ПРОШЛОЕ БАШКИРСКОГО НАРОДА 5 страница

После этого инцидента представители Оренбургского Мусульманского Военного комитета и фракции «областников» 18 декабря 1917 года внесли в Курултай нижеприводимый ультиматум с категорическим требованием ответа по существу в течение 12 часов:

«Событие 16 декабря возникло, как следствие деятельности самого Курултая и его руководителей. По этому поводу общее собрание Оренбургского Мусульманского Военного комитета и Первого Мусульманского стрелкового полка пришло к следующему решению:

1) На Съезде (Курултай), созванном именем Башкирии, представителям татар, тептярей, черемисов и русских руководителями Курултая, которые иногда не отказывались от применения к ним насилия, не была предоставлена свобода должным образом выполнить поручения, возложенные на них массами;

2) Лица, сумевшие взять в свои руки руководство Съездом в целом и направившие башкирское движение за автономию по пути выделения башкир в качестве «господствующей нации», чего свободные граждане свободной России не могут выносить, – оскорбляли ради достижения своей цели все священные установления других народностей.

3) Они опозорили высокое установление мусульман внутри России и Сибири «Миллят Меджилисе»[13] и Всероссийское Мусульманское Военное Шуро, созданное на первом Съезде воинов-мусульман, представителей миллионных масс, вынужденных годами проливать свою кровь на чужбине, после переворота добровольно готовых жертвовать ею во имя нации и мусульманства, и в настоящий момент признавших Шуро единственным своим высоким судьей.

4) В последние дни именем Курултая приступлено к распространению племенной вражды среди войск – мусульман и к разжиганию, путем лжи и клеветы, крови отсталых солдат, следствием чего явилось избиение и ранение холодным оружием комиссара Казанского Мусульманского Военно-Окружного комитета Мухамета Тагирова.

Считая своим долгом защитить мусульман от незаконных действий и оскорблений, которых не могут выносить граждане, мы требуем:

1) Именем Курултая взять обратно оскорбления, брошенные по адресу Миллят Меджилиса и Военного Шуро.

2) Наказать соответствующим образом виновников избиения и ранения комиссара Окружного Мусульманского Военного комитета Мухамета Тагирова.

3) В противном случае всю полноту ответственности возлагаем на противодействующих (отклоняющих ультиматум). 18 декабря 1917 года.

Председатель Оренбургского Военного комитета Абдулбаширов (Сахиб Гирей), секретарь Оренбургского Военного комитета Сагади Мустафин (протокол 13 заседания Курултая)».

Кроме того, фракция «областников» выступила с особым мнением, в котором протестовала против самого названия Башкирской Республики (допуская для Башкирии, в соответствии с выдвигаемой ею схемой политического устройства мусульман, лишь название одного из штатов Волго-Уральского объединения мусульманских народностей), против намечаемых границ Башкирии и против нарушения Курултаем основного плана Миллят Меджилиса. Фракция заявила, что в силу причин, изложенных в ультиматуме, она была лишена возможности изложить свои взгляды на целый ряд существенных вопросов и принуждена будет, если обстановка на Съезде не изменится, отказаться от работы в Курултае. Ввиду отклонения ультиматума и «особого мнения», фракция «областников» покинула Курултай.

Таким образом, татарская буржуазно-интеллигентская группа пантюркистов и панисламистов, ставившая себе целью организацию культурно-национальной автономии мусульман внутри России и Сибири, на основе Российской буржуазно-демократической Республики, маскировалась на этом Курултае защитницей интересов мелких народностей от «империализма» башкир.

В отношении политической ориентации Курултая, применительно к платформам российских политических партий, надо сказать, что он не был представлен группами, которые защищали бы официальную программу той или иной из них. Но все же Курултай успел ознакомиться с этими программами и в общих чертах наметил свое отношение к ним. Для башкирского большинства Курултая это отношение преломлялось сквозь призму гарантии, которую сможет дать башкирам та или иная демократическая партия в деле осуществления национально-территориальной автономии. Нелишне подчеркнуть, что и сами политические партии, за исключением эсеров (через «областников»), мало интересовались Курултаем. Выступавшие на нем представители большевиков направляли свое внимание почти исключительно на полемику с представителями эсеров и Временного правительства (тогда еще Оренбург был во власти комиссара Временного правительства Архангельского).

Ксе-Курултай.

Курултай выделил из своего состава исполнительный орган – предпарламент «Ксе-Курултай» в числе 22 членов, с председателем Ю. Бикбуевым и членами: Шарифом Манатовым, Заки Валидовым и Н. Мутиным. Предпарламенту, одновременно с продолжающим свои функции представительного органа Башкирским Центральным Шуро, Курултаем поручено было дальнейшее укрепление башкирской автономии и создание башкирского национального войска.

Политическая платформа Ксе-Курултая и Башкирского Центрального Шуро может быть охарактеризована следующей выдержкой одного из их воззваний:

«В настоящий момент различные политические партии ведут ожесточенную борьбу между собой. Политические деятели разделились на различные группировки. Для башкирского народа ни в коем случае недопустимо вмешательство в эти политические группировки и разъединение сил, так как это послужило бы тормозом для осуществления национального территориального самоопределения башкирского народа. Башкирский народ должен держаться в стороне от смешного положения, в котором находятся политические партии из-за партийных расчетов. Мы, башкиры, не большевики, не меньшевики, а только башкиры».

Ксе-Курултай создал кантонные советы и преобразовал Тюбек-Шуро в юртовые (волость) административные единицы. Одновременно был сформирован Башкирский Военный Совет, переименованный впоследствии в Штаб Башкирских войск.

В это время Красная гвардия подступала к Оренбургу. Оренбургские кадеты, эсеры и меньшевики организовали комитет «Спасения Родины и Революции». Этот комитет стал формировать добровольческие отряды для защиты Оренбурга. Оренбургские Областной Мусульманский и Военный Мусульманский комитеты добровольно стали на сторону комитета «Спасения»; вооружив оренбургское татарское население, состоящее преимущественно из мелкой и крупной буржуазии, они выступили на защиту Оренбурга.

В это же время комитет «Спасения» сделал предложение Башкирскому Ксе-Курултаю примкнуть к нему. Последний 15 января 1918 года, обсудив предложение комитета «Спасения», решительно отверг это предложение по мотивам, изложенным в приведенной выше выдержке из обращения Ксе-Курултая к населению.

В целях создания национального фонда Ксе-Курултай принял решение приступить к конфискации помещичьих имений, заводов и золотопромышленных приисков, расположенных в Башкирии. Конфискацию он наметил начать с имения помещика Шотта, завода Макрушина и приисков Баймакского района и для осуществления этой цели командировал своих членов – Идельбаева и Магазова. В этот момент отряды комитета «Спасения», получив поражение при ст. Каргалка, начали отход к Верхнеуральску. Разбросанные ими предметы вооружения подбирались отрядами Оренбургского Мусульманского Военного комитета.

Но вот Оренбург занят Красной гвардией. Ее вчерашние противники из оренбургских областных мусульманских комитетов (гражданского и военного) превратились в ее «друзей». Они заявили, что обезоружили казаков и передали Красной гвардии их оружие. Для достижения своей основной цели по уничтожению Башкирской автономии, они начали травлю башкир, обрисовав их перед работниками Красной гвардии, как союзников Дутова. Руководителям Красной гвардии в эпоху ожесточенной войны за социальную революцию некогда было детально разобраться в тогдашней башкирской обстановке. Несмотря на то, что Красная гвардия и представители гражданской Советской власти были встречены при вступлении в Оренбург приветствием Ксе-Курултая и несмотря на лояльное отношение последнего к Советской власти вообще – некоторые видные из башкирских работников под давлением татарских организаций были арестованы. В то же время ни один из работников мусульманских (татарских) организаций не подвергся преследованию. Скоро были распространены слухи о том, что башкирское движение за национальное самоопределение в корне контрреволюционно. В Баймаке имел место печальный инцидент, закончившийся расстрелом командированных туда для конфискации приисков и для организации там добровольческих башкирских отрядов для зашиты автономии Башреспублики от Дутова членов Ксе-Курултая Идельбаева, Магазова и других.

Указанные уполномоченные по прибытии на место успели организовать добровольческие отряды численностью до 300 вооруженных человек. Еще до занятия Баймакского района Красной гвардией башкирский отряд вел переговоры с баймакскими рабочими организациями о создании смешанной русско-башкирской Красной гвардии. Соглашение было достигнуто, и представители обеих сторон были командированы в Орск за получением предметов вооружения, но в этот момент из Оренбурга по настоянию татарских работников дано было распоряжение об аресте руководителей башкирских добровольческих отрядов, которое и приводится в исполнение. Вскоре после этого на месте достигнуто было соглашение об освобождении арестованных, которое, к сожалению, не было осуществлено, так как прибывший из Орска отряд красногвардейцев под командой Баранова (начальник Орской дружины) с этим соглашением не посчитался и расстрелял арестованных (конец февраля 1918 г.), чем сгустил политическую атмосферу.

В основе всего инцидента лежала принятая Красной гвардией на веру клевета татарских работников о совместных якобы действиях Ксе-Курултая с Дутовым. Говорилось даже о существовании тайных соглашений между Ксе-Курултаем и Дутовым, направленных против Советской власти.

Некоторые представители Советской власти мотивировали подчас свое враждебное отношение к башкирам всякого рода историческо-социальными причинами. По отголоскам воспоминаний о беспредельных земельных богатствах башкир в отдаленные времена, – некоторые из них составили себе представление, что и в наше время башкиры, особенно вотчинники, являлись собственниками крупных земельных участков – своего рода помещиками. Отсюда они делали вывод, что башкиры, естественно, не могли быть на стороне Советской власти, провозглашавшей принцип трудового землепользования.[14]

С другой стороны, русское зажиточное крестьянство на местах, напуганное слухами об отобрании у них земли башкирским правительством, также старалось выставить башкир противниками Советской власти, в классовой сущности которой они еще не разбирались. Баймакский инцидент и арест членов Ксе-Курултая вызвал большое возмущение среди башкир. Быстро распространились слухи по всей Башкирии о полной ликвидации автономии и расформировании кантонных и юртовых советов.

В целях установления нормальных взаимоотношений с башкирами Оренбургский Ревком создал в Оренбурге Революционный Башкирский совет из татарских работников, который, однако, не пользовался никаким влиянием на башкир и скоро был ликвидирован татарскими же работниками.

3 апреля 1918 года казаки сделали налет на Оренбург и из тюрьмы освободили арестованных. В числе освобожденных оказались и члены Башкирского Ксе-Курултая.

ГЛАВА VI.

Под властью Дутова и Колчака.

Соглашение с чехами. Формирование башчастей.

После бегства из Оренбурга большинство, членов Ксе-Курултая во главе с Валидовым собрались (в начале июня) в Челябинске, который в это время находился во власти чехов.

Ксе-Курултай объявил о возобновлении своих действий и вошел в переговоры с чехами о признании его последними. Заключенный между чехами и Ксе-Курултаем договор предусматривал условное признание чехами башкирской автономии и право формирования башкирских частей. В договоре было, по требованию чехов, оговорено, что окончательная санкция башкирской автономии должна быть произведена Учредительным Собранием.

После этого договора Ксе-Курултай восстановил Башкирский Военный Совет, который приступил к формированию башкирских войсковых частей.

Необходимо подчеркнуть, что это время является моментом хотя и кратковременного, но полного разрыва Башкирского правительства с Советской властью. Под влиянием репрессий местных советских работников против башкир у членов Башправительства сложилось мнение, что Советская власть является принципиальным врагом Башкирской автономии. Относящиеся к этому времени воззвания правительства к народу призывали его к борьбе с большевиками, как с предполагаемыми посягателями на башкирскую свободу. В одном обращении (июнь 1918 г.), после перечисления действительных и легендарных притеснений башкир и прочих тюркских народов со стороны Красной гвардии – по отношению к большевикам сказано следующее: «Мы опозорим себя перед лицом всего света, если предоставим им полную свободу действий в нашей Башкирии, на нашем Урале. Если мы, башкиры, также как и другие населяющие Башкирию мусульмане, будем их бояться, не прогоним их из Уральских пределов, то мы лишимся всех наших прав на землю и автономию. Поднимайся, башкир, восставай, мусульманин! Стройся в ряды войск! Прояви свою отвагу, смелость и решительность, сбрось с себя лапы, которые на тебя наступили».

К этому же времени должны быть отнесены отдельные попытки Башкирского правительства связаться с существовавшими тогда демократическими (антисоветскими) национальными центрами, как-то: «Совет национальностей» и «Юго-Восточный Совет национальностей».

Усилиями Башкирского Военного Совета до августа 1918 года сформированы были 1-й, 2-й и 3-й башкирские стрелковые полки, во главе со штабом башкирских войск, и впоследствии одновременно с правительством были переброшены из Челябинска в Оренбург, который находился под властью Дутова. В то же время правительство стало собирать башкир-солдат, бывших в старой русской армии, в свои национальные части. К этому времени закончилось формирование пяти башкирских пехотных полков, 1-го и 2-го башкирских конных полков. Кадрами послужили отдельные военные команды, группировавшиеся частью в Сызрани, частью в Баймаке. Кадром для 2-го кавалерийского полка послужили мелкие кантонные конные команды, несшие службу охраны на правах конной милиции; последняя была сведена в один отряд для сформирования 2-го кавалерийского полка. Формирование 2-го кавалерийского полка и 6-го пехотного полка происходило при следующей обстановке.

Дутов совместно с Комитетом Учредительного Собрания распространил свое влияние на всю южную территорию Башреспублики при помощи своих отрядов и расположенного в этом районе казачьего полка под командой войскового старшины Богданова. Поэтому, хотя в Башкирии и были организованы кантонные управления (с военными отделами) и Тюбек-Шуро, – они фактически не были хозяевами своих территорий. Земельные и лесные вопросы, а также вопросы взимания налогов и сборов, разрешались уполномоченным Комитета Учредительного Собрания и земской управой. На этой почве с самого начала пошли трения между Башкирским правительством и Дутовым.

В целях усиления власти местных кантонных управлений и оказания надлежащего отпора разгуливавшим по Башкирии и терроризировавшим башкирское и русское крестьянское население казачьим белым отрядам войскового старшины Богданова – Башкирский Военный отдел поручил Ахмеду Биишеву и Сагиту Мрясову организацию добровольческих отрядов путем посылки своих уполномоченных с кадром комсостава по кантонам. Население весьма охотно пошло навстречу организации отрядов: добровольцы шли со своим оружием, обмундированием и лошадьми и содержались на средства местного населения. За короткое время с июня по октябрь 1918 г., численность добровольцев достигает более 3¹/₂ тысяч человек. Начальники добровольческих отрядов в то же время являлись начальниками гарнизонов данного района.

Дутов, видя в добровольческих отрядах все растушую вооруженную силу внутри Башкирии, принял все меры к дезорганизации и разгону этих отрядов: потребовал отправки их на фронт на усиление и пополнение башкирских действующих частей. Этим Дутов преследовал цель ослабления власти Башкирского правительства.

Последнее, в противовес попыткам Дутова, наоборот стягивало действующие отряды в районе Красной Мечети, где из них приказом Башкирского Войскового Управления от 5 октября 1918 г. №58 формировались 2-й кавалерийский и 6-й пехотный полки, с подчинением их 2-й сводной дивизии. Командиром первого из полков назначен был Ахмет Биишев и второго – Осман Терегулов.

После этого Башкирское Войсковое Управление, опираясь на свои тыловые части (1-й и 2-й кавалерийские и 6-й пехотный полки) стянуло остальные действовавшие под властью Дутова на Актюбинском фронте башкирские части, из которых сформировало первую дивизию (1-й, 2-й, 4-й и 5-й стрелковые полки). В это же время был сформирован штаб Башкирского корпуса (командир – Заки Валидов, начштаба – Илиас Алкин).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: