Телеуты и шорцы - коренные жители нашего края. 4 страница

Борьба мастеровых и приписных крестьян против феодальной эксплуатации. Чем тяжелее становится крепостной гнет, тем упорнее было сопротивление со стороны мастеровых и приписных крестьян. Наиболее распространенной формой классовой борьбы были побеги. Они не прекращались до последних дней существования крепостного строя. Чаще всего побеги совершали низкооплачиваемые рабочие кабинетских рудников и заводов. Пойманных беглецов-мастеровых военные суды приговаривали к наказанию плетьми, розгами, сажали в арестные дома. Отсюда, закованных в кандалы, с бритой, наполовину головой, их, как каторжников, под конвоем выводили на работу. Некоторые из бег­лецов, обессилев от голода, гибли в тайге, другие годами укрывались в сибирской глуши. Часть уходила за границу.

Другой формой протеста против крепостнических порядков было самосожжение крестьян-старообрядцев. Так, в 1756 году в деревне Мальцевой Ояшинской волости (северо-запад Кемеровской области) погибло 172 человека. Многие крестьяне отказывались выполнять заводские повинности. Так поступили в 1781 году крестьяне Кузнецка. Из 142 человек, направленных на Томский завод, туда явилось лишь трое. Против заводских повинностей выступали приписные крестьяне Бачатской, Ояшинской, Варюхинской и других волостей.

Это движение носило антикрепостнический характер, но слабая организованность и низкая сознательность мастеровых и крестьян, которые не видели иных способов борьбы с крепостным гнетом, кроме побегов, не приводили к освобождению. Царизм удерживал феодально-крепостнические порядке при помощи военной силы и частичных уступок и, тем не менее, крестьянские выступления расшатывали феодальные устои. Классовую борьбу подневольных крестьян и мастеровых против феодальной эксплуатации поддерживали вольнонаемные рабочие золотых приисков. На приисках царили обман и произвол со стороны управляющих. Все это приводило к столкновению рабочих с хозяевами. Наибольший размах волнения приняли на приисках братьев Казанцевых и купца Попова в Мариинской тайге. Рабочие требовали увеличения оплаты их труда и улучшения условий быта.

Участие наших земляков в Отечественной войне 1812 года. Нападение наполеоновских полчищ на нашу страну вызвало всеобщее возмущение народных масс. На борьбу с французскими захватчиками поднялся весь народ. Активное участие в этой борьбе принимали и сибиряки.

В Отечественной войне 1812 года участвовало 7 сибирских полков, из которых пять - в Бородинской битве. Солдаты, призванные на Кузнецкой земле, служили в составе Томского, Сибирского, Колыванского, Брестского, Алексопольского и других полков.

В документе - «отпускном билете» уроженца Кузнецкого уезда Максима Николаевича Жаркова записано, что он служил рядовым в Брестском пехотном полку. В день Бородинского сражения этот полк находился в составе 2-й русской армии генерала Л. И. Багратиона, которая защищала знаменитые укрепления в районе деревни Семеновское, впоследствии получившие название «Багратионовы флеши». «Отпускной билет» выполнял роль современного военного билета, в него заносился послужной список солдата.

С Брестским полком наш земляк Жарков прошел, громя врага, тысячи верст по родной земле, по земле польской, немецкой, французской. Он участвовал в блокаде польской крепости Модлин, сражался в «битве народов» под немец­ким городом Лейпцигом, форсировал Рейн, брал французские крепости, штурмовал древний город Мед. Прослужив более двадцати лет «царю и отечеству», рядовой Максим Николаевич Жарков в 1819 году получил «отпускной билет» и, где пешком, а где на лошадях, почти полгода добрался до родных кузнецких мест.

В Бородинском сражении в составе Алексопольского полка участвовал рядовой Гурьян Кириллович Неклюев. В его «отпускном билете», который хранится в архиве Государственного Бородинского военно-исторического музея, указан боевой путь нашего земляка. Прослужив более 20 лет, рядовой русской армии Неклюев с победой возвратился в родную деревню Малую Убинку Томской губернии к своему мирному крестьянскому труду.

В Отечественной войне 1812 года активное участие принимали Сибирский и Иркутский драгунские (кавалерийские) полки, в составе которых служили и наши земляки. Сибирский драгунский полк отличился во многих боях с врагом: под Гродно и Ошмянами, в боях за Витебск и Смоленск, Вязьму и Гжатск. Он участвовал в разгроме баварской конницы в районе деревни Лескино и французских отборных кирасирских эскадронов под деревнями Шишкино и Глазово.

В день Бородинской битвы Сибирский и Иркутский драгунские полки прикрывали батарею Раевского. Командующий 1-й русской армией генерал М. Б. Барклай де Толли в рапорте Кутузову докладывал: «Иркутский и Сибирский полки преследовали и гнали неприятеля до самых его резервов».

Сын сибирского солдата Флегонт Дмитриевич Ложников после успешного окончания Петербургской медико-хирургической академии принимал участие в Отечественной войне в качестве врача. В день Бородинского сражения был он лекарем 17-й артиллерийской бригады. Как врач проявил огромные способности. Вскоре его прикомандировали в «главное дежурство при князе Голенищеве-Кутузове Смоленском». В 1813 году он участвует в заграничном походе. О нем прекрасно отзывается сам генерал-штаб-лекарь Яворский. Всю остальную жизнь лекарь Ложников служил в Сибири в госпиталях Барнаула, Змеиногорска и на Салаирском руднике. Ф. Д. Ложников был в нашем крае одним из первых врачей, имевших высшее академическое образование.

Немало наших земляков служило и в других воинских частях, участвуя в разгроме французских захватчиков на территории своей родины, а также в заграничном походе русской армии, освобождая европейские страны от наполеоновского ига. Многие из них были награждены памятными медалями. Высоким патриотическим чувством были охвачены не только солдаты русской армии, но и все население России, в том числе и Кузнецкой земли. Многие жители нашего края просили разрешения добровольно пойти на фронт или принять участие в ополчении. Однако вступать в ополчение разрешалось только крестьянам прифронтовой полосы.

Уже с осени 1812 года в деревнях, на рудниках и заво­дах края развернулся сбор пожертвований в фонд защиты родины, на содержание ополчения. Приписные крестьяне, работные люди, отдавая подчас последнее, жертвовали деньги, хлеб, холст для защитников Отечества. (См.: Шабалин В. Сибиряки на поле Бородинском. Огни Кузбасса, 1978, № 1).

Исследователи Кузнецкой земли. Первые тропы к подземным кладовым Сибири прокладывали в конце XVII века русские рудознатцы. Это они являются первооткрывателями многочисленных сокровищ Кузбасса: медной и железной руды, серебра и золота, угля и многих других полезных ископаемых. И часто уже по их следам шли ученые, специалисты, которые проверяли открытия, опробовали руды, организовывали их разработку.

По заданию Российской Академии наук Великая Северная экспедиция (1733-1743 гг.), исследуя Сибирь и Дальний Восток, побывала и в нашем крае. Так, в 1734 году отряд под руководством И. Г. Гмелина, в котором был и С. П. Крашенинников, посетил город Кузнецк.

Исследователи осмотрели острог, обследовали окрестности города. Они побывали в районе речки Абашевой, где наблюдали выплавку железа шорцами и «огнедышащую гору».

Отряд передвигался на лошадях и от Кузнецка отправился вниз по Томи к Томску. Во время этого путешествия С. П. Крашенинников вел «Дорожный журнал», в котором указывал названия населенных пунктов, описывал быт русского населения, коренных жителей, их расселение в бассейне реки Томь. Он также записывал названия рек, гор, встречавшихся на пути. С. П. Крашенинников сделал интересные описания древнейшего памятника нашего края ­ Писаных скал.

Другая академическая экспедиция. (1768-1774 гг.) под руководством П. С. Палласа, в составе Н. П. Фалька, И. Г. Георги, В. Ф. Зуева и других, продолжила изучение нашего края и оставила более систематизированные материалы по историй, географии и геологии Кузнецкого бассейна.

Большой вклад в научное изучение Кузнецкого бассейна внес инженер-капитан Алтайского горного округа Соколов­ский. Он первый определил границы «каменноугольной области» и дал научное описание Афонинского (Киселевского) и Кемеровского месторождений угля. Соколовский писал о Кузбассе: «Сама природа сосредоточила здесь все средства для развития обширного заводского производства».

Исследовать территорию под будущий Томский железоделательный завод, окрестности его, окружающие лесные массивы, наметить трассы для дороги было поручено молодому офицеру Д. Ф. Головину. Он же был автором проекта, строителем и первым управляющим этого завода, вступившего в строй в 1771 году.

В конце 70-х годов XVIII века экспедиция горного офицера минералога В. С. Чулкова произвела разведку месторождений черных металлов в верховьях реки Чумыш и положила начало освоению Салаирского края. Впоследствии В. С. Чулков руководил металлургическими предприятиями, а затем был назначен на пост начальника Колывано-Воскресенских заводов.

Первым «управляющим Салаирским краем» был выдающийся минералог и горняк Петр Иванович Шангин. В десятилетнем возрасте он был определен в «лекарские ученики» и служил при Барнаульском госпитале. Затем практика в Московском госпитале, учеба в Московском университете и, наконец, работа врачом. Но одновременно П. И. Шангин занимался и минералогией, собирал коллекции и вскоре зарекомендовал себя одним из лучших минералогов Колывано-Воскресенских заводов.

В 1786 году П. И. Шангин был переведен из категории медицинских «чинов» в инженерные и возглавил экспедицию по поиску месторождений поделочных камней. Уже в следующем году П. И. Шангин назначается руководителем Салаирского рудника. Его научные исследования высоко ценились учеными. Он был избран членом-корреспондентом Академии наук России.

Ученик первого русского электротехника В. В. Петрова П. М. Залесов был не только механиком, но и архитектором, проектировщиком предприятий. Однако любимым его делом всегда была черная металлургия и ее механизация. Будучи назначенным в 1866 году управляющим Салаирским краем, П. М. Залесов стал практически осуществлять механизацию его предприятий.

П. М. Залесов исследовал бассейн реки Бачат, составил проект и к 1816 году заложил завод и поселок Гурьевский. Много лет П. М. Залесов конструировал «огненные» (паровые) машины, но все они так и остались в моделях, так как царское правительство и местное начальство не давали средств на их строительство. И все же на Томском заводе он завершил испытания цементации стали, построил прокатный и разрезной станки, а Гурьевский завод превратил в предприятие, где кроме выплавки серебра и черных металлов производили и их обработку.

Наряду с горными офицерами, давшими первые научные сведения для развивавшегося в Кузбассе горнозаводского дела, в нашем крае в 30-40-х годах XIX века проводили научно-исследовательскую работу многие ученые. Среди них русский натуралист и минералог Ф. В. Геблер, выдающийся русский геолог академик Г. П. Гельмерсен и другие.

В 1842 году наш край посетил крупный русский ученый, географ, геолог, этнограф и историк Петр Александрович Чихачев, который составил первую геологическую карту бассейна. Изучая наш край, П. А. Чихачев побывал во многих населенных пунктах, в том числе в Итате, Тисуле, Банново, Кузнецке, Бачатах и других. Около месяца он путешествовал по краю. Оценивая богатства Кузнецкой земли, П. А. Чихачев писал: «... наличие каменного угля подтверждается в нескольких местах, начиная от окрестностей Кузнецка и до местности, примыкающей к реке Ине, то есть на пространстве, охватывающем часть оси района, который я попробовал заключить под общим названием «Кузнецкого каменноугольного бассейна». Далее П. А. Чихачев, подчеркивал, что этот бассейн «... является одним из крупных резервуаров каменного угля мира, который до сих пор известен, занимая в среднем пространство в 250 километров в длину, на 100 километров в ширину». При этом он утверждал, что сочетание «железных руд и каменного угля с практической точки зрения имеет чрезвычайное значение».

Бывший земский исправник в Кузнецке и горный чиновник Колыванских заводов Григорий Иванович Спасский, был неутомимым исследователем Сибири, впоследствии он стал известным историком и археологом, написавшим «Историю плавания россиян из рек сибирских в Ледовитое море». Последние годы жизни Г. И. Спасский посвятил выпуску журналов «Сибирский вестник», а затем «Азиатский вестник».

В 1844 году совершает путешествие в Кузбасс Григорий Ефимович Щуровский - один из крупнейших геологов России XIX века. Профессор Щуровский изучал Кузнецкий Алатау, Салаир, Горную Шорию. Он описал многие месторождения угля, железной руды и других полезных ископаемых, а также высказал мнение о необходимости быстрейшего использования этих богатств.

В изучении нашего края принимал участие и выдающий­ся русский геолог профессор Леонид Иванович Лутугин. С весны 1914 года Л. И. Лутугин приступил к детальному исследованию Кузнецкого бассейна. Необходимо было изучить не только отдельные месторождения, но и решить ряд геологических вопросов, составить общий обзор бассейна.

Уже к концу первого года работ Л. И. Лутугину было известно, что Кузбасс - крупнейший угольный бассейн мира. Но до конца довести изучение Кузбасса Л. И. Лутугину помешала неожиданная смерть 17 августа 1915 года на Кольчугинском руднике. Начатое им изучение бассейна завершали его ученики и сподвижники В. И. Яворский, П. И. Бутов, А. А. Гапеев и другие. В следующем году они официально объявили, что запасы угля в Кузбассе - не 12,5, а 250 млрд. тонн.

Свою трудовую деятельность по изучению Кузбасса Василий Иванович Яворский начал в 1914 году под руководством Л. И. Лутугина, являясь его непосредственным помощником. После смерти своего учителя В. И. Яворский возглавил геологическое изучение Кузнецкого бассейна. Он составил новую геологическую карту Кузбасса, открыл богатые залежи угля в Прокопьевско-Киселевском, Томусинском, Чумышском и других районах.

Свыше полувека жизни В. И. Яворский посвятил изучению Кузбасса. Его труд «Кузнецкий каменноугольный бассейн» (совместно с П. И. Бутовым) удостоен Географическим обществом СССР Золотой медали имени Н. М. Пржевальского.

Значительный вклад в изучение Кузбасса внес крупнейший геолог Сибири академик Михаил Антонович Усов. Он изучил многие месторождения золота, каменного угля, железной руды, полиметаллических руд. Под его руководством готовилась минерально-сырьевая база черной металлургии Кузбасса, проводилось изучение рудного Салаира.

Мечты исследователей Кузбасса о скорейшем использовании на благо народа минеральных богатств края сбылись только после Великой Октябрьской социалистической революции.

ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

О наказании мастеровых за побеги с царских рудников и заводов

«... один служитель был подвергнут наказанию шпицрутенами «через тысячу человек шесть раз». Упоминаются случаи, когда наносилось до 10000 ударов. Нередко один и тот же человек за побег подвергался 4000 ударам, за новый побег - еще 5000 ударов и затем еще 6000, 7000 или большему числу ударов. Непостижимо, как после этого люди оставались живы, Да еще продолжали работать в кандалах или прикованными к тачке. Оказывается, жертву сперва избивали до потери сознания. Свалившегося без чувств человека «пробовали» привести в сознание раствором соли, каленым железом и, записав, сколько вынес он ударов, отправляли в госпиталь, а по излечении выводили для дальнейшего наказания. Так поступали до тех пор, пока мера наказания не исчерпывалась полностью». (Савельев Н. Я. В старом Салаире. Кемерово, 1957, с. 12-13)

2. О бытовых условиях в госпиталях заводов и рудников Кабинета!

«... когда вздумают, дадут лекарство, в другое время с неделю не видишь оного...», «... лекарство нам дают один нашатырь в тепленькой водице... когда бывают ранами больны или зубы болят, так всем наша­тырю же дают, к ранам на малость пластырку или вару прилепят...»

«... мы свежее приходим в госпиталь, а от духоты и от худой пищи нам тяжелее делается...»

О питании в госпитале рабочие говорили: в супе «круп столь мало, что едва найдешь для уверения себе, что оная положена... кашу не варят, а пшеничных булок ни одному больному давано не было, квас столь худ, жаль, что воду испортили».

Мастеровые жаловались: «... нередко бывало, что месяца по четыре и больше лежим в госпитале, будучи на половинном жалованье, но большей частью довольствуется собственною пищей и питанием, от того нам жалованья не достает и принуждены содержать себя и семейство, в то время с бедностью сопряженное... есть у нас много таких мастеровых, у которых от 5 до 10 человек детей имеют, то чем будут кормить, почему здесь и по миру много ходит... нам при болезни и слабости лежать проигрышно, вычитают половинное жалование, а едим и пьем свое». (Сорокин М. Прошения Григория Бровцина. - Огни Кузбасса, 1976, №4, с. 81).

3. Об эксплуатации детского труда на царских горнозаводских предприятиях края

«Выйдет мать на двор, на звезды посмотрит. Кычиги (созвездие Ориона) закатились - пора будить! Едва меня растолкает - я молод был, спал крепко, стоит надо мной, сама чуть не плачет... И выходим в путь. Мороз трещит, буран - сами знаете, какие здесь бураны бывают, в поле ни зги... Идем гуськом: мать впереди, за ней старший малолет за ее опояску держится, другой поменьше, за его опояску, а меньшего, случалось, матушка на руках несла. Иначе нельзя было: растеряемся в поле, снег и закружит, и занесет на тот свет... Нарядчик встречает сердитый, сосульки на нем висят, под мышкой палка. «Опоздали!» - вопит. Ухватит, бывало, за вихор и давай таскать кругом себя... Пристроимся мы под сугробом каким, а не то около скалы, чтобы снегом не так занесло, и руду на большом камне дробим.

Есть захотим - костер из веток еловых разведем тут же (спичек нынешних не было, трутом да огнивом обходились) и начнем хлеб на огне оттаивать... Сунуть в огонь - сгорит, близ огня подержать - будет стылый, жесткий, ну молотком его колотили для мягкости. Потом из десен кровь шла, во рту болело». (Из воспоминаний старожила города Гурьевска М. Ф. Кожевникова).

4. Об условиях труда и быта рабочих на золотых приисках

«Гигиенические условия, в которых находится приисковый рабочий, неминуемо приводят его к болезни. Пища, которую он получает во время пребывания на прииске от хозяина, заключается из одной солонины, вопреки тексту контракта, доброкачественности весьма подозрительной. Достаточно ли может вознаграждать потери в организме вызываемые 17-часовою работой, жиденький навар от солонины, с кислой капустой и крупами, с ржаными сухарями и только по праздникам со свежеиспеченным хлебом? Прямым последствием подобного питания являются цинга, скорбут и тиф, особенно же последний, часто свирепствующий на приисках. К развитию тифа и ревматизмов много способствуют и усло­вия работы среди постоянной сырости и холода. Сырость преследует рабочего и в тесных бараках, сколоченных из досок, где каждый из них спит на соломе, постеленной на землю... Заболевшие рабочие лежат в тех же бараках, как и здоровые, то есть в холоду и сырости, при этой же зараженной атмосфере от преющей грязной одежды, от дыма махорки и при той же пище из солонины. На каждом прииске найдется много могил, где обрели последний приют бесследно прожитые жизни. Вероятно, не легка совокупность этих условий, к тому же соединенных со строгой дисциплиной (за каждый проступок назначается телесное наказание), что, несмотря на всю выносливость русского простолюдина, они вызывают в рабочих побеги и сопряженное с ними голодное скитальчество по лесам и острог после поимки... Всмотревшись в оборванные толпы «таежников», выходящих в начале сентября с работ, в их изнуренные, исхудалые лица, наблюдатель по внешнему виду их прочтет горькую повесть страданий, выносимых этим людом. Он прочтет и всю меру злобы, развиваемой в них жизнью и людьми, и понятен станет ему тип этого оборванного, наголодавшегося человека и тот дикий разгул, с каким он пропивает кровью добытые деньги, забывая о семье, о доме и хозяйстве. Что ему семья, дом и хозяйство, когда все его существо надломлено, когда для него нет просвета в будущем?» (Наумов Н. И. Рассказы о старой Сибири. Томск, 1960, с. 58-59).

5. О последствиях золотой промышленности

«Золотопромышленность подавила все мелкие ремесла и отвлекла занимавшихся ими прежде поселенцев, на прииски; она же отвлекла руки от земледелия и стеснила его. А между тем, вслед за развитием золотопромышленности, везде раскинули свои сети винокуренные заводы и увеличивалось пьянство...

... население обольщалось задатками, а рабочие спаивались при входе и выходе с приисков». (Ядринцев Н. М. Сибирь как колония. СПб, 1882, с. 239).

6. Из «Отпускного билета» рядового Г. К. Неклюева

В послужном списке «Отпускного билета» Г. К. Неклюева записано: «... в российских пределах против французских войск в действительных сражениях находился: июля 11 при селении Салтановка,... августа 4 и 6 при городе Смоленске, 24-26 при селении Бородине, октября 12 при городе Малом Ярославце, ноября 6 и 7 при местечке Красном. Генваря 1813 года с 28 по июня 26 при блокаде крепости Модлин, октября 1 в сражении при городе Дрезден, 6 и 7 при городе Лейпциг. А оттоль при блокаде крепости Ревеля и потом пройдя через город Париж обратно в герцогство Варшавское.

1815 года в апреле выступили из герцогства Варшавскою. По 18 апреля по Пруссии, с 18 апреля по 4 мая в Богемии, с 4 мая по 13 июня в Баварии, с 13 по 20 в Рейнском владении, с 20 июня сего года по 1818 год во Франции. Обратно 1818 года, февраля 6 дня прибыл в Российские пределы». (Шабалин В. Сибиряки на поле Бородинском.- Огни Кузбасса, 1978, № 1, с. 75).

7. Ученые-исследователи о богатствах Кузнецкой земли

Соколовский: «... не трудно убедиться, какой обильный запас... горючего материала сокрыт в недрах этой части Сибири для будущей промышленной ее деятельности.

... Каменноугольная... площадь не менее 40 тыс. кв. верст. Прибавить к этому месторождения железных руд, сопровождающие здешний. каменный уголь, близость лесов, необходимых для горных работ, и, наконец, быструю судоходную Томь, которая разрезает каменноугольную область на две половины и представляет столь удобный путь сбыта произведений здешнего края в Томск, как центр Сибири, в Обь, и далее, должно согласиться, что сама природа сосредоточила здесь все средства для развития обширного заводского производства». (Горный журнал,I842, № 4, с. 42-43).

Щуровский: «Это - обширнейшая каменноугольная котловина из всех известных. Какой обильный запас горючего материала сокрыт в ней для будущей промышленности! Прибавьте к этому железные руды, обширные и непочатые леса и эту величественную судоходную Томь, столь удобный путь для сбыта произведений!

Кузнецкая котловина представляет столько выгод для здешнего края, что в этом отношении могут соперничать с нею только Англия, Бельгия и сама Россия своим Южно-Европейским или Донецким бассейном. Но все это - выгоды в будущем. В настоящее время, по обширности лесов и по ничтожно малому железному производству, древесный уголь предпочитается каменному». И далее с грустью добавил: «По всему видно, что еще долго не дойдет очередь до каменного угля. Всю деятельность поглотило золото». (Щуровский Г. Е. Геологическое путешествие по Алтаю, М., 1846, с. 242-243)

Глава V. ПАДЕНИЕ КРЕПОСТНОГО ПРАВА И РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА (1861-1890 гг.)

Крестьянская реформа и пережитки крепостничества

После реформы 1861 года крестьяне, приписанные к заводам Алтайскою горного округа, объявлялись свободными, но пашни, сенокосы попрежнему оставались царской собственностью. «Освобождение» выражалось в том, что с барщины крестьяне переводились на денежный оброк. Мастеровые при освобождении совсем не получали пашни и лишь наделялись жалкими приусадебными участками земли и сенокосными угодьями.

Сохранение царской собственности на землю, высокие оброки с крестьян, ничтожные наделы земли мастеровым - все это были пережитки крепостного строя в Кузбассе.

Как крестьяне, так и мастеровые кабинетских заводов и рудников были недовольны, реформой. Они отказывались платить подати, выполнять различные земские повинности. Особенно большой размах принимали отказы и даже волнения в неурожайные годы. Идя на уступки мастеровым, Кабинет вынужден был в 1868 году освободить их на шесть лет от уплаты податей, земских денежных повинностей и рекрутских наборов.

Развитие капитализма в сельском хозяйстве. После реформы крестьянство Кузбасса стало быстро расслаиваться на кулаков и бедняков. Многоземелье в нашем крае способствовало развитию в деревне кулацких хозяйств. Но оно не спасала бедноту от кабалы, так как кроме земли нужно было иметь еще рабочий скот, инвентарь, семена.

Особенностью деревни Кузбасса было не только засилье кулачества, но и то, что ряды бедняков непрерывно пополнялись переселенцами. Бедные крестьяне-переселенцы за­кабалялись кулаками, увеличивали армию дешевых, рабочих рук на приисках.

Развитие золотопромышленности ускорило переход от натурального крестьянского хозяйства к товарному. Зажиточные крестьяне Кузнецкого и Мариинского округов продавали на прииски хлеб, мясо, овес, сено. Кулаки держали лавки, скупали по низким ценам в деревнях продукты сельского хозяйства, сбывая затем их в Томск и на прииски. Следовательно, сельское хозяйство в нашем крае носило больше товарный характер, велось с целью продажи продуктов на рынке.

Для уплаты податей кулаки охотно давали крестьянам деньги под будущий урожай или охотничью добычу, закабаляя этим их на долгие годы. Складывались кадры батраков. Такая форма эксплуатации бедноты была широко распространена в деревнях нашего края.

Пережитки крепостничества - тормоз развития промышленности. Труд на эксплуататоров, низкий уровень техники являлись причиной низкой производительности труда на предприятиях Кузбасса. Из 444 паровых машин, которые работали в конце XIX века в угольной промышленности России, только две приходились на долю нашего края. В 1890 году в Кузбассе добывалось угля в 174 раза меньше, чем в Донбассе.

Царизм не только не был способен развивать дальше промышленность нашего края, но даже не мог удержать ее на прежнем уровне. Горнозаводская промышленность царского кабинета, взращенная на принудительном труде, не могла приспособиться к новым условиям капиталистического развития и приходила в упадок.

Один за другим стали закрываться заводы и прииски. В 1864 году был закрыт Томский железоделательный, а в 1897 году Гавриловский сереброплавильный заводы. Стали пустеть Салаирские рудники, падала добыча золота. Царь дарил золотые прииски Кузнецкого и Мариинского округов придворной знати, князьям, генералам.

В 1862 году была разрешена частная добыча золота на землях Кабинета. Появились крупнейшие золотопромышленные компании, Асташева и Мальцева. На их долю приходилось свыше половины золота, добываемого частными предпринимателями. Однако сохранение феодальной собственности на кабинетские земли, отсутствие техники и господство ручного труда удерживали золотопромышленность на мануфактурной стадии, развития.

Значение и положение ссыльных. Сначала ссылка в Сибирь была мерой исключительной, но вскоре получила значение меры общегосударственной. Используя суровые при­родные условия Сибири, царское правительство создавало здесь, по меткому выражению ссыльных, гигантскую «тюрьму без решеток», с режимом, порой не уступающим каторжным централам и казематам Шлиссельбургской крепости.

В XVIII веке в южной части Западной Сибири, куда входил и наш край, осваивались новые земли. Царское правительство наряду с вольным стало применять и насильственное переселение. В 1760 году был издан указ о ссылке в Сибирь помещичьих и монастырских крестьян «за предерзости».

Крестьяне, переселяемые правительством в принуди­тельном порядке, оказывались в очень трудном положении. В отличие от добровольных переселенцев, которые ехали в Сибирь со скотом, орудиями труда, семенами и всем домашним имуществом, ссыльные насильственно отрывались от своего хозяйства и могли надеяться только на жалкую помощь со стороны сибирских властей.

Во второй половине XIX века широко практиковалась ссылка по «высочайшему повелению», то есть без суда. Это давало царскому правительству возможность без громких политических процессов, быстро и жестоко наказывать тех, кто боролся против деспотизма и угнетения.

В 1863 году за участие в восстании под руководством Константина Калиновского царизм сослал на вечное поселение в Сибирь десятки тысяч белорусских и польских крестьян. Пешком с семьями шли они тысячи километров. Более 20 польских семей поселилось тогда в селе Чумай. В 80-е годы XIX века крестьяне Полтавской губернии вели борьбу за отрезки, но вместо земли получили ссылку в Сибирь. Около 20 украинских семей тоже обосновались в Чумае. Царские власти изгнали в Сибирь и бросили на произвол судьбы тысячи людей. Томский губернатор в 1873 году сообщал: «Всех ссыльных в губернии находится 50 тысяч. Экономический быт ссыльных не изменился и по­-прежнему находится в жалком положении».

Ссыльных в Сибири ожидали не только жестокая зима, бездорожье, оторванность от центров культуры, но и тяжелая повседневная нужда в самом необходимом: пище, одежде, кроне. Большинство из них не имели постоянного места жительства, а скитались по деревням в поисках заработка, бродяжничали и вымирали. Главной же ловушкой для ссыльных были золотые прииски. Сюда нанималась их основная масса. Работа на приисках тоже почти всегда кончалась крайней нищетой.

Велико и многообразно было влияние политической ссылки на Сибирь и ее население. Многогранна была деятельность политссыльных. Прежде всего, политическая ссылка являлась одной из сторон революционного движения в России. Политические ссыльные в правительственных документах иначе не назывались как «государственные преступники». Царское самодержавие, на протяжении столетий воспитывала ненависть к ним со стороны местного населения Сибири. Однако политические ссыльные пользовались особым уважением у крестьян. Это вызывало тревогу местных властей. Начальник жандармского управления Томской губернии писал, что «политические ссыльные все более и более распространяющиеся среди населения, могут воспользоваться крестьянскими недоразумениями в своих целях», тем более, что «местные крестьяне, не испытавшие на себе крепостного права... очень свободолюбивы и не привыкли к уважению власти».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: