Скулеж, писк и хныканье

Звуки самой высокой тональности, издаваемые собаками, интерпретируются англичанами как скулеж или хныканье. Такая тональность имеет свое значение: ноющий хочет, чтобы слушатели приблизились к нему, и показать им то, что вызывает у него опасение. Эти звуки издают и щенки, желая сообщить, что находятся в мирном настроении или чего-то требуют. Скулеж предполагает отсутствие угрозы. Он выражает также зависимость и нужду в чем-либо.

Исследователи поведения животных находят, что эти короткие высокие звуки имеют свою специфику. Их издают молодые особи большинства живущих на планете позвоночных, будь то волк, медведь, аллигатор, цыпленок или утка. У них есть две важных особенности. Во-первых, их очень легко услышать и вычленить из других звуков окружающей среды. Во-вторых, местоположение источника подобных звуков довольно трудно определить. Обе особенности чрезвычайно важны для общения между матерью и ее потомством. Мать должна слышать сигналы, которые подают малыши. Однако сигналы не должны выдать место, где скрыт помет, потенциальному хищнику. То, что местоположение по звуку определить трудно, не является проблемой для матери, которая точно знает, где она оставила детей.

У щенков действительно очень простой языковой код. Чем громче и чаще скулеж и хныканье, тем выше необходимость в общении. Скулящие щенки пытаются сообщить о своих потребностях. Они могут хотеть есть или общаться, или играть. Скулеж может быть вызван физическими ощущениями, например, полным мочевым пузырем. Если он игнорируется, то становится более интенсивным и частым, пока щенок не поймет, что никто не собирается отвечать ему.

Жалобное и несчастное («Я хочу» или «Мне надо») скуление повышается к концу фразы. Звук достигает такой высокой частоты, что начинает походить на скрип мела по классной доске и может вызвать такие же неприятные ощущения. В самом громком своем варианте он очень похож на лай и визг одновременно. Звук настолько неприятен, что его невозможно проигнорировать, он не дает уснуть. Так что это надежное средство привлечения внимания.

Мы можем отличить упомянутый выше звук от скулежа, вызванного волнением. Звук, издаваемый при волнении, похож на скулеж, но он издается с перерывами в несколько секунд. К концу фразы тональность звука понижается или он просто исчезает без изменения тональности, так что не вызывает у слушателя такого дискомфорта, как скулеж щенка. Кроме того, такой скулеж сопровождается специфическими движениями тела. Следуют взгляды на хозяина, затем вращение в небольшом танце, собака может взглянуть то в глаза хозяину, то на дверь, если ожидает прогулки, или, возможно, она сначала смотрит на хозяина, а потом на буфет ил и миску, если ожидает обеда. Мой ретривер Один будет издавать частые звуки, сначала пристально глядя на меня, а затем переводя свой взгляд на полку, где я оставляю летающую тарелку (фрисби), и вновь глядя на меня. Значение такого поведения очевидно, он будто говорит: «Пойдем, захватим фрисби и поиграем».

Взрослые собаки используют подобные звуки при определенных обстоятельствах. Когда взрослая особь использует «щенячьи слова», она хочет казаться меньше, быть похожей на щенка в присутствии собаки-лидера или угрожающего животного. Эти детские звуки говорят слушателю: «Я маленький и слабый, я не угроза». Они также могут быть просьбой о помощи.

Мягкое хныканье. Это один из самых душераздирающих звуков, издаваемых собакой. Он означает: «Я поранился!» или «Я боюсь!» Человек чаще всего слышит его в кабинете ветеринара, когда собака страдает или когда находится в новом месте, которое пугает ее. Часто при этом собака отводит глаза, чтобы избежать визуального контакта с окружающими и показать, что она испугана. Удивительно слышать от взрослого животного звук, похожий на жалобное мяуканье, издаваемый маленькими щенками, когда они голодны, замерзли или обеспокоены. Факт, что взрослый хищник изображает испуганного щенка, — ясный признак физического или психологического испытания, которому подвергается собака.

Стон или стон с йодлем. Этот звук можно передать так: «йовел-вовел-овел-вовел». Он подается в более низкой тональности, чем скулеж или хныканье, но тональность повышается к середине или концу фразы. Это звук ожидания, собака волнуется и ждет, когда ее заметят. Она говорит: «Я взволнован!» или «Пойдем!», обычно собака подает его, когда ждет, что произойдет то, что она любит. По неясным причинам некоторые собаки используют еще один звук, означающий те же самые эмоции. Я называю его «зеванием-завыванием». Из названия понятно, что это один из видов воя (немного более высокой тональности, чем типичный вой), смешанный со звуком, похожим на зевок, выходит что-то вроде хриплого «хуууууууаххууууу». Я понятия не имею, почему некоторые собаки выбирают стон с йодлем, тогда как другие используют зевание с завыванием или даже беспокойный скулеж, чтобы выразить ожидание чего-то приятного.

Визги отличаются от лая высокой тональностью и содержат элементы воя, соединенного с лаем. Большинство людей отмечает, что визги собак очень неприятны.

Одиночный визг или очень короткое высокое гавканье. Это эквивалент человеческого крика «Ай!» (или какого-нибудь короткого ругательства) в ответ на внезапную Неожиданную боль. Его может издать щенок, когда мать наказывает его. Визг после сильного укуса во время игры обычно прекращает раунд игровых боев щенков, это один из методов, которым щенков учат ослаблять или не применять укус в течение игры или во время других контактов с членами стаи или помета.

Несколько визгов. Очевидный сигнал, означающий: «Я ранен!» или «Мне очень страшно». Это ответ на серьезную опасность или боль. Ряд повторяющихся визгов можно услышать, когда собака убегает после драки от серьезной угрозы или после болезненного столкновения. В таких обстоятельствах другие собаки — участники инцидента не будут преследовать подавшего этот звук. Очевидно, этот визг читается как признак сдачи позиций. Звук обычно предотвращает дальнейшую агрессию — после того как собака сдалась, агрессия больше не нужна.

Крики

Этот звук напоминает многим смесь крика ребенка, испытавшего сильную боль или панику, и длинного визга. Звуковые взрывы повторяются с промежутком в несколько секунд. Этот звук собака издает, испытав очень сильную боль или испугавшись того, что представляет угрозу для ее жизни. Такой звук безошибочно свидетельствует о беде, хотя сложно понять, кто именно издает его. Я слышал такой крик несколько раз в своей жизни. Однажды я принял его за плач ребенка, попавшего в беду, и понесся через строительную площадку, чтобы помочь. Звук передает такую муку, что я был бы счастлив никогда не услышать его снова.

В прочных стаях в природе или в семьях, содержащих несколько собак, услышав такой крик, все остальные собаки бегут к товарищу, издавшему его. Это не говорит об их смелости или о том, что они хотят поддержать товарища, сигнализирующего о тревоге. Они приближаются осторожно на случай, если рядом окажется хищник, привлеченный криком их товарища по стае, и станет опасностью для остальных.

Но крик о помощи смертельно опасен в присутствии незнакомых собак. Крик животного, боящегося смерти, может вызвать хищническую реакцию в другой собаке. Он заставляет чужака напасть на кричащую собаку. Это не признак злобы. Нужно помнить, что собаки — охотники. Для них крик — это голос раненого животного. Признак добычи, раненой и уязвимой, инициирует быстрое нападение. Тот факт, что по таким крикам нельзя определить, подает ли их собака или другое животное, по-видимому, увеличивает вероятность нападения.

Я видел подобную ситуацию рядом с выставкой собак. Человек вел малинуа (бельгийскую овчарку с короткой шерстью, похожую на немецкую) на поводке к зданию, где проводилась выставка. Поблизости припарковался фургон, водитель вышел и открыл заднюю дверку. Прежде чем он успел что-то сделать, из машины выскочил красивый белый кобель самоедской лайки. К несчастью, собака приземлилась именно в том месте, где кто-то оставил разбитую бутылку. Острое стекло порезало лапу самоеда, и он начал кричать. Малинуа, до сих пор спокойный, ни разу не проявивший агрессии ни к одной встретившейся ему собаке, внезапно рванул вперед, выдернув поводок из рук хозяина. К тому времени, когда собак разняли, у самоеда текла кровь не только от пореза стеклом, но и от укусов малинуа. Крик неизвестного животного заставил хищника нападать.

Люди должны научиться внимательно относиться к крику, так как это важный сигнал, свидетельствующий о собачьей ссоре. Вообще я советую людям не вмешиваться в конфликт Двух собак. Есть правила и ритуалы, используемые собаками, чтобы выяснить вопросы социальной иерархии, дележа территории и своих вещей. Поединки проходят согласно этим правилам, до кровопролития доходит редко, за исключением случайных покусов ушей или незначительных царапин. Если собаки показывают зубы и издают рык борьбы (такое громкое непрерывное рычание, иногда со звуками, походящими на крик человека «Эй!»), то это обычный спор. И если их оставить в покое и позволить самим решить между собой свои споры, борьба закончится быстро и без насилия. Обычно одна из собак отступает и демонстрирует, что сдается. В таком случае инцидент исчерпан. Но иногда случается, что плохо воспитанная собака не понимает покорных жестов другой собаки и игнорирует сигнал остановить борьбу. Она продолжает битву, и тогда противник начинает кричать. В таких обстоятельствах нужно остановить драку, иначе побежденный может быть сильно ранен или даже убит.

Остановить драку собак непросто. Не пытайтесь влезать между дерущимися собаками, чтобы разделить их. Это помещает вас в эпицентр опасности. Королева Англии Елизавета Вторая убедилась в этом на собственном опыте, когда пробовала разнять двух своих дерущихся корги. Потом ей потребовалось наложить швы на руку. Королевский дрессировщик собак позже объяснил, что ей следовало сделать. Он сказал, что она могла бы взять один из серебряных подносов и громко ударить им об пол. Такой отвлекающий маневр может остановить драку на время, достаточное, чтобы взять обеих собак под контроль. Ведро воды, вылитое на драчунов, или брандспойт подействуют точно так же. Я нашел, что одеяла, накинутые на каждого из дерущихся (только не одно одеяло, накинутое на обоих!), или одно одеяло, наброшенное на агрессора, остановит борьбу и уменьшит вероятность того, что покусают вас, хотя при этом само одеяло или пальто могут быть испорчены. Вопли и крики не помогут, поскольку собаки воспринимают их как лай или рычание, означающее, что вы собираетесь присоединиться к борьбе на той или другой стороне.

Другие звуки

Собаки издают и другие звуки. Некоторые из них определенно не являются сигналами. Самые очевидные из этих звуков — пыхтение.

Пыхтение. Характерный звук одышки собаки — с открытым ртом и высунутым языком — проистекает из основной физиологической потребности. Это способ восстановления температурного режима тела. Выделение влаги через язык и рот охлаждает собаку. Люди достигают такого же результата, потея. Испаряющаяся с нашей кожи влага охлаждает наше тело. Собаки не могут потеть, как люди или лошади. Единственное место, где у собаки выделяется пот, — подушечки лап, поэтому перегревшаяся собака оставляет влажные следы на полу.

У людей от напряжения, беспокойства или волнения может подняться температура тела. Поэтому люди, находящиеся в такой стрессовой ситуации, потеют. У собак дело обстоит несколько иначе. Если собака не совершает активных действий, не лежит в жарком месте, но начинает энергично дышать, это означает, что она испытывает волнение (из-за каких-либо положительных или негативных обстоятельств). Хотя она не передает нам привычного сообщения, мы можем прочитать этот сигнал как: «Я готов!», «Пойдем!» (особенно если есть влажные следы на полу), «Я хорошо поработал и немного перенапрягся».

Вздохи. Эти звуки — простое выражение эмоций. Их можно перевести, если внимательно посмотреть, что происходит. Вздохи обычно издает лежащая собака, а точнее — положившая голову на передние лапы. Они могут иметь два значения в зависимости от выражения собачьей морды. С наполовину закрытыми глазами — признак удовольствия, что-то вроде «Я доволен и собираюсь побыть тут». Это можно заметить, когда собака только что поела или когда любимый хозяин вернулся, и собака улеглась на полу возле ног владельца.

Если же собака укладывается со вздохом и полностью открытыми глазами, это меняет значение звука. Теперь вздох — признак разочарования. Ожидаемого не произошло, и вздох означает: «Я сдаюсь!» Вы можете наблюдать это, когда собака бродит вокруг стола, где едят люди, в надежде получить подачку. Если люди заканчивают есть и собаке становится очевидно, что никакого кусочка уже не перепадет, вы можете услышать такой вздох, при этом глаза у собаки открыты. Если мой пес Один хныкает, чтобы заставить меня принести его игрушку с полки и выйти поиграть с ним, и чувствует, что я не отвечаю, то он успокаивается, ложится под моим рабочим столом с характерным вздохом разочарования. Собака моей дочери Бишоп выражается более решительно. Когда его просят успокоиться или уйти, или сделать то, что он находит раздражающим, он издает звук, который можно назвать вздохом с фырканьем. Мы переводим его: «Ну хорошо!»

Учимся говорить

У представителя каждого вида есть врожденная способность, или предрасположенность, научиться понимать или воспроизводить язык или коммуникативное поведение собратьев по виду. Человеческий язык является наиболее сложным, таким образом, мы, вероятно, имеем самую сложную форму генетической предрасположенности. Развитие языка у ребенка — почти волшебное соединение этой предрасположенности и языка окружающей его среды. К примеру, обычный выпускник средней школы знает приблизительно 80000 слов. Если предположить, что мы начинаем осваивать слова в возрасте одного года, то получается, что в год мы запоминаем 5000 слов — это тринадцать выученных слов в день. Самый удивительный аспект изучения языка — не только приведенные числа, но и то, что по большей части ребенок учит его в свободное от уроков время. Это очевидно, поскольку дети, проживающие в местах, где вообще нет школ, достаточно хорошо говорят на родном языке. Дети стараются подражать звукам того, с кем они проживают. В десять месяцев, когда ребенок еще только лопочет, он начинает издавать звуки, позволяющие лингвисту узнать язык, На котором говорят в его домашней среде. Другими словами, дети, проживающие в доме, где говорят по-английски, лопочут на английском языке, а проживающие в китайской семье лопочут по-китайски.

Прекрасный пример того, как быстро дети усваивают язык и языковое поведение, показывает случай, произошедший в октябре 1920 года, когда христианский миссионер преподобный Дж. А. Л. Сингх совершал одну из своих обычных экспедиций для спасения душ в Западной Бенгалии. Он собирал язычников из соседних деревень, обычно желающих добровольно послушать его проповеди в перерывах между охотой. В деревне Гудамури ему рассказали странную историю о манушпхагд — человеке-призраке, замеченном несколько раз в предыдущие годы. Обычно он показывался в компании волков, выходивших из большого термитника, который они использовали как логово. Преподобный Сингх решил обыскать место вокруг термитника, и вскоре после наступления темноты он увидел странное существо. Оно имело тело человека, лицо, похожее на человеческое, голова казалась большим шаром (шар, как оказалось позже, был колтуном спутанных волос). Чуть позже вышло еще одно существо — точно такое же, как это, только меньших размеров. Когда Сингх предложил срыть термитник, местные жители отказались. Они боялись, что потревоживший «призраков» мог в качестве возмездия получить проклятие на себя и всю деревню. Тогда священник пошел в другую деревню, где не знали об этой истории, и нашел нескольких желающих поработать.

Утром 17 октября насыпь была раскопана. Как только начали рыть, два волка выбежали оттуда и скрылись в джунглях. Третья (волчица) хотела защищать логово. Преподобный Сингх позже говорил, как опечалило его то, что они вынуждены были убить волчицу. В логове нашли двух волчат и двух человеческих детей. Старшей девочке было около восьми лет, назвали ее Камалой, а младшей — приблизительно два года, назвали ее Амалой. Амала через год умерла, а Камала дожила до восемнадцати лет.

В контексте данного исследования интересно поведение детей. В дополнение к ходьбе на четырех конечностях они имели и другие волчьи повадки: фыркали на все, что им давали, а ели и пили только из блюдец на полу. Они предпочитали сырое мясо, рычали или ворчали и огрызались на любого, кто близко к ним подходил, пока они ели. Если они были испуганы, то отбегали, огрызаясь и оскаливаясь. Когда Камала привыкла к новой среде, она иногда стала носить игрушку во рту и бегала с ней, как бегают собаки, играя друг с другом. Она, казалось, пыталась позвать остальных поиграть в собачьем стиле.

Вначале Сингх сообщил, что девочки немы, он подразумевал, что они не говорили ни на каком человеческом языке. Но на самом деле они издавали звуки, похожие на рычание, о котором мы уже упоминали. Они издавали также высокий хныкающий звук, как испуганные одинокие щенки. Иногда это было тявканье, когда они волновались или когда играли. Но самым поразительным был вой. Вой начинался с низкого хриплого звука, постепенно изменяющегося на длинное громкое стенание, похожее на ночные завывания волков, шакалов и собак. Первое время после спасения по ночам девочки бродили кругами. Порой они останавливались и одновременно начинали выть: в десять вечера, в час ночи и снова в три утра. Их звуковое поведение соответствовало поведению волков. Дети были обучены только волчьему языку. Кажется, точно так же, как приемные дети подражают звукам языка, на котором говорят в их доме, Камала и Амала учились воспроизводить звуки, на которых говорили в их волчьем доме.

В отличие от человека, инстинктивно изучающего язык, Дублирующего звуки речи окружающих людей, большинство животных не имеет генетической предрасположенности подражать чужим голосам. Даже если бы они имели физическую возможность воссоздать человеческие звуки речи, У Них просто нет инстинкта копирования слов, которые они слышат. Это единственное, что не позволяет изучать им разговорные языки с таким же успехом, как изучают их люди. Однако некоторые животные постигают язык не хуже человеческих детей. Это демонстрирует нам случай с Гуа, самкой шимпанзе, взятой в семь с половиной месяцев от ее матери: весной 1931 года ее отдали профессору Уинтропу Келлогу и его жене Луизе. Келлог хотел провести эксперимент, чтобы проверить, разовьются ли у шимпанзе, воспитываемой как человеческий ребенок в обычном семейном кругу, человеческие навыки, включая язык [1]. Это не было причудой, ведь ДНК шимпанзе и людей различается меньше чем на 2 %. Учитывая генетическую схожесть, кажется логичным предположить, что, поместив шимпанзе в нормальную человеческую среду и относясь к животному как к человеческому ребенку, можно ожидать от него проявления множества способностей, подобных человеческим, включая лингвистические.

Гуа заняла в семье место младшей сестры сына Келлога Дональда девяти с половиной месяцев от роду. Точно так же, как Дональда, ее пеленали, купали и пудрили. Чтобы покормить, Гуа сажали на высокий стул, и ела она ложкой. С ней говорили точно так же, как с Дональдом. В течение девяти месяцев Гуа жила у Келлогов как человеческий ребенок.

По сравнению с Дональдом Гуа была намного более развитой в моторных навыках. Она научилась управляться с вещами раньше и лучше Дональда, ходить и бегать быстрее него. Только в одной области Гуа начала быстро отставать — в языковых навыках. Гуа не делала никаких попыток научиться говорить. Ожидалось, что она смогла бы научиться человеческому языку, как и человеческие дети, будь она способна обучаться ему.

Гуа отлично развила телодвижения и жесты как средство коммуникации. Например, когда она видела на столе стакан апельсинового сока, то подходила к нему и изображала поцелуй, чтобы показать, что она хочет его выпить. Она указывала также на вещи, которые хотела получить, или привлекала внимание к другим вещам, которые находила интересными.

Гуа издавала звуки. Однако это были не слова, а скорее простые шумы, издаваемые дикими шимпанзе. Число этих звуков не изменялось, пока она жила у Келлогов. В большинстве случаев было ясно, что они означали, например, крик от боли, когда она поранилась, панический крик, ряд раздраженных звуков, крики от волнения и ворчание от удовлетворенности. Самая интересная особенность этих звуков — то, что они приобретали новое расширенное значение. Первое — сообщение о еде, лай, подаваемый шимпанзе своим соплеменникам, чтобы известить их о находке съедобного. Вторым был звук «уууу», который обычно означает нечто неприятное или выражает опасение, беспокойство. Лай, сигнализирующий о еде, стал эквивалентом «да» и издавался, если к ней обращались с вопросами: «Ты хочешь яблоко?» или «Ты хочешь выйти?» Звук «уууу» означал «нет» и мог издаваться в ответ на вопросы типа «Хочешь ли ты принять ванну?» или когда спрашивали, не хочет ли она лечь спать: «Ты не хочешь баю-бай?» Она не изучала человеческие слова, а скорее приспособила свои языковые звуки шимпанзе, чтобы отвечать и общаться с людьми вокруг нее.

Несмотря на то что Гуа не воспроизводила английскую речь, она явно постигала, понимала и правильно реагировала более чем на семьдесят слов или фраз к концу этих девяти месяцев. Казалось, что она реагировала на ключевые слова во фразах, а не на целое предложение. Например, она дала бы один и тот же ответ — лай, сигнализирующий о пище, на вопрос: «Хочешь апельсин?» и на вопрос одним словом: «Апельсин?» Интонация, т. е. повышение голоса, — это то, что позволяет нам определить содержащийся в высказывании вопрос. Для Гуа интонация не была важна, так как слово «апельсин», используемое в повествовательном предложении или с повышающейся в конце интонацией, вызывало один и тот же ответ.

Иногда Гуа с трудом понимала, о чем речь, если вообще понимала, особенно когда слова были соединены в комбинации, которые она никогда прежде не слышала. Например, она знала, что означает команда «Поцелуй мамочку», но затем сказали: «Поцелуй Дональда». Человеческий ребенок понял бы просьбу, так как Дональд тут же подставил щеку для поцелуя. Гуа, однако, запуталась с новым предложением.

Опыт Келлога с Гуа показал, что животные не могут самопроизвольно подражать человеческим языковым звукам. Однако подтвердился факт, что люди способны прекрасно научиться подражать звукам окружающего их мира. Хотя Гуа не подражала английским звукам, Дональд быстро изучил весь репертуар Гуа — крики, лай и стоны. Кроме того, она адекватно их использовала, по крайней мере если судить по ее поведению. Так что люди могут научиться выть, как волк, или тявкать, как шимпанзе, но сами животные, похоже, хотят говорить с нами только на своем собственном языке.

Мы говорим об ограниченном диапазоне языковой имитации у разных видов животных, кроме людей. Однако есть редкие примеры, когда животные действительно учатся подражать человеческой речи так, что могут выдать своего рода «эхо» некоторых человеческих слов. Способность попугаев разговаривать — один из таких примеров. Я сам лично был свидетелем случая имитации слова собакой, наблюдая Бренди, среднего пуделя, принадлежащего психологу Джанет Веркер из Университета Британской Колумбии. Бренди оставался дома в течение дня. Каждый вечер, когда члены семьи возвращались домой, они обычно входили и приветствовали ждущую собаку словом «hello» («привет»). Приветствие всегда произносилось с веселой интонацией. Через некоторое время собака научилась подражать этим двум слогам песней из трех слогов: «Арлроу». Этот звук Бренди использует, приветствуя членов семьи, входящих в дом. Он говорит «Арлроу» только семье и никогда — незнакомцам. Бренди, кажется добавил английское слово к своему самому настоящему собачьему словарю.

Хотя собаки не подражают и не могут подражать человеческому языку, большинство из них учится подражать звукам своих собратьев. Интересный случай с дикими собаками, копирующими звуки домашних, отмечен в начале 1970-х годов на канадской территории Юкон. Там работали над проектом исследования поведения и физиологии волков. Часть стаи, состоящую из четырех взрослых волков и двух подростков, изолировали и усыпили на время, чтобы пометить их для последующей идентификации, а также чтобы их смог тщательно обследовать ветеринар. Ветеринар встревожился, когда исследовал животных. Он обнаружил, что у троих взрослых волков было заболевание верхних дыхательных путей. Он беспокоился, что болезнь носит инфекционный характер, и возвращение зараженных волков в природу приведет к распространению болезни на других волков и даже на другие виды животных. С одной стороны, болезнь была потенциально смертельной: трое зараженных в конечном итоге скорее всего умерли бы из-за осложнений, и ветеринар сомневался, что двое подростков с четвертым взрослым волком смогут избежать инфекции. С другой стороны, лечение было простым. Если волков изолировать на нескольких недель, то курс антибиотиков полностью вылечил бы их. Поэтому шестерых зверей в бессознательном состоянии перенесли к соседнему загону и поместили рядом с ездовыми собаками.

Мы знаем, что обычно волки не лают. Лают только молодые щенки или взрослые особи, если очень сильно взволнованы. Собаки же в соседнем загоне общались, как и все их собратья, предупреждая и приветствуя друг друга лаем. Эта пересаженная стая волков жила в среде, заполненной звуками лая домашних собак. В течение месяца или около того, пока волков содержали в неволе, их поведение начало меняться. Через неделю их пребывания в загоне исследователи заметили, что при приближении к ним людей два подростка и один взрослый волк мчались вперед и начинали лаять. Звук был более хриплым, чем у собак, но в целом их лай не отличался от лая домашних собак. Конечно, людей удивило, что волки стали подражать собакам, оказавшимся в одной среде вместе с ними.

Домашние собаки немного ущербны в развитии навыков коммуникации. Если они останутся с матерью и другими щенками до восьминедельного возраста, то усвоят значение основных собачьих сигналов в виде звуков и телодвижений. Совершенно ясно, что основные возможности коммуникации собаки заложены генетически, но верно и то, что ей необходимо общение с другими собаками, чтобы увеличить диапазон собачьих сигналов. Как только собаку изолируют от своих собратьев, и помещают в человеческую среду, ей приходится самостоятельно развивать дальнейшие навыки коммуникации. Но если где-то она столкнется с другими собаками, то использует эту встречу, чтобы перенять дополнительные собачьи сигналы, которые увидит и услышит.

Я видел, как собаки подражают поведению и лаю других собак в различных ситуациях. Например, Карен и Джозеф Мосс держали гордон-сеттера. Эта порода вообще не шумная, а Шейла была особенно тихим представителем своей породы. Самая старшая дочь Моссов жила отдельно в течение нескольких лет, и теперь у нее появилась возможность пройти повышение квалификации в другом городе. Ей предстояло целый год провести в гостинице, и она не могла взять с собой своего эрдельтерьера Аргуса. Карен и Джозеф согласились на время приютить собаку. Аргус был отличным терьером: он лаял, когда люди подходили к двери, лаял, когда люди уходили из дома, и лаял от радости, что все слышат, как он лает. Прошло несколько недель, и поведение Шейлы тоже стало меняться. Теперь, когда Аргус лаял у дверей, она тоже присоединялась к нему, иногда, когда Аргус носился вокруг дома, играя, Шейла вторила ему своим звучным лаем. Позже Аргуса увезли на встречу с его возлюбленной, а Шейла продолжала лаять, она научилась этому у своего друга терьера.

Мой Один подает «лай просьбы», используемый им, чтобы попросить разрешения войти в дом после прогулки на заднем дворе. Это одно взлаивание, сопровождаемое длинной паузой от 30 секунд до двух минут до следующего повтора. Я вознаграждал его за этот лай, когда ему было шесть-семь месяцев от роду: быстро реагировал на него и пускал собаку в дом. Таким образом, он не только выучил этот лай, но и подает его отличными от любого другого лая звуками. Когда Дансер попал в мой дом в возрасте восьми недель, я выпускал его вместе с Одином, чтобы приучить делать свои дела на улице. Дансеру потребовалось меньше недели, чтобы разучить тот же самый лай. Продолжительность лая по времени — точно такая же, только Дансер был щенком, и тональность его лая была намного выше. Но даже с различиями в тональности он все равно кажется искусственным, точно так же, как лай Одина, с тем же скрипучим окончанием. В возрасте двенадцати недель Дансер научился подражать и тональности звука, который издает Один. Взрослая собака научила щенка слову или фразе на своем собачьем диалекте.

Иногда в одном доме собаки могут копировать друг друга до такой степени, что развивают своего рода местный собачий диалект. Примером могут послужить сигналы волнения. Вспомним, есть три различных звука, характеризующих радостное волнение собаки. Они или скулят, или издают стон с йодлем («вовел-оувел-овел-оувел») и зевание с завыванием (хриплое «хуууууаххууу»). Подобные звуки издаются, когда собака смотрит непосредственно на вас и крутится вокруг, чтобы показать, как она взволнована. Каждая собака сама выбирает, какой звук издавать, и ее выбор скорее всего не зависит от ее породы. Собаки, живущие вместе, копируют друг друга и издают одни и те же звуки. У меня есть знакомая, которая содержит четырех ретриверов, и все они завывают одинаково. Знаю я и владельца трех собак разных пород: пекинеса, английского спрингер-спаниеля и ретривера — все они (включая ретривера) издают стон с йодлем. Я провел неофициальный опрос среди шестнадцати человек, владельцев нескольких собак, чьи питомцы со щенячьего возраста росли в одном доме. Двенадцать из них сообщили, что все их собаки используют одни и те же звуки при ожидании, независимо от породы. Это тоже подтверждает, что собаки копируют звуки друг друга.

Определенная трудность для человека, желающего обучать собаку издавать не собачьи звуки, состоит в том, что собаки способны копировать только звуки, которые издают другие собаки. Конечно, множество людей обучают своих собак «говорить», но в действительности собака просто реагирует на команду: «Голос!» Этот специальный лай сильно отличается от настоящего. Он невыразительный и не очень звонкий. То же самое можно сказать о лае, который выдают полицейские собаки с целью известить проводника о том, что в определенном месте кто-то скрывается. Один владелец полицейской собаки признался, что лай обнаружившей объект собаки кажется ему фальшивым. «Это не похоже на настоящий лай, обладающий страстью, но большинство людей, не прислушивающихся к собакам, не уловит разницы. Возможно, их слишком раздражает лай, чтобы улавливать различие».

Некоторых собак все-таки реально научить подавать определенные звуки в определенных условиях. Это может быть и простой лай, и стон, и игровое рычание, вплоть до сложных звуков пения йодлем или попыток речи. Чтобы обучить собаку издавать звуки, которые она обычно не издает, вам не нужно лаять самому, ожидая, что собака скопирует ваш лай. Вместо этого, когда собака издает звук, который вы хотите использовать, произнесите вслух команду и вознаградите собаку. Но вы не можете наградить собаку, если хотите отработать с ней специфический звук, который собака не издает сама. Возьмем, например, случай с Энн: одинокая женщина, живущая в городе, хотела обучить своего Цезаря, чрезвычайно дружелюбного лабрадора шоколадного окраса, лаять по сигналу. Трудность заключалась в том, что Цезарь радостно приветствовал каждого прохожего и никогда не лаял на незнакомых людей. Энн чувствовала себя неуверенной и беззащитной в своем районе. Она полагала, что, научись Цезарь лаять по команде, можно было бы держать на расстоянии посторонних, если бы те приблизились к ней или ломились в ее дверь. Она была убеждена, что наличие лающей собаки-защитника позволит ей чувствовать себя в большей безопасности.

Когда Энн приехала ко мне, мы выбрали команды, которые собирались использовать. Если кто-то услышит, что вы говорите своей собаке: «Голос!», а потом последует лай, то такое представление никого не испугает. Мы выбрали слово «Защищай!» как команду к началу лая. Мы решили, что если угрожающий человек приблизится и собака начнет лаять после команды «Защищай!», он с большей вероятностью поверит, что собака Энн обучена нападать, и отступит. В качестве команды для прекращения лая мы избрали слово: «Дежурь!», означающее то же самое, что и «Тихо».

Как выяснилось, выбирать команды намного проще, чем заставить Цезаря подавать голос. Первым шагом в обучении собаки лаять по команде должен стать поиск такой ситуации, в которой собака залаяла бы самостоятельно. Когда она залает, вы можете произнести команду и похвалить собаку. Обычно достигнуть этого легко, привязав животное и попросив кого-то позвонить или постучать в дверь. Как только раздастся звук, владелец собаки должен возбужденно звать: «Защищай!» Если собака залает, то она получает лакомство. К сожалению, мы быстро поняли, что Цезарь не станет лаять На дверь, кто бы за ней ни находился.

Мы увеличили мнимую угрозу, пытаясь заставить его залаять. Мы повторили опыт с человеком, звонящим в дверь, только на сей раз Энн действовала более экспрессивно. Она носилась вокруг, возбужденно взмахивая руками, и звала: «Цезарь, защищай!» Если бы он залаял, то его следовало похвалить и дать лакомство. Но Цезарь молчал.

Тогда мы поменяли стратегию, что иногда срабатывает. Хотя собаки не подражают человеческой речи, они подражают другим собачьим звукам, как мы уже знаем. Иногда и человек может заставить собаку лаять, воспроизводя собачий лай. По своему опыту я знаю, что лучший способ сделать это — издавать звуки одышки и пыхтящие звуки вслед за рявканьем, подражающим глухому лаю. Собаки не подражают этому человеческому лаю, но часто начинают волноваться и подавать свою версию сигнального лая «Вызов стаи». Таким образом, Энн должна была произносить: «Цезарь, защищай! Хафф, хафф, хафф, вуфф, вуфф, вуфф!», когда человек приближался к двери. Цезарь, казалось, и вправду волновался, но по-прежнему не лаял.

В конце концов мы подстроили ситуацию, когда Энн гуляла по улице с Цезарем на поводке. Я подошел к нему со шваброй. Я скакал вокруг, кричал и махал шваброй перед мордой Цезаря, Энн при этом кричала: «Цезарь, защищай!» Этот спектакль спровоцировал первый лай Цезаря, но, очевидно, так перепугал его, что он натянул поводок, пытаясь убежать. После того как он залаял, Энн немедленно похвалила его: «Хорошая собака! Хорошо защищай!» В тот момент я быстро ретировался, чтобы придать Цезарю уверенности и чтобы в следующий раз он реагировал так же. После короткой паузы я приблизился снова, тряся шваброй перед мордой Цезаря, а Энн кричала: «Защищай!» Пес снова попробовал убежать и раза два гавкнул. Пока Энн хвалила его, я снова скрылся.

После двух следующих попыток Цезарь понял, что «этот страшный предмет» исчезает после того, как он залает.

Когда я отступил после очередного «нападения», он захотел как следует обнюхать «этот предмет» и начал подаваться на привязи за мной. Он тянул Энн вперед и громко лаял на швабру. Лабрадоры — великолепные собаки. Издавая взволнованный лай и получая за это похвалу, Цезарь быстро осознал, что именно его лай заставлял швабру отступать и радовал Энн. Как только мы добились надежной реакции на команду «Защищай!», мы перешли к следующей фазе. После того как Цезарь давал ряд взволнованных лаев по команде, Энн клала свою руку на его пасть и спокойно говорила: «Дежурь!» Теперь он получал вознаграждение за то, что прекращал лаять.

Спустя день или два мы повторили практические занятия, только теперь я приближался к Цезарю с зонтиком. Когда я открыл его в направлении собаки, Энн сказала: «Защищай!» Когда Цезарь залаял, я закрыл зонтик и отступил, чтобы Цезарь обрел былую уверенность. Я удалился, она сказала: «Дежурь!», и когда он умолк, дала ему лакомство. Позже мы просили различных людей подходить к нему, размахивая пальто. К тому времени Цезарь уже знал, что после команды «Защищай!» надо лаять. Оставалось только обучить его реагировать на людей, приближающихся без швабр, зонтиков и не машущих пальто. К концу недели Цезарь лаял по команде, когда кто-то подходил к двери Энн. Для постороннего человека лай Цезаря и натяжение поводка были весьма убедительны. Город — опасное место Для одинокой женщины, а лай собаки почти гарантирует Энн ощущение безопасности, в котором она нуждалась. Конечно, если бы кто-то потенциально опасный, столкнувшись с ужасным лаем Цезаря, широко улыбнулся и похвалил бы его: «Какая хорошая защита, какой хороший лай, Цезарь!» — это изменило бы угрожающее поведение на помахивание хвостом.

Итак, даже при том, что собаки не имеют врожденной инстинктивной предрасположенности подражать человеческим звукам, мы видели, что у них есть практичный и многозначный словарь звуков, которые они перенимают у других собак. Звуки, однако, не единственное средство, используемое собаками, чтобы «говорить». Есть множество других способов послать сообщения, не используя звуки, этот важный канал собачьей коммуникации.

Мимика

Люди передают много информации с помощью мимики, которая может сообщить о широком диапазоне эмоций и даже о намерениях человека. Она настолько информативна, что некоторые люди, например карточные игроки, посредники на переговорах, репортеры и определенная часть деловых людей специально тренируют мышцы лица, чтобы на нем не отражался весь спектр чувств.

Люди умеют лгать своим лицом. Хотя специалисты способны выявлять ложную мимику (например, агенты секретной службы, офицеры полиции специального назначения и психиатры), обычного человека часто вводят в заблуждение ложные эмоции, отраженные в управляемой мимике. Одна из причин этого — наша «двуличность». Я имею в виду то, что нашими лицевыми мускулами управляют две разные нервные системы. Одна отвечает за непроизвольные реакции (вегетативная нервная система), другая — за преднамеренные действия (центральная нервная система).

Известно, например, что у людей с поврежденной центральной нервной системой есть определенное выражение на лице, но они не способны сымитировать мимику. Вы видите те эмоции, которые они испытывают на самом деле, так к они потеряли контроль, позволяющий надевать на лицо неискренние выражения. Существуют клинические случаи, отражающие и противоположную картину. Люди с повреждениями вегетативной нервной системы утрачивают возможность воспроизводить на своем лице естественную, правдивую мимику.

Причина того, что люди способны определить ложь по выражению лица, заключается в том, что вегетативная нервная система контролирует верхнюю часть лица, а центральная — нижнюю часть лица (вероятно, потому, что еда и разговор требуют сознательного контроля над областью рта). Это важно, поскольку истинные чувства другого человека люди пытаются прочесть по нижней половине его лица. Специалисты, обученные определять ложь по выражению лица и хорошо владеющие этим навыком, смотрят на все лицо, включая глаза. Фальшивая улыбка (представляющая сознательный обман или вызванная нехваткой истинной эмоции) получается при использовании мускулов в нижней части лица, затрагивающих область рта. Настоящая улыбка вовлекает также мускулы верхней части лица, служащие «двигателями» щек. Эти мускулы немного надувают щеки и сужают глаза, тогда как фальшивая улыбка заставляет лишь чуть приподняться уголки глаз.

Некоторые мускулы вокруг рта, управляемые периферической нервной системой, производят действие, которое довольно сложно фальсифицировать. Например, печаль и горе тянут углы губ вниз, не затрагивая мускулов подбородка. Научные исследования показали, что менее 10 % людей могут сделать это произвольно. Другой знак — сжимание губ — верный признак раздражения. Губы не стягиваются и не сжимаются нарочито, но кажется, что они становятся тоньше, будто мясистая часть губы втянулась в рот. Заметить это довольно сложно, нужно быть очень внимательным.

Продвинутые лгуны, знающие об автоматических движениях рта, скрывают опасение, раздражение или вину, перекрывая их другими сильными эмоциями. Использование принудительного смеха — распространенный трюк, другая улов-

МИМИКА ка_ негодование. Израильские следователи, допрашивавшие военного преступника Адольфа Эйхмана, свидетельствуют, что он использовал такую технику. Один из них позже писал, что каждый раз, когда Эйхман вспыхивал возмущенно: «Никогда! Никогда, господин капитан!» или просто «Никогда! Никогда!», он знал, что тот солгал и пытался перекрыть сигналы выражения лица, которые могли бы выдать его [1].

Мимика собаки, особенно мимика нижней части морды, отражает эмоции, как и людская мимика, но она ограничена в своем диапазоне. Собаки не используют центральную нервную систему, чтобы сформировать определенное «выражение лица». Это не означает, что они не способны обманывать, просто собаки не могут применять мимику, чтобы делать это. Другое ограничение, влияющее на разнообразие выражений, — иное строение их морды по сравнению с человеческим лицом.

Львы, медведи, птицы, крокодилы и собаки — все эти животные имеют удлиненную морду Морда — одно из основных приспособлений, обеспечивающих выживание. Большинство животных использует удлиненную морду для активного захвата пищи. Корова пережевывает траву, а тигр грызет и рвет добычу. Таким образом, морда служит мощным оружием. Удлиненная пасть обеспечивает место для большого количества зубов. Зубы располагаются в пасти так, чтобы образовать ножницеобразный прикус. Это позволяет пасти действовать по принципу капкана. К челюстям крепятся мощные и очень сильные мышцы. Средняя собака имеет давление челюстей приукусе, превышающее 160 кг/см². Даже декоративные собаки имеют силу укуса 125 кг/см² и больше, в то время как лабрадоры, которые обычно носят птицу настолько мягко и нежно, что доставляют ее хозяевам без сломанных перьев и рваной кожи, кусают с силой более 180 кг/см². Некоторые большие собаки с широкими мордами, такие как дог или ротвейлер, показали при измерении силу укуса от 355 кг/см², что делает Их серьезными противниками при нападении.

Наличие крепких мышц, обеспечивающих сильный укус, — главное, мускулатура губ не настолько важна, поскольку они не играют большой роли в разрывании и поедании мяса. Собаки пьют при помощи сложенного языка, таким образом, они не нуждаются в контроле над губами, чтобы, например, приспособиться к форме кофейной чашки, из которой пьют люди. Мордочка щенка намного короче и меньше, что позволяет ему приоткрывать рот настолько, чтобы обеспечить вакуум для всасывания молока. Количество гримас на морде собаки, формирующихся с помощью рта, ограничено, но их вполне хватает для сигналов общения. Рот — прекрасное средство для выражения собачьих эмоций, и я не считаю, что язык собаки ограничивается только звуками.

Мимика пасти

Язык мимики пасти у собак — такой же способ коммуникации, как и жесты. С помощью пасти передается важная информация. Пасть может отражать раздражение, доминирование, агрессию, опасение, внимание, интерес и расслабление. Давайте рассмотрим некоторые из «выражений» собачьей пасти.

Пасть расслаблена и немного приоткрыта, язык может быть виден или даже лежать на нижних зубах — признак довольной и расслабленной собаки. Такой собачий эквивалент человеческой улыбки в течение многих столетий импонировал людям. В Древнем Египте детские игрушки делали, как правило, в виде фигурок животных, и наиболее распространенными были игрушки с «улыбающимися» мордами. Игрушкам приделывали широкий язык, подражая собачьей улыбке. На собачьем языке это значит: «Я счастлив и расслаблен», «Все хорошо» или «Не вижу поблизости никакой угрозы или проблемы».

Пасть закрыта, не видно ни зубов, ни языка — значение сразу меняется. Если пасть у собаки закрыта, уши и голова немного наклонены вперед, значит, она что-то рассматривает. Это признак внимания или интереса. Оскал исчезает главным образом потому, что собака оценивает ситуацию, пытаясь идентифицировать то, за чем она наблюдает, и соображает, какие действия можно предпринять. Собака не волнуется и не раздражена, сообщение переводится как «Это интересно» или «Интересно, что это там происходит?»

Сигналы предупреждения вызывают подъем или натяжение губ, чтобы обнажить зубы и даже десны. Чем больше видны зубы и десны, тем вероятнее, что собака сигнализирует об агрессии. Поскольку основное оружие собаки — зубы, такой демонстративный сигнал позволяет зрителю понять, что несерьезное отношение к предупреждению может иметь негативные последствия. Противник имеет шанс отступить или сделать какой-либо умиротворяющий жест. С помощью сигналов, которые помогают избежать схватки, вид заботится о собственном выживании. Настоящие драки жестоки, и травмированное животное может умереть. Смерть одного из членов стаи делает ее слабее, часто в результате драки погибает мать и щенки остаются сиротами. Даже если животное выживет после ранения, то пока рана заживает, животное не является эффективным охотником, защитником стаи или кормильцем.

Губы приподняты, собака чуть оскалилась, но пасть все еще закрыта — первый признак раздражения или угрозы у собаки. Она не волнуется и ведет себя тихо, поскольку смотрит в сторону источника раздражения, или же издает низкое ворчливое рычание. Другая собака, которой посылается этот сигнал, должна понять, что ей здесь не место и что общаться с ней не желают. Это не только сигнал, но и первый признак запугивания или угрозы. Он означает: «Уходи! Ты меня раздражаешь!» или «Назад!»

Губы приподняты, собака демонстрирует все зубы, появляются морщины в области выше носа, рот частично открыт. Мы можем перевести этот сигнал как: «Если вы сделаете еще одно движение, значит, вы мне угрожаете, и я немедленно буду атаковать». Заметьте, «выражение» морды говорит только о намерениях собаки, демонстрирующей такое поведение, но не о причине того, что вызвало сигнал угрозы. Такой сигнал может быть сигналом доминирования и принадлежать уверенной и вышестоящей в иерархии собаке. Возможно также, что это просто признак страха. В любом случае, давление на собаку, которая уже натянула поводок, может привести к агрессивному нападению. Прекращение движения, остановка или движение в обратном направлении на месте другой собаки гораздо предпочтительнее.

Губы подняты, видны все зубы и верхняя десна, видны морщины выше области носа — последнее предупреждение о том, что нападение не только возможно, но вот-вот произойдет: «Уходи, иначе укушу!» Собака готова немедленно атаковать.

Если вы когда-либо увидите такое «выражение» на морде собаки, даже если вы испуганы, вы не должны поворачиваться и бежать. Все собаки имеют инстинкт преследования, заставляющий их инстинктивно преследовать и кусать объект, убегающий от них. Даже если агрессивное поведение собаки основано на страхе перед другой собакой, а не на уверенном господстве, уровень возбуждения настолько высок, что попытка командовать или бежать может вызвать преследование и молниеносную атаку. Позже я расскажу вам, как сообщить собакам, делающим такое чрезвычайное предупреждение, что вы не угрожаете им.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: