Глава XI Сердце - средоточие жизни

Из «Collectio Operum»

Рис. 48. Титульный лист трактата Фладда о пульсе

С анатомической точки зрения сердце описывают как полый мышечный орган конической формы около пяти дюймов (12,7 см) высотой, трех с половиной дюймов (8,9 см) шириной и двух с половиной дюймов (6,35 см) длиной. Его вес колеблется в пределах 10‑12 унций (283,5—340,2 г) у мужчин и 8—10 унций (226,8—283,5 г) у женщин. Этот орган располагается в грудной клетке, занимая наклонное положение; его верхушка направлена вперед, вниз и влево, а само сердце разделено продольной мышечной перегородкой и поперечной стяжкой на четыре полости, две из которых — верхние — называются ушками предсердия (в авторитетных источниках древности они именуются ушами) а две нижних — желудочками. Сердце можно рассматривать как сдвоенный орган, правая сторона которого обеспечивает кровообращение через легкие, а левая сторона — распределение крови посредством аорты и ее ответвлений по всему телу. Д-р Чарлз У.Чепмен пишет о точке пульсации в сердце в своей книге «Сердце и его болезни»: «Синусно-аурикулярный[166] узел представляет собой маленький комочек особой ткани, находящийся в месте соединения верхней полой вены с правым ушком предсердия и непосредственно под эндокардом[167]. В этом узле, названном водителем ритма, находится источник сокращения сердца. Считается, что в этот узел входят волокна блуждающего и симпатических нервов».

Опишем кратко артериальное кровообращение. Темная венозная кровь, возвращаясь по венам, поступает в правое ушко предсердия сердца по верхней и нижней полой вене и венечной пазухе. Из правого ушка предсердия кровь переходит в правый желудочек, а оттуда по легочной артерии в легкие. Затем она возвращается в левую половину сердца по легочной вене, поступая в нее через левое ушко предсердия. Из левого ушка предсердия она течет в левый желудочек и вытекает из него по аорте и ее бесчисленным ответвлениям, устремляясь во все концы тела. У Парацельса есть комментарий, касающийся оккультного смысла такого кровообращения. «В человеческой крови содержится воздушный, огненный дух, и средоточием этого духа является сердце, где он более всего сгущается и откуда он излучается, и эти радиальные лучи возвращаются в сердце». Далее Парацельс устанавливает соответствие с вселенной. «Таким образом огненный дух мира пронизывает атмосферу, а его средоточие называется солнцем, и влияние, исходящее от солнца, возвращается в это средоточие».

Макробий сообщает нам, что душа в своем исходном состоянии имеет сферическую форму, указывая тем самым не только на ее форму, но и на то, что ей во всех отношениях присущи отличительные свойства Птолемеевой, или вселенской, сферы, состоящей из зодиака и семи планетарных и пяти стихийных планов. Далее он пишет, что при поступательном движении вниз, в зарождение, душа удлиняется, постепенно принимая вид конуса. Согласно комментариям Дж. Р.С.Мида к герметическим фрагментам, подразумевается форма сосновой шишки, а не геометрического конуса. Если это правда и в человеке есть «орган, скопированный с мировой души», как утверждают гностики, то это описание вполне может указывать на сердце, о котором Грей в своей «Описательной и хирургической анатомии» сообщает, что оно имеет «коническую форму», а Моррис в «Анатомии человека» — что оно представляет «довольно правильный усеченный конус».

Изучив Священное Писание и обнаружив в нем цитаты, относящиеся к этой тайне, Тертуллиан[168] подтверждает наличие у души способности руководить, иными словами, «высшего принципа ума и жизненной силы (ибо где есть ум, там должна быть и жизненная сила), и то, что она пребывает в той драгоценнейшей части нашего тела, о которой особенно заботится Бог». Затем этот великий доникейский духовный отец делает вывод: «Не следует думать ни как Гераклит, что эта высшая способность, о которой мы толкуем, приводится к действие некой внешней силой, ни как Маркион[169], что она носится по всему телу, ни как Платон, что она заключена в голове, ни как Зенофан, что она достигает кульминации в темени, ни что она покоится в мозге, как полагал Гиппократ, или вокруг основания мозга, в чем был уверен Герафил, или в его оболочках, как утверждали Стратон[170] и Эразистрат, или в промежутке между бровями, что соответствует мнению врача Стратона, или, по Эпикуру, в замкнутом пространстве грудной клетки, а скорее надо согласиться с тем, чему всегда учили египтяне, особенно те из них, кого считали толкователями священных истин, и с этим стихом Орфея и Эмпедокла[171]: «Namque homini sanguis circumcordialis est sensus — (Высшее) восприятие человека пребывает в крови, циркулирующей по его сердцу». Свое свидетельство прибавляет св. Хрисостом[172], определенно утверждая, что «сердце обладает превосходством над всеми членами нашего тела и что ему предоставлена верховная власть над всей нашей жизнью».

В философских системах древних китайцев пять элементов, из которых состоит телесная структура, символически представлены пятью царями или душами, каждая из которых восседает в одном из пяти главных органов тела. Главным же из всех этих царей является тот, что утвердился в сердце (Дж. Уиллоуби-Мид. «Китайские вампиры и домовые»). Плиний сообщает нам, что египтяне считали сердце «великим жизненным началом», а Диодору[173] принадлежит важное заявление, что египтяне в процессе бальзамирования своих покойников не удаляли сердце вместе с остальными внутренними органами, хотя мозг они искусно извлекали через ноздри (Уилкинсон. «Нравы и обычаи древних египтян»). В тантрических писаниях индусов о сердце говорится как о «маленьком лотосе с восемью лепестками», местопребывании Брахмы или центре духовного сознания в человеке. Самые обширные сведения об этом предмете содержатся в Чандогья-упанишадах. «Есть такой город Брахмы (тело), а в нем дворец, маленький лотос (сердце), и в нем этот тонкий эфир. Ну а то, что существует в этом тонком эфире, следует искать и понять... Насколько велик этот эфир (пространства), настолько же велик и этот эфир в сердце. В нем содержатся небо и земля, огонь и воздух, солнце и луна, молния и звезды и все, что от Него (собственного «я») здесь, в этом мире, и все, чего нет (т.е. все, что было или будет), все это содержится в нем». Далее в Упанишадах объясняется, что, хотя тело стареет, заключенный в нем Брахма, или эфир, не стареет и что после смерти тела этот эфир не улетучивается. Именно этот эфир, или Брахма, и является истинным «я», свободным от неведения и изменений и обладающим свойствами Реальности.

В своих комментариях к Катха-упанишадам великий ведантийский адепт Шанкарачарья[174] замечает, что об Атмане, Владыке прошлого и будущего, следует размышлять «как об огоньке размером с большой палец (руки) в полости сердца». Парацельс, швейцарский Трисмегист, описывает «Обитателя сердца» как голубоватое, похожее на пламя тело, «равное по размеру последнему суставу большого пальца руки человека». Будучи в Константинополе, Парацельс был посвящен в эту тайну аравийцами, которые производили вивисекцию[175] и записали в своих научных книгах, что «если коснуться пальцем определенной точки сердца живого животного, то жар окажется так велик, что в результате образуется волдырь». В первых подшивках журнала «The Platonist» встречается несколько упоминаний об этих аравийских экспериментах. Якоба Бёме, испытавшего озарение сапожника, хотя и не обученного наукам древних народов, которого Е.П.Блаватская называла питомцем ангелов, наитие свыше привело к осознанию главенства сердца над другими органами, ибо в одном месте он пишет, что «дух влияет на сердце в глубине сердца». И снова, высказывая свое мнение относительно местопребывания духа, он добавляет: «Его первоисточником является сердце, он есть внутренний огонь сердца, во внутренней крови сердца».

«Божество, проявляющее себя вдеятельности вселенной, всегда пребывает в сердце человека как высшая душа», — говорится в древней упанишаде, которую цитирует Рабиндранат Тагор в «Sadhana». Бёме выражает это таинство с помощью рисунка, появившегося в раннем немецком издании его «Libri Apologetici», на котором изображено сердце, заключающее в себе Тетраграмматон, или четырехбуквенное каббалистическое имя бога, записанное в форме пифагорейского тетрактиса. Таким образом, десять дающих блаженство сил или принципов (внешняя декада внутреннего человека), занимающих, согласно оккультной философии, свои места в сердце и его ауре, раскрываются с помощью соответствующего символа. Произведения великого основателя иезуитского ордена Лойолы также иллюстрированы чрезвычайно важными рисунками, имеющими отношение к тайне сердца. Самыми главными толкователями Якоба Бёме были Иоганн Гихтель[176] и Уильям Ло, пытавшиеся проиллюстрировать трудные для понимания доктрины зайденбергского провидца странными схемами, которые при отсутствии объяснений зачастую оказываются более озадачивающими, чем оригинальный текст. Оба эти комментатора представляют сердце как центр микрокосма и вычерчивают на нем пылающее солнце. Английское издание трудов Бёме 1764 года содержит вкладные иллюстрации манекена[177], ошибочно приписываемые Уильяму Ло. Первая из них, обозначенная как Табл. 1, имеет особое значение. Пунктирная линия, называемая «линией жизни», берет начало в знаке Овна на наиболее удаленном от середины разрезе фигуры, и так как части манекена приподняты, нить, извиваясь, тянется сквозь тела семи планет (которые автор называет «покровами» или «оболочками») и входит в человеческое сердце по солнечным лучам. Далее следует самое важное. Линия продолжается внутри сердца, проходя сквозь четыре других «покрова», которые обозначают огонь, тинктуру, величие и триаду, и, наконец, заканчивается в пятом непронумерованном элементе завитком в форме сперматозоида, содержащим четыре древнееврейские буквы священного имени — IHVH (Иегова). Этот порядок вполне согласуется со спекуляциями каббалистов более позднего времени, которые определяли Сефиру Тиферет (Солнце) как сердце сефиротического Адама — Малого Лика «Зогара». Бёртон характеризует сердце как «средоточие и источник жизни, тепла, пульса и дыхания, Солнце нашего тела, его Царя и единственного командующего, центр и орган всех страстей и влечений».

В чрезвычайно редком труде «Тайные фигуры розенкрейцеров» появляется символическое солнце, описываемое ниже. В центре находится пылающее Солнце, ведантийский Атман и — с точки зрения алхимика — философский «шабаш»[178] или сфера отдохновения, окруженная кругами элементов, пронумерованными с 1 по 5, причем 5-й — это эфир, или Акаша, основная сущность (или квинтэссенция), содержащий божественное пятнышко, точку или вихрь Господа. Это сердце блестяще раскрывает рассмотренную выше символику Бёме; пять подразделений элементов согласуются с брахманическим преданием о пяти головах Брамы, из которых пятая, находящаяся выше всех, невидима. В этот розенкрейцерский рисунок включен даже зодиак, из чего мы должны заключить, что все органы и члены внешнего человека — телесного Адама или странной фигуры, представленной в альманахе, — помещаются в сердце и получают существование от «Того, кто в нем обитает». Парацельс с полным основанием утверждает, что «сердце есть семя микрокосма». Тело заключено в сердце, как дуб в желуде. Сердце — это священный остров, первый из семи континентов, и в нем обитают «дети огненного тумана», чьим отражениям суждено впоследствии обнаружиться в органах и функциях внешнего тела.

Согласно старинным талмудистским преданиям, человек до своего символического «падения» вниз (или, точнее, наружу), в объективное состояние, пребывает в неком райском или внутреннем мире: его состояние и природа — это состояние третьего, или иецирического[179], Адама из «Зогара» — того, чье отражение стало внешним человеком. Во время пребывания в своей внутренней сфере человек обладал райским, или эфирным, телом, андрогинным и нетленным. На почве древнееврейских легенд неогерметисты выработали любопытный символизм, при всей своей странности удивительно подходящий. Сердце, на их взгляд, являло собой аналог внутреннего тела, тогда как органы и члены, окружавшие сердце, рассматривались как внешнее тело. Таким образом, сердце превратилось в Эдемский сад — место красоты и блаженства. Небольшую область внутри него, ныне называемую точкой пульса, считали маленьким внутренним парадизом, который, как полагали средневековые теологи, находился в «восточной части» Эдема. Анатомические аналогии очевидны. Сад Господа располагался на горе, которая соответствует диафрагме и находится посредине тела. В ней бьют родники, которые, становясь реками (артериями), изливают живую воду (кровь) для сохранения земли (физического тела в целом). Неспасенные смертные больше не могут общаться с Господом Богом, который прогуливается по саду или чей свет сияет в темных закоулках сердца. Человека изгнали из сферы его субъективного существования, и он должен снова добраться до нее с помощью тех тайн духа, которые ему подскажет мысль о том, что тот, кто хотел бы открыть Бога, должен войти в темный закуток и поклоняться Ему тайно.

Из «Geheime Figuren der Rosenkreuzer»

Рис. 49. Вселенная в человеческом сердце

Когда в упанишадах говорится, что небеса и земля содержатся в эфире сердца, это лишь подтверждает следующие слова средневекового адепта, скрывшего свою личность под псевдонимом Бенедикта Фигула: «В сердце человека пребывают настоящие подвздошные некрокосмические небеса. Да само по себе сердце человека есть настоящее небо бессмертного существа, из которого душа пока что никогда не выходила». Если прислушаться к словам еще одного философа Средневековья о том, что высший аспект человеческой души в действительности не сошел в материю во время грехопадения, а пребывает в раю в ожидании избавления тела от смертного греха, то из символов и формул герметистов и розенкрейцеров со всей очевидностью следует, что они наверняка знали о том, что слова «царство небесное внутри» относятся к тайне сердца. «Астрономия (термин использован для обозначения науки об астральном мире, а не о звездах) есть высший раздел философии, — пишет Парацельс, — с помощью которого можно познать душу микрокосма. Философия рассматривает стихии земли и воды, входящих в состав организма человека. Астрономия занимается его воздухом и огнем. В человеке, как и в Макрокосме, есть небо и земля, и в этом небе имеются все небесные факторы, видимые образы которых мы наблюдаем в небе, такие как планеты и звезды, Млечный Путь, зодиак и так далее, — ни больше, ни меньше; потому что микрокосм есть точная копия Макрокосма во всех отношениях, за исключением внешней формы». Это не означает, что оккультист утверждает, будто при препарировании физического сердца как органа обнаруживается наличие в нем внутренних звезд и планет, напротив, он заявляет, что сердце — это всего лишь наружный покров духовного органа, в отношении которого все эти утверждения верны в мистическом смысле.

Человек — живой храм Бога, а его сердце — святая святых этого храма. Оно не только дворец микрокосмического царя, но и Храм Тайны. Это внутренний зал, святилище, святая святых, тот самый оракульский проход, через который входит Божество. В древних храмах, предназначенных для посвящения, были помещения, считавшиеся подлинными обиталищами божеств, в которые никто не мог войти, не затратив определенное время на особое очищение и молитву. В редких случаях бога, обитавшего в подобном покое, считали существом, обладавшим телом, но гораздо чаще он оставался невидимым, пребывая в воздухе или эфире и обнаруживая себя только через иерофанта своего ордена. Фон Хаммер описывает неких трехликих идолов Бафомета[180], тройные лица и тела которых были покрыты глазами, ушами и планетарными символами. Эти фигуры опоясаны змеями и стоят в уродливых и искривленных позах. Фон Хаммер отождествляет их со «Старцем», которому якобы поклонялись рыцари-тамплиеры. Говорят, в святая святых Самофракийского храма содержали престарелого карлика-кабира, которого однажды видели восседавшим на алтаре как некую едва различимую астральную фигуру, окруженную голубовато-синим пламенем. Может, это всего лишь изображения маленького «человечка в сердце», который не больше «пальца»? Храм являл собой символ духовной вселенной в самой середине материальной. Он был сердцем культурной жизни общества, поддерживавшим благополучие человека, как сердце поддерживает физическое тело. Следовательно, не стоит удивляться, обнаружив, что сердце представляет собой первый храм, с которого были скопированы религиозные сооружения мира. Беседуя со своим сыном Татианом, Гермес упоминает Божество, «сформировавшее сердце наподобие пирамиды». Невозможно переоценить важность этого заявления, ведь это ключ к разгадке тайны «Дома с тайниками», в покоях которого где-то обитал таинственный иерофант, «облаченный в сине-золотое одеяние», которого никто и никогда не видел и о котором, однако, говорят как о «Хозяине Скрытого Дома».

В одной из своих работ Е.П.Блаватская упоминает, что «оккультистам известны все мельчайшие области сердца и для каждой области у них имеется свой термин. Они называют их именами богов, например зал Брамы, зал Вишну и т.д. Все они соответствуют отдельным частям головного мозга». В труде У.Моршема Адамса «Книга Мастера» содержится весьма любопытное обоснование подобной аналогии, развиваемое далее в тексте. Описывая храм египетской богини Хатор[181], он замечает: «Один из самых больших залов носил название "Чертога Золотых Лучей". А среди иероглифических названий различных помещений храма встречаются такие, как "Золотая палата", "Зал благовоний", "Родильный зал", "Алтарное помещение", "Обитель Золотого", "Зал пламени" и "Тронный зал бога Ра"». Возникает мысль, а не являются ли эти названия терминами оккультной анатомии? Не отображает ли «Чертог Золотых Лучей» позвоночный канал, а семь помещений (которые тантрические философы обычно называют чакрами) — семь залов саптапарны, пещеры, где Архаты Будды проходили обряд посвящения? Знаменитый восточный ученый Субба Роу заявляет, что пять камер сооружения, расположенного над Камерой Царя в Великой пирамиде, символизируют пять Дхьяни-будд школы Махаяна в буддизме. Если пирамида являет собой храм Тайны Сердца, о чем, безусловно, свидетельствуют его форма и местоположение, значит, микрокосмические престолы Дхьяни-будд находятся в ауре сердца.

В своих комментариях к труду «Первый Алкивиад» Платона Прокл утверждает, что душа в поисках мудрости «направляется во внутренние тайники и, так сказать, в святая святых души, (где) она постигает... происхождение богов и единство вещей». Такая форма изложения вполне согласуется с завуалированной манерой повествования греческих авторов, которые были настолько крепко связаны обязательствами в отношении мистериальных школ, что могли только намекать на великие духовные истины. Однако наружу вышло вполне достаточно сведений, свидетельствующих об осведомленности греков о том, что сердце есть источник жизни и что некоторые аспекты жизни — центры сознания, называемые богами, — не могут помещаться нигде, кроме как в сердце. Греки впитывали живительную влагу знаний из египетского источника, ведь, как известно, в египетских папирусах сердце всегда фигурировало как урна для духа и именно из этой урны дух вешал во время ритуала под названием психостазия, что можно перевести как «взвешивание совести». Нечто похожее на этот символ встречается и в традициях ислама. Так, например, некоторые дервиши носят так называемые кулахи, шапки в форме вазы, символизирующие сосуд из золотого света, в котором Бог хранил душу Мухаммеда. Вспомним также, что Бог совершил очищение Мухаммеда еще в детстве, послав к нему ангела Гавриила, который вынул из тела Мухаммеда его сердце, очистил его от тяжкого греха Адама, а затем вернул его обратно в грудь Мухаммеда. И если кааба[182] действительно является сердцем ислама, то не заключен ли в этом черном камне, вделанном в его стенку, тот же смысл, что и в капле черного греха в сердце каждого смертного, чьи грехи не искуплены?

Сердце не только олицетворяет храм Бога в микрокосме, оно также символизирует Священный город Иерусалим евреев и христиан, Мекку ислама и Бенарес благочестивых индусов. Среди органов тела сердце занимает положение лидера и царя и из всех божеств, обитающих в человеке, высшее божество пребывает в сердце. Именно поэтому Шанкарачарья в своих комментариях к Веданта-сутрам называет того, кто обитает в сердце, «Владыкой города Брамы». Т.Субба Роу, развивая тему паломничества в святые места, чтобы достичь мокши или освободиться от невежества, проводит аналогию между семью священными городами (семь церквей Апокалипсиса) и семью чакрами и заключает: «Бенарес соответствует сердцу в человеческом теле, в центре которого помещается чакра Анахата... Состояние экстаза достигается в тот момент, когда сознание сконцентрировано в зародыше Прагны, который находится в этой чакре». И хотя, к примеру, тантрическая система несколько отличается от рассмотренной выше, дух в брахманическом символизме остается тем же самым (Джон Вудрофф). Размышлениями на эту тему особенно богат «Зогар». Так, каббалисты называют Иерусалим не только Священным городом, но и «храмом или скинией внизу», «обителью в центре всего».

Если признать, что под царем, упоминаемым в «Зогаре», подразумевается Атман, или дух, скрытый в самых глубинах сердца — т.е. в его наиболее таинственной части, — то не составит никакого труда объяснить следующую цитату из «Зогара»: «Входящий к царю может идти только из Священного города, ибо только из этого города ведет Дорога к царю, только оттуда идущему уже подготовлен путь».

Нет нужды напоминать о ночном путешествии Мухаммеда, описанном в апокрифах ислама. Вначале Альборак перенесла пророка в Иерусалим (сердце). Стоя на горе Мориа (самая священная точка сердца), Мухаммед увидел лестницу, свисавшую с небес, по которой он взобрался вверх к неописуемому великолепию Предвечного. Подобно видению св. Иоанна на острове Патмос, ночное путешествие Мухаммеда на Небеса означает символическую смерть.

Обратимся вновь к поиску аналогов в восточном оккультизме. Когда наступает смертный час, дух стягивает свое излучение из всех частей и конечностей тела в сердце, «вследствие чего эта точка сердца начинает светиться; и сразу же после того, как она засветилась, душа покидает тело». Пойдем далее. В шестой Кханде из «Чандогья-упанишады» сказано, что «к сердцу относится сто одна артерия; одна из них проходит в темя; двигаясь по ней вверх, человек достигает бессмертных; остальные предназначены для ухода в разных направлениях, да, именно в разных направлениях».

Таким образом, 101-я артерия идет прямо к той точке в голове, где находятся врата Брахмы. Души обычных людей уходят через сто нади (артерий), и только душа адепта проходит через верхнюю артерию. Далее в тексте сообщается, что когда восприятие внешнего мира адепта угасает, «он направляется к солнцу, ибо солнце есть врата мира». Под солнцем здесь следует понимать «брахмарандхру, которая, конечно же, является маленькой дверцей в стене небес».

Вызывает интерес и другая аналогия. Описывая сердце, гностик Валентин замечает, что «с точки зрения обхождения оно чем-то похоже на постоялый двор (или караван-сарай) со множеством дыр и щелей, проделанных в его стенах, часто буквально утопающий в дерьме и заполненный людьми, которые живут там, погрязнув в мерзости и разврате и нисколько не заботясь о том, что это место является чьей-то собственностью. Поэтому пока о сердце не проявляется никакой заботы, оно так и будет оставаться грязным обиталищем демонов... Но если Добрый Господь обратит на него свое внимание, оно станет священным и засияет светом; и тот, кто обладает таким сердцем, будет столь счастлив, что "увидит Бога"». В словах Валентина нашла свое выражение уже высказанная Проклом мысль о духах или демонах в сердце; ведь поскольку в этом органе находятся все пять миров, то и создатели этих миров пребывают там же, и выходит, что в таком случае сердцем управляют либо божественные, либо адские духи соответственно душевному развитию данного индивидуума.

Рис. 50. Роберт Фладд, врач и философ

«Даже если от тела отрезать голову, — пишет Е.П.Блаватская, — сердце будет продолжать биться в течение тридцати минут. А если его завернуть в вату и положить в теплое место, то оно будет биться несколько часов. То пятнышко в сердце, которое умирает последним, является средоточием жизни, центром всего, Брахмой, первой точкой, которая живет в плоде, и последней, которая умирает. Это пятнышко содержит в себе потенциальный разум, жизнь, энергию и волю. В течение жизни она, опаловая и огненно-горячая, сияет всеми цветами радуги».

Аура сердца (а точнее, пламя, которое есть в сердце) включает полный спектр, из чего следует, что все семь начал (или принципов), объединившихся для «осаждения в материю» объективного человека, имеют престолы, или ведут монадическое существование в более крупной монаде этой ауры, которая сама по себе является миниатюрным отображением большей по размеру ауры, окружающей все тело и представляющей собой недифференцированное духовное существование человека.

Согласно «Наставлению», в сердце помещаются семь мозгов, а в головном мозге — семь сердец. Семь мозгов сердца суть разумы жизненно важных органов, так как «Семь Духов перед престолом Атмана», по существу, никогда не удаляются от лика своего Владыки, вместо них, правильнее сказать, уходят их отражения, как в случае с Планетарными Владыками Солнечной системы. Все Семь Логосов пребывают на солнце, а чтобы понять, как их отражения «осаждают в материю», т.е. материализуют миры, придется заняться изучением каббалы, где описывается, как сефироты — или десять качеств Бога — отражаются вниз через все области бытия, чтобы в каждой области установить порядки жизни. В «Зогаре» открыто говорится, что сами принципы никуда не спускаются, а на низшие субстанции отбрасываются только их тени.

Рис.51. Схематичное изображение сердца

Декарт сравнивал сердце с пустой полостью и, пытаясь объяснить движение крови, утверждал, что на дне сердца имеется «горячий камень» и кровь, соприкасаясь с этим камнем, превращается в дым или пар, который, как летучее вещество, свободно проникает в мельчайшие ответвления артериальной системы. Попадая в конечности тела, этот газ или пар, охлаждаясь, вновь конденсируется и по венам течет обратно в сердце. Декарт впитал в себя мудрость Галена и Авиценны, но не сумел разгадать загадку «горячего камня» в сердце. Его ошибка заключалась в чересчур буквальном понимании того, что служило средством для передачи метафизической реальности. Свой трактат «О теле и душе» сэр Кенелм Дигби, известный первопроходец в науке, целиком посвятил толкованию теорий Декарта и Гарвея. Определив сердце «первым органом, который образуется в человеческом существе», и объявив «самые достойные его части» исполняющими роль «цеха или горячего горна, где выковываются духи», этот ученый рыцарь переходит к описанию некоторых своих опытов с сердцем змеи. Выбрав в качестве объекта исследований сердце гадюки, он во время экспериментов заметил, что если сердце этой рептилии вынуть из тела и поместить его в теплую влажную камеру, то оно будет продолжать биться еще 24 часа; более того, если уже переставшее работать сердце тщательно смочить тепловатой водой, то оно вновь начнет биться. Результаты его опытов также показали, что если сердце разрезать на несколько частей, то каждая часть будет жить еще довольно длительное время. Как заметил Бёр-тон: «Primum vivens, ultimum moriens» — «Первым начинает жить, последним умирает». Вызывает интерес и такой факт, что если сердце гадюки или какую-то его часть смочить жидкостью, содержащей спирт, то оно сразу же перестанет биться. По этому поводу нелишне будет напомнить утверждение Гераклита о том, что души связывает с телами влажность и любая структура, в которой имеется влажная среда, может посредством этой влаги привязать к себе душу или энергию.

Доказав ошибочность взглядов всех своих предшественников, сэр Дигби выдвигает собственную, весьма странную теорию, что сердце заставляет работать сила тяжести, в свою очередь создаваемая силой притяжения Земли, и в заключение объявляет сердце печью или котлом, где кровь «кипятится» и «одухотворяется».

Мухаммед испытал свое первое просветление в пещере на горе Хира. Как нам уже известно, пещерой иногда называли сердце. В древности тайные обряды посвящения совершались в криптах[183], которые назывались пещерами Мистерий. В готских ритуалах заключительную церемонию, во время которой новопосвященному вручаются знаки отличия его ордена, проводили в высоком сводчатом зале со множеством пещер, где стояла светящаяся статуя Бальдра Прекрасного — Северного Христа. В центре этого сводчатого помещения росло дерево из золота, которое вместо цветов и плодов было покрыто драгоценными камнями. Таким изображают дерево Семи Логосов, корни которого находятся в Вечности, а Ветви — во Времени. Символом золотого дерева служил канделябр с семью ветвями, который фигурирует в мистериях Кущей (Nabernacle Mysteries) израильтян. По утверждению Иосифа[184], этот канделябр олицетворял планеты, а посему вряд ли кто-либо осмелится пойти против традиции истолковывать лампы, горящие в канделябре, иначе как символизирующие Семь Славных, которые суть свет мира (микрокосма). Туда же можно отнести и Семерых Спящих из города Эфеса и живущих в пещерах индийских Риши — семь первых существ, которые, согласно мифологии Центральной Америки, были предками рас, рожденными в пещере.

В одном отрывке из герметических трудов Гермес говорит, что «Отец засеивал жизнями сферу мира и держал их взаперти, словно в пещере». В своем эссе «О пещере Нимф» Порфирий, ссылаясь на авторитет Эвбулида[185], сообщает, что «Зороастр был первым, кто почтил своим присутствием пещеру, которая образовалась сама по себе в находившемся поблизости горном массиве Персии, замысловатую по форме и изобилующую источниками». Далее в эссе говорится, что стены этой пещеры были покрыты зодиакальными символами. Здесь мы вновь встречаем ранее уже упоминавшееся розенкрейцерское сердце со знаками зодиака, испещрявшими его темную стену.

Те отрывки греческих текстов, где содержатся намеки на элементы и климаты, соответствуют описанию завес и отделов стихий из трудов Бёме. «Итак, — заключает Порфирий, — оставим эту пещеру на попечении душ, а если обратиться к менее властным силам, то на попечение нимф (душ в процессе зарождения), которые повелевают реками и источниками».

Годфри Хиггинс в «Анакалипсисе» пытается раскрыть тайну Меркавы, которую Маймонид[186] истолковывает как колесницу Иезекииля. Каббалисты же всегда проявляли гораздо большую сдержанность в отношении тайны Меркавы, заявляя, что только тем, кто отыскал Бога в собственных сердцах, дозволено произносить вслух названия глав, касающихся этого предмета. Хиггинс, таким образом, вторгается в ту область, куда страшатся войти даже ангелы. Анализируя слово Меркав, он обнаружил, что оно может обозначать пещеру или круглый сводчатый зал, послуживший символом священного слова Ом.

Предположим, что Тайна Сердца полностью раскрывается в многообразных представлениях Меркавы, которые так или иначе согласуются с талмудистской символикой, поскольку небесный престол часто описывается как «находящийся в середине мира», а сияющую фигуру в Меркаве объявляют Владыкой Мира, восседающим в окружении четырех стихий и над ними. Согласно, по крайней мере, одному толкованию, Меркава — это низшая четверка в человеке — носитель души — точно так же, как в алхимической символике четыре составляют «вахан», или носитель пятого элемента (эфира).

«Главная часть человеческого тела, а именно сердце, — пишет Моше Маймонид в своем трактате "Руководство для сбитых с толку", — находится в постоянном действии и служит источником любого происходящего в теле движения; оно управляет всеми другими органами и посредством собственных пульсаций сообщает им силу, необходимую для отправления их функций. Аналогичным образом самая удаленная сфера (Primum Mobile — "Главная движущая сила") своим действием управляет всеми другими частями вселенной и наделяет все вещи им одним присущими свойствами. Следовательно, в движении этой сферы заключен источник всякого движения во вселенной, и душа каждого живого существа берет свое начало в душе той самой сферы». Сердце представляет, так сказать, резюме всего тела и состоит из внутренней, средней и внешней частей, соответствующих трем большим полостям тела — церебральной (или мозговой) полости, полости грудной клетки и брюшной полости, а также трем главным составляющим: разуму, духу и телу. Именно в сердце, как сказано в Тайном Труде, пребывает единственный проявленный Бог. Два высших аспекта Божества — Атман (сознание) и Буддхи (разум) — совершенно невидимы и не имеют ограничений, связанных с воспроизводством и рождением. «Перворожденное, — говорится в «Тайной Доктрине», — это жизнь, сердце и пульс». Следовательно, «существом в сердце» до какой-то степени является Шива, третий и низший аспект Брахмы — сила или разум. Шива — это Повелитель пульса, единственное непосредственное проявление духа в материи. Пульс часто называли небесным дыханием, и некоторые эзотерические системы отсчета времени основаны на длительности сердечного сокращения. Это ритм Бесконечности. Пульс также был очень точно назван барабаном Шивы — барабаном, который возвещает каждому человеку его судьбу. Именно это таинство имеет в виду Шанкарачарья, когда пишет: «До тех пор пока Шива не сольется с Шакти, он не способен вызвать даже здорового трепета». В Святая Святых Израиля можно услышать тихое трепетание крыльев ангелов, шепот и шелест занавесей, а в середине горит пламя Завета — Бога в Его мире.

Таким образом, сердце является не только своего рода средоточием эмоций, но также и высоким Олимпом, ибо сказано, что гора богов возвышается над четырьмя стихиями, а ее вершина погружена в эфир и там в полной безмятежности пятой стихии пребывают боги. Этот эфир не имеет ничего общего с эфиром науки и представляет собой тот «малый эфир», в котором сокрыт дух столь огромный, что целая вселенная едва ли способна его вместить.

Глава XII
Кровь - универсальный протей [187]