Сказ об Эльноре и Аверии 1 страница

Я расскажу тебе эту историю.

Когда-то давно, а, может, и совсем недавно, кто знает наверняка, ведь время с разных точек Вселенной ведет себя по-разному, жил один паренек. Совсем один. Так получилось, а почему, я уже и не помню. Да и мало ли ситуаций в жизни? Бывают же коты сами по себе, так и этот вот – сам по себе, ничейный. Наверное. Был он не то что бы прям мужчина, но и не маленький уже. На жизнь зарабатывал себе сам, готовить умел и, что уж таить, даже сам шить умел.
Было дело, он разрешение жить в заброшенном домике на самом берегу озера у местных властей выбивал. Полгода пороги околачивал, справку с работы принес, что посмотрите вот, деньги стабильно, небольшие, но получаю, за аренду буду платить исправно, привычек вредных не имею, так что дебоширить не стану. А дом этот уже давно никому не нужен, чиновники снести его хотели, и пляж там платный сделать, даже лопаты уже приготовили, чтобы бабло грести, да только эксперты со своей независимой экспертизой показали, что непригодно то место для общественного купания и зарабатывания денег. На разгневанные вопросы «Да, вы чо, охренели?» дяденьки в белых защитных костюмах и больших прозрачных очках только плечами пожали, и снова давай терпеливо дятлам объяснять: дна там нет, шагнул с берега и сразу – плюх! – десять метров глубины. Вам там впору кладбище рядышком держать и только успевать утопленников пьяных хоронить. А чиновники опять за свое: мы там тогда рыбу ловить будем! Ну, ловите, посмеялись эксперты, лягушек, хе-хе!
Почесали представители местной власти свои гладкие лысины, махнули рукой и стали другие золотые жилы в своем крае искать, а тут парень этот опять притащился, да еще с бумажками какими-то, говорит, дом ему тот нужен. А и пускай, еще раз махнули дятлы жирненькими ручками, на снос тоже деньги надо, технику вызывать, мусоровозы, а тут хоть этот будет. Тем более, жара такая, господи, что мозги совсем всмятку, того и глядишь, из ушей вытекать начнут, если ими шевелить начать.

***
Лето пролетело быстро и незаметно, Эльнор – так звали того паренька – как мог, привел в порядок дом и прилегающую территорию. Крыша вся прохудилась, а с одного угла вообще почти обрушилась, а денег у Эльнора на кровлю не было. Но он не унывал… нет, он, конечно, унывал, но виду не подавал, да и некому было… поэтому, убрав сомнения и сожаления в один из дальних ящиков, он прибил куски фанеры один над другим, начиная снизу, и тем самым хоть немного, да починил те места, с которых особенно быстро набиралась вода в тазики и кастрюли. К слову сказать, своих собственных вещей у него совсем мало было, в две сумки и один рюкзак за спиной умещались. Кастрюли старые он нашел в небольшом затопленном подвале самого дома, а тазики, старые и побитые, были приспособлены ранее под клумбы, но так как цветов там уже давно никто не сажал, Эльнор выбросил землю, отмыл тазы и унес в дом.
Во всем доме более-менее целой оставалась только одна маленькая комнатка. Вот прямо совсем маленькая, но зато сухая и теплая. Ее-то парень и определил под свою спальню. Стены и потолок были побелены, деревянный пол скрипел, а краска почти вся слезла. Стекла в рассохшихся рамах дребезжали при сильном ветре, на подоконнике постоянно скапливалась мелкая зернистая не то пыль, не то песок, не разберешь ведь без экспертов. Но здесь все равно было тепло и даже уютно, несмотря на то, что из всей мебели, которая сюда вмещалась, была только старая кровать без матраса, покосившийся шкаф с резными дверцами, выкрашенный когда-то в ярко-бирюзовый цвет, и узкий прикроватный столик с маленьким ящичком. Эльнор притащил настольную лампу и старый вытертый ковер, которые он тоже нашел в затопленном подвале и долго сушил потом под жарким солнцем. Занавески на окно он сделал из тонких обрезков цветной ткани, пришил к ним петли и нанизал на старую медную гардину. Матрас пришлось купить новый. Хорошо, конечно, хоть спина болеть не будет, но и до зарплаты пришлось жить на одном чае с хлебом.
Эльнор потихоньку разгребал завалы в доме, выуживая из мусора настоящие «драгоценности», вещи, которые можно было починить, покрасить и которые могли бы еще долго прослужить, но прежние хозяева почему-то считали иначе. Вот, например, овальный обеденный стол с массивной деревянной столешницей и тремя ножками он заметил сразу же. Соскоблил с него грязь и старый лак, заново покрыл в два слоя, предварительно расписав изящными узорами и цветами почти всю поверхность, а на место четвертой, недостающей ножки пока что приделал железную трубу по размеру. Смотрелось немного уродливо, но зато у него теперь есть стол, не так ли? И вот таких вот вещей в доме было полно. Работы с ними было много, но Эльнор понимал, что единственного, чего они не заслужили – это свалки и полного разрушения.

Ближе к осени Эльнор добрался и до берега, вычищая чуть ли не каждый квадратный сантиметр земли от мусора, битого стекла и прочей дряни, которую так и норовят оставлять после себя люди. Разбитую лодку без весел он пока трогать не стал. Уплыть на ней, конечно, уже никуда нельзя, но всякое добро в хозяйстве может пригодиться. Да и хорошо ему в ней было. Она стояла на самом берегу, одним концом уходя под воду, а другим оставаясь на суше. Эльнору очень полюбилось садиться в нее, там, где сухо, и, положив большой блокнот на колени, рисовать расчудесные пейзажи. Каждый вечер он с ощущением необыкновенного счастья наблюдал самые красивые закаты, которые ни разу не повторились, но всегда заставляли замирать в немом восхищении от разнообразия форм и перелива красок. Ни одному художнику никогда не нарисовать то, что демонстрировала ему природа.
А показывалось ему многое. Но верить, пусть даже и самому себе, он отказывался. Да и не бывает того, что видел он иногда под водой. Если только в сказках, но жизнь у Эльнора была, самая что ни на есть реальная, поэтому он, списав все на гнетущее одиночество, старался забывать.
Друзей у него не было. Прибыв в новый край, Эльнор постарался сразу же найти работу, на новые знакомства времени не хватало. Он, конечно, общался со своими коллегами, но дальше работы это общение не выходило. Домой он возвращался один, а принимать участие в общественных пьянках и дискотеках ему было неинтересно. В общем-то, он любил уединение и тишину, но иногда, особенно по ночам, когда не спалось и не рисовалось, испытывал болезненное одиночество. Почему, спросите вы, он не искал себе друзей или спутницу жизни, ведь жил в большом городе, хоть и на краю, но все же ничто не мешало ему с кем-то заводить знакомство? Так-то оно так, да вот только не хотелось Эльнору абы кого, да и девушки его не интересовали. Там, где он раньше жил за его нестандартную любовь могли и побить, и на посмешище выставить, а то и чего похуже. Был однажды у него один друг, с которым Эльнор надеялся на долгие и крепкие отношения, но, увы, как и многое в нашей жизни, не срослось, не получилось. Однодневные интрижки и прочий разврат с незнакомцами Эльнора тоже не интересовали, оттого и был один все свои годы.
Осень выдалась холодной и уж слишком дождливой. Крыша протекала, а центральное отопление скорее грело улицу, чем сам дом. Эльнор кутался в толстые свитера, натягивал шерстяные носки и, залезая в резиновые сапоги по колено, ведрами таскал воду из дома, выплескивая ее тут же, за крыльцом. Когда ударили первые морозы, Эльнор не то что бы вздохнул с облегчением, но все же некоторую радость испытал в честь первого снега, мягким слоем укрывшего все вокруг, тем самым пряча под собой острые края каменистого берега и мертвые черные листья.

Озеро, у которого он жил, называлось Лебединое. Почему его так назвали, никто не помнил и не знал, а некоторые еще при этом и недоумевали, ибо никаких там лебедей и в помине не было. Рыбы там было всякой, лягушки вот, как говорили эксперты, чайки белые, а лебедей – нет. Но одна особенность у этого озера все же была – когда наступала зима, какой бы лютой она ни была, середина озера никогда не покрывалась льдом. Вода как будто была теплой, иногда, в самые морозные дни, от нее поднимался пар, отчего над самим озером и по краям берега очень часто стоял беспроглядный туман. Эльнору очень понравились эти утра, когда все вокруг было укрыто от чужих взоров. Как-то, в одно из них, еще до рассвета, он вышел на берег босым и одетым только в одни теплые штаны, которые тут же скинул на камни, сделал несколько глубоких вдохов, вытянулся в тонкую струну, сложив ладони лодочкой, и нырнул в ледяную воду. Глаза и тело тут же обожгло холодным пламенем, но он, борясь с желанием вынырнуть на поверхность, отбросил страх и начал погружаться все глубже и глубже. Сегодня он точно достанет до дна. Почему-то это казалось ему очень важным. Почему-то это нужно было сделать до того, когда матовый белый лед затянет берег.
Он почти доплыл, почти дотронулся до широкого камня, который лежал на дне, почти разглядел, но снова, как и в предыдущие попытки, ему не хватило кислорода. Легкие горели, больно сжимаясь в его груди, от ледяной воды начинало сводить мышцы ног, поэтому Эльнору ничего не оставалось, кроме как развернуться и изо всех сил как можно быстрее всплыть на поверхность. Судорожно втянув холодный воздух, наполняя себя тем, без чего не может жить ни один человек, он встряхнул головой и поплыл к берегу. За пеленой тумана на светлой полосе горизонта показались первые лучи солнца, и Эльнор, не одеваясь, подхватил свои штаны с земли, задержался взглядом, устремляя его куда-то вглубь под воду, немного с сожалением, немного с разочарованием, и побежал к своему дому, чтобы согреться и все-таки отправиться на работу.
Убегая, он не заметил, как чуть поодаль от берега всколыхнулась и заплескалась вода.

***
С каждым днем становилось все холоднее. Утром Эльнор нырял в ледяную воду, затем убегал на работу, а вернувшись, приготовив ужин и немного отдохнув, он уже по привычке брал свой большой блокнот и отправлялся на берег к лодке. Бросал старое шерстяное покрывало на сиденье, усаживался и принимался рисовать очередной закат. Сегодня он немного опоздал, поэтому от уходящего дня ему досталось только несколько тонких красных полос на горизонте, которые очень быстро догорели. Уже в полной темноте он отложил блокнот, растер замерзшие пальцы и засмотрелся на воду. Утром, когда он нырял, возле самого берега наросла тонкая корка льда. К обеду от нее, конечно же, уже ничего не осталось, но тихая непонятная паника засела в душе Эльнора. Он должен достать до дна. Он сам не знал, зачем ему это нужно. Не понимал себя и каждый раз, когда ему не удавалось дотянуться до того камня, он спрашивал себя, а не сошел ли он с ума? Но ответа не было. Было только жгучее желание сделать именно так.
Эльнор резко поднялся, шагнул на каменистую сушу из лодки и начал торопливо раздеваться. Мокрая одежда ему никогда не нравилась, ее тяжесть от воды, и то, как она прилипала к телу, раздражали его. А так как он жил совершенно один, и ближайшие соседи были ну очень далеко, Эльнор всегда раздевался полностью. Да, даже несмотря на холод. Вот и в этот раз, стоя обнаженным возле воды, он, как обычно, сделал несколько глубоких вдохов.
– Я дотянусь! Дотянусь, – подбодрил он сам себя.
Эльнор вытянул руки вверх, сложил ладони и нырнул. Преодолев уже ставшими привычными ледяной огонь, который всеми силами старался сковать тело, и страх перед неизведанным, он устремился вниз. Эльнор плыл почти на ощупь в темной воде, но он уже точно знал, где находился камень, который нужно обязательно достать. Ничего не видя, он тянул руки вперед, чтобы хотя бы кончиками пальцев коснуться его поверхности и почувствовать, наконец, какая она. Кислород выгорал, тело начало сводить, но он все равно упорно тянулся, даже не думая о том, чтобы развернуться и вынырнуть. И тут он почувствовал. Но не то, что ожидал. Кто-то или что-то схватило его за запястье и резко потянуло вниз. От испуга Эльнор выпустил остатки воздуха, но вовремя закрыл рот, а неведомое что-то продолжало тянуть его все ниже и ниже… и вдруг, кроме цепкого кольца на руке он почувствовал под ладонью что-то еще. В этот момент над озером из-за туч показалась луна, которая немного осветила подводное пространство вокруг Эльнора, и он увидел, как чья-то белесая рука прижимает его ладонь к тому самому камню. Он захотел рассмотреть того, кто утащил его сюда, но светлый силуэт резко рванул вверх, увлекая его за собой на поверхность. С протяжным хриплым вдохом Эльнор наконец-то вынырнул, упустив тот момент, когда крепкие белые пальцы разжали его запястье. Он выплыл на берег и, не обращая внимания на бившую его крупную дрожь, наспех натянув на себя одежду, снова подошел к кромке воды.
Эльнор еще долго стоял на берегу, вглядываясь в темные глубины, но так никого и не увидел. Окончательно замерзнув, он ушел в дом и, напившись горячего вина, крепко уснул. Всю ночь ему снилось, как он нырял и плавал в озере, совершенно не заботясь о том, что ему нужен воздух. А под самое утро он наконец-то нашел того, кто помог ему дотянуться до камня. И это был, пусть хоть и во сне, но потрясающе красивый мужчина. Правда, выглядел он не совсем обычно. И Эльнор так и не разобрал, кем же он являлся на самом деле – человеком или огромной рыбой.
На следующее утро Эльнор проспал. Вскочив в то время, когда уже было пора выходить на работу, он, не позавтракав, быстро оделся и выбежал из дома. Мельком глянув на корку льда, укрывшую воду, он вздохнул, но времени для размышлений не было – вот-вот с остановки отойдет нужный автобус, и если он на него опоздает, то и на работу опоздает тоже, а его начальница была просто помешана на пунктуальности. День выдался тяжелым и невеселым, работы было навалом, а в голове отчаянно и монотонно стучало. К вечеру Эльнор понял, что простудился. Ну вот, ругал он самого себя, донырялся! Не надо было так долго стоять на берегу, надо было сразу отогреваться. Он вспомнил все вчерашние события и погрузился в глубокие раздумья. Кто это был? И был ли это кто-то вообще? Может, ему все привиделось? Ведь не бывает такого, чтобы кто-то человекообразный мог жить под водой. Или бывает?
До дома Эльнор добрался, едва волоча ноги. Горло раздирало, нос заложило, его бросало в такой жар, что он испугался, как бы не помереть здесь, в одиночестве. Но он все же нашел в себе силы, чтобы заварить чай, потом выпил две таблетки аспирина и, забравшись прямо в одежде под теплое одеяло, почти провалился в рваный горячечный сон. В окно заглянула полная луна, осветив всю его маленькую комнатку серебряным светом, и он увидел на улице человека, спокойно шагающего по льду в сторону берега. В сторону его дома. Это был высокий обнаженный мужчина с совершенно белой кожей и с очень длинными волосами, развевающимися на ветру. Эльнор со вздохом закрыл глаза: ну вот, дожил – он все-таки сошел с ума. Но даже если это и так, то пусть это будет приятное, счастливое безумие. Лихорадочный бред, в котором Эльнор обязательно пригласит загадочное подводное существо к себе в гости, предложит ему глинтвейн, а потом и себя, потому что сил уже не было терпеть это невыносимое черное одиночество. И этот неземной красавец обязательно согласится побыть с ним хотя бы одну холодную лунную ночь.
Эльнор открыл глаза, свет луны уже не освещал комнату полностью, лишь противоположную стену от его кровати. Кажется, жар немного прошел, чего нельзя сказать о галлюцинациях, которые так издевательски, но потрясающе четко рисовали перед его глазами того самого мужчину, вышедшего из темных вод.
– Я принес твой альбом, – низким голосом сказало видение, сидевшее на краю его кровати. – Ты забыл его вчера в лодке. Был сильный ветер, а я не хотел, чтобы он пропал.
– У меня еще и слуховые галлюцинации, – простонал Эльнор.
Незнакомец улыбнулся, протянул руку и убрал прядь светлых волос с мокрого лица бредившего. Затем он стал перелистывать блокнот, рассматривая рисунки один за другим.
– Ты очень красиво рисуешь, – сказал он, посмотрев на Эльнора своими абсолютно черными глазами. – Назовешь свое имя?
– Эльнор.
– И имя у тебя красивое, Эльнор, – мужчина закрыл альбом и положил его на столик. – А я – Аверий.
– Аверий?
– Да, – он провел длинными пальцами по горячей щеке Эльнора. – Ты болен и весь горишь. Не нужно было стоять на берегу.
Эльнор кивнул. Он не верил тому, что видит, но очень боялся закрыть глаза, потому что не хотел, чтобы Аверий исчезал. Он смотрел на него, изучая каждую черточку лица и тела. Ему хотелось запомнить его, впечатать поглубже в память так, чтобы уже никогда не забыть. Ведь это без сомнений сон, но такой живой и настоящий, что он бы предпочел спать вечность. А еще ему хотелось дотронуться до него, до его белой кожи, до этих длинных волос. Пальцы Эльнора дрогнули в порыве дотянуться до призрачного гостя, но он сдержался и сжал их в кулак. Аверий, заметив это робкое движение, нежно улыбнулся, взял его ладонь в свои руки и поднес ее к своей щеке. Прикрыв глаза, он поцеловал середину ладони.
– Спи, – прошептал он. – Завтра будешь здоров…
Веки Эльнора тут же потяжелели, разум затуманился, и он стал стремительно проваливаться в цветной круговорот, на глубине которого ощутил прохладный поцелуй на своих губах.
– Не уходи, – сквозь толщу навалившегося сна просил он, погружаясь в глубину темных водных пучин.
– Я рядом, – услышал он в ответ…

***
Открыв глаза, Эльнор почувствовал такую легкость во всем теле, что, казалось, у него выросли крылья за спиной. Он уселся в кровати. От вчерашней лихорадки не осталось и следа, как и следов его ночного гостя. Он посмотрел на свою ладонь, которую еще несколько часов назад целовал Аверий и долго вглядывался в переплетение линий, высматривая доказательства того, что все привидевшееся не было сном.
Эльнор ни за что бы ни поверил в реальность происходящего, если бы на утро не увидел свой блокнот на прикроватном столике. Хотя и это ничего не доказывало. Возможно, он сам его сюда положил, а потом напрочь забыл об этом, но память его вроде бы никогда не подводила. Он поднялся, оделся и поспешил на крыльцо. Абсолютно все было укрыто снегом. Эльнор подошел к воде, но кругом был лишь сплошной лед.
– Как же я теперь тебя увижу? – спросил он вслух в надежде на то, что подводный житель сможет услышать его. – Аверий…
Наступила зима. Ранним утром Эльнор выходил на берег и всматривался вдаль, но ничего, кроме плотного тумана над серединой озера, он не видел. Иногда ночью ему снилось, что Аверий снова приходил к нему, садился на край его постели, гладил по волосам и что-то очень тихо шептал, а что именно, Эльнор так и не разобрал. Он опять выходил на берег, вглядываясь в белесый купол. Так прошел месяц. Эльнор очень страдал от невозможности встречи со своим призрачным подводным гостем. Теперь, когда он познал его прохладные губы и нежные прикосновения, одиночество зимних ночей стало еще острее. Не зная, как справится с этим, он без конца рисовал Аверия, изводя всю бумагу и все свое свободное время. Теперь его лицо смотрело на него чуть ли не со всех стен. Каждому из них Эльнор говорил «Доброе утро» и «Доброй ночи»… но ответа так и не получил.
Надо отдать должное, Эльнор прекрасно понимал, что желание развешивать по всему дому портреты того, кого, возможно, даже не существует, нынешние психиатры явно бы не одобрили, и решили бы, что он определенно сошел с ума. Но вся прелесть этого сумасшествия заключалась в том, что Эльнор разрешил себе это. Да, он понимал, что вот она, жизнь, реальная, суровая и бесконечно одинокая, а вот его маленький мир, в котором существовал тот, кого он… любит?
В эту ночь ему снова не спалось. Даже после двух стаканов виски ему все равно не удалось заснуть. Эльнор вышел на берег, чуть ли не проклиная чертов белый туман, упал на колени в снег и, посмотрев на полную луну, которая медленно плыла мутным кругом по небу, заплакал. Он выполз на лед и, упав лбом на холодную, непроницаемую поверхность, стал стучать по нему кулаком.
– Аверий, – всхлипывал он. – Аверий… зачем ты пришел тогда ко мне? – он снова опустил кулак на лед. – Ты забрал мое сердце и унес его с собой под воду… под лед! – Эльнор ударил со всей силы. – Под. Этот. Чертов. Лед!
Он повалился на спину и смотрел, как сквозь клочья тумана ему насмешливо улыбалась луна. Слезы скатывались вниз по вискам и исчезали в его волосах. Он долго лежал так, уставившись в одну точку перед собой. Казалось, он не чувствует холода, что сам превратился в ледышку и так и застыл. На самом деле Эльнора уже била крупная дрожь, пальцы совсем окоченели, а затылок начал неприятно ныть от холода.
Что же ему теперь делать? Остаться здесь и дождаться своей смерти. Вот она, кажется, уже совсем близко. Он слышит ее неспешную мягкую поступь. Чувствует, как под тяжестью ее предназначения чуть подрагивает лед. Эльнор закрыл глаза. Пусть так, подумал он, все равно в моей жизни ничего больше нет… Шаги становились все ближе, и он перестал дрожать, расслабился и разжал зубы. В этот момент он почувствовал легкое касание ее холодных пальцев на своей щеке. Надо же, успел удивиться Эльнор, как же мне повезло – такая тихая и ласковая смерть.
– Эльнор, – услышал он знакомый голос. – Милый мой, поднимайся.
– Я уже умер? – не открывая глаз, шепотом спросил он.
– Нет, глупый, – зазвенел самый прекрасный смех на свете. – Вставай, не то замерзнешь.
Эльнор открыл глаза и увидел над собой склонившегося Аверия. Его кожа чуть светилась в слабом лунном свете, а длинные белые волосы, как и раньше, развевались по ветру. Аверий ласково улыбался и неотрывно смотрел ему в глаза.
– Как хорошо, – улыбнулся в ответ Эльнор. – Если ты пришел, значит, я уже умер. Заберешь меня к себе, под воду?
– Конечно, нет, – снова засмеялся Аверий. – Лучше я отнесу тебя в дом. Тебе нужно хорошенько отогреться.
С этими словами он подхватил Эльнора, словно пушинку, и легко зашагал в сторону дома. Там подкинул в очаг побольше дров, укутал продрогшее тело в одеяла, усадив возле огня, и достал с полки красный эль. Позже, когда Эльнор немного отогрелся и перестал отбивать зубами чечетку, он подвинулся ближе к Аверию, который сел возле него на полу и медленно пил из своей кружки горячий напиток, и спросил:
– Скажи, почему ты пришел сегодня?
Аверий улыбнулся, пристально посмотрел на него, а потом снова отвернулся к огню.
– Ты ждал меня, – задумчиво сказал он. – Я видел тебя каждое утро и каждый вечер. Слышал, как ты звал меня. Я очень хотел прийти к тебе.
– Почему же тогда не пришел? – удивился Эльнор и отставил свою кружку в сторону.
– Я не мог, – просто ответил Аверий. – Полный человеческий облик я могу принимать только в полнолуние.
Эльнор не знал, что ответить на такое, он прижался к его плечу, опустив голову.
– Значит, сказки не врут?
– Не все, – Аверий обнял его за плечи и притянул ближе к себе. – Все подводные существа живут по лунному циклу, и мы не исключение.
Огонь весело трещал, освещая желтым светом комнату, за окнами завывал ветер, но в доме было тепло и уютно.
– Аверий, – прошептал Эльнор, – останься.
– Конечно. Но утром, до рассвета я должен буду уйти.
– Но как же так?
– Увы, я не смогу находиться на суше в том виде, в котором я живу под водой.
– Когда же мы увидимся в следующий раз? – Эльнор вскинул на него глаза, полные мольбы и надежды. – Ты же придешь ко мне еще?
– Я приду обязательно, – пообещал Аверий. – Как только наступит следующее полнолуние.
– Целый месяц! – выдохнул Эльнор. – Так долго ждать. Целый месяц. Я сойду с ума без тебя!
– По–другому никак не получится.
Эльнор опустил голову и тяжело вздохнул.
– Ну, что ты, – Аверий приподнял его лицо за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. – Эльнор… у нас впереди еще целая ночь, – прошептал он и поцеловал его.
Нежный и осторожный поцелуй, на который Эльнор ответил со всей страстью, так долго томившейся в его теле все это время, быстро превратился в жадный, как будто вбирающий в себя не только влажные губы и язык, но и их самих. Руки Аверия ласково скользили по его телу, освобождая от одежд, а с ними и от оков одиночества. Эльнор отдавался ему всей душой, выпуская приглушенные стоны из своей груди, умирая и возрождаясь под ним каждый раз, просил взять его еще и еще… до тех пор, пока оба, окончательно выбившись из сил, не провалились в глубокий сон.
Луна скрылась за горизонтом, на другой стороне светлела полоса восхода. Аверий покрывал лицо, шею и грудь своего любовника невесомыми поцелуями, улыбаясь со слезами в глазах, он старался запомнить каждую его черточку. Сейчас Эльнор безмятежно спал, уставший, он не замечал прикосновений Аверия и не услышал, как тот встал, подкинул пару дров в огонь и выскользнул прочь, бесшумно прикрыв за собой дверь.
И снова плотный белый туман спрятал высокого мужчину в своих объятьях. Аверий медленно шел по льду на середину озера и тянул до последнего – вот-вот взойдет солнце. В этот момент он должен быть уже глубоко под водой. Обернувшись на дом Эльнора в последний раз, он тяжело вздохнул.
– До следующего полнолуния, Эльнор.
Он стоял на краю ледяного покрова. От темных вод поднимался пар, который почти сразу же превращался в зависающие в воздухе капельки воды. Аверий шагнул в воду, а через мгновение водную гладь разбил огромный рыбий хвост, чешуя которого блеснула в первых лучах солнца всеми красками радуги.
***
Как же прекрасна любовь! Сердце радостно трепещет в груди, а душа поет и восхваляет чистоту и глубину этого чудесного, окрыляющего чувства. Дни становятся яркими всплесками, наполненными медовым предвкушением жарких ночей, а ночи дарят незабываемые эмоции и наслаждение не только теми, кого вы полюбили, но и всей своей жизнью.
Как жаль, что такие моменты у Эльнора и Аверия случались только раз в месяц.
Эльнор, несмотря на толщи льда, укрывавшего почти всю поверхность Лебединого озера, продолжал каждое утро, и каждый вечер выходить на берег. Он всматривался вдаль, скользя взглядом по синему гладкому льду, вздыхал и поднимал голову вверх. Каждую ночь он ждал, когда Луна, плывущая по черному небосводу светящимся пятном или тонким серпом, наконец-то превратится в идеально ровный круг, чтобы наконец-то увидеть того, кого он так сильно полюбил всем сердцем и душой. Жизнь Эльнора без Аверия была такой же тихой и спокойной, как и раньше. Он также отправлялся на свою работу по утрам, а возвращаясь обратно, занимался домом, рисовал, чинил старые поломанные вещи, готовил себе нехитрые обеды и ждал. Ждал, ждал, ждал… Нового полнолуния и того, что оно с собой принесет. Конечно, одиночество уже не ощущалось настолько остро, ведь теперь он любил и был любим, но от долгого ожидания, от разлуки с любимым, Эльнор страдал не меньше. Иногда ему даже начинало казаться, что за несколько дней до полнолуния он бредил во сне. Он чаще выходил на берег и, находясь на улице, практически безотрывно смотрел в небо, испытывая некоторое необъяснимое облегчение, если оно было затянуто тучами или укрыто облаками. Когда не было видно несовершенного круга Луны, он мог хотя бы немного отвлечься от грустных мыслей и не испытывал беспокойства по поводу этого уродливого неполноценного куска, болтающегося в небе. Ненадолго, конечно же.
В день полнолуния Эльнора трясло так, что со стороны могло показаться, что беднягу сильно лихорадит и что больного нужно срочно отвезти в местный госпиталь и там хорошенько накормить антибиотиками. Всем было невдомек, что болен Эльнор не гриппом или ангиной, а самой неизлечимой, но самой приятной болезнью на свете – любовью.
Вечером он выходил на берег и, уже не обращая внимания на Луну, смотрел только вперед, туда, где из плотного тумана появлялась длинная фигура Аверия. Тогда Эльнор срывался с места и, оскальзываясь и падая, бежал к нему навстречу. Как он этого ждал! Этого поцелуя чуть прохладных губ, крепких объятий и такого родного бархатного голоса.
– Я так по тебе скучал! – шептал Аверий, покрывая поцелуями разгоряченное после бега лицо Эльнора. – Так скучал...
Он подхватывал его на руки и, легко скользя по льду, относил домой. Там Эльнор разливал по большим кружкам глинтвейн, который так полюбился Аверию, и показывал свои новые рисунки, сделанные за долгий мучительный лунный месяц ожидания. Они сидели возле открытого очага, рассказывали друг другу о произошедших событиях, о новостях или… просто молчали… Уставшие, выбившиеся из сил, утонувшие в руках друг друга, в пылких признаниях, в непрерывных поцелуях, словно они оба поставили перед собой цель отметить на теле любимого каждый сантиметр…
А потом наступало утро. И они снова расставались. Эльнор едва сдерживал слезы, стоя на берегу, а Аверий, взяв его за подбородок, мягко улыбался и долго целовал. Эльнор задыхался и мгновенно пьянел от сладких губ подводного ангела и улыбался в ответ.
– Вот так, – шептал Аверий. – Не надо грустить… Слышишь?
Эльнор сильнее прижался к его груди, не желая отпускать свое счастье.
– Когда лед сойдет, я смогу приплывать к тебе каждый вечер. Мы будем сидеть на берегу и беседовать обо всем на свете. А может быть, ты даже научишь меня рисовать земными красками. Научишь ведь?
Эльнор закивал, но своего лица так и не отнял, спрятав его в длинных белых волосах Аверия.
– Вот и славно, – мужчина мягко отстранил от себя Эльнора. – Мне пора идти. Скоро солнце взойдет.
– Поскорее бы весна. Поскорее бы сошел лед. Я буду плавать вместе с тобой.
– Конечно, – улыбнулся Аверий. – Осталось подождать совсем немного… До следующего полнолуния?
– Да, – сквозь слезы сказал Эльнор. – До него.
– Не плачь… Я люблю тебя.
– И я люблю тебя.
Ему так не хотелось выпускать руки Аверия, но рассвет неумолимо приближался, раскрашивая небо с востока в серые и розовые полосы…
Фигура Аверия скрылась в тумане, а над горизонтом появились первые лучи солнца, которые принесли не только новый день, но и… почтальона, подъехавшего на своем велосипеде к дому Эльнора.
– Вам письмо, – крикнул он хозяину, а когда поравнялся с ним, то протянул бежевый конверт с красной печатью-гербом. – От самой администрации города, – многозначительно сказал он, поднимая указательный палец вверх.
– Надо же, – удивился Эльнор и тут же максимально аккуратно вскрыл конверт.
– Ну, – промямлил почтальон, опустив глаза. – Я бы не советовал надеяться на лучшее. Обычно такие письма ничего хорошего не сулят.
И был таков, сел на старенький красный велосипед и, не прощаясь и не оглядываясь, укатил по тропинке в лес. Эльнор проводил его взглядом, затем вытащил сложенный лист и…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: