Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Вот что по этому поводу говорит честный историк Ричард Косолапов! 2 страница




«нет трупа – нет убийства».

Большие ожидания возлагались им на экспедицию к Ганиной Яме, где очень тщательно обыскали местность, откачали воду из шахт.

Но … нашли только отрезанный палец да протез верхней челюсти.

Правда извлечён был и «труп», но это был труп собачки Великой Княжны Анастасии.

Сергеев опросил свидетелей, назначал экспертизы, нашёл новую улику - черновик телеграммы, посланной Уральским облсоветом ВЦИК, где вроде бы говорится об убийстве Николая-II.

Но тут подобралась другая группа показаний, явно противоречащих слухам об убийстве Царя.

Несколько свидетелей якобы видели, как Николая-II усаживали в вагон, а другой свидетель повторял слова охранника Дома Особого Назначения - Варакушева, мол:

«сука Голощекин все врет», а на самом деле Царская Семья отправлена поездом в Пермь.

Кроме того, находятся свидетели, которые видели бывшую Императрицу и её детей в Перми.

А врач Деревенко, лечивший Наследника, как и Боткин, сопровождавший Царскую Семью в Тобольске и Екатеринбурге, раз за разом свидетельствует, что доставленные ему неопознанные трупы – не Царь и не Наследник, так как у Царя на голове /черепе/ должен быть след от удара Японской сабли в 1891г. /Прищеп В./

А тут ещё арестованный член Уралоблсовета Сакович утверждает, что Совет обсуждал планы истребления Царской Семьи лишь в начале апреля 1918г, когда только готовился её переезд из Тобольска, а позднее он этот вопрос не обсуждал.

Надворный советник Александр Фёдорович Кирста, подключился к делу бывшего Государя почти одновременно со следователем Намёткиным.

Обстоятельства сложились так, что именно А.Ф.Кирста был назначен начальником уголовного розыска после того, как белые войска заняли Екатеринбург.

Среди прочих дел Кирста должен был обеспечить розыскные мероприятия по поиску доказательств убийства в Ипатьевском доме. /Сонин Л./

Уже 7 августа им были опрошены бывший охранник ДОНа Летёмин и жена начальника караульной команды, стерёгшей Семью Государя, Мария Даниловна Медведева.

Они подробно описали события, которые Медведева узнала со слов мужа, а Летёмин от товарища по охране Андрея Стрекотина, стоявшего на посту у пулемёта, возле расстрельной комнаты.

Кирста был опытным юристом и обстоятельства, вскрывшиеся в ходе расследования, очень его насторожили.

Например в обычаях большевиков было предъявлять рабочим комиссиям трупы расстрелянных «врагов трудового народа».

В случае с Царём так не случилось.

Более того, когда Голощёкин на собрании объявил о расстреле бывшего Государя, сразу же раздались возгласы:

«покажите тело»!

Но Голощёкин замялся и увёл разговор в сторону.

Тщательный осмотр Ганиной Ямы показал, что, скорее всего здесь произошло только сжигание одежды узников ДОНа.

Следов уничтожения или захоронения тел не обнаружено.

Кирста сравнивал находки с нарочито напоказ созданной атмосферой чего-то сверх важного, происходящего здесь /двухдневное оцепление, неизвестно для чего взрываемые в шахтах гранаты, демонстративные поездки в тот район первых лиц Советской власти города.

И у него возникла мысль, что была устроена демонстрация-симуляция, которая прикрывала что-то действительно происходящее, но не здесь.

Трудно представить, чтобы большевики, решив уничтожить тела убитых членов Царской Семьи, не сумели бы сделать это скрытно, не привлекая внимания.

Особенно если сравнить ситуацию в Екатеринбурге с казнью в Алапаевске.

Там, живых, побросали в шахты, так что двое суток можно было слышать молитвы и стоны раненных мучеников.

Но этими своими доводами Кирста только разозлил Шереметьевского, и тот, человек мстительный и излишне бдительный в конце августа 1918г, предъявил компромат на Кирсту начальнику гарнизона генерал-майору Голицину.

Тот тут же приказал арестовать Кирсту, и освободили его только после отъезда Голицина на фронт, по приказанию генерала Гайды.

Когда войска генерала Пепеляева в декабре 1918г, заняли Пермь, туда для создания в городе аппарата контрразведки откомандировали несколько чиновников из Екатеринбурга.

В их числе оказался и Кирста, назначенный на должность помощника начальника военного контроля 1 Средне-Сибирского корпуса и личное указание генерала Гайды проверить слухи о том, что Царскую Семью вывезли в Пермь.

Свои действия Кирста, согласно приказу Гайды, не должен был координировать с Сергеевым, который вёл следствие в Екатеринбурге.

Мать и жена Рафаила Малышева, охранявшего Царскую Семью, допрошенные Кирстой 30 марта, показали, что Малышев действительно охранял Государыню и Великих Княжон, а когда красные войска оставили Пермь, их тоже вывезли.

Малышев Рафаил, был в числе других, сопровождал пленниц.

Допрошенная через два дня вновь, жена Малышева упомянула, что она во время посещения мужа в доме Акцизного управления подобрала там на полу две грязные салфетки.

На салфетках имелись какие-то буквы с коронками.

Она их подняла, унесла домой и выстирала.

Кирста и их приобщил к делу.

Кирста чувствовал:

расследование принимает очень неожиданный оборот. /Сонин Л./

Чтобы, с одной стороны, проверить себя, а с другой, уберечься от возможных упреков в увлечении новыми версиями, Кирста приглашает на допросы товарища прокурора Пермского Окружного суда Д.Тихомирова.

Достижением контрразведки в «Царском деле» явился арест сестры председателя Уральской ЧК Федора Лукоянова, Веры Николаевны Лукояновой-Карнауховой.

Она дала очень важные сведения:

«Когда я узнала, как из газет, так и из партийных источников, о расстреле бывшего Государя в Екатеринбурге, то я очень заинтересовалась этим делом и для того, чтобы доподлинно узнать – что произошло в двадцатых числах июля в Екатеринбурге, обратилась по этому делу к своему брату Федору Николаевичу Лукоянову, бывшему председателю областного Уральского чрезвычайного комитета. К нему я обратилась потому, что он занимал высокий и ответственный пост в Уральской области Советской России и должен был все происшедшее знать.

Брат мой Федор Лукоянов по этому вопросу ответил, что говорить о том, что произошло в средних числах июля в Ипатьевском доме в Екатеринбурге, тяжело, но он только может сказать и уверить меня, что в Екатеринбурге был убит только бывший Государь, остальная же семья Государя вместе с бывшей Государыней были из Екатеринбурга вывезены тем поездом, с которым шел состав с драгоценностями.

Среди вагонов с драгоценностями был классный вагон, в котором и находилась царская семья. Этот поезд стоял на Перми 2 и охранялся усиленным караулом.

Лично я этот поезд не видела и говорю со слов брата.

Брат никогда не говорил мне неправды – то я ему в этом поверила.

Из Екатеринбурга мой брат приехал в Пермь после занятия Екатеринбурга Сибирскими войсками.

Куда дальше была отправлена царская семья, я не знаю…».

Вскоре приказом сверху, Военному контролю запретили заниматься расследованием судьбы Царской Семьи и велено все материалы передать Соколову.

Кирста настаивал, чтобы ему было разрешено участвовать в дальнейшем расследовании, и его активно поддержал товарищ прокурора Пермского Окружного суда Д.Тихомиров.

Он даже написал следующий документ:

«Наблюдая постоянно за расследованием, производимым Александром Федоровичем Кирста по делу об Императорской фамилии, будучи посвящен им своевременно во все детали розыска и дознания, я нахожу способ и пути расследования, избранные А.Ф. Кирста, единственно правильными и давшими уже, не смотря на более чем скромные средства, положительные и неоспоримые результаты.

Поэтому полагаю крайне необходимым дать возможность А.Ф. Кирста осуществить разработанный им план расследования и закончить начатые уже розыски, и, со своей стороны, изъявляю полную готовность продолжать работу с А.Ф. Кирста по этому делу, вплоть до окончания его и задержания всех виновных лиц.

2 апреля 1919 года

Товарищ прокурора Пермского окружного суда Д.Тихомиров».

 

Ничего не помогло. Адмирал А.Ф.Колчак сделал ставку на М.К.Дитерихса.

Генерал Дитерихс, «убеждённый» в том, что вся Семья Николая-II погибла в подвале Ипатьевского дома, и слушать не хотел о серьёзной проверке других версий.

Он вверил всю судьбу этого дела следователю Соколову, в направлении деятельности которого не сомневался.

Неудачность выбора Колчака состояла в том, что Михаил Константинович уже… знал, что должно дать расследование в конце.

Будучи ещё на должности начальника уголовного розыска Екатеринбурга, Кирста оформил запись показаний в виде протокола допроса В.Я.Буйвида, 10.08.1918г.

Буйвид жил в нижнем этаже дома, занятого наружной охраной. /Сонин Л./

В ночь с 16 на 17 июля слышал звуки выстрелов: «глухие залпы, их было около 15, а затем отдельные выстрелы, их было 3-4, но эти выстрелы были не из винтовок произведены.

Содержание показаний близко к факту, но упоминание о количестве залпов вызвало недоумение, ведь залп – это одновременный выстрел из нескольких стволов огнестрельного оружия.

10 стреляющих в 15 залпах выпалят 150 пуль.

Для 27 выстрелов на столько залпов требовалось всего 2 человека.

А для 6 зарядных револьверов дальнейшие арифметические прикидки превращаются в нелепицу.

Оговорка Буйвида или небрежность Кирсты тому причиной, но Сергеев, а после него и Соколов так и не допросили Буйвида! А Буйвид говорил Кирсте еще об одном эпизоде.

В ночь на 24 июля во дворе дома Ипатьева снова раздался шум автомобильного двигателя и крики людей. А ведь в эти дни дом уже не охранялся.

Может, именно это ночное происшествие объясняет появление следов от взлома окна, дверей вестибюля и пробоин от пистолетных пуль на месте «расстрела»!

9.08.1918г. А.Ф.Кирста, будучи начальником Екатеринбургского уголовного розыска с понятыми В.А.Белоусовым, подпоручиком Сурпиным и Суб-Инспекторами М.Першиновым, Талашмановым и В.Леонтьевым производил обыск в заводе Сысертском, Екатеринбургского уезда в квартирах: Вениамина Яковлевича Сафонова, Павла Медведева, Андрея Федоровича Стрекотина, Андрея Андреевича Стрекотина, Николая Попова и Ивана Андреевича Старкова.

Из вышеупомянутых дома оказался один А.Ф.Стрекотин, а при обыске в квартирах у родственников последних были обнаружены нижеследующие вещи:

у Сафонова ничего предосудительного найдено не было;

у П.Медведева было обнаружено: кожаный саквояж, три пары суконных серых перчаток, одни пуховые носки, полотенце, портмонэ, компас, два серебряных кольца, золотой медальон, золотой медальон – металлическая запонка, кусок подцепка;

у А.Ф.Стрекотина – пасхальное яйцо; у А.А.Стрекотина – пасхальное яйцо, золотое кольцо без ставки; у Н.Попова – бинокль;

у И.А.Старкова – деревянный полированный ящик, три вилки, две пасхальных свечи, термометр, ½ флакона духов «ландыш», один рашпиль-напилок, 4 белых батистовых носовых платка, один чулок, пять штук рамок для фотокарточек, металлический брелок и брелок серебряный свисток.

О вышеизложенном Кирста Постановил: отобранные вещи предъявить камердинеру Царской Семьи Терентию Ивановичу Чемодурову! /Сонин Л./

В отдел Военного Контроля Штаба Начальника Гарнизона 2.11.1918г, за № 1321 пришла сводка сведений на жену пастора Екатеринбургской Лютеранской церкви сообщающая, что ковер и некоторые золотые вещи, принадлежащие Государю Императору, были в свое время переданы жене пастора на сохранение Фрейлиною Высочайшего Двора.

Указанные вещи жена пастора возвратить не намеревается. Свидетелями по сему делу могут быть бывшая горничная пасторши – Цеберле и офицер Штаба Гарнизона подпоручик Сидоров.

7.11.1918г, инспектор уголовного розыска Талашманов по предложению Сергеева от 5.11.1918г, за №33 произвел дознание по делу о якобы имевшихся разных вещах принадлежавших Государю у жены пастора, для чего опросил Германскую подданную Елену Осиповну Цеберле, поведавшую о том, что: жена пастора хранит вещи бывшего Русского Царя, которые со слов пасторши принесла к ней Фрейлина, фамилии не знает.

Выдать вещи постороннему лицу пасторша не намерена и говорит, что они у нее оставлены на хранение и что она их выдаст только опять той же Фрейлине, вещи принесены со слов пасторши в конце весны или же в начале лета, и состоят из следующих предметов:

один большой ковер /в настоящее время лежит на полу в комнате/, два умывальных прибора фарфоровых, две серых занавески с кольцами из блестящего материя, один габлин для стола со скатертью, одно зеркало принадлежало Государю, золота не видела.

О вышеизложенном 25.01.1919г. Талашманов составил протокол! /Прищеп В./

Сергееву были переданы вещи принадлежащие Анне Демидовой от Консульства Великобритании с сопроводительным письмом за № 24/19, а именно: 4 кольца с камнями, 1 брошь в форме короны с бриллиантами, 1 пара серег, 2 брошки в форме кольца с камнями, 1 браслет в форме короны с бриллиантами и золотой цепочкой, 1 золотой кулон с аметистом и надписью 1913г.

Драгоценности были поручены Британскому Консульству для хранения, во время большевистского режима, Великобританским подданным г. Гиббс, бывшим преподавателем наследника!

16.10.1918г., Сергеев направил прокурору суда копии дознания на Н.Новоселова, П.Лылова и Ф.Балмышеву, как о деянии, не имеющем связи с убийством Романовых, но содержащем признаки соучастия в групповой краже. Лылов и Балмышева – те самые курьеры банка и облсовета, которые подобрали до прихода Колчака кое-что из вещей Царской Фамилии и придворных.

Балмышева, супруга Лылова, служила официанткой в банке.

Она не удерживала мужа от кражи и хранила принесенный им узел с вещами!

Обнаружение предметов Царской Семьи, служило в те годы достаточным поводом для расстрела на месте. Сергеев учитывал реальную обстановку и в поручениях через воинских начальников претендовал хотя бы на допрос интересовавших его людей.

В связи с захватом белыми войсками Перми, он через генерала Пепеляева предлагал задержать: бывшего председателя Верх-Исетского Исполкома С.П.Малышкина, бывшего военкома Петра Захаровича Ермакова /1884+1952/, большевиков Н.С.Партина, В.И.Леватных, А.Костоусова, П.С.Медведева и Я.Х.Юровского, имея сведения, что некоторые из них заключены в Пермскую тюрьму. И сохранить в настоящее время жизнь тех, кого перечислял в направляемом списке.

Когда по заданию Сергеева, новый начальник угрозыска Екатеринбурга Плешков, направил запрос начальнику тюрьмы от 24.09.1918г. за № 2077 о доставке на допрос бывшего охранника Ипатьевского дома А.Н.Комендантова, то получил деликатный ответ об отправке его «в расположение военных властей» - означающее в подобных справках расстрел!

Передача прокурору материалов о воровстве Лылова, Новоселова и Балмышевой, означала снятие с них политических причин ареста и давала шанс на сохранение жизни!

20.10.1918г., Сергеев этим способом решился на отказ от обвинения охранника М.Летемина в политическом преступлении. Ему предстояло отвечать только за кражу.

И уж совсем безпрецедентным выглядело постановление от 11.11.1918г., об освобождении М.Д.Медведевой. Сергеев доказательно обосновал отсутствие в ее поведении признаков укрывательства преступлений, и через 3,1/2 месяца тюрьмы она вышла из нее!

Спроси у Екатеринбуржца в 1918г., о доме Ипатьева, он вряд ли показал бы здание на углу проспекта и переулка, одинаково называвшихся Вознесенскими. Местным жителям этот особняк с садом, двумя дворами и хозпостройками был известен как дом Попель.

Капитан инженерных войск в отставке Н.Н.Ипатьев на допросе 30.11.1918г, у Сергеева рассказал, что купил дом в марте 1918г, у купца И.Г.Шаравьева.

27.04.1918г., к нему явился комиссар Жилинский, и объявил, что дом будет занят для надобностей Совета, предупредив Ипатьева о необходимости очистить дом к 29 апреля.

28 апреля Ипатьеву был вручен приказ Жилищного Комиссара Коковина от 27.04.1918г., за № 2.778, очистить дом к 3 часам дня 29 апреля! Имущество было описано комиссией в составе товарища Председателя Екатеринбургского Исполкома Загвозкина и члена того же комитета П.М.Быкова;

подлинник описи за подписями членов комиссии был выдан Ипатьеву на руки.

Освободив дом, Ипатьев попросил свою родственницу Е.Ф.Попель известить его о возможности возвратиться из села Курьинского в Екатеринбург!*

Т.И.Чемодуров допрошенный Сергеевым 16.08.1918г, показал: /Прищеп В./

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*В 1928г., мать Николая-II – Дагмара, в Дании, получила письмо от русского инженера, жившего к тому моменту в Праге. Им, как выяснилось, оказался не кто иной, как Николай Ипатьев – бывший владелец дома в Екатеринбурге. Кроме просьбы о займе в 500 фунтов стерлингов, он прислал две акварели, найденные в своём доме, полагая, что они нарисованы Великой Княжной Ольгой.

«Камердинеров при Государе, кроме него было еще два: Н.К.Тетеревятников и П.Ф.Котов; каждый из нас дежурил при Государе понедельно.

В круг обязанностей камердинера, входили исполнение всех личных приказаний Государя и доклад обо всех особах, имевших к нему личный доступ; без доклада камердинера, никто кроме супруги Государя и его детей, не имел права входить в кабинет Императора.

За время моей почти 10 летней службы могу сказать, что Царь был прекрасным семьянином; обычный порядок дня был такой: в 8 часов утра Государь вставал и быстро совершал свой утренний туалет; в 8 ½ часов – пил у себя чай, и далее до 11 часов занимался делами:

прочитывал представленные доклады и собственноручно налагал на них резолюции; работал Государь один и ни секретарей, ни докладчиков у него не было;

от 11 до часу дня, а иногда и более, государь выходил на прием, а после завтракал в кругу семьи; если прием представлявшихся Государю лиц занимал более положенного времени, то семья ожидала Государя и завтракать без него не садилась.

После завтрака Государь работал и гулял в парке, при чем непременно занимался каким-либо физическим трудом, работая лопатой, пилой или топором;

после работы и прогулки в парке – полуденный чай, от 6 до 8 вечера – Государь снова занимался у себя в кабинете делами, в 8 часов вечера Государь обедал, затем опять садился за работу до вечернего чая в 11 часов вечера.

Если доклады были обширны и многочисленны – Государь работал далеко за полночь и уходил в спальню только по окончании своей работы.

Бумаги наиболее важные, Государь лично вкладывал в конверты и заделывал;

для отсылки бумаг по принадлежности Государь приглашал дежурного камердинера.

Перед отходом ко сну Государь принимал ванну. Кроме того, Государь аккуратно вел дневник и писал иногда до глубокой ночи. Тетрадей дневников накопилось очень много.

В семейном быту Государь не допускал никакой роскоши и в столе, одежде и домашнем обиходе Государь и его семья придерживались скромных и простых привычек. Отличительной чертой всей Царской семьи была глубокая религиозность; никто из членов семьи не садился за стол без молитвы; посещение церкви для них было не только христианским долгом, но и радостью.

Отношения как между Государыней и Государем, так между детьми и родителями были самые простые и сердечные. После февральской революции жизнь Царской Семьи в Царском селе протекала в общем также, как и до переворота: никаких стеснений и ограничений в привычной обстановке сделано не было: отношение офицеров охраны было вполне корректное; не было каких-либо грубых выходок со стороны солдат, несших охрану.

Распоряжение о выезде из Царского села объявили за 10 дней, и служащие имели возможность упаковать необходимые для Царской Семьи и сопровождающих ее придворных служителей вещи.

1 августа перед самым отъездом выяснилось, что местом жительства будет один из северных городов, вместо предполагавшейся отправки на юг.

На вокзале Царскую Семью встретил Председатель Совета Министров А.Ф.Керенский.

Для проезда по железной дороге были предоставлены вагоны международного общества – просторные и удобные; отряд военной охраны помещался в особых вагонах, во главе с полковником Е.Кобылинским.* /Прищеп В./

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*Евгений Степанович Кобылинский /1879+1927/, Лейб-гвардии Петроградского полка полковник запаса. После ранения под Лодзью, лежал в лазарете Е.Ф.Лианозовой, где младшей сестрой милосердия была К.М.Битнер. Начальником Царскосельского гарнизона после ареста Государя, назначен генералом Л.Г.Корниловым. Комендант Отряда особого назначения и начальник охраны дома в Тобольске. Женился на Клавдии Михайловне Битнер, переехавшей с ним в Тобольск, где она преподавала в гимназии и давала уроки Царским Детям. 23.05.1918г, отстранен от должности коменданта, после чего перешел к адмиралу А.В. Колчаку. Под Красноярском взят в плен. Сидел в тюрьме. После Гражданской войны жил с женой в Рыбинске, где был арестован и расстрелян!

«В пути стало известно, что Государь с семьей будет жить в Тобольске. В Тюмени, к пристани был подан пароход, на котором был совершен дальнейший переезд в Тобольск.

Из придворных особ с Государем проживали в Тобольске: князь В.А.Долгоруков, генерал И.Л.Татищев, графиня Гендрикова, лейб-медик профессор Боткин, учителя иностранных языков Англичанин мистер Гиббс и Швейцарец месье Жильяр; служителей различных наименований было человек 25, но после октябрьского переворота штат был сокращен.

На содержание Государевой Семьи и всех находившихся при семье лиц стали отпускать лишь по 600 рублей в месяц на каждого члена семьи. Татищев по распоряжению Государя уволил 12 человек служителей, выдав им необходимые на проезд суммы.

Жалованье оставшимся служащим было уменьшено: я лично отказался получать и те 150 рублей, которые мне были назначены вместо получаемых ранее 400 рублей.

В 6 часов вечера 25 апреля неожиданно было объявлено категорическое распоряжение Центр. Исп. К-та. С.К. и Р.Д. о немедленном переселении в город Екатеринбург:

от комитета был уполномоченный, именовавшийся Яковлевым;

протесты Государя и Государыни, указывавших на болезнь сына были оставлены без внимания.

Решено было оставить больного Наследника на попечении сестер и придворных особ, а в Екатеринбург поехали Государь с Государыней и В.К.Мария Николаевна, Князь Долгоруков, проф.Боткин и служители: Чемодуров, Седнев Иван Дмитриевич /детский лакей/ и комнатная женщина Анна Степановна Демидова.

Ввиду того, что мы выехали из Тобольска часа в три ночи 26 апреля, я успел уложить лишь самый необходимый багаж из вещей Государя:

одну дюжину денных рубах, 1½ дюжины ночных, 1½ дюжины тельных шелковых рубах, 3 дюжины носков, штук 150-200 носовых платков, одну дюжину простынь, две дюжины наволочек, трое мохнатых простыни, 12 полотенец личных и 12 полотенец Ярославского холста; 4 рубахи защитного цвета, 3 кителя, пальто офицерского сукна, пальто простого солдатского сукна, короткую шубку из романовских овчин, пять шаровар, серую накидку, 6 фуражек, шапку; 7 пар сапог шевровых и хромовых; все это было уложено в 4 чемоданах».

На форменной одежде Государя погоны были сняты мною по приказанию самого Государя. Столового белья мы с собой не взяли, не взяли также ни столового, ни чайного сервиза. Какие вещи были взяты для Государыни и В.К.Марии Николаевны – я сказать не могу, их собирали другие люди»!

Уместно напомнить маршрут перевоза Императорской четы, из Тобольска со слов Николая Яковлевича Седова, штабс-ротмистра Крымского полка, на допросе его Сергеевым 22.11.1918г: «Поезд состоял из трёх троек с пулеметами и пулеметчиками, на следующей тройке ехал Государь с комиссаром Яковлевым, за ними следовала тройка с Государыней и В.К.Марией Николаевной, далее тройка с Боткиным и Князем Долгоруковым; в конце поезда были тройки со служителями и затем с красноармейцами.

Поезд с Государём я встретил в д.Дубровно /верстах в 50-60 от Тобольска/.

Царица узнала меня и осенила меня крестным знамением!

По прибытии в Тобольск я пошел к о.Алексею /Васильеву/ и имел разговор с его старшим сыном Дмитрием, по поводу данного мне Б.Н.Соловьевым поручения выдать мне для передачи Соловьеву 10.000 рублей из той суммы денег, которую Васильев должен был привезти из Петрограда. Но денег я никаких не получил и уехал в Тюмень и, по прибытии туда, передал Соловьеву результаты поездки.

Соловьев также стал дурно отзываться как об о.Алексее и его сыновьях, называя их “спекулянтами”, и утверждая, что у него имеются доказательства их дурных поступков.

Второй раз я прибыл в Тобольск в конце сентября и остановился в квартире у детей профессора Боткина. Из достоверных источников получил сведения о том, что о.Алексей /Васильев/ своим знакомым хвастался о том, что у него имеются письма и документы, относящиеся к Государю и имеющие важное значение; были у него, по его словам, и собственноручные письма Государя, переданные мне для отсылки по принадлежности». /Прищеп В./

«И что в числе документов у о.Алексея находится акт об отречении Государя от престола, а также 3 браунинга, из коих один с вензелем Государя, с этим браунингом, по словам о.Алексея, уехал в уезд его сын Александр; маленький браунинг показывал мне сам о.Алексей, он же сам говорил мне, что у него есть винтовка Государя. О. Алексей служит настоятелем Благовещенской церкви; в левом приделе он хранил палаш Цесаревича.*

Палаш этот о.Алексей мне показывал и вынес именно из левого придела церкви.

Документы, частью хранятся в стене его дома, частью на чердаке дома и в одном из церковных алтарей. По словам о.Алексея часть вещей хранится у бывшего Царского служителя Кирпичникова и у полковника Кобылинского; должен сказать, что о.Алексей /Васильев/ находится в явно враждебных отношениях с полковником Кобылинским! О Кобылинском известно, что он распродавал из дворца некоторые Царские вещи после отъезда Царской Семьи из Тобольска и одновременно у него появились большие деньги. Из разговора с Васильевым я вынес впечатление, что хранимые им документы он намерен использовать в личных целях. Как офицер полка, шефом коего была Императрица, я по соглашению с некоторыми другими офицерами, преданными Царской Семье, задался целью оказывать заключенному Императору возможную помощь.

Почти всю минувшую зиму я прожил в г.Тюмени, где познакомился с Борисом Николаевичем Соловьевым, женатым на дочери Распутина — Матрене. Соловьев узнавший как-то о моем появлении в Тюмени, сообщил мне, что он состоит во главе организации, поставившей целью своей деятельности охранение интересов заключенной в Тобольске Царской Семьи.

Все сочувствующие задачам и целям указанной организации, должны были явиться к нему, прежде чем приступить к оказанию в той или иной форме помощи Царской Семье»!

Современникам событий был хорошо известен член Госдумы Николай Евгеньевич Марков, черносотенец, с крайне монархическими убеждениями. Его ценили за верность единой и неделимой России, преданность Российскому Монарху и непримиримую борьбу с большевизмом.

Штабс-ротмистр Н.Я.Седов был доверенным агентом Н.Е.Маркова.

XXII.

 

Б.Соловьев вначале проявил показную активность в февральской революции, некоторое время был даже адьютантом председателя Военной Комиссии Комитета Государственной Думы. Однако уже осенью 1917г., по просьбе Императрицы он женился на дочери Св.Григория Распутина - Матрене.

Соловьев в конце зимы 1918г., приехал в Тобольск уже в качестве представителя А.А.Вырубовой. Он доставил крупную денежную сумму и секретное письмо, чем завоевал доверие Царицы.

Сергей Марков был давним знакомым Соловьева и в Тюмени они пытались помочь Царской Семье. Матрена Соловьева называла его в дневнике «Серёжей»!

Узнав, что Вырубова направляет в Тобольск С.В.Маркова, Н.Е.Марков поручил ему розыскать Седова и известить организацию о проделанной работе. /Прищеп В./

С.Марков 10 марта был в Тобольске и описал свой приезд:

«… При свечке, после пути я впервые развязал свой узел. Все вещи были в полной исправности. Особенно обрадовало меня, что гиацинт, полученный мною от А.А. Вырубовой и уложенный мною в коробку с папиросами, совсем почти не завял. Я сделал небольшой пакет и решил его совместно с цветком и портретом покойного А.С.Танеева, а также с письмами, которые я извлек из-под стельки моих ботинок, передать о. Васильеву в первую очередь». /Марков С./

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*У Цесаревича Алексея было еще и ружье изготовленное Тульским Императорским заводом, в единственном экземпляре, о чём было написано золотыми буквами на инкрустированном прикладе. В 2000г, из-за этого ружья был убит коллекционер в Нижнем Новгороде бывшим участковым, а после приезда милиции пропало не только ружьё, но и футляр с бриллиантами! У этого коллекционера, в бытность Управляющего делами Президента России, был Павел Павлович Бородин и предлагал, за большую сумму, выкупить это ружьё или передать в музей, но получил отказ.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных