ВОЛЬНЫЙ ВСАДНИК АДАМС 10 страница

— Да.

Рэд Фокс затопал ногами.

— Все пропало!.. Как же сломить Токей Ито!.. Как?.. Нет — бежать, как можно скорее бежать, прежде чем Тобиас что-нибудь разнюхает… Но кто же заплатит? Черт побери!

Чапа сочувственно улыбнулся.

Рэд Фокс побледнел, невероятное возбуждение внезапно уступило место страху. В гневе он схватил пригоршню разложенных золотых монет и швырнул их в стенку палатки.

— Тобиас еще за это поплатится! — И Рэд Фокс выбежал из палатки.

Тобиас приник к земле. Прошло немного времени, и он различил топот уносящегося галопом коня. Делавар отбросил одеяло.

— Неплохо! — с восхищением сказал он Чапе. — Убрался.

Хитрец кивнул:

— Зато он теперь возненавидел тебя.

— Если мне и попадет от белых, я хоть буду знать, за что, — отмахнулся Тобиас.

— Ладно. Надо позвать остальных. Тебе больше нечего прятаться. — Чапа подошел к Бакерико. — Смотри-ка, Монито открывает глаза. Это хорошо. С ним-то мы и заключим сделку.

Чапа — Курчавый покинул палатку, он скоро вернулся с двумя бородатыми контрабандистами, старым и молодым. Оба выглядели обыкновенными охотниками. Лица их огрубели от солнца и ветра, куртки были старые, заплатанные, но ружья блестели.

— Так, — начал Чапа. — Поговорите с Бакерико, вот он сидит.

Бородатые подошли к Бакерико.

— Ну-ка скажи нам, — сказал старший Монито, — скажи еще раз, сколько ты собираешься нам заплатить и сколько сам заработаешь на этом деле? Только не ври, вампир, нам все известно!

Бакерико уставился на них.

— Собаки! — прохрипел он. — Я обещал вам по десять долларов, если сделка состоится. Но ничего не вышло. И я вам тоже не дам ничего… ничего… ничего… Бездельники!

— Ты нам тоже не дашь ничего, ах ты обезьяна! — крикнули мужчины. — Мы сами возьмем, что нам причитается! — И они стали подбирать лежащие вокруг золотые монеты. Бакерико вскочил и замахал кулаками:

— Не сметь трогать! Негодяи! Я вам сверну шеи!

Молодой контрабандист подошел к Монито:

— Заткни глотку, а то мы свернем тебе шею! Мы в прерии… И здесь хозяева мы, а не ты! Запомни это! Оружие принадлежит нам, и мы уже договорились с этим краснокожим или негром или кто он там еще… во всяком случае, парень рассказал нам обо всем. Так что залезай под свое одеяло и помалкивай.

— Измена! — завопил Монито. — Убивают! Грабят! Помогите!..

Но никто не услышал его, никто не пришел, никто не помог.

— Тебе лучше помолчать, — посоветовал ему Чапа. — Посмотри вокруг. Вот лежит Тобиас. Если ты не замолкнешь, он донесет на тебя, и как только ты вернешься в город, тебя повесят.

Лицо Бакерико перекосилось.

— Но и этих… — простонал Монито, — и этих грабителей!

— Нет, — захохотали бородачи, — Нас — нет. Мы не собираемся возвращаться в город, мы останемся в прерии, а здесь до нас никому нет дела. Но вот тебя, тебя, наш дорогой… тебя вздернут, если ты будешь продолжать нам угрожать…

Бакерико скорчился. Руки его свела судорога, он закашлялся и икнул. Сердце не выдержало. Голова упала на грудь. Алчность и ненависть в его последнем взгляде потухли навсегда.

Чапа накрыл мертвого одеялом.

Контрабандисты собрали монеты и вместе с Чапой пошли в палатку совета, чтобы разделить деньги со своими товарищами…

Когда Чапа вернулся, топот копыт уже затихал вдали.

— Уехали, — сказал Чапа делавару. — Оружие и мулов оставили нам. Мы победили. — Он присел к очагу и закурил трубку.

В палатку вошел вождь и молча сел против Чапы.

— Ты меня просил позволить тебе делать то, что ты найдешь нужным, — сказал спустя некоторое время вождь, и голос его был еще нетвердым. — Скажи же, что ты сделал и что произошло? Почему эти люди уехали и оставили нам оружие?

— Я купил это оружие, — ответил Чапа, — купил на деньги Токей Ито. Это была честная сделка. Я не виноват, что они слишком спешили и оставили тут несколько золотых монет, — он показал на две кучки долларов, которые обнаружил среди одеял.

— Возьми их себе, Чапа. Ты оказал большую услугу своему племени.

— На что мне золото? Пусть Токей Ито даст мне лучше хороший кусок нежной бизоньей грудинки. Мне надо подкрепиться.

МОЛОДОЙ ВОЖДЬ

Дважды народился молодой месяц после этой необыкновенной сделки. Тобиас выздоровел и отправился обратно на форт. Он увез письмо, в котором сообщалось, что для переговоров с полковником Джекманом прибудет Токей Ито.

Спокойно текли воды Лошадиного ручья к Северному Платту. В прибрежных кустарниках щебетали птицы. В открытой на юг излучине все еще стояли палатки рода Медведицы.

Ранним утром к лошадиному табуну, который пасся неподалеку от стойбища под присмотром мальчиков, направился молодой вождь. Он приветствовал своего лучшего мустанга и подождал еще двух воинов, двух пожилых мужчин, которые должны были сопровождать его и присутствовать при переговорах. Токей Ито сел на коня. Сели на мустангов оба старика и подошедший Бобер.

С заходом солнца индейцы остановились на ночлег. Когда вождь, которому предстояло бодрствовать во второй половине ночи, проснулся, он по расположению звезд определил, что был час пополуночи. Поднявшись, он прошмыгнул к Чапе, который лежал на вершине холма и наблюдал за долиной Платта.

— Смена! — сказал вождь воину, но тот и не пошевелился.

— Побудем вдвоем. — Бобер еще не чувствовал усталости. — Я хочу тебе кое-что сказать.

Токей Ито расположился рядом с ним.

— Харка! — произнес Бобер имя своего товарища юных лет, прозвучавшее напоминанием о дружбе детства. — Почему ты не настоял, чтобы тебя сопровождало больше воинов? В блокгаузе тебя дожидается Красный Лис!

— Ты знаешь, где нам сейчас нужнее люди. Генералы ведут Длинных Ножей по прериям севернее Блэк Хилса, и наши верховные вожди должны их там встретить. Борьба дакотов — это решающая борьба в прериях. Если разобьют нас, — значит, разобьют всех. Воины дакоты не могут менять своих планов и отправиться охранять сына изгнанника, словно маленькую пугливую девочку.

— Молчи, ты не прав. Лучше бы уж ты пошел вместе со всеми нашими воинами и вождями сражаться против Длинных Ножей и их генералов, чем быть вероломно убитым на Найобрэре. Скажи лучше, что мне делать, если Длинные Ножи нарушат договор?

— Этого я сказать не могу. Я и сам не знаю, что может случиться. Но ты оставайся поблизости.

— Хорошо! Я оставил себе двадцать воинов. Они будут ждать меня по ту сторону Миниатанка и помогут, если потребуется.

Вождь немного помедлил.

— Я знаю, — сказал он. — Татанка Йотанка сообщил мне об этом. Но вам не под силу напасть на форт. Его отстроили заново и хорошо охраняют. Если уговор будет нарушен, попытайся пробраться один и потихоньку помочь мне.

— Хау! И убить Красного Лиса!

Вождь не ответил, и Бобер понял, что разговор окончен. Однако он не отправился спать, а до конца ночи оставался со своим вождем и товарищем детства и тихо пел боевую песню дакотов.

Если беда над тобою, мой брат,

Я за тебя постою

Крикни меня, и пусть громы гремят,

Жизни за друга у нас не щадят,

Рядом я встану в бою

С наступлением утра оба вернулись к своим спутникам и двинулись в путь. Два дня ехали индейцы на своих мустангах и к середине третьего достигли форта.

Всадники остановились в излучине речной долины Вождь оставил здесь Бобра, а сам с двумя старыми членами совета поднялся на холм, с которого хорошо просматривался форт.

Токей Ито видел теперь своими глазами то, что было известно ему по сообщениям разведчиков. Белые быстро восстановили разрушенное во время его дерзкой вылазки. Теперь оба блокгауза стали больше и вместительнее. Снова возвышалась сторожевая башня, но теперь в стороне от дома коменданта. Вода уже не достигала палисада — река вошла в свое русло.

Из форта доносились голоса людей, топот и ржание лошадей, слова команды. Усиленному гарнизону было, видимо, тесно в его стенах, и, несмотря на это, все люди и лошади размещались внутри ограды. Дакота услышал как щелкнул большой замок ворот, обращенных на запад. Створки ворот со скрипом распахнулись, и наружу выкатились всадники. Вождь дакотов даже издалека узнал подтянутого седовласого майора на его резвой рыжей кобыле; несколько позади него держались три офицера, из которых индейцу был известен только один — Энтони Роуч.

Майор Смит пустил свою кобылу легким галопом и выехал с тремя офицерами на вершину холма. Он приветствовал вождя.

— Мы приехали по приглашению Длинных Ножей, — спокойно произнес дакота. — Майору Смиту известна говорящая кожа, которую совет дакотов направил ему с разведчиком Тобиасом. Там был один вопрос.

— Да, там был один вопрос. Я надеялся, что Токей Ито не станет возвращаться к нему. Этот вопрос — неслыханное оскорбление нашей армии! — Майор заметно покраснел.

— Майор Смит может дать слово мужчины, что не допустит во время встречи вероломства? Что Токей Ито и воины дакоты смогут свободно покинуть форт, когда найдут нужным?

— Да. За это я ручаюсь, как и каждый из нас!

— Токей Ито и его воины готовы следовать за тобой на форт.

Офицеры и индейцы спустились с холма и поскакали к форту.

Как только они въехали, часовой закрыл ворота и навесил тяжелый скрипучий замок. Лица индейцев были невозмутимы, но они с недоверием смотрели на многочисленное войско. Когда Смит и его офицеры спрыгнули с коней, спешились и индейцы. Подошли люди, чтобы отвести коней. Мустанг Токей Ито укусил за руку солдата, потянувшегося к уздечке. Тот испуганно отпрянул. Вождь оглянулся, словно ища кого-то.

— Где Тобиас, ваш разведчик? Конь послушает его.

— Тобиас! Эй, Тобиас! — закричал драгун на весь двор.

Позади толпы от бревенчатой стены отделилась длинная фигура разведчика. Он подошел. На Тобиасе был кожаный костюм, сшитый Уиноной и Грозовой Тучкой, но на голове, вместо повязки из кожи змеи, был снова зеленый платок. На лице — прежнее равнодушие. Не взглянув на вождя, он взял под уздцы Буланого, и конь, подчиняясь знаку, поданному Токей Ито, покорно пошел за ним.

Майор Смит с вождем направились в дом коменданта; офицеры и индейцы последовали за ними.

Войдя внутрь, Токей Ито окинул взглядом длинное помещение. Прямо перед ним стоял тяжелый деревянный стол с обугленной дубовой крышкой. Пристенные скамьи с трех сторон охватывали стол. Единственное окно выходило на запад. Свет из него падал на стол и скамейки. Кроме того, в стенах было несколько бойниц.

У наружных стен на скамьях сидело восемь офицеров. Перед ними на столе была развернута карта. Офицеры встали. Токей Ито различил среди них по форме полковника. Майор Смит и Токей Ито взаимно представили друг другу участников переговоров. Полковник Джекман сдержанно приветствовал вождя и предложил индейцу и его воинам сесть. Дакотам осталась одна незанятая скамья.

Вождь незаметно принялся разглядывать своего партнера по переговорам. Полковник был среднего роста, короткошеий, на его лице выражалось непомерное честолюбие, губы поджаты. Его беспокойный взгляд, не останавливаясь на индейце, все устремлялся на входную дверь. И вот она еще раз отворилась, и в свободную часть помещения, тяжело стуча сапогами, стали входить вольные всадники: блондины, брюнеты, шатены; они были без шляп, и волосы у некоторых спадали до плеч, как у индейцев. За поясами — разное оружие: ножи, револьверы. Когда вошел последний, Токей Ито насчитал четырнадцать человек. А этот последний захлопнул за собой дверь и закрыл на замок. Большими шагами он подошел прямо к столу. Руки у него были большие и сильные, как и он сам. Он бросил быстрый взгляд на дакоту и небрежным движением руки направил двух человек занять места так, чтобы в случае необходимости блокировать индейцев.

Токей Ито узнал своего врага.

Джекман кивнул Рэду Фоксу.

— Я рад, — сказал он Токей Ито, — что вожди дакотов прибыли в назначенное время. У меня все материалы для переговоров подготовлены. Я думаю, можно начинать?

Токей Ито наклонил в знак согласия голову.

Джекман взял лежащий на столе рядом с картой запечатанный пакет, вскрыл его и осторожно развернул документ.

— Послание Большого белого Отца из Вашингтона вождям дакотов, — сказал он и начал медленно и отчетливо читать.

Токей Ито внимательно слушал. После вступления, в котором шла речь о мире, справедливости и доброй воле, следовала деловая часть. Вождь слушал, а глаза его были направлены на развернутую на столе карту, на нанесенные там черные линии. Когда Джекман закончил, индеец не проронил ни слова.

Полковнику показалось, что индеец ничего не понял.

— Документ, который я только что прочитал, определяет границы резерваций дакотов, — начал объяснять он. — Вопрос о резервациях и их границах не подлежит обсуждению, они определены окончательно. Вожди дакотов должны подтвердить подписями, что им известно об этом. На наших переговорах речь будет о том, когда и по каким дорогам направятся племена дакотов в отведенные для поселения места. Токей Ито умеет читать карту?

— Да.

— Тогда прошу посмотреть! — Джекман склонился над столом, провел пальцем по карте. — Черные линии ограничивают области, которые Большой Отец из Вашингтона выделяет из своих земель…

— Из наших земель, — поправил его Токей Ито.

Джекман выпрямился. Жестом выразил недоумение.

— Большому Отцу из Вашингтона принадлежат все земли от Атлантического до Тихого океана. Но Большой Отец готов выделить немало этих земель племени дакота, если вожди возьмут на себя обязательство соблюдать мир.

Токей Ито взял в руку свою трубку.

— Полковник Джекман ошибается. Краснокожим людям принадлежат все земли, начиная от Большой воды, где восходит солнце, и до Большой воды, где оно заходит. Но они готовы оставить Большому Отцу немало этих земель, на которых уже поселились белые люди. Они также готовы, за тем мы и приехали сюда, обсудить с белыми людьми, если это необходимо и если имеется возможность, передать Большому Отцу из Вашингтона и его народу еще некоторые земли, чтобы он мог прокормить своих мужчин, женщин и детей. Однако вождям дакотов надо подумать и о том, чтобы их воинам, их женщинам и их детям также осталось достаточно земель, чтобы они могли жить. Еще несколько зим назад белые люди заверяли нас и клялись, что земли от Найобрэры до верховьев Миссури остаются за нами навечно.

Наступила пауза. Джекман уставился на стол.

— Обстоятельства быстро меняются. Открываются месторождения золота, строятся дороги, возникают города… ваша земля становится цивилизованной, — он нервно забарабанил пальцами по столу; наконец ему удалось собраться с мыслями: — То, что ты тут сказал, удивительная смесь бунтарства и здравого смысла.

Он откинулся назад, со свистом втянул в себя воздух и кивнул вольным всадникам. Двое из них удалились и вскоре вернулись с виски и бокалами. Бокалы расставили на столе, и Джекман собственноручно наполнил их.

— Выпьем! — сказал он голосом, в котором как будто послышались задор и доверие, что не вязалось с обликом этого человека и только усиливало чувство неловкости. — Нам не следует горячиться. Подкрепимся сперва немного. Огненная вода, как вы, краснокожие, ее называете, еще лучше, чем табак, смягчает сердце. Вы ведь уже давно в дружбе с этой живительной влагой, а?

И Джекман взялся за бокал, но так как Токей Ито не притронулся к своему, то и полковник не спешил поднимать его.

— Название «огненная вода» пошло не от краснокожих людей, — холодно ответил Токей Ито. — Белые люди вложили его в наши уста. Воины дакоты обычно называют ее «мини-вакен», что значит «колдовская вода», а у белых людей она еще и «святая».

Джекман с офицерами засмеялись.

— Святая вода? — ухватился полковник за нить для продолжения разговора. — Как же это вам пришло в голову?

— Уши наши слышали, что белые люди пьют такую воду там, где они служат своему великому духу.

— В церкви… а черт побери, вы имеет в виду вино… — Джекман смутился. — Да, но это все-таки совсем не то, что виски, хотя и от нее можно опьянеть. Так, значит, святая… так, так… но здесь не место для проповедей. Лучше выпьем!

— Мы не пьем. Мы поклялись не пить. Но пусть это не смущает полковника Джекмана. Мы любим смотреть, как пьют.

— Такое воздержание тоже не годится. Значит, одна сторона не желает присоединиться. Ну и несговорчивый же вы господин!

— Благодарим.

— Общество трезвости дакотов! — натянуто усмехнулся Джекман и недовольно отодвинул бокал, увидев, что его маневр не удался. — Что ж, тогда поговорим иначе! — Полковник положил руки на стол, склонился над ним с показной любезностью. — Мы ведь не чудовища какие-нибудь! Все должно быть урегулировано таким образом, чтобы не ущемлять прав обеих сторон.

— Полковник Джекман хочет что-то предложить?

— Ради сохранения мира я согласен рассмотреть сотню вариантов, но надо бы сначала знать, чего, собственно, хочешь ты? Твои люди, кажется, доверяют тебе… а как, собственно, велики твои полномочия? — вдруг заинтересовался Джекман.

— Так велики, как об этом сказано в говорящей бумаге совета. Мои уши должны выслушать предложения Длинных Ножей, а мой язык должен передать все вождям и старейшинам дакотов.

— Ах так… хм. Значит, ты не имеешь права подписывать или отклонять наши предложения от лица дакотов?

— Нет.

— О-о, значит, мы совершенно напрасно чуть было с тобой из-за этого не поссорились. Нам тогда бессмысленно рассуждать на эту тему. И я должен… я должен заявить, что это, мягко говоря, дерзость, посылать мне человека, не наделенного полномочиями… Да представляете ли вы себе, что такое полковник?

— Начальник Длинных Ножей, который по поручению Большого Отца и своих старейшин пригласил сюда на форт Татанку Йотанку и Токей Ито. Но если мое лицо им не нравится, то я могу и уйти. — Индеец произнес это совершенно спокойным, обезоруживающим тоном, и это было особенно неприятно Джекману.

— Ну, не будем больше скрещивать клинки. Мы позвали тебя потому, что твоя слава и твой авторитет среди дакотов исключительно велики. Мы считаем, ты достоин сравнения с Понтиаком. И очень жаль, что такому человеку, как ты, не дали больших полномочии Но ты все-таки вождь рода Большой Медведицы?

— Военный вождь сыновей Большой Медведицы

— Хорошо. Сейчас война, и ты — вождь. Ты ведь вправе говорить от имени своего рода?

— Да, вместе с этими двумя членами совета, которых ты видишь рядом со мной. Мне дано право принимать ваши предложения.

— Очень хорошо. Это путь, которым мы можем следовать далее. Ты уже довольно определенно высказался о том, что не настаиваешь на определенных местах охоты и готов пойти на уступки. Вы живете сейчас у Лошадиного ручья. Не могли бы вы так же хорошо обосноваться на Уайт-Ривер?

— Там расположены палатки другого рода дакотов.

— Возможно. Но это тебя не касается. Ты же сам сказал, что не можешь отвечать за других. Речь идет только о роде Медведицы. Вы могли бы поселиться, ну вот, например, здесь, смотри, здесь вот… и мы бы платили тебе, лично тебе, приличную ренту.

— Понимает ли полковник Джекман, что он оскорбляет Токей Ито? Полковник Джекман может спросить у своего разведчика Фрэда Кларка, нуждается ли Токей Ито в вашей ренте.

Полковник недовольно взглянул на Рэда Фокса. Дакота презрительно сжал губы, увидев, какой полный ненависти взгляд бросил на него Фрэд Кларк, — он боялся, что Токей Ито скажет о его торговле оружием. Но дакота замолчал, и Джекман заговорил снова:

— Ага, ты отказываешься? Однако ты не откажешься от жирных пастбищ для своих воинов? Это не уронит твоей чести?

— Для каких воинов?

— Для рода Медведицы. Да и сколько там вас? Ну, тридцать, сорок? С женщинами и детьми не больше сотни, ста пятидесяти?

— Полковник Джекман, кажется, нас уже пересчитал.

— Больше и быть не может. Горсточка людей. Но и их надо должным образом разместить! Поищи на карте, что бы ты для них хотел! Между этими черными линиями найдутся неплохие земли, есть даже вполне пригодные кусочки, на которых можно жить!

— У меня нет полномочий выбирать земли для сыновей Большой Медведицы.

— Полномочий! Полномочий! Дело не в юридических тонкостях. Многие вожди дакотов уже договорились с нами…

— С кем?

— Ну, не со мной лично, однако я могу показать их подписи, если тебя это интересует.

— Да.

Джекман раскрыл папку, которая лежала рядом с ним на скамье, и вытащил несколько листов.

— Пожалуйста! — передал он их Токей Ито. — Тебе, конечно, известны тотемы твоих собратьев, которые не умеют писать.

Индеец взял листки, перечитал их один за другим, потом негромко перевел содержание своим спутникам. Джекман не обманывал. С полдюжины подписей стояло под договорами о продаже земель дакотов, и среди них подпись одного из верховных вождей о передаче довольно значительной территории.

Полковник торжествующе усмехнулся:

— Теперь ты убедился, вождь Токей Ито? Дело идет полным ходом. Тебе следует поторопиться, если не хочешь остаться с носом.

— Эти люди напились виски, вот и подписали. — Дакота спокойно разорвал листки и швырнул клочья на стол.

Джекман вскочил:

— Краснокожая собака! Как ты посмел!

— Я не допущу измены!

— Что значит — измена! Эти уважаемые люди заключили с нами договоры по закону. То, что ты сделал, это настоящий бунт, и как бунтовщика я тебя покараю по нашим законам!

— Мы находимся на земле дакотов, и белые люди не имеют права нас судить, — невозмутимо возразил вождь. — Договоры, которые я разорвал, — незаконны. Предатели, которые их подписали, не имели права делать этого без согласия совета.

— Придержи язык, краснокожий! — Джекман покраснел как рак. — Вот договор, по которому вам навечно отводится резервация и назначается рента. Заткни глотку и малюй свой тотем!

— Я не подпишу! Вы оставляете нам худшие, бросовые земли. Охота на бизонов — не легкий труд. Мы готовы поучиться у белых работе полегче, но как свободные люди и на хорошей земле. Мы не пойдем в хлев, где нас будут содержать и кормить, как загнанных кроликов. Я не имею полномочий подписывать, и я не подпишу без решения совета моего племени. Я сказал. Хау!

Джекман замахал перед ним кулаком:

— Подписывай, или я тебя арестую!

Вождь не ответил Джекману. Он посмотрел на Смита.

Майор Смит поднялся и подошел к торцовой части стола, так что стоявшим здесь Фреду Кларку и двум вольным всадникам пришлось посторониться.

— Полковник Джекман, прошу несколько слов по этому поводу. На приглашении, посланном вождям дакотов, стоит и моя подпись. В этом письме вождей просили прибыть на переговоры и заверили, что им гарантирована свобода и они могут уйти, когда им заблагорассудится. При этом не было поставлено каких-либо условий или ограничений…

— Майор Смит, я не спрашиваю вашего мнения. — Джекман был взбешен. — Мне не требуются ваши пояснения! — Полковник снова обратился к Токей Ито. — Ну как? Ты опомнился? Подписывай!

— Я не подпишу! Мои воины и я оставляем форт.

— Для начала вы арестованы! Сдайте оружие!

Двадцать револьверов и винчестеров были при этих словах направлены на индейцев. Дакоты не шелохнулись.

— Полковник Джекман! — крикнул Смит. — Как вы смеете так поступать? Речь идет о чести нашей нации!

— Об интересах нашей нации! Замолчите, майор Смит!

— Я не замолчу! — Майор снял саблю и бросил ее к ногам полковника. — Вот… раз вы тут все негодяи и предатели!

Джекман захохотал:

— Вы навсегда сдали вашу саблю, майор! Я вынужден буду возбудить против вас дело. Вы уже однажды выпустили этого дакоту в благодарность за то, что он разграбил наше оружие. Лейтенант Роуч доложил обо всем. Вы, майор, тоже арестованы!

Смит рухнул на стул, согнулся, закрыл лицо руками.

Джекман хотел еще что-то сказать, но дакота бросил на него такой взгляд, что наглый карьерист не раскрыл больше рта.

Не говоря ни слова, индейцы принялись складывать оружие на большой стол. Токей Ито положил ружье поперек карты с черными линиями, потом вынул из-за пояса револьвер, потом — нож. Ни взгляд не выдал его, ни дрогнувшая рука. Джекман напряженно и злобно следил за ним. Но вот его водянистые глаза с нескрываемым любопытством так и впились в рукоятку ножа.

— Культовый нож, древняя резьба, — сказал он. — Северо-западная культура! Как это попало в руки дакоты?

Он кивнул своим людям, и те подошли к индейцам с наручниками и ремнями. Рэд Фокс не мог отказать себе в удовольствии собственноручно заковать Токей Ито.

И тут поднялся майор Смит.

— Полковник Джекман, — сказал он, с трудом переводя дыхание, — довольно этой игры. Я вижу, что вы силой хотите вырвать у вождя подпись. Не идите дальше, вернитесь к серьезному свободному обсуждению.

Джекман с досадой бросил нож Токей Ито, который он вертел в руках, обратно на стол.

— Майор Смит! Я прошу вас прекратить эти разговоры.

— Пока я жив, я этого не допущу! Это подлость! — Смит подошел к Рэду Фоксу, который надевал Токей Ито наручники. — Прекрати! — схватил он его за руку.

Рэд Фокс оставил дакоту и ударил Смита кулаком в грудь.

— Собака! Это меня… — Майор покачнулся, глаза его закатились, губы посинели, он начал оседать на пол.

Офицеры подскочили к нему, подхватили, опустили на пол.

— Уотсона! — крикнул кто-то.

Один из вольных всадников выбежал за фельдшером.

Рэд Фокс снова подошел к вождю к захлестнул ему петлей ноги. Оба дакоты стояли уже связанные, но ноги им оставили свободными. Их повели. Они в последний раз взглянули в глаза вождя.

Помещение постепенно пустело. Кроме Рэда Фокса тут остался еще один вольный всадник. Он наклонился и поднял вырезанную в полу крышку. Рэд Фокс схватил вождя, поволок к зияющему темному провалу и сбросил его вниз.

Подвал был довольно глубок, и Токей Ито сильно ударился о пыльный земляной пол. Чуть брезжило крохотное оконце, выходившее во двор. Попадал свет и через отверстие в полу из комнаты коменданта. Дакота глянул наверх.

— Лестницу! — раздалось там, и он услышал, как скрипнула дверь и вольный всадник тяжело затопал сапогами.

Но Рэд Фокс не стал дожидаться его, он спрыгнул вниз. Пыль взвилась у него из-под ног.

— Ну вот ты и на месте! — сказал он, схватил пленника за руку и потащил к стене: к толстому бревну ее была привернута цепь с железным кольцом.

Рэд Фокс обхватил концом цепи тело индейца и сомкнул ее замком; цепь не позволяла пленнику отдалиться от стены больше чем на метр. На всякий случай рыжий проверил наручники и кожаные путы на ногах. Все оказалось в порядке.

— Вот так, Гарри! — произнес он после длительного молчания. — Я наверху, на солнышке, и мне приятно будет сознавать, что ты подыхаешь тут в подземелье. И так будут тянуться дни, недели, месяцы, а если тебя не повесят как сбежавшего разведчика, бунтаря и убийцу, то и годы.

Рэд Фокс замолк. Дакота внешне оставался спокоен, но внутренне содрогнулся, выслушав своего врага. Месяцы… годы… петля…

Рэд Фокс снова заговорил, голос его изменился:

— А нет ли у тебя с собой денег? — спросил он и принялся ощупывать пояс пленника; выражение лица индейца нисколько не менялось. — Ого! — Рэд Фокс нащупал кошелек с монетами, вытряхнув из него блестящие доллары, стал со звоном перебрасывать их с руки на руку, потом сунул к себе в карман.

Однако уходить он не спешил.

— Ну, а что у тебя за перья? — продолжал он, снимая головной убор с головы связанного индейца. — Жаль, что ты не захватил торжественного наряда со шлейфом, ты бы выглядел в нем посолиднее. Что ж, будем довольны и этим. Джекман собирает такой хлам. Снесу, порадую его. Он, конечно, жмот, но несколько долларов ему выложить придется. Без меня ему бы и не видать никогда этой штуки…

Из сказанного дакота заключил, что подозрения его были обоснованны. Пустой подвал тоже свидетельствовал о том, что все было подготовлено заранее. Просто невероятно, чтобы такое помещение никак не использовали.

Тут с грохотом ухнула вниз лестница, из толстых березовых жердей, и Рэд Фокс поднялся по ней. Он втащил за собой лестницу и закрыл крышку. Токей Ито остался один.

Было чуть за полдень, и косые лучи солнца падали на пыльный пол подвала. Наверху в доме слышался топот сапог, доносились голоса офицеров, которые хлопотали с фельдшером около Смита. Он все еще не приходил в себя, и его перенесли в соседнюю комнату, уложили на походную кровать.

Через окно узник видел ноги снующих по двору солдат. Слышалась злобная перебранка. Старые солдаты майора открыто выражали свое возмущение. Едва стало темнеть, в казарме поднялся шум, завязалась потасовка. Потом шум и крики раздавались уже во дворе: кажется, Томасу, Тэо и Адамсу удалось, собравшись с силами, вышвырнуть сторонников Роуча.

Когда Токей Ито понял, что уже далеко за полночь и гарнизон погрузился в глубокий сон, он свернулся, как еж, и принялся ощупывать путы на ногах. Они были крепко затянуты, кровь застоялась, и ноги ныли все сильнее и сильнее. Токей Ито попробовал ослабить узлы. После долгих и упорных попыток ему это удалось. Совсем развязать узлы он и не стремился, ведь надо было ждать действий Чапы и пока не возбуждать зря подозрений. Но вряд ли его верный друг мог что-нибудь предпринять в эту ночь. Чапа — Курчавый должен был сначала как следует все разузнать и по-настоящему подготовиться, на это могли, пожалуй, потребоваться недели. И Токей Ито решил поспать, ведь сил терять ему было нельзя.

Проснулся он ранним утром. От колонки доносился шум, грубые шутки, плеск воды: солдаты и вольные всадники умывались. Дакота, как и все его соплеменники, с детских лет был приучен по утрам купаться в реке, плавать, нырять. Ему так нужно было сейчас освежиться, так претила грязь на полу этого подвала — сухая, перемешанная с золой земля…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: