя, что в этом отношении военная литература очень бедна, – все же считает необходимым отметить некоторые стороны настоящего труда, с которыми редакция не может полностью согласиться и считает их спорными.

Настоящий труд не может быть назван научно-исследовательским изысканием, а скорей представляет собой: в первой части («Прошлое башкирского народа») – сводку всех имеющихся сведений, изложенных в разных книгах о Башкирии, и во второй части («Башкирские войска») – дневник или воспоминания участников боевых эпизодов.

Вполне соглашаясь с автором, что от неправильной национальной политики отрядов Красной армии по отношению к башкирским частям зависело довольно много крупных недоразумений, выливавшихся иногда в вооруженные столкновения, все же редакция не может согласиться с допущенным упрощением автором условий классовой борьбы и исторических условий, в результате которых, далеко не случайно, башкирские войска продолжительное время дрались на стороне колчаковских полчищ против частей Красной армии, – к простому взаимоотношению личностей и только к ошибкам командования Красной армии.

Метод изложения некоторых глав, в особенности III главы, взят с чрезмерным подчеркиванием роли командира бригады башкирских войск, что невольно приводит к сужению объективности изложения, независимо от той громадной роли, которую комбриг играл в истории башкирских войсковых формирований.

Редакция.

ОТ АВТОРА

Настоящая работа представляет собой попытку набросать очерки по истории Гражданский войны в Башкирии и дать, обзор действий башкирских войсковых частей в различные моменты этой войны, как в пределах Башкирии, так и на других фронтах. Для более ясного представления о том политическом и экономическом положении, в котором застали Башкирию революционные вехи – Февраль и Октябрь 1917 г., – основной части книги предпослан краткий обзор главнейших моментов истории башкирского народа, до известной степени предопределявших ту роль, которую пришлось играть Башкирии и башкирам в событиях революционного времени.

Первая часть работы имеет, кроме указанной цели, также и самостоятельное значение – восполнение тех скудных данных, которые имеются в настоящее время о Башкирии в литературе на русском языке. В данном случае дело заключается не в бедности русской литературы о башкирах, но в распыленности сведений о них по отдельным печатным трудам, большая часть которых сделалась библиографической редкостью. Путеводителем по этим работам может служить перечень использованных автором источников.

При изложении Февральских и Октябрьских событий в Башкирии автор стремился, опираясь на соответственные источники, возможно яснее и точнее изложить их течение и характер, избегая субъективных оценок и выводов.

Книга является первым опытом исследования истории возникновения и действий красных башкирских частей. Неполнота архивных материалов и распыленность участников усложнили работу, и охватить всю совокупность действий башкирских частей оказалось невозможным. В частности, остались не освещенными действия башкирских войск на Южном и Кавказском фронтах.

Автор обращается ко всем участникам фронтов, где боролись башкирские части, с просьбой принять деятельное участие в исправлении и дополнении обработанного им материала.

Автор приносит глубокую и сердечную благодарность И.М. Токареву, К.К. Воронцову, Р.И. Бикбавову и А.О. Терегулову, которые широким участием в подборе материалов и частичным их редактированием помогли ему справиться с серьезной и ответственной задачей по составлению настоящего труда, а также благодарит всех тех, кто предоставил в распоряжение автора некоторые ценные документы из Гражданской войны.

Муса Муртазин.

Посвящается 6-му Советскому Всебашкирскому Курултаю

ВВЕДЕНИЕ

Для большинства читателей наибольшее число вопросов должна, по всей вероятности, вызвать та часть книги, которая излагает историю башкир после февральской революции. Сложность обстановки и запутанность взаимоотношений действующих группировок в Гражданской войне, а также оценка их классовой структуры, – естественно может породить известные расхождения в трактовке событий недавнего прошлого. Поэтому для большей ясности нашего изложения необходимо сделать несколько вступительных замечаний.

На своем пути для объединения в общую семью трудящихся Советского Союза башкирские трудовые массы встретили целый ряд препятствий.

Башкирское национально-революционное движение по ряду причин возглавлялось вначале не российским пролетариатом, а зарождающейся мелкобуржуазной башкирской интеллигенцией (Валидов).

Основными причинами того, что национально-революционное движение башкирских трудящихся масс в то время руководилось башкирской мелкобуржуазной интеллигенцией, служили:

1. Тяжелое наследие русского царского правительства – полная экономическая и политическая отсталость башкирского народа с зачатками его классовых группировок, как результат систематического захвата колонизаторами башкирских трудовых земель, лесов и пастбищ.

2. Под влиянием эсеров и кадетов, стремление русского кулачества (арендаторы) привело к самовольному захвату лучших башкирских земельных и лесных угодий в 1917 – 18 гг.

3. Полное отрицание татарской буржуазией, правыми и левыми эсерами и духовенством под флагом мусульман, – башкир, как народа, отличного по своим хозяйству, языку и культуре от татар, и в целях достижения этого провоцирование всеми доступными им средствами башкирского национально-революционного движения и вытягивание ими на арену «мусульманской общественности» идеи создания государственного объединения мусульман внутренней России и Сибири.

4. Как следствие вышеуказанных причин – усиление недоверчивого отношения башкирских трудовых масс к русскому населению вообще, как к колонизатору, а к татарской буржуазии и духовенству, как к явным посягателям на свою свободу, и отсюда пробуждение широкого национального чувства, выразившееся в непреодолимом стремлении осуществить национальное самоопределение, как единственный источник – завоевания политических и экономических прав бесправными.

Башкирская мелкая буржуазия своевременно удачно использовала широко популярный лозунг о самоопределении башкир, в котором экономически и политически отсталое башкирское население видело свое освобождение от векового колониального гнета, вследствие чего Башкирия охотно объединилась вокруг этого лозунга.

Этому сплочению башкирского народа, без различия его социальных групп, за исключением незначительной части крупной контрреволюционной башкирской буржуазии во главе с Ишаном Курбангалиевым, в значительной мере способствовало отсутствие более или менее ярко выраженного классового содержания в самом башкирском народе, благодаря чему в процессе национально-революционной борьбы классовые группировки затушевывались, и этим самым весь башкирский народ в этот период составлял «якобы единую компактную нацию, без различия интересов ее отдельных групп».

Некоторые слои советской общественности того времени, не разбирая сущности этого башкирского национально-революционного движения, стали придавать ему явно контрреволюционный характер.

Действительно, некоторые руководители башкирского национального движения того времени были яркими сторонниками буржуазно-демократического самоопределения. Они имели в виду всемерно поддерживать связь с учредительным собранием, полагая, что последнее без оговорок санкционирует явочно объявленную башкирскую территориальную автономию, и этим самым они оказались в то время противниками диктатуры пролетариата.

Впоследствии учредиловка, а также колчаковщина со своим Дутовым, беззастенчиво раскрыли свою истинную контрреволюционную физиономию и этим дали знать башкирскому трудовому народу, что он не имеет права даже мечтать о своем национальном самоопределении. Такой оборот в поведении реакции резко изменил настроение не только большинства руководителей башкирского национального движения, в первую голову защищавшего интересы башкирской бедноты, но и меньшинства, стоявшего твердо на точке зрения целесообразности буржуазно-демократического самоопределения для башкирского народа.

С этого момента начинается бурный рост в стремлении башкирского трудового народа и войска связаться с российским пролетариатом и общими силами создать единый социалистический союз.

Конец 1918 и начало 1919 годов являются периодом изысканий путей к присоединению башкир к Соввласти. Только в день 18 февраля 1919 года переход башкирского трудового народа с его национальными войсками на сторону Советов становится фактом. Все же переход совершился не безболезненно. Отсутствие достаточного количества коммунистов-башкир в составе башкирских национально-революционных войск дало повод многим местным советским и военным работникам, недостаточно знакомым с основами национальной политики Соввласти, относиться с недоверием к переходившим частям башкирского национально-революционного войска и правительству. Вместо того, чтобы, согласно директив Верховного Советского командования, использовать переходившие в сторону Советов вооруженные башкирские силы для борьбы с контрреволюцией, последние были не только не использованы, даже разоружены, что до некоторой степени не могло не отразиться на настроении только что с энтузиазмом присоединившихся к Соввласти башкирских солдатских масс и населения. Таким своим ошибочным подходом «к башкирам местное командование вынудило часть башкирского войска даже отколоться снова от Красной армии и некоторое время пробыть в горах. Это обстоятельство внесло некоторое осложнение в политическую атмосферу Башкирии. Татарские левые эсеры, русское кулачество и скрытые контрреволюционеры всяких национальностей и оттенков снова подняли свою голову. Реакционно настроенная часть башкир старалась эти ошибки тоже использовать в своих целях. Таким образом, Башкирия снова стала ареной некоторого национального антагонизма. Закий Валидов, глава башкирского движения того времени, в котором трудовые башкирские массы первоначально видели своего вождя, не оправдал их доверия в дальнейшем. Он оказался чужд духу Советской власти и постепенно, превратился в ее врага. Подавляющее большинство башкирских работников, не взирая на некоторые ошибки, допущенные из-за своей неосведомленности местными советскими гражданскими и военными работниками, твердо было убеждено в том, что только диктатура пролетариата избавит башкирский трудовой народ от посягательств на его свободу и экономическо-политическое преуспеяние.

Благодаря умелому и своевременному вмешательству центральных органов Советской власти в башкирские дела, указанному кругу башкирских работников удалось оторвать башкирские трудовые массы от жестокого плана Заки Валидова и воспитать в них твердое преданное отношение к Соввласти, как к единственной защитнице интересов башкирских бедняков.

Таким образом, идея Советской Башкирии сделалась настолько близкой башкирскому народу, что когда в 1920 году Валидов пытался осуществить свои враждебные замыслы по отношению к Советской власти, его не поддержали ни большинство башкирских работников, ни большинство населения.

Восстание 1920 года объясняется большим влиянием ушедшего от Соввласти Валидова на мулл и кулацкую часть башкирского народа, а также крайне пагубным методом борьбы против валидовщины бандитских отрядов типа Руденко-Поленова, выражавшимся в произвольных расстрелах и грабежах мирного населения. Недовольство, возникшее на этой почве, старались использовать всякие контрреволюционные элементы.

Это восстание, раздутое не по своим размерам, в конечном итоге было ликвидировано главным образом усилиями самих же башкирских работников. Их усилия в основном сводились не к применению вооруженной борьбы, а к ликвидации восстания методами мирной агитации и пропаганды.

В связи с переходом Советской страны на мирно-хозяйственное строительство, ростом хозяйства самой Башкирии, принятием ряда принципиальных и конкретных мероприятий в области национального вопроса Центральным Советским правительством положение трудящихся слоев всех национальностей Башкирии коренным образом изменяется. Встает эпоха окончательного изжития наследства царского правительства – национального антагонизма и гнета и успешного совместного социалистического строительства.

При чтении данного очерка может показаться, что в нем уделено слишком много внимания нашим ошибкам. Но не надо забывать, что на своих ошибках мы учимся. Чем внимательнее мы анализируем эти ошибки, чем больше стараемся вскрыть их природу и устранить факторы, которые их порождают, тем более мы себя от них гарантируем. Автор надеется поэтому, что лица, которым дороги интересы советского строительства в Башкирии, дополнят и исправят эту работу, углубят изучение допущенных в бурный период революционных событий промахов и укажут пути их предотвращения на будущее время. Будет чрезвычайно отрадно, если в деле установления наитеснейшей связи между трудовыми массами Башкирии и трудящимися всего Советского Союза в совместной борьбе за строительство коммунизма свою долю пользы внесет материал, собранный в данной книге.

РАЗДЕЛ I.

ПРОШЛОЕ БАШКИРСКОГО НАРОДА

ГЛАВА I.

От периода кочевья и подчинения Золотой Орде к русскому владычеству.

Происхождение башкирского народа.

Первые более или менее ясные упоминания о башкирском народе относятся к X веку нашей эры. Арабские писатели Ибн-Фадлан и Ибн-Даста (912г.) сообщают о кочевом племени, жившем между землей печенегов и землей болгар, в котором историки определенно узнают башкир. Писавший около 950 г. персидский историк Абу-Зеид Эль-Балхи упоминает о племени «башджард», распадавшемся на две группы – одна жила в соседстве с болгарами, другая – в соседстве с печенегами. Первые восточные писатели, сообщавшие о племени «башджард», совершенно определенно считают его одним племенем, причем из их свидетельств устанавливается, что этим именем они в одинаковой степени называют как башкир, так и венгров. Европейские писатели (итальянец Плано Карпини и фламандец Руисбрук) указывают на существование в Московии венгерского племени, жившего в стране, которую они называют «Великой Венгрией» (XIII век). К XIII веку относится интересное путешествие венгерского монаха Иулиана (1241 г.) к башкирам. Узнавши из преданий, что часть венгерского племени осталась далеко на Востоке, этот монах решился отправиться к своим братьям, с целью их обращения в христианство. По свидетельству Иулиана, благополучно вернувшегося из далекого путешествия, встреченный им народ понимал его речь, как и он сам понимал речь «восточных венгров».

Вопрос о происхождении башкир и их братьев – венгров, привлек к себе большое внимание русских и иностранных ученых. Почти все исследователи соглашаются на родстве обоих народов, но спорят о происхождении общего их предка – «башджардов». Современные исследователи сильно затрудняются тем обстоятельством, что обе группы первоначально единого народа сильно смешались с теми народностями, с которыми они соприкасались в течение многих веков своей истории.

Современное изучение этого вопроса позволяет нарисовать такую схему происхождения башкир и истории их появления на Урале. Мадьяро-башкирское племя «башджард», по всей вероятности, финско-угорского (а может быть и тюркского) происхождения, уже в VI столетии нашей эры появившееся в Западной Сибири, кочует здесь, окруженное тюркскими племенами. В IX веке часть его (будущие венгры) двигается на Суздаль в Старую Угорию, увлекая за собой другие мелкие кочевые народы, и направляется далее на юго-запад. Другая часть продвигается на Урал и, смешиваясь с окружающими тюркскими племенами, образует башкирскую народность.

Башкиры до подчинения Золотой Орде.

Те скудные сведения, которые дошли до нас о башкирах до их подчинения Золотой Орде, рисуют их в качестве звероловов и скотоводов. Все башкирское племя делилось на роды и колена во главе с ханами и биями. Башкирам был известен род народного веча – зеин или джин, на котором сообща решались крупные вопросы. Князья (ханы) и родовые старшины (бии) сохранялись у башкир долгое время. В одной грамоте царя Федора Иоанновича, подтверждавшей указ царя Ивана Грозного, данный в 1557 году владетельному колену Осинской дороги на право вотчинного владения землей, упоминается князь Кантафер. В датированной 1700 г. башкирской челобитной встречается: «бьют челом... Умраска мурза, Ямметеев сын, князь Ишеев с братьями». В последовавшей ответной грамоте, данной на имя стольника и воеводы Пушкина, Ишеев называется также князем.

О родовом быте башкир говорят хорошо сохранившиеся до сего времени воспоминания о нем. До наших дней некоторые волости – прежние роды – тщательно сохраняют старые родословные, возводящие их к своему князю – родоначальнику. Мы еще не располагаем обобщающими работами по исследованию этих родословных: они должным образом и не собирались. В распоряжении общества по изучению истории быта и культуры башкир имеются три родословных дерева: два – минских башкир и одно – князя Шагали-Шагмана из Тамьянского края, сын которого Джанга-Бирды, как гласит приписка около его имени, был у «Султана и Падишаха Московского».

Башкирские роды имели свои отличительные знаки – тамги, сохранившиеся до сих пор.

По некоторым сведениям (например, указания Абу-Зеид Эль-Балхи), башкиры до их покорения монголами были в известной зависимости от волжских болгар. Эта зависимость выражалась, по-видимому, в уплате небольшой дани звериными шкурами и медом. К концу XII и началу ХIII веков башкиры стали подвергаться культурному влиянию Средней Азии, Бухары и Туркестана, откуда стали появляться проповедники –«абисы». Нити между Башкирией и Бухарой оставались протянутыми до самого последнего времени. Не говоря уже о том, что лучшими считаются муллы, получившие образование в Бухаре, можно указать на существование в Башкирии сколков с бухарских духовных медресе, образцом которых являлось медресе в Стерлибашеве.

Эпоха Золотой Орды.

При появлении на юго-востоке Европы орд Чингиз-хана башкиры сделались данниками Золотой Орды (ок. 1240 г.). Владычество монголов не было башкирам в тягость. Они были обложены легким ясаком и им были дарованы некоторые привилегии. Часть башкир (тарханы)[1]была освобождена от дани вовсе. Известия о жизни башкир во времена Золотой Орды почти отсутствуют. Есть указания на то, что башкиры в это время много перенесли от набегов ногайцев. При хане Узбеке (1313 – 1326 г.г.) в Башкирии окончательно утвердился ислам, заменивший старый башкирский шаманизм.

О времени проникновения ислама в Башкирию можно судить по некоторым сохранившимся древним мусульманским памятникам. Около станции Чишмы, в полуверсте от озера Акзират, до сих пор можно видеть «кашане» (здание) – гробницу Хуссеин-бека. На вделанной в окно старого здания мраморной доске, заменившей стершуюся надпись надгробного камня, куфическим арабским шрифтом (особый вычурный стиль для надписей) написано: «Справедливый среди Судей хаджи Хуссеин-бек из рода Тарсас в Туркестане – да простит его Аллах – умер в девятый день месяца Аллахом благословенного 744 г. (744 год Гиждры – это 1344 год христианской эры).

В теперешнем Мензелинском кантоне Татарской Республики на реке Зае, около деревни Кизыл-Кипчак, находится надгробный памятник, поставленный, как это видно из надписи, почти полностью прочтенной профессором И.Н. Березиным, Хассан – Билюку. Этот памятник позволяет утверждать, что ислам был в Башкирии значительно ранее его официального признания. В надписи указывается, что памятник поставлен «в год пришествия угнетения». Этой датой обычно называется год нашествия на болгар монголов, т.е. 623 г. Гиждры, или 1227 г. по нашему исчислению.

С распадением Золотой Орды башкиры находились в подчинении трех ханств: западная их часть – по рекам Белой и Ику – была подвластна Казани; башкиры, кочевавшие по реке Узеню, подчинялись Астрахани, и, наконец, северо-восточная группа родов платила ясак царям Сибирским. Подчинение было почти что номинальным.

Соприкосновение башкир с русскими. Их подданство Москве.

Первыми из русских, которые столкнулись башкирами, были новгородские ушкуйники, поднимавшиеся в своих торговых поездках по Каме и Белой. Летопись отмечает, что в 1468 г. в царствование Иоанна III, московские воеводы доходили до Белой Воложки (р. Белая). Запись 1508 г. в составе посольства Махмед-Амина, хана Казанского, к царю Иоанну III называет князя Уфимского Кара-Килимбета.

Когда произошло подчинение Башкирии царям московским – точно неизвестно. Карамзин в своей истории указывает на 1557 г. В материалах Д.С. Волкова имеется рукопись, указывающая на 961 г. Гиждры, что соответствует нашим 1555-1556 г.г. Условием подданства России – была неприкосновенность прав башкир на землю, что им было обещано Иоанном Грозным.

Управление Башкирией при Московской Руси.

На первых порах взаимоотношения между башкирами и русскими были мирными. Для облегчения сдачи ясака, первоначально доставлявшегося в Казань, башкиры просили построить им город. Так возникла Уфа, заложенная в 1574 г. боярином Иваном Нагим. Часть башкир была освобождена от податей (старые тарханы) и должна была нести военную службу. Эта служба русским началась в царствование Василия Шуйского (1606 – 1610 г.г.). В донесении воеводы князя Репнина о победе, одержанной в 1608 г. под Балахною, говорится, что в составе «понизовой силы»[2] принимавшей участие в сражении, были и башкиры. Из грамоты царя Алексея Михайловича на имя Уфимского воеводы Алябьина явствует, что башкиры участвовали в делах против поляков под Москвой в отряде князя Дмитрия Трубецкого и после этого были в полку князя Д.М. Пожарского. Кроме того, тысяча башкир была в походе против крымцев. Взяв под свою «высокую руку» Башкирию, Москва тотчас же озаботилась закреплением за собой новой области: вслед за Уфой возникает ряд других городов – крепостей. По построении Уфы было учреждено Уфимское воеводство. Административные дела решались в так называемых приказных и съезжих избах. Уфимский воевода находился в ведении Казанского дворцового приказа. От времени царя Алексея Михайловича сохранился наказ, данный в 1664 г. воеводе Сомову и дьяку Родионову, в котором имеется немало подробных наставлений воеводе. Между прочим воеводе предлагается строго, «надзирать» за сборщиками ясака и ограждать от них «Уфимских всяких людей и татар и башкирцев», и от взятия с последних посул и поминок». Говорится о недопустимости продажи башкирских земель. Здесь же имеется распоряжение о выдаче башкирам «за их службу против Сибирских царевичей» денежного вознаграждения новгородскими золотыми.

Башкирия в административном отношении была разделена на своего рода округа, называвшиеся «дорогами». Дорог было четыре: Ногайская, Казанская, Сибирская и Осинская. Ногайской дорогой называлась область к югу и к юго-востоку от Уфы. Сюда попали современные кантоны Стерлитамакский, Зилаирский и часть Белебеевского. Казанской дорогой считалась территория к западу и к северо-западу от Уфы – восточная часть Мензелинского кантона Татарии, западная часть Бирского кантона и небольшие участки Белебеевского и Уфимского. Сибирская дорога занимала северо-восток Башкирии. Сюда входили: восточная часть Уфимского кантона, восточная часть Бирского, весь Месягутовский кантон и бывший Златоустовский уезд Челябинской губернии. Осинская дорога была расположена к северу от Уфы и тянулась узкой полосой по западному краю Осинского уезда. К дорогам не была прикреплена Зауральская часть Башкирии – б. Челябинский, Троицкий и Верхнеуральский уезды б. Оренбургской губ., от которой в составе Башреспублики остались Тамьян-Катайский и Аргаяшский кантоны и в которую входил также перечисленный в Челябинскую губернию Яланский кантон.

Вместе с построением городов появился в Башкирии и служилый люд - бояре, боярские дети, стрельцы, пушкари, подьячие, ставшие первыми колонистами края. Следующую группу поселенцев образовали ссыльные. При царе Алексее Михайловиче в Башкирию были посланы военнопленные поляки, позже – стрельцы. Если заселение края производилось «по правительственной инициативе», то вместе с этим появлялись самовольные переселенцы из беглых крестьян, которых притягивала сюда привольная жизнь далекой окраины. Башкирские земли начали привлекать к себе земледельцев из соседних губерний, образовавших небольшие слободы.

Первые башкирские бунты.

Начавшийся захват земель вызвал большое недовольство башкирского населения, вылившееся в открытые возмущения. Башкирские восстания продолжались с небольшими перерывами вплоть до 1837 г., и в течение трех столетий русского владычества, если считать и более мелкие восстания, отмечено 76 «башкирских бунтов». Первым крупным движением башкир был «мятеж» 1645 г.; большие силы башкир подошли к Мензелинску, но были отражены с большими потерями. Через 17 лет вспыхивает восстание около Уфы, для усмирения которого пришлось выслать особый отряд из Москвы. Но едва стольник и воевода Языков сумел справиться с этим восстанием, в 1664 г. Возникает еще более сильное, так называемый Сеитовский бунт, продолжавшийся около пяти лет.

В этом восстании, совпавшем с движением Разина, башкиры были не

одни. К ним примкнули мещеряки, татары, калмыки, киргизы. Под предводительством старшины Сеита повстанцы имели ряд значительных успехов над малочисленными правительственными отрядами, и русские поселения были преданы огню и мечу. С отпадением Киргизского хана Аюки движение несколько замираете тем, чтобы вспыхнуть с новой силой в 1677 г. когда башкиры подступили к самой Уфе. В 1680 г. присланному из Москвы воеводе Федору Васильевичу Зеленину как будто удается водворить порядок, но через три года в районе Мензелинска снова разгорается восстание, за которым следуют непрерывные волнения до XVIII века.

Башкирия при Петре. Алдаро-Кусюмовскнй бунт.

Завести торговые сношения со Средней Азией было заветной мечтой Петра. Если другие неотложные дела не позволяли ему уделять много времени восточному вопросу, то им все же делались попытки проникнуть в области, лежавшие на юго-восточной границе государства (например, неудачный Хивинский поход князя Бековича-Черкасского).

Граничившая с Башкирией Киргизская степь казалась Петру ключом к Азии. Посылая полномочное лицо для подчинения России Киргиз-Кайсакской Орды, Петр указывает, что «хотя оная Киргиз-Кайсакская Орда – степной и легкомысленный народ, но она всем азиатским странам ключ и врата, и той ради причины оная Орда потребна под Российской протекцией быть, чтобы только через их во всех странах коммуникации (сношения) иметь и Российской стороне полезные способные меры взять». Однако, до осуществления этого плана русским надо было прочно укрепиться в Башкирии, и Петр особенно заботится о том, чтобы «вовсю полуденную Азию путь отворить и своевольный башкирский народ навек обуздать». Занятый войной со шведами Петр поручает управление краем воеводам и комиссарам, которые очень мало способствуют «умиротворению Башкирии». Их злоупотребления и притеснения приводят к бунту, известному под именем Алдаро-Кусюмовского, начавшегося в 1704 г., который разросся к 1707 г. в сильнейшее народное восстание. Бунт длился, временами несколько затихая, до окончания шведской войны. Причины восстания башкиры объяснили в челобитной (прошении), поданной впоследствии Петру: «разорение было не от нас: мы ясаки платили и подводы давали и службу служили, а приехали в Уфу город Михаила Духов, Андрей Жихарев, и наложили на нас тягости, которые на отцах наших наложены не были. 72 статьи прибыли наложили. Надеясь на твою высокую милость, мы с ними спорили. Да после того приехал к нам Александр Саввич Сергеев со многими полками и брал много подвод и многими бедами нас изнурял; призвал наших добрых выборных людей, поил зельем и вином и порохом жег навлет, многих людей там до смерти поморил, бил, мучил и в крепкие места запирал, стращал, что повесит, изрубит, и брал сказки,[3] что великому государю дать бы пять тысяч лошадей да тысячу людей и выборные люди поневоле сказки дали». Жалобы башкир на Сергеева были основательны. Действительно, самое начало своего правления Сергеев ознаменовал небывалым злодейством. По установившемуся обычаю он созвал в Уфу выборных старшин, батырей и тарханов. Получивши в подарок только 22 лошади, Сергеев решил дополнить приношения объездом вверенной ему области. По мере приближения отряда комиссара жители убегали в леса и степи вместе с женами и детьми. Вернувшись ни с чем в Уфу, Сергеев снова велел собраться выборным. Когда их собралось очень немного, он распорядился загнать в огороженный двор всех, кто подвернется под руку, и устроил для них своеобразный «пир». Под угрозой палочных ударов несчастных заставили пить вино с каким-то зельем. Под одурманенных людей подкладывали солому и зажигали, ставили на руки зажженные свечи, на некоторых сыпали порох и поджигали. В ограду были введены пушки, и из них стреляли до вечера. В течение дня сам Сергеев расхаживал между лежащими и наводил на их лица зажигательное стекло. После этого злодейства Сергеева терпение башкир лопнуло, и они начали открытые враждебные действия.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: