ЛОНДОН, ОКТЯБРЬ 1873

Сегодня вечером последнее представление ограниченного ангажемента. Чародей Просперо порой не балует лондонскую сцену своими выступлениями и ограничивается всего неделей, без дневных представлений.

Билеты, хоть и по непомерным ценам, очень быстро были распроданы, и весь театр был доверху заполнен людьми. Большинство женщин держали свои веера в руках и обмахивали ими своё декольте, стараясь хоть как-то спастись от удушливой жары, пронизывающей воздух театра, несмотря на осенний холод снаружи.

В какой-то момент, вдруг все веера превратились в маленьких птичек, и образовавшаяся пернатая стайка сделала круг по театру, сорвав гром аплодисментов. Когда все птички возвращаются к своим владельцам, превращаясь обратно в аккуратно сложенные веера, шум аплодисментов только нарастает, хотя некоторые слишком ошеломлены возвращением своих вееров и превращением обратно в предмет из перьев и кружев. Все настолько удивлены чуду, произошедшим у них прямо в руках, что жара уже никого не беспокоит.

Человек в сером костюме, сидящий в ложе слева, не аплодирует. Ни за этот, ни за один фокус вообще, что демонстрируются сегодня вечером. Он внимательно следит за мужчиной на сене, не отрывая своего пристального взгляда, на протяжении всего представления. Он ни разу не поднимает своих, одетых в перчатки, рук, чтобы похлопать в ладоши. Он даже и бровью ведет, глядя на ловкие трюки и мастерство исполнителя, которые вызывали восторженные вздохи и аплодисменты, или случайные вскрики удивления у восхищенной публики.

После завершения представления, мужчина в сером костюме с легкостью преодолевает зрительскую давку в театральном фойе. Он проскальзывает через занавешенную дверь, ведущую прямиком за кулисные гримерки, никем не замеченный. Рабочие сцены и костюмеры ни разу не взглянули на него.

Он стучит в дверь в конце коридора серебряным набалдашником трости.

Дверь сама по себе распахивается настежь, открывая гримерку, всю обставленную зеркалами, в каждом из которых одно отражение Просперо отличается от другого.

Его фрак небрежно брошен на бархатное кресло, а его жилет весит расстегнутым поверх кружевной рубашки. Цилиндр, которому отводилась одна из главных ролей в его исполнении, висит на вешалке неподалеку.

На сцене этот человек казался моложе. Его возраст был скрыт под яркими рампами и гримом. Лицо же в зеркале всё в морщинах, а волосы по большей части седые. Но всё же в его улыбке появляется нечто похожее на юношеский задор, когда он замечает мужчину, стоящего в дверях.

— Тебе всё это ненавистно, не так ли? — спрашивает он, не оборачиваясь, по-прежнему глядя в зеркало, обращаясь к призрачному серому отражению.

Он стирает носовым платком, который когда-то был белым, толстый слой пудры со своего лица.

— Я тоже рад встречи с тобой, Гектор, — говорит мужчина в сером костюме, спокойно закрывая за собой дверь.

— Могу сказать, что ты презирал каждую минуту своего пребывания там, — говорит Гектор Боуэн со смехом. — И не отрицай, я наблюдал за тобой.

Он поворачивается и протягивает руку мужчине в сером, но тот не принимает её. В ответ, Гектор пожимает плечами и театральным жестом указывает ему в сторону противоположной стены. Из угла, заполненного дорожными сундуками, кофрами и чемоданами, а также кашне с различными шарфами и галстуками, плавно выдвигается вперед, обитое бархатом, кресло, в то время как фрак поднимается с него в воздух и летит как тень, послушно повисая в шкафу.

— Пожалуйста, присядь, — говорит Гектор. — Боюсь, что здесь не так удобно, как там наверху.

— Не могу сказать, что одобряю такие выступления, — говорит человек в сером костюме, снимая перчатки и стряхивая ими пыль с кресла, прежде чем сесть. — Выдавая манипуляции за фокусы и иллюзию. Завышая плату за вход.

Гектор бросает испачканный в пудре носовой платок на стол, заваленный кисточками и баночками с гримом.

— Ни один человек, ни на секунду не поверит, что все, что я там проделывал, было настоящим, — говорит он, указывая в направлении сцены. — В этом-то и прелесть. Ты видел хитроумные изобретения, которые эти фокусники делают, чтобы у них получились самые простые и обычные фокусы? Да они просто дурачье, обклеившее себя перьями и пытающиеся убедить общественность, что могут летать. Да я просто павлин средь них. Зритель не может уловить разницы, лишь знает, что я лучший.

— Что не делает эту авантюру менее легкомысленной.

— Эти люди выстраиваются в очередь, чтобы их одурачили, — говорит Гектор. — Мне намного проще обмануть их, чем кому-бы-то ни было. Просто невозможно упустить такую возможность. Платят больше, чем ты можешь себе представить. Могу я предложить тебе выпить? Где-то здесь припрятана бутылка другая, хотя я не уверен в наличии бокалов.

Он пытается разобраться в содержимом на столе, отодвинув в сторону груды газет и клетку для птиц.

— Нет, благодарю, — отвечает мужчина в сером костюме, сдвигаясь вперед в кресле и опираясь руками на свою трость. — Я нашел твоё выступление любопытным, а реакцию твоей публики, несколько сбивающей с толку. Тебе недоставало точности.

— Выступление не может быть слишком хорошим, если я хочу, чтобы они считали меня фальшивкой, как и остальные, — говорит со смехом Гектор. — Я благодарен тебе за приезд и за страдания, через которые ты прошел за время моего представления. Я даже удивлен, твоим появлением, а то уже начал терять надежду. Я зарезервировал эту ложу для тебя на всю неделю.

— Я не часто отклоняю приглашения. В твоем письме было сказано, что у тебя для меня есть предложение.

— У меня, безусловно, есть! — говорит Гектор, сводя руки в резком хлопке. — Я надеялся, что ты сможешь присутствовать на игре. Много воды утекло с тех пор, как мы играли в последний раз. Но сначала, тебе следует познакомиться с моим новым проектом.

— Я был под впечатлением, когда узнал, что ты подался в учителя.

— Да, так получилось, что от этого единственного случая я не смог отвертеться.

Гектор подходит к двери, почти полностью скрытой за стоящим продолговатым зеркалом.

— Селия, дорогая, — кричит он в соседнюю комнату перед тем, как вернуться в кресло.

Мгновение спустя в дверном проеме появляется маленькая девочка, которая одета слишком красиво, чтобы находится среди окружающей убогости. Вся в лентах и кружевах, идеальных, как на только что купленной куколке, за исключением нескольких непокорных кудряшек, выбившихся из косичек. Она колеблется, замирает на пороге, когда видит, что ее отец не один.

— Все в порядке, дорогая. Входи, входи, — говорит Гектор, подзывая ее взмахом руки. — Это мой коллега, не стоит стесняться. — Она делает несколько шагов и присаживается в идеальном реверансе, кружевной подол ее платья ложится на истоптанный дощатый пол. — Это моя дочь - Селия, — говорит Гектор мужчине в сером костюме, кладя руку на голову девочки, — Селия, это Александр.

— Приятно познакомится, — говорит она. Ее голос чуть громче шепота и звучит ниже, чем можно было ожидать от девочки ее роста.

Мужчина в сером костюме вежливо ей кивает.

— Мне бы хотелось, чтобы ты показала этому джентльмену, что ты умеешь, — говорит Гектор.

Он тянет из кармана жилета серебряные часы на длинной цепочки и кладет их на стол.

— Вперед.

Глаза девчушки округлились.

— Ты сказал, что мне не следует показывать это перед кем-либо, — сказала она, — ты взял с меня обещание.

— Этот джентльмен не абы-кто, — отвечает, смеясь, Гектор.

— Ты сказал - никаких исключений, — настаивает Селия.

Улыбка исчезает с лица отца. Он берет ее за плечи и строго смотрит ей в глаза.

— Это особый случай, — говорит он. — Пожалуйста, покажи, что ты умеешь. Сделай так, как делаешь на уроках.

Он подталкивает ее к столу с часами.

Девочка кивает с серьезным видом и переносит все свое внимание на часы, скрестив руки за спиной. Через мгновение часы начинают медленно вращаться, образуя круги на поверхности стола, сворачивая цепочку в виде спирали. Потом часы поднимаются со стола, повисают в воздухе и парят, словно застыли в воде.

Гектор смотрит на человека в сером костюме, ожидая его реакции.

— Впечатляет, — говорит мужчина. — Но это всего лишь азы.

Брови Селии сходятся над ее карими глазами, она хмурится, а часы раскалываются и все шестеренки разлетаются по воздуху.

— Селия, — говорит отец.

Из-за резкости его тона она краснеет и бормочет извинения. Шестеренки опускаются на часы, расставляются по местам до тех пор, пока часы не собраны, стрелки отсчитывают секунды, как будто ничего и не случилось.

— А вот это более эффектно, — признает мужчина в сером костюме. — У нее есть характер.

— Она еще юна, — говорит Гектор, поглаживая макушку Селии и не обращая внимания на то, что она хмурится. — Нет еще года, как она обучается; со временем она вырастет и станет бесподобной.

— Я могу взять любого ребенка с улицы и обучить его тому же. Бесподобность в данном случае - всего лишь твое сугубо личное мнение и его легко опровергнуть.

— Ха! — восклицает Гектор. — Тогда ты согласишься сыграть.

Мужчина в сером костюме колеблется лишь мгновение перед тем, как кивнуть.

— Лишь несколько сложнее, чем в прошлый раз и, да, это может меня заинтересовать, — говорит он. — Возможно.

— Конечно, это будет сложнее! — говорит Гектор. — У меня есть природное дарование, с которым можно сыграть. Я не ставлю пари на что-то простое.

— Природный талант - это спорно. Склонность возможно, но врожденная способность крайне редка.

— Она мой ребенок, безусловно, у нее врожденные способности.

— Ты признаешь, что она обучалась, — говорит мужчина в сером костюме. — Как ты можешь быть уверен?

— Селия, когда начались твои занятия? — спрашивает Гектор, не глядя на нее.

— В марте, — отвечает она.

— В каком году, дорогая? — добавляет Гектор.

— В этом, — говорит она, как будто это особенно глупый вопрос.

— Восемь месяцев занятий, — разъясняет Гектор. — В неполные шесть лет. Если я правильно помню, твои ученики начинают обучение порой в более юном возрасте. Селия несомненно более развита, чем она могла бы быть, если бы у нее не было врожденных способностей. Она смогла заставить часы левитировать с первой попытки.

Мужчина в сером костюме обращает свое внимание на Селию.

— Ты сломала их случайно, не так ли? — спрашивает он, кивая на часы, расположенные на столе. Селия хмурится и слегка кивает ему. — Она замечательно владеет собой для столь юной особы, — отмечает он перед Гектором. — Но подобный нрав всегда, к сожалению, изменчив. Это может привести к импульсивному поведению.

— Она вырастет из этого или научится контролировать. Это несущественный вопрос.

Мужчина в сером костюме смотрит на девочку, но слова предназначены Гектору. Для Селии звуки более не сводятся в слова, и она хмурится, пока ее отец отвечает также непонятно.

— Ты будешь держать пари на своего собственного ребенка?

— Она не проиграет, — говорит Гектор. — Я предлагаю найти тебе ученика, с которым тебе не жалко будет расставаться, если у тебя до сих пор такого еще нет.

— Я полагаю, ее мать не в курсе происходящего?

— Твое предположение верно.

Мужчина в сером некоторое время рассматривает девочку перед тем, как заговорить вновь, и опять она не понимает ни слова.

— Я понимаю твою уверенность в её способностях, однако, призываю тебя, по крайней мере, предположить, что они могут быть утеряны, если пари сыграет ей не на пользу. Я найду игрока, который по-настоящему сможет бросить ей вызов. В противном случае, нет никакого резона соглашаться на участие в пари. Её победа не может быть гарантированной.

— Я готов взять на себя возможный риск, — говорит Гектор, даже не взглянув на дочь. — Если ты хочешь всё официально оформить здесь и сейчас, давай же приступим.

Человек в сером костюме опять смотрит на Селию, и когда тот заговаривает, она понимает то, что он говорит.

— Очень хорошо, — говорит он, кивая.

— Он заставил меня всё неправильно услышать, — шепчет Селия, когда её отец поворачивается к ней.

— Знаю, дорогая, и это было очень невежливо с его стороны, — говорит Гектор, подводя её ближе к креслу, где мужчина всматривается в неё своими глазами, которые почти такого же оттенка, как и его серый костюм.

— У тебя была всегда способность проделывать такие вещи? — спрашивает он её, снова глядя на часы.

Селия кивает.

— Моя... моя мама сказала, что я дьявольское отродье, — тихо говорит она.

Человек в сером костюме наклоняется вперед и что-то шепчет ей на ухо, слишком тихо, чтобы отец мог расслышать. И маленькая улыбка озаряет её личико.

— Протяни свою правую руку, — говорит он, откидываясь в кресле.

Селия тут же протягивает руку, ладонью вверх, не зная, чего ожидать. Но человек в сером костюме ничего не кладет в её раскрытую ладошку. Вместо этого, он поворачивает её ручонку тыльной стороной вверх и снимает серебряное кольцо со своего мизинца. Он надевает это колечко на один из её тонких пальчиков, хотя оно слишком большое для неё, продолжая держать своей рукой её запястье.

Она отрывает рот, чтобы высказать вслух и без того очевидный факт, что кольцо, хотя и очень красивое, ей не по размеру, когда понимает, что оно уменьшается.

Её сиюминутная радость тут же сменяется болью, которая возникает пока кольцо продолжает сжиматься вокруг её пальчика. Метал жжет её кожу. Она пытается отдернуть руку, но мужчина в сером костюме не отпускает, крепко держа за запястье.

Кольцо истончается и исчезает, оставляя только насыщенный красный след вокруг пальчика Селии.

Человек в сером костюме, выпускает ее запястье, и она отступает всё дальше и дальше, пока не упирается в угол, где во все глаза смотрит на свою руку.

— Умница, — говорит отец.

— Мне потребуется некоторое время, чтобы подготовить собственного участника пари, - говорит мужчина в сером костюме.

— Разумеется, — отвечает Гектор. — У тебя столько времени, сколько потребуется. — Он снимает золотое кольцо со своей руки и кладет его на стол. — Для участника, которого ты найдешь.

— Предпочитаешь, не оказывать эту честь лично?

— Я тебе доверяю.

Человек в сером костюме кивает и извлекает носовой платок из своего пальто, помещая кольцо в платок, не прикасаясь к нему, и убирает платок в свой карман.

— Я очень надеюсь, что ты всё это затеваешь, не из-за того, что в прошлом состязании победил мой игрок.

— Ни в коем разе, — говорит Гектор. — Я затеваю это потому, что у меня есть игрок, который может побить любого, кого ты против неё не выставишь. И потому что времена достаточно изменились, чтобы сделать мою затею интереснее. Кроме того, я полагаю, что чаша весов склоняется в мою сторону.

Мужчина в сером костюме и не пытается спорить, он продолжает все также пристально рассматривать Селию. Она пытается спрятаться от его взгляда, но комната слишком мала.

— Полагаю, ты уже определился с местом встречи? — спрашивает он.

— Не совсем, — говорит Гектор. — Я подумал, что будет несколько более интересно, если оставить определение места на потом. Некий элемент неожиданности, если хочешь. Я познакомился здесь, в Лондоне, с театральным продюсером, чьи постановки весьма необычны. Стоит мне сделать несколько намеков и, я уверен, он сможет придумать что-то стоящее. Лучше, если это произойдет на нейтральной земле, хотя я подумал, что тебе будет приятно начать на своём берегу реки.

— Как зовут этот джентльмена?

— Лефевр. Чандреш Кристоф Лефевр. Поговаривают, что он незаконнорожденный сын индийского принца или что-то вроде того. Мать была балериной. У меня есть его визитка где-то здесь. Тебе он понравится, он смотрит далеко в перед. Богатый, эксцентричный. Немного навязчив, несколько непредсказуем, но, полагаю, это неотъемлемая часть его артистического темперамента.

Груда бумаг на соседнем столе сдвигается и перекладывается до тех пор, пока визитная карточка не находит дорогу к поверхности стола, а затем переплывает через комнату. Гектор ловит ее и читает перед тем, как передать мужчине в сером костюме.

— Он закатывает отличные вечеринки.

Мужчина в сером костюме кладет ее в карман, взглянув на нее лишь мельком.

— Я о нем не слышал, — говорит он. — И меня не интересуют общественные устои в подобных вопросах. Я приму это во внимание.

— Ерунда, общественные устои - это половина всего веселья! Именно они привносят так много ограничений, так много сложностей, с которыми можно работать.

Мужчина в сером костюме обдумывает это некоторое время прежде, чем кивает.

— У нас есть какие-либо оговорки, примечания к условиям? Это было бы справедливо, учитывая, что я уже знаком с твоим выбором игрока.

— Давай без всяких оговорок, за исключением базовых правил по вмешательству и посмотрим, как пойдет, — говорит Гектор. — Я хотел бы сместить границы. Никаких ограничений во времени. Я даже позволю сделать тебе первый шаг.

— Очень хорошо. Соглашение заключено. Я буду на связи. — Мужчина в сером костюме встает, стряхивая с рукава невидимую пыль. — Было приятно познакомить с Вами, мисс Селия.

Селия приседает в очередном великолепном реверансе, не сводя с него настороженных глаз.

Мужчина в сером приподнимает шляпу перед Просперо и выскальзывает сначала за дверь, а потом и из театра на оживленную улицу, двигаясь словно тень.

***

В своей гардеробной Гектор Боуэн посмеивается про себя, пока его дочь молча стоит в углу, глядя на шрам на руке. Боль исчезает также быстро, как и само кольцо, но грубый красный след остается.

Гектор берет серебряные карманные часы со стола, сравнивая время на них с часами на стене. Он дует на часы медленно, внимательно рассматривая руки, пока часы кружатся вокруг лица.

— Селия, — говорит он, не глядя на нее, — почему мы обдуваем часы?

— Потому что все требует энергии, — послушно повторяет она, а глаза все еще сосредоточены на руке. — Если мы что-то хотим изменить, мы должны приложить усилия и энергию.

— Очень хорошо. — Он бережно встряхивает часы и перемещает их в карман.

— Почему ты назвал этого человека Александром, — спрашивает она.

— Глупый вопрос.

— Это не его имя.

— И откуда тебе это может быть известно? — Спрашивает Гектор свою дочь, беря ее за подбородок и поравнявшись с ней взглядом.

Селия смотрит прямо на него, не зная, как объяснить. Она проигрывает в своем сознании образ человека в сером костюме, с его бледными глазами и резкими чертами, пытаясь понять, почему имя не накладывается на него должным образом.

— Это не его настоящее имя, — говорит она. — Не то имя, что он носит всегда. Это одно из тех, что он носит, как шляпу. Так что он может его снять, если захочет. Как Просперо для тебя.

— Ты даже умнее, чем я мог надеяться, — говорит Гектор, не позаботившись опровергнуть или подтвердить ее предположения о его коллеге. Он берет свой цилиндр с подставки и надевает ей на голову, откуда цилиндр соскальзывает и скрывает ее вопросительный взгляд под клеткой из черного шелка.

Оттенки серого

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: