ПРОШЛОЕ БАШКИРСКОГО НАРОДА 4 страница

Башкирия, как уже указывалось, с давних пор притягивала к себе поселенцев, постепенно захватывавших обширные и никем не измеренные башкирские земли. Это обстоятельство вызывало массу земельных споров и неурядиц, не прекращавшихся до последнего времени.

После известного указа Анны Иоанновны (11 февраля 1736 г.) башкирам было разрешено продавать свои земли. Однако, ввиду массового поступления жалоб и протестов башкир на допускавшиеся при этих продажах злоупотребления и обманы, в 1818 году это разрешение было отменено.

К этому времени относится первая попытка учета башкирских земель, не давшая никаких результатов, так как земли башкирских припущенников при межевании зачастую не выделялись особо, что служило поводом к недоразумениям и распрям. В 1832 году было издано особое положение, которое, подтверждая старинные права башкир на землю, обязывало их удовлетворять землей припущенников, не имевших на ту землю, которую они занимали, законных документов.

Нормы выделения участков были следующие: для мещеряков, тептярей и бобылей, как занимавшихся скотоводством, по 30 десятин, а для татар и русских поселенцев, занимавшихся земледелием, – по 15 десятин на ревизскую душу, (т.е. на мужское население, учтенное по «ревизии»). При этом на каждую ревизскую башкирскую душу должно было остаться не менее 40-60 десятин. Излишек от этого количества башкиры могли продавать, причем эти продажи могли производиться при условии согласия на то 2/3 общества.

При продаже земли кантонные начальники должны были удостоверить, что продажа участка не затруднит отвод припущенникам положенного им количества десятин. Проведение отвода земли припущенникам было возложено на Казенную Палату, но уже в 1834 г. передано Особой Башкирской Комиссии, упраздненной только в 1869 году, когда дело межевания земель было поручено непременным членам Губернского по крестьянским делам Присутствия (башкирские опекуны). С этого времени началась известная «эпопея хищения», длившаяся до 1882 года.

Вслед за крестьянской реформой 19 февраля 1861 года началась реорганизация управления башкирами. В 1863 г. были созданы сельские общества, которые, однако, были поставлены под особый контроль в смысле права распоряжения землей. В 1869 г. производится новая регламентация башкирских земель. Земельные угодия, принадлежавшие определенным обществам, – «башкирские дачи» – были разделены на две категории – многоземельные и малоземельные. К многоземельным дачам были отнесены те из дач, в которых при сохранении за вотчинниками по 40 десятин на ревизскую душу, можно было выделить припущенникам по 30 дес. на душу. Земля была распределена таким образом: прежде всего башкиры-вотчинники получали по 40 десятин на душу (VIII ревизии), затем припущенникам отводилось 30 десятин, по числу душ, поселившихся до 1837 года. Половина этого количества поступала в надел, а другая половина в запас, для дальнейшего наделения. Остатки, которые могли получиться при таком выделении, поступали в распоряжение башкир вотчинников, которые имели право их продавать, при условии, если у них имеется больше чем 15 десятин на мужскую душу.

Таким образом, получились две категории земель, которые не были твердо закреплены за обществами: 1) свободные вотчинные земли (остатки от выделения определенного законом надела припущенникам), которые, при известных условиях, башкиры могли продавать; 2) запасные земли (не предоставленная в непосредственное пользование обществ половина земли, отмежеванной припущенникам), поступавшие в распоряжение б. Министерства Государственного имущества. Эти две категории земли и сделались предметом усиленной скупки, в которой принимали участие как местные администраторы, приобретавшие за бесценок, а иногда даром, огромные участки, так и различные искатели легкого обогащения. С 1871г., когда была разрешена продажа запасных земель, до 1882 г. был расхищен почти весь запасный фонд б. Оренбургской губ. (180.000 дес.) и значительная часть Уфимского фонда (360.000 дес). Свободных башкирских земель с 1869 г. по 1878 г. было скуплено свыше 1.000.000 десятин. Ввиду того, что земли попадали, главным образом, в руки лиц, жаждавших скорого обогащения, хозяйство на вновь приобретенных участках велось хищнически, и ценные лесные массивы беспощадно вырубались. Во время горячки по скупке башкирских земель было признано незаконных сделок на 140.000 десятин, которые были расторгнуты.

В 1882 г. раздача запасных земель на льготных условиях была прекращена, а в 1884 г. была организована скупка башкирских лесов в казну. В административном порядке было предписано выделить по 15 десятин на ревизскую душу башкирам-вотчинникам с отграничением используемых земель («душевых») от свободных и с разделами последних по сельским обществам, и о выделении отдельным домохозяевам земли в частную собственность. На деле точного размежевания душевых и свободных земель произведено не было, а участки, отведенные отдельным селениям, были расположены подчас так далеко от самих селений, что использование земли было крайне затруднительно. Это послужило поводом к усилению сдачи земли в аренду и к стремлению со стороны башкир к продаже своих участков. В последнем отношении известным толчком послужил пресловутый закон Столыпина о выходе на отруба и праве продажи земли, а также немалую роль сыграли операции крестьянского поземельного банка. Этими моментами характеризовался последний этап в длинной истории расхищения башкирских земель.

Последний период можно охарактеризовать, как эпоху «мирной колонизации». В этот период мы не видим никаких организованных восстаний. Имеют место лишь незначительные столкновения местного характера между башкирами и переселенцами-колонистами, обычно возникавшие на почве неудовлетворения петиций башкирского народа и из ряда вон выходящих злоупотреблений. Наиболее типичным из последних являлось применение долгосрочных арендных договоров и злоупотребления при землеустроительных работах.

Долгосрочные арендные договоры обычно в силу давности теряли свою силу, и башкирские земельные лесные участки механически переходили в собственность арендаторов.

Землеустроительные злоупотребления в Башкирии выражались в том, что техники-землеустроители, пользуясь невежественностью и запуганностью башкир, творили произвол. Для них не представляло никакого труда при проведении землеустроительных работ прирезать башкирские земли переселенцам. Такие «справедливые» прирезки являлись неотъемлемой частью каждой ревизии, особенно печальной памяти X.

Таким образом, в течение нескольких веков башкиры потеряли значительную часть своих земельных угодий, и к концу прошлого века явились уже настолько малоземельными, что ведение обычного своего скотоводческого хозяйства было для них весьма затруднительным. Вместе с тем расхищение земель шло гораздо быстрее, чем переход башкир от кочевья к оседлой жизни и к земледелию.

Башкиры горных лесистых районов, имея около околицы своей деревушки дремучий лес, лишены были права пользоваться этим единственным источником своего существования.

Они за «самовольные», в тоже время вынужденные, порубки леса наказывались непосильными штрафами. Отсюда вполне понятно, почему у башкир, почти без различия социальных групп, накоплялось сильное недовольство, возмущение не только против политики захвата бывшего российского правительства, но даже против всего русского переселенчества, ибо фактическими хозяевами насильно и обманно отобранных у башкир угодий оказались русские.

В этом захвате местами принимали непосредственное участие башкирские старшины и кулаки, которые как материально заинтересованные, не гнушались в достижении цели и взяточничеством.

ГЛАВА IV.

Период февральской революции и Керенщины.

На путях к национальному самоопределению.

Февральская революция выбросила башкирские трудовые массы на арену активной социальной борьбы. Органы Временного правительства и земские управы на территории Башкирии стали заполняться кадетами, эсерами и меньшевиками. Представители этих политических партий стремились проводить в жизнь свои программы – и в своей деятельности очень мало обращали внимания на специфические условия развития башкирского хозяйства и культурно-бытовые стремления башкир. Среди крестьян-башкир первым вопросом, который должна была разрешить революция, – был аграрный вопрос. Башкиры думали, что революция должна им вернуть насильственным и обманным образом похищенные у них казной, помещиками, заводами и некоторыми слоями переселенцев-колонизаторов земли и угодия. В этих целях они неоднократно обращались за справедливой помощью к земским управам и органам власти. Последние не предпринимали буквально никаких мер к удовлетворению требований башкир. Наоборот, они стояли на защите интересов дворян-помещиков, кулаков-переселенцев и даже умышленно создавали условия для просачивания в Башкирию новой волны русских переселенцев, организовывая этим путем новые захваты башкирских трудовых земель.

Неудовлетворение требований и нужд башкир земскими управами и органами власти Временного правительства натолкнуло их на мысль о необходимости организации национальной власти в Башкирии, чтобы через нее, в соответствии с хозяйственным укладом населения края, разрешить исторически наболевший земельный вопрос. Таким образом зародилась идея национального самоопределения башкир.

Башкирское население было крайне отстало в экономическом и культурном отношении. В нем не было выкристаллизованных социальных групп противостоящих друг другу, и поэтому противоречия интересов разных классов еще недостаточно созрели.

Безразличное отношение представителей кадетов, эсеров и меньшевиков к неотложным нуждам башкир невольно способствовало башкирам без различия групп объединиться воедино и открыто выступить со своими экономическими и политическими требованиями. Таким образом, почти совсем сгладились антагонистские линии между социальными группами башкирского населения. Главным проводником в массы идеи самоопределения башкир явилась башкирская мелкобуржуазная и трудовая интеллигенция. Она мобилизовала все силы своей нации.

Уфимский Крестьянский Съезд 1917г.

Весной 1917 года в Уфе был созван Губернский Крестьянский Съезд. Эсеры играли доминирующую роль, и русское крестьянство оказалось на их стороне. Башкиры тут выступили с определенной программой по земельному вопросу. Она была представлена в форме заявления, сделанного на этом Съезде представителем Башкирской фракции Мансуром Халиковым.

«Мы, башкиры, не согласны ни с социализацией земли, каковую постановил Съезд, ни с национализацией, каковая выдвинута демократами. Не только наша земля должна оставаться у нас, но и должно быть возвращено все то, что обманно или насильно было отобрано у нас (земельные, лесные и водные угодья)».[11]

Следовательно требование башкирской фракции, выразившей настроение башкирского общества того времени, сводилось к тому, что земли, отобранные в разное время всякими способами, прежде всего должны быть возвращены башкирскому народу, как национальная собственность. По вопросу распределения земель в это время не было никаких определенных решений. Программа отвергала социализацию и национализацию земли. Впоследствии с подобными декларациями башкирская мелкобуржуазная интеллигенция не раз выступала на крестьянских съездах башкирского края.

Первый Всероссийский Мусульманский Съезд в Москве.

Этот же вопрос явился предметом обсуждения Первого Всероссийского Мусульманского Съезда в Москве 10 мая 1917 года. Он был созван по инициативе российских мусульманских кадетов, эсеров и меньшевиков, с согласия Временного правительства и отражал идеологию, главным образом, татарского торгового промышленного класса, поддержанного татарским духовенством. Главными вопросами обсуждения были: форма государственного строя, национальный и земельный вопросы.

По вопросу государственного строя – Съезд в своем решении был единодушен. Большинством было одобрено избрать формой государственного строя – буржуазно-демократическую республику.

По национальному вопросу Съезд распался на две группы:

унитаристы, стоявшие за национально-культурную автономию всех мусульман внутренней России и Сибири (вне территории), и федералисты (башкиры, киргизы, туркестанцы и кавказцы), высказавшиеся за провозглашение национальных территориальных республик в составе Российской Демократической Федеративной Республики, допуская при этом внутреннюю конфедерацию этих Республик.

По аграрному вопросу было принято следующее постановление:

«Вся земля (казенная, кабинетская, монастырская и частная) должна перейти в руки самого народа; закон частной собственности на землю, продажа и покупка земли – должны быть уничтожены».[12] Но 50 делегатов (башкир) Съезда внесли следующее заявление: «Мы нижеподписавшиеся участники 1 Всероссийского Мусульманского Съезда, делегаты 2-миллионного башкирского народа, обсудив принятое Съездом постановление по аграрному вопросу и рассмотрев его с точки зрения национальных и бытовых условий башкирского народа, нашли необходимым заявить, что разрешение земельного вопроса в пределах Башкирии остается открытым до 1 июля, т.е. до созыва Башкирского Съезда в Оренбурге, в здании Караван-Сарая, являющемся национальным имуществом башкир. Созыв этого Съезда поручается бюро в составе: 1) С. Мирасова, 2) Б. Джагфарова, 3) 3. Валидова, и это Бюро будет считаться «Башкирским Областным Бюро».

Таким образом, на этом Съезде башкирская делегация, во главе с 3. Валидовым, совершенно определенно заявила, что башкирский народ добьется своего территориального самоопределения и лишь после этого своими усилиями разрешит аграрный вопрос, применительно к требованиям и нуждам башкирского хозяйства.

Здесь же на Съезде впервые был заслушан проект осуществления башкирской территориальной автономии в пределах «Малой Башкирии».

1-й Башкирский Съезд.

Во исполнение директив, данных башкирской делегацией Всероссийского Мусульманского Съезда, Башкирское Областное Бюро 19июля 1917 года созвало в Уфе 1-й Башкирский Съезд. На Съезде присутствовали до 70 представителей различных социальных групп башкир: Уфимской, Оренбургской, Самарской, Пермской и Челябинской губерний. Преобладающим большинством участников Съезда являлась мелкая буржуазия и интеллигенция.

На этом Съезде рассматривались следующие вопросы:

доклад временного Бюро, способы управления Башкирией, установление административных единиц, организация войска, вопрос войны и женский вопрос.

Съезд выработал и принял следующую декларацию:

«Коренная родина башкир – Уральский край – с давних незапамятных времен был колыбелью башкирского народа. Башкиры еще не забыли даров своей родины, с которыми они связаны материально и духовно, воспевая их в своей литературе, и среди которых они сумели жить полунезависимо как до русского подданства, так и после него до середины XVIII века, т.е. до усиленной колонизации Башкирии. Теперь в свободной республиканской России эта башкирская земля должна освободиться от опеки других народов.

Устранение печальных последствий материального, политического и морального гнета, сохранение башкирского единства в среде других тюркских народов, процветание башкирского края в пределах его национальных границ – абсолютно зависит от владения башкирами своей родиной и получения национально-политической автономии одновременно с автономией других смежных тюркских народов на востоке и юго-востоке».

По вопросу административного устройства Съезд принял следующее мотивированное постановление:

«Башкиры по характеру своего языка отличаются от других мусульман, населяющих башкирский край. Обладая землями и водами, они не пользуются справедливой долей средств, поступающих в земские управы от налогов, взимаемых последними с населения края.»

«Ввиду окружения различными другими национальностями, башкиры были лишены возможности развить свое национальное хозяйство, как остальные народы, поэтому для обслуживания нужд башкирских волостей должны быть организованы особые районные земские управы; в случае же обслуживания нужд башкирских волостей общими управами, интересы башкир в должной мере не будут защищены. Поэтому необходимо, организуя самостоятельные башкирские волости и районы, действовать в дальнейшем самостоятельно в производстве выборов в представительные органы и в области всех остальных мероприятий и проч.».

По военному строительству было одобрено постановление Казанского Мусульманского Военного Съезда о необходимости организации самостоятельных национальных войсковых частей, но с оговоркой, что башкирские национальные полки должны быть сформированы отдельно. Вместе с тем, было признано, что империалистическая война, начатая из-за жадности старого правительства и служащая только помехой для всех народностей, должна быть прекращена без аннексий и контрибуций.

По женскому вопросу вынесено решение, – что женщины должны участвовать в выборах и быть избираемыми наравне с мужчинами. Также должна быть усилена культурно-просветительная работа среди них.

Одновременно Съездом было признано необходимым образовать национальный фонд из сумм, находившихся при различных учреждениях, но принадлежавших башкирам.

В заключение Съезд для проведения в жизнь принятых им постановлений избрал Башкирский Центральный Шуро (Совет) в составе 13 человек, который должен был создать Тюбек-Шуро (Районные Советы) и посредством их стремиться осуществить постановления Съезда. Этот Съезд явился вторым этапом на пути к осуществлению национальной автономии.

2-й Башкирский съезд.

25 августа 1917 года был созван в Уфе 2-й Башкирский съезд. На нем обсуждались: отчетный доклад Башкирского Центрального Шуро о его деятельности, выборы в Учредительное Собрание и вопросы большего уточнения способов управления.

Состав этого Съезда был почти аналогичен составу первого.

На Съезде был вынесен ряд постановлений, в том числе наиболее важными оказались: надлежащая подготовка к выборам в Учредительное Собрание по самостоятельным башкирским спискам, укрепление существующих и доорганизация Тюбек-Шуро во всех башкирских районах.

Состав Башкирского Центрального Шуро был переизбран и в него попали следующие лица: председатель – Ш. Манатов, члены – 3. Валидов, С. Атнагулов и другие.

Шуро энергично приступил к проведению постановлений 2-го Башкирского Съезда и к подготовке объявления Башкирии территориально автономной.

В одном из своих воззваний к башкирскому народу Центральный Шуро указал, что он будет вынужден считать те районы, которые до начала ноября 1917 года не создадут Тюбек-Шуро, не сочувствующими идее самоопределения башкирского народа и защиты его земельных интересов.

Организация Тюбек-Шуро и выборов в Учредительное Собрание проводилась Башкирским Центральным Шуро в ударном порядке.

Его руководители стремились оформить автономию Башкирии до открытия Учредительного Собрания с тем, чтобы заставить его санкционировать автономию, как совершившийся факт.

Руководители Башкирского национального движения, недовольные политикой Временного правительства, так как последнее откладывало созыв Учредительного Собрания и не осуществляло самоопределения национальностей, отказались поддерживать правительство Керенского, что видно из Указа (Фарман) №1 Башкирского Центрального Шуро всему башкирскому народу, разосланного башкирским районным и уездным советам, от 11 ноября 1917г.: «Вы, башкиры, возложили на ваш Центральный Совет слишком тяжелые обязанности. Вы поручили Центральному Совету восстановить войсковые части (эскадроны), потерянные вами полвека тому назад. С этим вопросом представитель Центрального Совета заходил в военную часть Керенского. Однако, вопрос не был разрешен. Вы не соглашались с существующим административным делением Башкирии на губернии, уезды и волости, и также выражали ваше недовольство земствами, связывающими вас с чужими, где-то далеко расположенными русскими городами. Поэтому вы требовали учреждения на башкирских территориях отдельных районных земств. Через эти последние вы предполагали все свои налоги расходовать на себя и свои нужды, и также проложить путь к своей территориальной автономии. Ваши представители с этим вопросом посетили министерство Авксентьева, их ходатайство принято не было.

Все башкирские земли вы требовали передать в ведение Башкирского Главного Земельного Комитета, и затем, на Лесном Съезде, вы ставили требование все лесные богатства передать в ведение того же Комитета. Дело это было направлено в министерство Чернова, который оставил его без внимания. Затем вы поручили Центральному Совету истребование обратно в собственность башкир всего имущества и сумм, принадлежавших ранее башкирам. И с этим вопросом обращались к тем же министрам. Эти вопросы также все откладывались... Министры Керенского, наряду с другими вопросами, любили откладывать на время до созыва Учредительного Собрания и все совершенно бесспорные права отдельных национальностей. Благодаря всему этому, политика правительства Керенского нанесла серьезный ущерб башкирскому делу. Поэтому после падения Керенского – башкиры и башкирские солдаты (войска) ни в коем случае не могут стоять за восстановление правительства Керенского, если бы даже и стояли на одной платформе с другими национальностями в общероссийской политике. Башкиры и башкирские войска могут и должны стоять за такое правительство, которое признаете полном объеме права отдельных национальностей и ставит себе целью – проводить в России реформы на основе полного признания прав национальностей, однако, способные установить твердую власть и порядок».

ГЛАВА V.

Октябрьская революция в Башкирии.

Объявление автономии.

Наступил октябрь 1917 года. Организованный пролетариат центральных городов захватил власть и создал Советы. В Башкирию дошла декларация Совета Народных Комиссаров о праве свободного самоопределении трудящихся масс угнетенных царским правительством национальностей. С 15 ноября 1917 года Башкирский Центральный Шуро объявил Башкирию территориально-автономной и послал председателю Совнаркома В.И. Ленину приветственную телеграмму. Последняя на телеграфе была задержана Оренбургским губернским комиссаром Временного правительства Архангельским (в то время Оренбург еще находился во власти Временного правительства). После этого в одной из Оренбургских газет (от 21 ноября) Архангельским было напечатано следующее объявление:

«Председатель Башкирского Центрального Шуро Шариф Манатов объявляет районы Уфимской, Оренбургской, Самарской и Пермской губерний, населенные башкирами, федеративной частью Российской республики. По этому поводу он (Манатов) телеграфировал всем городам. Извещаю жителей Оренбурга: мусульманская часть населения города Оренбурга никакого отношения не имеет к объявленной Башкирским Центральным Шуро автономии мусульман, Областной Мусульманский Шуро (Совет) и Мусульманский Военный Комитет не присоединяются к объявлению территориальной автономии. Областной Мусульманской Шуро и Мусульманский Военный Комитет, придерживаясь другого взгляда, желают только культурно-национальную (вне территории) автономию. По этому поводу мне сделано особое сообщение представителями Областного Мусульманского Шуро и Мусульманского Военного Комитета. Таким образом, мусульманская часть населения города Оренбурга и служащий для нее руководителем Областной Мусульманской Шуро осуждают сепаративные от Временного правительства действия одной лишь части населения Оренбургской губернии (NB. Подразумеваются башкиры. Автор.) и в том числе ее сношения с Лениным. Комиссар Архангельский».

Башкирский Центральный Шуро, объявив территориальную автономию башкирского народа, принял меры к ускорению созыва Всебашкирского Учредительного Собрания – «Курултая», который открылся в Оренбурге 8 декабря 1917г., закончив свою работу до 20-го числа того же месяца. В политическом отношении Курултай распадался на три группы. Первая из них, возглавляемая З. Валидовым и Манатовым, не отражала интересов какой-либо определенной экономической группы башнарода, а являлась выражением общего стремления башкир к национальной независимости. Она состояла из представителей самых разнообразных слоев башкирского населения (крестьян, интеллигенции и прогрессивных мулл). Она стояла за территориальную независимость Башкирии и за возвращение башкирам их исторических земель, и мало интересовалась вопросами строительства Российской республики вообще.

Вторая группа – солдаты-фронтовики и часть башкирской трудовой интеллигенции – придерживалась большевистской ориентации. Эта группа требовала национального территориального самоопределения башкирского народа на основе отмены частной собственности вообще и национализации земли. Она имела в Курултае меньшинство и поэтому ее влияние оказалось незначительным.

Третья группа – представители татарского торгово-промышленного капитала, городской интеллигенции и татарского офицерства (пантюркисты, панисламисты), заинтересованная в дальнейшей эксплоатации трудовых слоев тюркских национальностей и в этих целях упорно проводившая принцип непризнания башкир, как отличного по своим бытовым, этнографическим особенностям народа (от татар), под флагом объединения «интересов всех мусульман» внутри России и противопоставления таковых (якобы) интересам русского населения, отрицала целесообразность территориального национального самоопределения башкир. Она требовала для них лишь культурно-национальной автономии или же, в крайнем случае, осуществления проекта Идель-Уральского Штата, преследующего цель объединения тюркских народностей и племен, заселяющих эти местности; основой государственного строя бывшей Российской империи она выдвигала принципы буржуазной демократии. Эта группа называлась «фракцией областников».

Курултай рассматривал весьма разнообразные вопросы, но основными из них оказались: санкционирование объявленной Центральным Башкирским Шуро территориальной автономии башкирского народа, земельный вопрос, организация органов власти, военное строительство, внешние сношения и выбор правительства.

При обсуждении вопроса о санкционировании объявленной автономии участники Курултая разделились на два резко очерченных крыла. Подавляющее большинство стояло за утверждение автономии и состояло из вышеуказанных двух первых башкирских групп; таким образом, в этом вопросе было достигнуто полное единодушие между ними. Другое крыло (незначительное меньшинство, опиравшееся на свою вооруженную силу) составили «областники». Они категорически высказались против автономии башкирского народа и даже против созыва самого Курултая, осуждая это действие башкирского народа, как вредное сепаратное выступление, мешающее идее объединения мусульман внутри России и Сибири на основе культурно-национальной автономии.

Первое же заседание Курултая (8 декабря 1917 г.) голосами двух башкирских групп установило границы Автономного Башкурдистана, в основу которых были положены данные об исторических башкирских землях. Областники голосовали против утверждения автономии. В состав так называемой «Большой Башкирии» должны были войти: вся Уфимская губерния, части Оренбургской, Пермской и Самарской. Однако, распространение автономии на всю намеченную территорию было признано преждевременным, и «Временные Правила» по управлению Автономным Башкурдистаном (январь 1918 г.) предусмотрели автономию только в пределах «Малой Башкирии». Ее территорию образовали: 1) кантон, состоящий из 10 волостей Оренбургского уезда (впоследствии Джетировский); 2) Кипчакский кантон (Оренбургский уезд); 3) Усерганский (тоже); 4) Бурзяно-Тангауровский (Орский уезд); 5) Тамьян-Катайский (Верхнеуральский); 6) Куваканский (Троицкий уезд – впоследствии слился с предыдущим), 7) Барын-Табынский (Шадринекий уезд Пермской губ., впоследствии Аргаяшский); 8) Ичкин-Табынский (Челябинский уезд Оренбургской губ., впоследствииЯланский); 9) Токчуранский (Оренбургский уезд и Бузулукский уезд Самарской губ.). Эта территория составила основное ядро Башкирии, к которому затем сделали ряд прирезок.

В земельном вопросе башкирские группы разошлись. Левая ориентация выдвинула предложение о запрещении продажи земли, т.е. отмену института частной собственности на землю, но это предложение было отклонено большинством Курултая. Была принята следующая декларация: «живущие на территории Башкирской республики без различия религии и национальностей пользуются землей, лесом и водами на одинаковых правах с башкирами».

По остальным вопросам Курултай принимал решения в духе постановлений первых двух Башкирских съездов.

Нужно отметить, что татарская фракция «областников», непримиримо настроенная к самоопределению башкирского трудового народа, сначала старалась не допускать созыва Курултая, а впоследствии, в дни Курултая, – различными способами скомпрометировать идею самоопределения башкирского трудового народа, имея конечной целью даже разгон самого Курултая. Вся эта работа фракции «областников» проводилась по директивам «Миллят Меджилиса» (Национальное Собрание Мусульман России, организованное Первым Всероссийским Мусульманским съездом, имевшим место в мае 1917 года в Москве) и Всероссийского Мусульманского Военного Шуро, преследовавших цели объединения всех мусульман России и Сибири, без различия племен, в том числе и башкир, на основе только культурно-национальной автономии, в худшем случае допуская территориальное самоопределение мусульманских национальностей по проекту Волго-Уральского штата, – куда должны войти области, населенные татарами, мещеряками, башкирами и киргизами.

Попытки фракции «областников» провалились, и Курултай продолжал свою работу.

16 декабря 1917 года представители фракции «областников», видя бесплодность своих попыток к срыву работ Курултая, начали агитацию против последнего среди солдат Первого Мусульманского полка, расположенного в городе Оренбурге и подчиненного в оперативном отношении Дутову, а в административно-политическом – Всероссийскому Мусульманскому Военному Шуро через его Оренбургский Мусульманский Военный Комитет. Солдаты этого полка состояли преимущественно из башкир, остальные из татар, а командный состав исключительно из татарских офицеров, приверженцев «Миллят Меджилиса» и Мусвоен-Шуро. На полковом собрании представители «областников» и Оренбургского Мусульманского Военного Комитета агитировали за разгон Курултая вооруженной силой. Однако, контрвыступление представителей фронтовиков башкир – участников Курултая привело к тому, что вместо участия в вооруженном разгоне Курултая солдатская масса избила агитаторов (были избиты представители Казанского Мусульманского Военного Окружного Комитета: Мухамет Тагиров и Председатель Оренбургского Комитета Абдулбаширов Сахиб Гирей) и выгнала их из собрания. Башкирские солдаты, на том же собрании, организовав свой собственный Военный комитет, отделились от татарской части полка и стали защитниками идеи самоопределения.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: