Урса Илав ушел из жизни 14 ноября 2014 года после тяжелой болезни. Ему было всего 24 года. 4 страница

***

– Марьян Сергеевна, это я, – Клаус сделал шаг назад, когда стройная темноволосая женщина открыла дверь, и протянул банку с вареньем. – Тут вот бабушка передала «спасибо» за малину.
– Хороший ты мой, уже поправился? – Марьяна Сергеевна с улыбкой приняла угощение и исчезла в темноте коридора своей квартиры. – Заходи, чай попьем.
– Да я к Ромке, погулять его хотел позвать, – громко проговорил он.
– Так он уже на улице…
Клаус захлопнул дверь и уже собрался выйти из подъезда, но тут сверху раздался шум.
– Клаус, – позвал его Ромка шепотом, – иди сюда.
– Ты что? Ты зачем на чердак забрался?
– Иди, говорю, покажу кое-что.
– Звонарев, если кто узнает, ругани не оберешься потом, – шипел Клаус, а сам уже взбирался вверх по металлической лестнице.
Ромка протянул ему руку, помогая выбраться наверх, и усадил на самый "конек" серой шиферной крыши.
– Если не будешь шуметь – никто не узнает, – улыбнулся он, глядя прямо в глаза друга. – Смотри, вон какая красота! Весь город как на ладони.
Клаус молча кивнул, но взгляда своего от посветлевших на ярком солнце карих глаз не отвел. Смотрел на него, на медовые крапинки вокруг расширенных зрачков, на его улыбку и ямочки на щеках, и не мог оторваться. Понимал, ругал себя за то, что так долго не замечал настоящую красоту под самым носом, что упустил так много времени, но и вместе с тем был счастлив – теперь-то он точно не проспит ни одной лишней минутки. И начнет он прямо сейчас.
– Повторим? – просто спросил он, полностью уверенный в том, что друг поймет его так, как нужно.
Ромка широко улыбнулся, прикрыл глаза.
– Клаус, – прошептал он.

– Да.

Однажды утром

У Константина было все. Вот такой вот везучий сукин сын. Ему везло везде и во всем. Свои далекие семнадцать, когда неожиданно раньше приехавшие с отдыха родители застукали его с парнем в спальне, он вспоминает со смехом:
- Вы бы видели их лица! – рассказывал он. – Мать, охая и краснея, в ужасе тут же отвернулась, а отец с удивлением рассматривал меня, и то, в какой позе я имел Марата.

Потом мама потянула отца за собой обратно в коридор и закрыла в дверь. Марат постарался исчезнуть как можно незаметнее, но был перехвачен и заблокирован широким телом в прихожей.
– Без разговора не отпущу, - серьезно предупредил отец, и кивком указал насмерть перепуганному пареньку в сторону гостиной.
Сидя на диване, Костя едва сдерживал улыбку: то-то будет весело, то-то хорошо. Марик в предобморочном состоянии с недоверием поглядывал на него, он явно не догонял, отчего Костя так веселится. Из кухни доносились приглушенные голоса, мать с отцом что-то бурно обсуждали. Потом послышался суровый бас:
– Ща я им все скажу! – хохотнул глава семейства и ввалился в комнату. Мама семенила рядом, нервно поправила прическу и свою юбку, а потом погладила по плечу своего мужа.
- Я прошу тебя, пожалуйста, – шептала она. – Они и так, видишь, напуганные.
Отец сделал глубокий вдох.
– Значит так, – начал он, грозно глянув по очереди сначала на сына, а потом на его мальчика, отчего тот затрясся еще сильнее. – Чтоб я вас здесь больше не видел!
Марат, восприняв его слова, как приказ, подскочил и уже двинулся в сторону дверей, но был остановлен тяжелой рукой, которую мужчина положил ему на плечо.
– Сидеть! – скомандовал он, и бедный парень тут же сел, чуть не промахнувшись мимо дивана.
– Константин. Я от тебя не ожидал, конечно, такого, и возлагал на тебя большие надежды. Благодари сестренку за то, что она есть, и выполнит свой материнско-внучатый долг. Теперь ей и за тебя придется стараться.
Мама всхлипнула, но потом взяла себя в руки и быстро закивала головой.
- Сыночка, ну, что же это такое… - начала она причитать.
– Тихо! – сказал он ей, потом снова повернулся к парням. – Раз так все… кхм-кхм… обстоит, у меня есть свои условия. Первое: вы нигде и никогда не палитесь! Вообще! Нигде! Никогда! Слышишь меня? Не дай бог пойдут слухи, что сын Бормана, этот… – отец замолчал, не решаясь произнести главного слова, пожевал немного свои губы и продолжил: – Я тебя тут же высылаю в далекие дали. Даже глазом не моргну. Ты понял меня?
Костя утвердительно кивнул. Он уже не улыбался, наоборот, он отнесся к словам отца очень серьёзно. Потому что условия – это вообще всегда очень серьезно. Потому что условия отца – это всегда взаимовыгодная сделка.
– Второе: забудь про свой филологический бабско-исторический. Заканчиваешь юридический, работаешь со мной до самой смерти. Вот этот пункт не обсуждается и не обговаривается, пока я не решу, что ты полностью самостоятелен и можешь вести дела сам. А до этого… Согласись, Кость, что ты и так мой должник по всем статьям?
Парень прищурил глаза (запомните этот взгляд прищуренных зеленых глаз), помолчал несколько секунд и снова кивнул.
– И третье, – тут отец повернулся к матери, она сделала шаг и встала рядом с ним, плечом к плечу, - то, что ты теперь этот…
– Гей, – шепнула мама.
– Да, вот, точно… Так вот, это еще не значит, что ты будешь как распоследняя шлюха…
– Марк!
– Оля!
– Не надо так!
– Но я ведь прав?!
– Прав, – согласилась мать, тем самым уступив ему «микрофон и трибуну».
– То, что ты парень, и любишь парней, еще не значит, что ты будешь со всеми подряд, - наконец-то договорил отец, а потом словно взбесился: – Узнаю о блядстве – закопаю без суда и следствия!
– Ладно, пап, я все понял, – Костя поднялся на ноги. – Давай обговорим все потом. Я Марата провожу.
Вот так все и было. Родители не ругались, скандалы не закатывали, лишь иногда отец подтрунивал над ним по поводу его выбора и любил приговаривать:
– Вот что значит нестандартный подход!

Через несколько лет Константин, как и обещал, окончил юрфак, предоставив на радость и гордость своему отцу красную обложку диплома, а в качестве приятного бонуса – шо-дан мастера по дзюдо, в честь чего отец дополнил коллекцию радужных поясов «философским» черным. Чуть ли не со слезами на глазах он посмотрел на своего повзрослевшего и возмужавшего сына и торжественно сказал ему:
– Я верю, что когда-нибудь настанет день, и ты принесешь мне не только красный диплом, но и красный пояс!

В университете, несмотря на искусные навыки ниндзя в сокрытии личных предпочтений, Косте все же не удалось избежать соответствующих слухов, а его распространителям – наказания за это. Вышло забавно, ведь вместо привычного избиения наших собратьев в кабинках туалетов или темных переулках, все получилось с точностью наоборот. Оставшись один против четырех на пустой и темной автомобильной университетской стоянке, Костя внимательно выслушал своих оппонентов, и то, что они о таких, как он, думают. При этом он странно улыбался, прищурив глаза, согласился с некоторыми доводами, а потом, когда ему окончательно надоел этот быдло-гомофобский высер, он забил на свой духовный путь истинного воина ровно настолько, сколько ему потребовалось, чтобы уложить всех четверых лицами в мокрый асфальт. Поверьте, ушло на это не больше минуты, поэтому он особо долго по поводу падения своих высоконравственных принципов не переживал, сел в свой старенький «Ниссан», который, эффектно взвизгнув шинами, исчез в осеннем дожде. Потом на Костю долго и пристально смотрели, перешептываясь между собой, но больше никто и рта не смел раскрыть.
Это была его личная и первая победа не только над своими обидчиками, но и над жизненными обстоятельствами. И благодаря именно этой победе у Кости появились настоящие друзья, любившие и уважавшие его, прежде всего, как хорошего и сильного человека, и которым было абсолютно все равно, кого он предпочитает любить.

Как Константин и договорился со своим отцом много лет назад, он всегда искал только серьезных отношений. Клубный андеграунд его интересовал только в целях знакомства, но проведя несколько шумных и пьяных ночей, ему стало совершенно ясно, что найти там кого-то более-менее серьезного просто нереально. Переключившись на сайты знакомств своего города, одновременно призвав на помощь всю свою силу воли и выдержку мастера боевых искусств, он пытался не взвыть на луну и не расхерачить свой ноутбук об стену от обилия предложенных «отсосу в твоем авто» и «подрочу по скайпу». Одноразовые предложения мелькали перед глазами, как баннеры мошенников о внезапном выигрыше айфона или миллиона рублей, и Костя, изрядно подпортив себе нервы, глядя на молодых, красивых шлюшек, со злостью закрыл крышку ноутбука.
Вспомнился Серега, его страсть к чистоте и порядку, к вкусной еде и классической литературе. Им было сказочно хорошо вместе почти три года, но один хотел продолжить учебу в столице, а другой не мог оставить отца и их совместное дело.
Время шло, Константин работал на благо семейного бизнеса, обрастая связями и клиентами, стал дядей двух прекрасных малышей, переехал в просторную квартиру в спальном районе и в очередной раз сменил свой автомобиль. Кажется, это у него было нервное – каждый год по новой тачке. И с каждым разом цена выше, объем двигателя больше, а цвет – приметнее и ярче.

Ноябрь. Банкет по случаю юбилея фирмы, двадцать лет – это весьма серьезный срок. Скукотища невообразимая. Но всем весело. Все знакомят друг друга со своими женами, мужьями и взрослыми детьми. Вот Алена Эдуардовна, сотрудница сбербанка и их постоянная клиентка, мило строит глазки престарелому Петру Васильевичу, самому дорогому адвокату нашего города. Вот Маришка приуныла за круглым столиком с десятым бокалом шампанского – ее парня, который моложе ее лет на десять, не меньше, только что забрали в армию, ладно хоть сейчас только год служить нужно, а то два она точно не выдержит, красивая и активная, не любит, когда вокруг тихо и спокойно. А вон Закировы со своим сыном. Боже, ну и хлыщ! Он видел его как-то раз, когда они вместе приехали оформлять на него какую-то захолустную комнатушку на окраине города. Капризный, высокомерный и абсолютно безбашенный. Вот он заметил его и, черт, кажется, собирается подойти к нему. Ну, нет! С такими я даже знакомиться не буду, подумал Костя, встал и, затерявшись в толпе, быстро удалился в сторону уборной. Выйдя из кабинки, он чуть ли нос к носу столкнулся с ним. И вдруг – вот оно! Косте хватило только одного взгляда карих глаз, чтобы забыть свое имя. Впрочем, он еще не раз будет забываться в его присутствии, а потом проклинать себя и тот вечер, когда встретился с Никитой. Потому что он до сих пор не понимает, что его так привлекло в этом наглом и грубом парне, который, несмотря на остальные три свободные кабинки, хотел зайти в единственную занятую.
– Отойди! – небрежно бросил ему Никита, отодвигая его в сторону и протискиваясь в кабинку.
От такой неслыханной дерзости Костя даже сказать ничего не смог. Так и стоял с круглыми глазами и пялился на закрытую дверь.
– Чувак, не стой здесь, я ж поссать из-за тебя не могу! – донеслось изнутри.
Костя очнулся, отошел к умывальникам, открыл воду и посмотрел на себя в зеркало. Совершенно обалдевший, он помыл руки. Потом еще раз. А потом еще раз, выдавив из емкости на ладони побольше мыла.
– Блять, твою мать! – снова донеслось из кабинки, дверь которой тут же резко открылась, ударяясь об стену. Возле унитаза в брендовых трусах и с полуспущенными штанами стоял Никита и рассматривал его содержимое. – Прикинь, я телефон туда уронил! – известил он Костю.
– Поздравляю, – съязвил Костя, отчаянно призывая свой стояк улечься обратно. – Не переживай, папочка купит тебе новый.
Никита медленно повернулся и тихо произнес:
– Охуел?!
– Да успокойся, – все тем же ироничным тоном посоветовал Костя. – Штаны лучше одень.
– А ты лучше вызови «скорую».
С этими словами он застегнул штаны и, подлетев к Константину, замахнулся на него. Все произошло очень быстро, через мгновение Никита уже был прижат щекой к черной кафельной стене с перехваченными в стальной захват руками за спиной. Костя даже не запыхался, припечатав всем своим телом юного хама к стене, он прошептал ему прямо в ухо:
– Похоже, «скорая» понадобится тебе.
Парень под ним попытался дернуться, но, поняв, что это бесполезно, сдавленно прошипел:
– Пошел ты!
– Лучше ты, – Костя ослабил захват, позволив своему нападавшему развернуться к нему лицом, и уперся одной рукой возле его головы. – Нехорошо быть таким грубым.
– Нехорошо обвинять людей в паразитарстве! – чуть ли не выплюнул Никита. – Я сам заработал на этот телефон, ясно тебе?!
– Ясно. Но драться все равно нехорошо, – продолжал воспитывать Константин.
– Думаешь, если ты самый богатый, то тебе все можно? Или положение папочки позволяет?
Никита злорадно улыбался, в его глазах – ни капли страха. Даже прижатый под кадыком сильной рукой, он все еще оставался таким же наглым и дерзким грубияном. И бил по самым больным местам. Костя, прищурившись, смотрел в темные затягивающие глаза еще несколько мгновений, затем резко отпустил его, развернулся и вышел. Сославшись на незаконченные дела, он покинул вечеринку и по дороге домой молился Вселенной, чтобы ему на пути больше никогда не попадались такие… красивые, безумные и нарушающие его внутренний покой.
– Внутренний покой, я сказал! – приказал себе Костя, ворочаясь без сна уже третью ночь подряд. Мальчишка не выходил из головы, обеспечивая стойкое желание не только в его теле, но и где-то в глубине его такого простого и ясного мира.
Но он был бы не он, если бы не смог себя заставить успокоиться и побороть свои фантазии.
Через неделю его жизнь вошла в привычное русло, а все остальное внутреннее было задавлено тяжелым железом спортзала. Работы было очень много, слухи об очередном надвигающемся кризисе заставили людей пересмотреть свои взгляды на собственное имущество и финансовые вложения.

В этот вечер он задержался почти до полуночи. И, наверное, так бы и сидел до утра, если бы не оглушительный стук в запертые двери его офиса.
– Борман! – кричало нечто пьяное. – Открой!
Он подскочил к двери и открыл ее, сбив тем самым не удержавшееся на ногах тело, которое повалилось в снег.
– Ты чо толкаешься, блять, - пробормотало пытавшееся подняться на ноги. – Я пришел к тебе, а ты меня бьешь!
Костя смотрел как бесформенная фигура медленно, по мере вставания в полный рост, превращается в Никиту, неуклюжими движениями вытирающего снег со своего лица.
– Ты?! – он взял его за плечи, чтобы тот стоял ровнее. – Ты что здесь делаешь?
– Как что, – усмехнулся Никита, - документы пришел оформить. Видишь тачилу? – он махнул рукой в неопределенном направлении на свою машину. – Отцовская! Пусть забирает нахрен обратно! Мне больше не нужны его сраные подачки!
– Ты пьян, – констатировал Константин. – Иди домой.
– Нихрена подобного, - не согласился Никита, – я не пьян, я обдолбан. И дома у меня больше нет.
Он, как и в предыдущую их встречу, злобно оскалился, потом сбросил с себя Костины руки и, шатаясь во все стороны сразу, пошел куда-то под крыльцо.
– Слушай, можно я у тебя тут поживу? – сказал он, упал на колени в снег и пополз под металлическую лестницу. – Будешь меня иногда подкармливать?
И засмеялся. Громко и отчаянно.
Что бы сейчас не происходило, этого убогого и пьяного недомерка оставлять на морозе нельзя, решил Костя. Он подошел к нему, протянул руку.
– Пойдем, у меня там кофе, согреешься немного.
– Ты меня трахнешь? – насмешливо и с вызовом спросил Никита.
– Нет, придурок, я отвезу тебя домой, – спокойно ответил Костя.
– Сам ты придурок, козел! Я же сказал, я бомж, дома нет…
Тут он замолчал и бессильно уронил голову на руки. Промахнулся, скользнул подбородком по ладони и снова повалился в снег.
– Так, ну все, хватит! – Костя одним рывком поставил его на ноги и, крепко держа за талию, повел внутрь своего офиса.
Там он усадил его на диван в холле, налил холодной воды из кулера и, прижимая пластиковый стаканчик к губам, заставил все выпить.
– Я принесу кофе, а ты, пожалуйста, посиди здесь.
Никита пьяно кивнул и принялся стягивать с себя уже ставшую мокрой куртку.
– Я их всех ненавижу! – громко сказал заплетающимся языком. – И батю больше, потому что он выгнал меня, а мать, потому что она ни слова против ему не сказала…
Костя включил кофемашину, подставил свою чашку и выбрал «двойной эспрессо», наблюдая, как парень старается раздеться, как едва шевелит губами, рассказывая какой-то пьяный бред. Даже сейчас, находясь в таком ужасном состоянии, Никита все равно ему очень нравился. Ему нравились его прикрытые глаза и вспухшие губы, раскрасневшиеся щеки и взъерошенные темные волосы. Эти нечеткие движения и то, с каким потрясающим изгибом в спине он стоял на четвереньках и… заблевывал пол.
– Ой, прости-и-и! – улыбнулся Никита, сплюнув в эту же лужу дополнительно. – У тебя есть уборщица? А то я тут… нагадил немного.
Он уселся прямо на пол, вздохнул и виновато посмотрел снизу вверх на подошедшего Костю, зажимавшего в одной руке чашку с кофе.
– Да я уж вижу, – скривился он. – На, держи.
– А это нормальный кофе? – Никита подозрительно посмотрел в чашку. – А то я всякое гавно не пью.
– Ну, знаешь, – возмутился Костя, – сидишь рядом со своей же блевотиной, еще и сорт кофе выбираешь!
– Да. Даже сидя в куче какашек, я все равно буду иметь право выбирать лучшее.
– Все ясно с тобой. Давай, сядь на диван, а я приберу тут.
– Ты что, будешь сам это убирать?!
– Да, – Костя подхватил его под руки и подвел к дивану. – Не хочу, чтобы мои клиенты дышали твоими испражнениями.
Пока он отмывал противную омерзительную лужу, Никита успел облить себя остатками кофе, после чего был усажен в машину, пристегнут и доставлен прямиком в ванную.

***
– Я – Никита, – протянул он руку.
– Я знаю, – Костя крепко пожал его ладонь. – Константин.
– Я знаю.
Костя улыбнулся и получил в ответ такую же искреннюю широкую улыбку. Они сидели на его кухне, за окном шел снег, а по радио играла какая-то попса.
– Тосты с сыром?
– Да, благодарю.
– Молоко, сахар для кофе?
– Только сахар.
– Голова болит?
– Есть немного.
– Машина целая?
– Кажется, да.
– Выгнали?
– Выгнали.
– За пьянки?
– За ориентацию.
– Гей?
– Да пошел ты!
– Ладно.
– Ладно.
Костик, сжав губы, чтобы не засмеяться, отвернулся к тостеру, достал ароматный хлеб и аккуратно уложил на него тонко нарезанные кусочки сыра. Поставив тарелку перед Никитой, он наклонился к нему и поцеловал. Заглянул в удивленные карие глаза и улыбнулся:
– Приятного аппетита.
– Ошалел?!
– Останешься?
– Размечтался!
– Ладно.

– Ладно…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: