ВОЛЬНЫЙ ВСАДНИК АДАМС 15 страница

— Но…

— Что значит — но, — засмеялся Джонни так, что заколыхался его огромный живот. — Никаких «но»! Чистая правда! Ты возгордился? Ты посрамлен? Разумеется, вот ты и сидишь тут как напакостивший пудель! Ты обманут? Нет. Листок прав.

Эдди Великолепный, подавленный, сидел на своей табуретке и покачивал головой. Он был бессилен против этой логики.

Кровавый Томагавк поник.

— Надо посмотреть, нет ли оружия у сына Матотаупы!

— Нет. Только нож, — ответил Тобиас.

— Тебя не спрашивают! — обрезал Шонка делавара. — Эдди-Татокано, — приказал он, — обыщи его! Гарри, встать! Руки вверх! — И Шонка направил на дакоту револьвер.

Установилась мертвая тишина. Вождь медленно поднялся.

— Я понимаю, что вы меня боитесь, — сказал он, подошел прямо под дуло револьвера и, стянув с себя куртку всю в пятнах крови, обнажил исхудалое тело: стали видны глубокие шрамы от ножа жреца, от цепей, от когтей медведя.

Татокано ощупал пояс своего бывшего вождя.

Шонка убрал револьвер.

Токей Ито надел куртку. Он был бледен, кашель сотрясал его. Он не мог больше сдерживаться.

— Шонка, — сказал он, как только отдышался, — я имею право узнать, на каком основании собрание совета приняло решение против меня.

— Ты не можешь ничего требовать! Если ты не подчинишься, я сумею тебя заставить! Садись и молчи, иначе мы тебя арестуем! Всем известно, что ты против Ситтинг Булла и Крези Хорса!

Тобиас неотрывно смотрел на молодого вождя. И как не стыдно Шонке такой подлостью встречать больного, только что освободившегося от оков человека. Еще два поколения назад такое отношение даже к личному врагу было бы у дакотов невозможно. Но уайтчичуны с их виски раскололи племя, заставили забыть старые обычаи, убили чувство собственного достоинства в свободных воинах, с помощью подкупа они наплодили предателей.

Токей Ито не подчинился. Он продолжал стоять.

И снова вмешался Большой Джонни. Он подошел к Шонке и огромным своим телом оттеснил его к стулу. Шонка, не пикнув, так и свалился на него. У него, конечно, были причины не ссориться с хозяином. По-видимому, у него частенько появлялось желание приобщиться к запретному виски, а виски было у Джонни.

— Что ты тут разбушевался, Шонка! — Голос Джонни звучал грубо и повелительно. — Чтобы тут у меня никаких петушиных боев!

— Никаких петушиных боев?! — заорал Пит Куцый Нос, который занял место Шонки. — Что ты тут корчишь из себя, толстопузое чудовище, что ты за распорядитель?! Если мне взбрело в башку подраться, — значит, будет петушиный бой, понимаешь ты… и не вздумай становиться мне на пути… — Ив руке у него сверкнул нож.

Джонни испуганно посторонился.

— Береги рожу, Пит, — при этом сказал он. — Носа ты уже лишился, хочешь рискнуть еще глазом?!

Так называемые петушиные бои были в обычае приграничья. Это были жестокие бои, в которых допускались любые средства. Изуродованные носы, выдавленные глаза свидетельствовали об этих мерзких схватках.

Пит разошелся.

— Краснокожий пес! — орал он. — Проклятый убийца! Его знает вся граница! Мало он позабавился на Платте, в Блэк Хилсе, на Найобрэре, он еще посмел и сюда заявиться! Раз уж лагерная полиция боится им заняться, придется мне об этом позаботиться, и пусть Фредди видит, кто здесь наводит порядок, пьяницы-полицейские или люди, которых он увольняет!

Молодой вождь, к которому была обращена эта речь, казалось, ничего и не слышал. Он оставался невозмутимым, взгляд его был неподвижен.

Пит бросился на индейца. В тот же миг дакота схватил Пита за правую руку и так вывернул ее, что тот выронил нож. Дакота поднял нож и бросил делавару. А Питу он нанес такой удар, что Куцый Нос с грохотом влетел в стену и повалился на пол.

Не сказав ни слова, Токей Ито уселся на свое старое место рядом с Тобиасом.

— Sacre nom! — вскрикнул Луи-канадец. — Проклятье, ну и быстро же! Ты что-нибудь понял, Филипп?

— Половину.

— Ну ясно, не можешь же ты так быстро думать, как действует этот индсмен! Учиться тебе надо, учиться!

Парень усмехнулся. О Пите никто не позаботился. Ему пришлось самому подниматься на ноги. Петушиный бой был личным делом, а у индейцев-полицейских Куцый Нос тоже не вызывал симпатии.

К Шонке подсел Джонни.

— Значит, вы все были у Рэда Фокса? — спросил он.

Шонка не ответил, он был не в духе. Но тут Кровавый Томагавк поднял голову, которая была у него уж очень тяжела, и посмотрел на хозяина мутными, заплывшими глазами.

— Фредди плохо с нами обошелся, мой брат. Я пожаловался ему на тощий скот, на вонючее сало, сказал о пустых желудках наших мужчин, женщин и детей. Но он, как волк, который только и думает как бы нажраться. Я уважительно говорил с ним, а он выставил нас за дверь, как собак. Я не пойду к нему больше, да он и сам сказал, что видеть до утра никого не хочет. Он захлопнул перед нами дверь, потому что был очень сердит.

— Замолчи! — прикрикнул Шонка на своего начальника. Он был еще не так пьян, как Кровавый Томагавк, и ему было стыдно случившегося.

Тобиас сунул хозяину еще монету. Джонни лукаво глянул на него и снова наполнил кувшин виски.

Попойка продолжалась. Вольные всадники горланили песни, а полицейские-индейцы им подпевали.

Тобиас поманил Джонни.

— Не найдется ли у тебя комнаты, где бы Гарри мог поспать?

— Ну конечно же найдется! Пошли!

В комнате, в которую хозяин привел индейцев, была еще и наружная дверь. Несколько мешков с соломой лежали на полу. Тобиас попробовал, открыта ли наружная дверь. Оказалось — заперта. Джонни порылся в своем бездонном кармане и извлек ключ.

— Вот… Могу вам оставить. На случай, если станет плохо.

Хозяин удалился. Тобиас подошел к двери.

— Ты мой вождь! — прошептал он на языке дакотов. — Что теперь будем делать?

— Дай мне твой револьвер, деньги и письмо кэптена Роуча на форт Робинсон. Я доставлю пакет туда — как разведчик.

— А я?

— Наблюдай за Томагавком, Шонкой и остальными. Завтра до обеда никто из них не проснется. Станут расспрашивать, скажи, что тоже был пьян и ничего не знаешь.

— Как только они обнаружат, что ты покинул дом, они известят Рэда Фокса и поднимут тревогу.

— Эти люди не поднимут тревоги, они никогда не сознаются Рэду Фоксу, что были пьяны и упустили меня.

— Хау. Увидимся ли мы с тобой еще?..

— Я вернусь.

Молодой вождь подошел к наружной двери, приоткрыл ее, выглянул в ночную тьму. Стояла страшная стужа. Замерзшая земля не была покрыта снегом. Дул северный ветер.

Дакоту начало трясти от холода, перед глазами поплыли темные и светлые круги, очертания предметов начали расплываться, и он почувствовал, что еще немного, и не удержится, упадет. Он добрался до соломенного ложа и опустился на него. Не то сон, не то беспамятство овладели им.

К утру он пришел в себя, подполз на коленях к двери. Сквозь щель увидел бледнеющие звезды. Он собрался с силами, поднялся на ноги и нетвердым шагом направился к загону. Охитика приветствовал его, помахивая хвостом, и Токей Ито вспомнил, что вечером он собаки больше не видел. Она убежала к Буланому.

Караульный не усмотрел ничего подозрительного в том, что индеец взял своего коня. А то, что он шатался, несомненно, отнес за счет неумеренной выпивки. Приехал дакота сюда сам, и не было причин помешать ему уезжать. Токей Ито сел на коня и шагом поехал к ближайшему форту. Охитика последовал за ним.

Ему повстречался отряд кавалерии.

У драгун не вызвал никаких подозрений ехавший навстречу на лохматом мустанге индеец. Токей Ито представился их командиру несколько вежливее и более по-военному, чем делал это в те далекие времена, когда был разведчиком у белых людей. Офицер критическим взглядом окинул грязный костюм индейца, но его выправка и хороший английский определенно вызвали у него симпатию. Он потребовал предъявить запечатанный сургучными печатями служебный пакет и в заключение сказал:

— Будь внимательным, тут, между фортом и агентурой, шныряют подозрительные индсмены. А за фортом расположился Крези Хорс со своими краснокожими бандитами.

— Хау, я буду внимательным!..

Форты всюду похожи друг на друга. Токей Ито остановился и окинул взглядом постройки и их окружение. На фоне неба медленно кружились снежинки и падали на землю. С крыш свисали сосульки. Над трубами вились дымки.

Молодой вождь шагом подъехал к укреплению. Перед палисадом стояли лошади индейцев с волокушами, повозки, запряженные быками, несколько парусиновых палаток и одна-единственная, как и в старые времена, из бизоньих шкур. Небольшая группа индейцев только что прибыла. Токей Ито установил, что они принадлежат к дакота-тетон-оглалла. Всадник видел через раскрытые ворота большой двор форта, и ему не надо было долго наблюдать, чтобы понять, что там происходит Индейцы явились в назначенный день для получения своих продовольственных пайков. Выдавали сало и муку. От одной муки мало толку, а от сала индейцы болели, но они безропотно брали и то и другое. Покорная своей судьбе стояла на заснеженной земле скотина, только давно не доенные коровы жалобно мычали.

Токей Ито снова тронул Буланого и направил его мимо палаток к главным воротам. Веки у него были прикрыты, но он внимательно за всем наблюдал. Дакоты могли узнать его, даже если и не были с ним знакомы. Его одежда и обличье выдавали принадлежность к группе оглалла.

— Что тебе надо? — окрикнул его резкий голос.

— Где дежурный? — осведомился он, слезая с коня.

— Что тебе надо? — еще раз спросил унтер-офицер.

— Курьерская почта.

Унтер-офицер показал большим пальцем через плечо на дверь:

— Кэптен Эльсворт.

Токей Ито привязал Буланого. Охитика сел рядом Дакота вошел в комнату дежурного и положил письмо на стол. Офицер, молодой человек с невыразительным лицом, глянул на дату.

— И ты так скоро доехал? Черт возьми! — Он принялся читать. — Ага… хм… ну да… Мы тоже скоро покончим с этим Крези Хорсом, загоним и остальных в резервацию…

— Будь завтра утром готов! — Офицер черкнул что-то на листочке. — Вот. Пока получи продукты и корм для коня. Ты говоришь по-дакотски?

— Да.

— У тебя впереди целый день. Пошатайся немного снаружи, послушай, о чем там дакоты болтают между собой. Людей Крези Хорса только что с трудом пригнали. Их так называемый вождь даже не хочет прийти в форт. Надо последить за ними.

— Да.

Токей Ито взял записку на продовольствие. Офицер кивнул ему на прощание. Индеец позаботился получить фураж для Буланого, он попросил также у содержателя харчевни костей для Охитики. Сам он ограничился чаем, слегка уняв мучившую его жажду.

У дакоты был впереди день, было и задание, которое не противоречило его планам. Он побрел к главному входу, где продолжалась выдача пайков. Дело это, судя по разговорам, должно было занять следующий день. Среди белых находился молодой человек в гражданском платье. Одет он был как преуспевающий бизнесмен. Токей Ито мучительно вспоминал, где он мог его видеть. Остановившись поблизости от молодого человека, он услышал, что называют его мистер Финлей. Но и это дакоте ни о чем не говорило.

Белый тоже обратил внимание на индейца. Раз этот индеец курьер и говорит по-английски, надо познакомиться с ним. И он заговорил с ним с той самоуверенностью и снисходительностью, с какой господин обращается к слуге:

— Не хочешь ли подзаработать?

— Сколько?

Финлей усмехнулся:

— Из тебя выйдет бизнесмен! Я, между прочим, собираю подлинные индейские вещи: пояса вампума, колчаны, раскрашенные одеяла, орлиные перья, вышитую одежду, выделанные скальпы — по возможности, знаменитых людей. Я бы купил целиком кожаную палатку. Ну еще, например, такие штуки, как тотем Рэда Клоуза или Крези Хорса — участников битвы при Литл-Биг-Хорне. Я еще ребенком питал слабость к индейским вождям.

— О, тогда они еще не имели ничего общего с этой шайкой, — заметил служащий, который стоял рядом с Финлеем и вел учет отпускаемого продовольствия.

— Само собой разумеется, — сказал Финлей. — Я даже видел индейского юношу, который выглядел, как сын лорда.

— А-а, в цирке! — догадался Токей Ито.

— Совершенно верно! — воскликнул Финлей. — Ты прямо обладаешь шестым чувством, краснокожий! Ты нужный мне человек. Ты, наверное, сумеешь поладить со своими соплеменниками.

— Чем вы платите?

— А что надо? Виски?

— Нет, мясо.

— Мясо? Не понимаю, что это значит. Мы доставляем сюда достаточно шпика. Как-никак… голодный марш у краснокожих позади… — Финлей повернулся к ведущему записи человеку. — У вас еще имеется резерв?

— Это зависит от того, господин Финлей…

— Для меня, во всяком случае! Я хорошо заплатил, чтобы поставки были поручены моей фирме, вам это известно…

— Если вы знаете меру в ваших притязаниях…

— Напишите индсмену записку, чтобы ему дали консервов. Из тех, что поставлены моей фирмой. Остальное — старье. Так что, даю высший сорт, — добавил Финлей, повернувшись к Токей Ито.

Вождь взял записку, пошел на склад и получил чуть ли не полтора пуда армейских мясных консервов да еще два кожаных мешка для упаковки. Он вернулся к Дугласу Финлею.

— Надо поставить печать, — потребовал он. — На случай, если кто-нибудь спросит, как ко мне попало это мясо и почему я болтаюсь с ним среди людей Крези Хорса.

— А это уж совершенно невозможно, — заметил служащий, ведущий учет.

— Нечего зря болтать, — отрезал Финлей. — Вот мой бланк, поставьте вашу печать, вот эту, что у вас в руке… вот так… а разведчик наш не дурак. Сегодня к вечеру возвратишься? — повернулся снова к дакоте Финлей.

— Да. Но нужна свежая лошадь. Моя загнана. — У Токей Ито были свои причины для такого заявления: на чужой лошади ему было легче остаться неузнанным.

— Будешь так продолжать, так, пожалуй, скоро получишь место в компании Финлей и К°, — усмехнулся Дуглас. — Минутку! — Он свистнул, сказал несколько слов подбежавшему парню, и скоро был приведен гнедой конь с белым пятном на лбу: полностью снаряженный, начищенный до лоска, отдохнувший, бодрый, но, наверное, и наполовину не такой выносливый и быстрый, как Буланый.

Небрежным жестом Токей Ито выразил свое согласие.

— Ну смотри же, как следует проверни мне дела!

— А что я за это получу?

— Ого! Даже среди индейцев нет больше джентльменов! И ты уже превосходно овладел деловой стороной цивилизации. Один доллар задатка?

— Два. — Токей Ито ослабил повод и сделал вид, что трогается в путь.

— Ну ладно, два.

На два доллара и на деньги, которые дал ему Тобиас, он купил еще свежей говядины. Кожаные сумки с консервами и мясом он повесил по бокам седла и повел подчинившегося ему мерина.

— Где находится Тачунка Витко? — спросил он унтер-офицера.

— Кто?

— Крези Хорс, — поправился дакота.

— Ах этот? Неподалеку, в нескольких милях отсюда на запад. Но он не станет так просто со всяким разговаривать. Тут уж надо случиться чуду.

— Может быть, оно и случится.

— Странный ты парень, странный, — пробормотал унтер себе под нос.

Токей Ито выехал из форта. Снег пошел сильнее. Бесконечной белой завесой мельтешил он перед глазами. Езда в седле, да еще и со стременами, была для него непривычна. Но во время жизни в изгнании, в цирке Майерса, двенадцатилетнему мальчику пришлось научиться этому для роли «Сына лорда», и он ехал не хуже драгуна. Лошадь с седлом как бы свидетельствовала о его принадлежности к миру белых людей, что для Токей Ито в его положении было весьма кстати. Дакота пустил гнедого легким галопом.

Не проехав и двух часов, он остановился. Вдали виднелось стойбище. Местность была открытая, и не замеченным к нему приблизиться было нельзя. Некоторое время дакота раздумывал, потом погнал гнедого дальше. Он увидел над типи три жиденьких дымка, которые перебивались метелью. Подъехал поближе. Несколько ребятишек с исхудалыми лицами, завидев его, быстро скрылись в жилищах. Никто из взрослых не показался. Но не исключено, что кто-нибудь и рассматривал незнакомого всадника из какой-нибудь щели палатки. Дакота сам долгое время был в заточении, и вот теперь у него было такое чувство, будто бы он подошел к чьей-то чужой тюрьме.

Снегопад немного утих. Хлопья снега медленно ложились на землю. Солнечный свет проникал через облачную вуаль неба, и снежное покрывало сияло тысячами сверкающих хрусталиков.

Молодому вождю с давних пор была известна палатка Тачунки Витко. Он привязал гнедого перед ней и, не раздумывая, вошел. Старая индианка сидела и растирала в миске корни юкки. Она прервала свою работу. Кроме нее в палатке — никого.

— Где Тачунка Витко? — грубо спросил он, как будто обладал полицейской властью; он понимал, что иначе ему не так-то легко добиться ответа. — Я прибыл с форта.

Его подкованная лошадь и револьвер достаточно много значили в глазах этой женщины. Токей Ито с первого взгляда узнал ее. Это была мать Тачунки Витко, и он видел ее пять лет назад на большом празднике в этой же палатке. Голод и страдания изменили ее, но не так сильно, как совершенно исхудавшего Токей Ито, и молодой вождь надеялся, что она его не узнала.

Женщина тяжело поднялась, вытерла руки.

— Я позову вождя, — сказала она. — Он здесь недалеко, — добавила она, словно бы оправдываясь перед посланцем агентуры за то, что он встречен в ее палатке с ненавистью и подозрением.

Едва она вышла, Токей Ито внес в палатку обе кожаные сумы с консервами и мясом. Он закрыл на миг глаза, потому что очень устал. Но уши его не дремали, и скоро он услышал приближающиеся шаги. Тихо поскрипывал снег. Токей Ито встал посередине, неподалеку от холодного очага, и ждал, повернувшись ко входу.

Вошел Тачунка Витко. Он тоже очень исхудал. Что он пережил, можно было прочитать на его лице. Морщины стали глубже, щеки ввалились. Вождь опустил веки и не видел лица Токей Ито. Но он наверняка видел револьвер на поясе. Он прикрыл за собой вход в палатку, остановился.

— Что нужно? — спросил он глухим голосом.

Токей Ито ответил не сразу. Он подождал, пока вошедший придет в себя и, может быть, узнает его. Потом он сказал:

— Ты узнаешь меня, Тачунка Витко? Ты знаешь, что я был предан и до сих пор находился в плену?

Тачунка Витко поднял веки и посмотрел Токей Ито в глаза.

— Что ты дал и что ты обещал, чтобы снова быть на свободе?

Хотя Токей Ито должен был сознавать, что его револьвер и его манера обращения к женщине подтвердили бы подозрения всякого, но его лицо все же потемнело от гнева.

— Я дал свою подпись, что пойду в резервацию…

— Как скаут и полицейский Длинных Ножей?

— Ты бы не сказал так, вождь, если бы еще хоть немного доверял мне.

— Токей Ито!!!

Мужчины замолчали. Они долго стояли друг против друга. Их мысли и чувства были противоречивы. Обоим было тяжело. Наконец Тачунка Витко сошел с места. Он сделал два шага к Токей Ито. Два медленных, осторожных шага сделал он к этому, как и он, обманутому и побежденному, к этому изможденному болезнью, но несдающемуся человеку. Он распростер руки и прижал младшего к своей груди.

— Брат мой! — тихо сказал он. — Я уже не думал тебя увидеть!

— Ты мой вождь, Тачунка Витко, поэтому я пришел к тебе.

Глаза мужчин наполнились слезами. Им было не стыдно друг друга. В их отношениях пропала натянутость, и это дало волю той скорби, проявление которой делает человеческие лица благороднее, чем полные блеска победы.

Они разомкнули руки, опустили глаза, отошли друг от друга и даже мыслями ушли на момент в иное…

Тачунка Витко пригласил гостя сесть и опустился рядом с ним у холодного очага на землю. Вошла мать и снова принялась растирать корни юкки.

Вожди раскурили трубки.

Скупыми словами, прерываясь из-за приступов кашля, Токей Ито поведал обо всем, что произошло с ним со времени освобождения и до момента, когда он наконец вошел в палатку верховного вождя.

— Длинные Ножи велели мне идти в резервацию, и я расписался в этом, — закончил он. — Но и там они меня терпеть не собираются. Этот секретарь Чарли и изменники из числа наших собственных воинов действуют заодно. И если уж они меня опять возьмут в плен, живым они меня не выпустят.

— Что ты собираешься делать?

— А что посоветуешь ты?

Тачунка Витко с трудом находил слова:

— Нас заставляют тут жить… как койотов… без оружия… нас презирают… мы вынуждены побираться. Они говорят, что мне надо идти к Большому Отцу в Вашингтон. Но для меня существует только Великий и Таинственный; у меня нет никакого белого отца, и я не хочу оставлять своих братьев. Уайтчичуны, словно кровожадные рыси, только и ждут случая убить меня, разобщить моих воинов, разогнать их по разным углам. Они поселили в наших палатках изменников, своих соглядатаев. Я не могу предоставить тебе крова, Токей Ито, брат мой.

— Ты сам остаешься здесь?

— Я остаюсь. Вождь не оставляет своих воинов. Но я и не могу вести их дальше. Мы были вооружены, и нас было две тысячи. Если мы теперь без оружия снова поднимемся, это будет бесполезнее, чем… — Вождь остановился и прислушался.

Прислушался и Токей Ито.

В лагере поднялся какой-то шум. Вожди услышали голоса, которые, несомненно, принадлежали драгунам. Послышались шаги, легкие и за ними — тяжелые. Вожди продолжали сидеть и курить.

Откинулся полог, и показался индеец, с перьями в волосах, но в ситцевой рубашке. Позади него стояли три драгуна с револьверами наготове.

— Кто ты и что тебе здесь надо? — спросил он гостя по-дакотски.

— Скаут и представитель фирмы Дуглас Финлей и К°, — ответил молодой вождь, обращаясь к драгунам.

— Есть документ?

— Для тебя, паршивая койотская шкура, нет, но вот для кэптена… — И Токей Ито поднялся и со спокойным видом направился к выходу из палатки.

Драгуны спрятали револьверы. Вождь использовал момент и мимоходом швырнул единым махом индейца-предателя в снег. Это была единственная вспышка ярости, которую он себе позволил, и тут же снова плутовато улыбнулся драгунам.

— Где же кэптен? Вот. — И он извлек фирменный бланк с печатью, поигрывая им, чтобы вояки во всяком случае убедились, что бумага существует.

— Ну ладно, — сказал один из них. — А что ты тут делаешь?

— Приобретаю кое-какие вещи для Финлея-младшего лично.

Драгуны понятия не имели, кто такой Финлей-младший, но сомнений в том, что это лицо связано с агентурой и достаточно влиятельно, у них уже не оставалось.

— Когда ты уходишь отсюда и куда?

— На форт, а завтра утром уезжаю с курьерской почтой кэптена Эльсворта.

Драгуны отступились. Токей Ито снова подсел к Тачунке Витко.

— Ваши изменники работают очень быстро, — сказал он. — Мне надо теперь у тебя что-нибудь купить, чтобы я мог оставить здесь консервы и свежее мясо. Иначе я вызову подозрение.

— Что за свежее мясо?

Токей Ито раскрыл кожаные сумы и начал распаковывать.

— Они тебе дали с собой наш паек? — спросил Тачунка Витко.

— Это не ваш паек. Паек твои люди получат завтра. Но никто не сможет сказать, что ты украл. Вот. — Токей Ито дал вождю бланк со штемпелем.

— Что мы должны за это дать? У нас ничего не осталось. В борьбе и на обратном пути мы лишись почти всего имущества.

— Не надо ничего, брат. Если бы не так далеко, я бы отдал им свои собственные вещи. Стервятники никогда не получат знаков наших подвигов. Пусть твоя женщина нарисует что-нибудь на кусках кожи. До вечера еще есть время. Финлей не разбирается в наших обычаях и в нашем искусстве, он все купит.

— Ты знаешь уайтчичунов, мой брат.

— За все, что я о них знаю, я заплатил кровью.

Вождь кивнул матери, предлагая последовать совету Токей Ито собрать в соседних палатках кожи и краски и сказать им, что за это будет дано свежее хорошее мясо.

Мужчины снова остались одни. Токей Ито достал табак, который ему подарил Тобиас, и предложил Тачунке Витко. Токей Ито решил поспать: ему предстояли еще трудные вечер и ночь. Вождь дал ему одеяло, но лечь пришлось на голую землю, шкур в типи не было. Утомленный, он заснул, а пробудившись, почувствовал, что ему как будто стало легче дышать и лихорадка прошла.

Женщина разожгла огонь, и потянулся дымок. Она приготовила куски кожи и хлопчатобумажные платки и принялась работать красками. Это была не женская, а мужская работа. Женщины расписывали горшки и вышивали одежду, но они не изображали историю подвигов мужчин. Тачунка Витко и Токей Ито наблюдали, что она рисует на коже и материи. Это были злые колдовские знаки, проклятье обманщикам, мучителям, убийцам.

Токей Ито отрезал несколько ломтиков свежего мяса и поджарил Тачунке Витко и себе. Когда женщина закончила работу и упаковала все в кожаные сумы, он и ей дал мяса и открыл ножом две банки. Содержимое было не испорчено. Но женщина ничего не взяла себе, а выбежала вон, чтобы дать мясо и консервы детям.

— Могу я остальное разделить на все палатки так, как мы делали всегда? — спросил Тачунка Витко.

— Можешь. Что посоветуешь ты мне? Куда пошлет меня твое слово, мой вождь?

— А что надумал ты, Токей Ито — сын Большой Медведицы?

— Я скажу это, Тачунка Витко. Но прежде позволь узнать, как они смогли после вашей победы одолеть вас и захватить в плен. Мои уши должны это услышать, тогда язык мой сможет говорить.

— Нас было восемь тысяч человек мужчин, женщин и детей, — медленно заговорил Тачунка Витко, ведь за каждым его словом стояли мучительные воспоминания. — Татанка Йотанка и я вели наших воинов. И мы победили и разбили Длинных Ножей, которые на нас напали. Но подошли их новые силы, а нам уже негде было взять боеприпасов. Мы разделились для того, чтобы и Длинных Ножей разделить и ввести в заблуждение. Татанка Йотанка устроил пожар в прерии и под его защитой ушел на север. Мы ничего больше друг о друге не знаем. Я хотел увести своих людей в Канаду; нас было две тысячи. Но повсюду оказалось много предателей, и генерал Майльс и его Длинные Ножи обнаружили нас на реке Тонг, там, где она впадает в реку Желтых Камней. Они стреляли из толстых труб, огонь и дождь зазубренных осколков убивали наших людей и наших мустангов. Мы все же боролись. У многих из нас были только боевые палицы. Некоторых захватили в плен. Уже лежал глубокий снег. Много палаток и большую часть имущества нам пришлось бросить; мустанги у нас обессилели, дети замерзали, а ружья больше не стреляли. Наши пленные вернулись назад; они были сыты и рассказывали нам о доброте белых людей. Тут сердца воинов размягчились. И другие вожди стали убеждать меня сложить оружие, прежде чем перемрут все наши дети. Мы сдались Длинным Ножам…

Тачунка Витко остановился, потом заставил себя продолжать.

— Длинные Ножи спрятали прекрасные лица и показали нам острые зубы. Через снега и льды они загнали нас сюда. Здесь ты нас и нашел, Токей Ито. Так что ты думаешь делать?

— Вести сыновей Большой Медведицы на север через Миссури.

— Ты все слышал.

— Хау. В наших палатках немногим более ста мужчин, женщин и детей. Нас не так-то легко обнаружить. И Длинные Ножи не станут выставлять свои орудия против такой горстки. Я пойду!

— Через снега?

— И через снега.

— И ты решился на это?

— Я сказал, хау.

Токей Ито поднялся.

Мужчины еще раз пожали друг другу руки, и из глаз Тачунки Витко брызнули слезы, он снова терял того, кто был для него желанным братом…

Тачунка Витко вышел проводить гостя из палатки. Солнце село, тени опустились на землю, и начал посвистывать ночной ветер. Вождь дал младшему свой сигнальный свисток, свою маленькую красную военную трубку и тоненькую кожу. На коже был изображен «его тотем, это должно было принадлежать тому, кто был братом Тачунки Витко и становился наследником его власти.

— Если Длинные Ножи убьют меня, — сказал он, — учи наших мальчиков, что им нечего стыдиться своих отцов.

— Твое имя не будет забыто, Тачунка Витко. — Голос Токей Ито стал хриплым, его рука, которая так часто держала оружие, сжалась. Он вскочил на коня, хорошо вычищенного, спокойного, остывшего, и вспомнил о Буланом, который ждал его. Он спрятал тотем, сигнальный свисток и военную трубку в пояс вампума, который он когда-то получил как завет вождя семинолов Оцеолы, двинулся на форт, где взял Буланого.

В харчевне Джонни Токей Ито застал делавара, и тот сообщил, что все произошло так, как он и предполагал. Пристыженный Кровавый Томагавк удалился со своими людьми. Рэд Фокс еще ничего не узнал и не виделся с секретарем Чарли, Шонка намеревается с тремя людьми поискать Токей Ито в стойбище Медведицы и доставить его на форт или, если окажет сопротивление, — убить.

Токей Ито выслушал Тобиаса и сел на Буланого.

Он ехал по слегка заснеженной местности. Дул ветер, а на нем была только летняя куртка. Но у него был сильный жар, и он не чувствовал холода. Любой врач сказал бы, что такая поездка для него смертельна. Но дакота в этот момент и думать не собирался о смерти. Копыта его мустанга топтали землю прерии, перед ним в дымке лежала туманная даль, которую его глаза знали с тех пор, как в первый раз открылись.

Буланый мчался. Он ненавидел все, что пахло белыми людьми, загоном, хлевом; все это вызывало в нем что-то вроде одержимости разбойника, поставленного вне закона. Токей Ито знал, что только скорость этого животного, с которым он чувствовал себя единым существом, позволит ему ранее преследователей достичь своей далекой цели. Он пересек огромное пространство перед отрогами Блэк Хилса и въехал в засушливую пустынную прерию, это и была северо-западная оконечность резервации.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: