Субъектов Российской Федерации

1.1 Понятие, основания и правовое происхождение конституции, устава субъекта Российской Федерации

Согласно действующей Конституции Российской Федерации каждый субъект Российской Федерации имеет право на свое собственное законодательство, в том числе законодательство субъекта Российской федерации высшей юридической силы: «Республика (государство) имеет свою конституцию и законодательство. Край, область, город федерального значения, автономная область, автономный округ имеет свой устав и законодательство» закрепляет ч. 2 ст. 5 основного закона Российской Федерации.

Подобная формулировка в Конституции Российской Федерации приводит к выводу о том, что конституция и уставы являются различными между собой актами. Естественно, речь не идет о содержательных, структурных различиях между основными законами субъектов Российской Федерации, ведь в силу самобытности каждого региона, исключительности его исторических, национальных и иных и иных особенностей конституции и устава субъектов федерации не могут быть совершенно однотипными. Сейчас мы рассматриваем различие между учредительным актами регионов исключительно с точки зрения их правовой природы.

В юридической литературе встречаются различные мнения относительно указанного вопроса.

В качестве обоснования различной правовой природы конституции и уставов субъектов федерации указывается прежде всего на два факта. Во-первых, различия между основными законами субъектов федерации опосредуются терминологическими различиями самих понятий «устав и конституция». Во-вторых, Конституция Российской Федерации закрепляет различный правовой статус субъектов в составе России: республики являются государствами, другие субъекты нет. Различия между субъектами неизбежно порождает и различия между их основными законами.

Термин «constitution» в переводе с латинского языка означает «устройство», установление», «учреждение». Исходя из этимологии конституции, суть ее состоит в том, что является учредительным актом, конституирует (устанавливает, учреждает) какие-либо общественные, политические институты. Совершенно очевидно, что любой акт, учреждающий что либо, можно назвать конституирующим. Следовательно, акты учредительного характера также являются по своей сути конституциями.

Указанное в полной мере относится и к уставам субъектов федерации. Региональные уставы, как и конституции субъектов, являются по своей природе актами учредительными, следовательно, проведение любых различий, вытекающих из терминологического несовпадения терминов «конституция» и «устав», едва ли оправдано. При анализе явлений целесообразно обращать внимание на содержательную характеристику, а не на именование. По сути своей конституции и уставы представляют одно и то же - они являются учредительными актами субъектов Российской Федерации.

Следует согласиться с мнением Кряжкова В.А., который считает, что различие в названиях учредительных документов субъектов Российской Федерации никоим образом не отображает внутренних различий этих актов. По своей юридической природе конституции республик и уставы иных субъектов играют одинаковую роль - установления статуса субъекта Российской Федерации. Поэтому в конституционном тексте следует конституцию и уставы именовать общенародным названием, отражающим их суть как основных законов субъектов федерации[1]. На не совсем удачное терминологическое несоответствие наименований основных законов субъектов Российской Федерации указывают и попытки выделение в юридической литературе еще ряда терминов, которыми обозначался бы устав региона: «малая конституция»,[2] «мини - конституция»,[3] «малая региональная конституция»[4] и др.

Что касается особого статуса республик в составе России, то думается, что решение вопроса и признание за ними статуса государств должен решатся следующим образом.

Как известно, главным свойством, отличающим государство от негосударственного союза, является государственный суверенитет, поэтому решения вопроса о том является ли субъект федерации государством, напрямую зависит от признания или не признания его суверенным образованием.

В самом широком понимании суверенитет – это верховенство и независимость государственной власти, государства вообще. В буквальном смысле слово «суверенитет» означает то свойство власти, в силу которого она является высшей, происходит от латинского слова supraneitas (от supra – выше).

Известный правовед Г. Еллинек рассматривает государственный суверенитет как способность государства к исключительному правовому самоопределению. «Только суверенное государство, - писал он, - может в пределах установленных или признанных им самим правовых границ совершенно свободно нормировать содержание своей компетенции»[5].

В мировой юридической литературе и конституционной практике существуют два основных подхода к вопросу о государственном суверенитете федерации и ее субъектов. В федерации (речь идет прежде всего о конфедерациях), основанных на союзе государств-членов, суверенитет может принадлежать и федерации, и каждому субъекту в отдельности.

В федерациях же, построенных как союзное государство, состоящее из государств – членов, суверенитет принадлежит только федерации.

Как справедливо замечает В.Е. Чиркин, «в реальности двух суверенных государств быть не может. Есть разные определения суверенитета, но всегда это верховенство и неограниченность государственной власти. Если она ограниченна федерацией (не имеет значения, как это заделано, в том числе добровольно), государственная власть становится неуверенной, а следовательно, и властью негосударственной, ибо решающий признак государственной власти – ее суверенитет» [6].

Окончательно вопрос об отсутствии государственного суверенитета у субъектов Российской Федерации однозначно был решен Конституционным Судом Российской Федерации в постановлении от 7 июня 2000 г. «По делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай» и федеральном законе «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».

Согласно постановлению, суверенитет Российской Федерации как демократического федеративного правового государства, распространяющийся на всю ее территорию, закреплен Конституцией Российской Федерации в качестве одной из основ конституционного строя. В Российской Федерации носителем суверенитета и единственным источником власти, согласно Конституции РФ, является ее многосигнальный народ.

Конституция Российской Федерации не допускает какого-либо иного суверенитета и источника власти помимо многонационального народа

России следовательно, не предполагает какого либо иного государственного суверенитета за исключением суверенитета Российской Федерации.

Суверенитет Российской Федерации в силу Конституции Российской Федерации исключает существование двух уровней суверенных властей, находящихся в единой системе государственной власти, которые обладали бы верховенством независимостью, т.е. не допускает суверенитета ни республик, ни иных субъектов Российской Федерации.

Далее анализируя положение о суверенитете, Конституционный суд Российской Федерации установил, что Конституция Российской Федерации связывает суверенитет Российской Федерации не с волеизъявлением многонационального российского народа – носителя и единственного источника власти в Российской Федерации. Таким образом, суверенитет изначально исторически принадлежит Российской Федерации в целом, в то время как субъекты федерации им не обладают, поэтому иначе решить вопрос о суверенитете в своих конституциях они не могут, а поэтому не вправе наделить себя свойствами суверенного государства, даже при условии, что их суверенитет признавался бы ограниченным. К основам конституционного строя Конституция Российской Федерации относит принцип равноправия всех субъектов Российской Федерации. Признание же за республиками суверенитета при том, что все другие субъекты им не обладают нарушило бы конституционное равноправие субъектов Российской Федерации. Это является ещё одним доказательством того, что субъекты Российской Федерации не обладают суверенитетом [7].

Таким образом, в современном российском праве официально закреплена концепция неделимого, исключительного суверенитета Российской Федерации и отсутствие последнего у ее субъектов. Республики в составе Российской Федерации, таким образом, не обладают государственным суверенитетом, а следовательно, не являются государствами.

Учитывая изложенное, мы приходим к выводу, что каких-либо принципиальных отличий в правовой природе конституции и уставов субъектов Российской Федерации нет.

Отсутствие различий между уставами и конституциями субъектов федерации последовательно отстаивает И.Г. Дудко, который пишет, что различия между формами правовых актов могут быть обусловлены тремя позициями юридического характера: различиями в содержании вопросов, решаемых актом; различиями в юридической силе актов; существенными различиями в процедуре принятия решения.

Сравнительный анализ содержания конституций и уставов субъектов Российской Федерации показывает, что ими регулируется одинаковый, хотя и не совпадающий, круг вопросов (статус субъекта федерации, система органов государственной власти, организация местного самоуправления и т.д.), которые имеют одинаковую степень важности для каждого субъекта Российской Федерации. Конституции республик и уставы краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономного округа обладают одним и тем же важным свойством – высшей юридической силой по отношению к правовым актам соответствующих субъектов федерации.

В юридической литературе нередко высказываются мнения о различной юридической силе конституции и уставов вследствие различия в процедуре их принятия.

Действительно, Конституция Российской Федерации в ст. 66 предоставляет республикам право выбора установления порядка принятия конституций, а в отношении уставов предписывает принятия их законодательными (представительными) органами соответствующих субъектов Российской Федерации.

Однако на практике в преобладающем большинстве данные акты, исключая конституции отдельных республик, принимались законодательными органами. Лишь немногих республиках была применена иная процедура принятия конституции. Так, в частности, Конституция Республики Мордовия была принята квазиучредительным органом (Конституционным собранием), состоявшим в большинстве своем из депутатов законодательного органа.

В некотором смысле обобщение практики принятия конституции и уставов нашло отражение в федеральном законе «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации». При этом следует отметить, что формулировка Конституции Российской Федерации претерпела изменения. Так, в соответствии со ст.7 Федерального закона конституция (устав) субъекта Российской Федерации, а также поправки к ней (к нему) принимаются большинством – не менее двух третей голосов от установленного числа депутатов законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации.

Следовательно, по юридической силе и процедуре принятия конституции и уставы субъектов есть явления одно порядковые, равнозначные [8].

Схожие мнения высказывают и другие исследователи правовой природы конституций (уставов) субъектов Российской Федерации. Так, например Е.Е. Никитина, сравнивая конституции и уставы, пишет: «Уставы по охвату сфер регулирования соответствуют конституциям республик, являются основным законом для органов власти и управления и граждан, проживающих на территории данной области, края.

Из этого следует, что эти два источника права должны быть аналогичными по своим юридическим свойствам и характеристикам».

Помимо схожего предмета регулирования в качестве обоснования указанной позиции делается также ссылка на закрепленный в федеральной конституции принцип равноправия всех субъектов Российской Федерации.

Учитывая все вышесказанное, мы приходим к выводу, что существенных различий между конституциями и уставами субъектов Российской Федерации не существует. Более того, в свете принципа равноправия всех субъектов федерации между собой устав по своей юридической силе равен республиканской конституции. Указания на различные содержание действующих конституций и уставов также не говорит об их различной правовой природе, поскольку на федеральном уровне нет никаких ограничений для субъектов, которые не являются республиками, в фиксации в своих уставах идентичных республиканско-конституционным нормам положений.

Таким образом, мы можем сформулировать единое определение как для конституции, так и для устава субъекта Российской Федерации без каких либо существенных теоретических противоречий.

Конституция (устав) субъекта Российской Федерации – целостный, единый нормативный правовой акт, имеющий в системе правовых актов субъекта федерации высшую юридическую силу, закрепляющий (учреждающий) основы конституционного строя субъекта федерации, а также механизмы организации, функционирования и взаимодействия органов государственной власти и органов местного самоуправления в рамках территориальных границ соответствующего субъекта.

Приведенная нами дефиниция обладает всеми необходимыми признаками, позволяющими с достаточной точностью определить основные признаки конституции (устава) субъекта Российской Федерации:

1) конституция (устав) субъекта Российской Федерации имеет нормативный характер и является учредительным актом;

2) конституция (устав) субъекта Российской Федерации по своей форме представляет единый правовой документ;

3) конституция (устав) субъекта Российской Федерации в рамках территориальных границ соответствующего субъекта обладает высшей юридической силой;

4) конституция (устав) субъекта Российской Федерации регулирует базовые отношение организации и функционирования публичной власти и общества на территории соответствующего субъекта.

1.2 Конституционно-правовое регулирование статуса субъекта

Российской Федерации

Сейчас, как и в начале девяностых годов, остро стоит вопрос – как в российских условиях можно добиться оптимального соотношения между компетенцией и ответственностью трех уровней власти – Центра, регионов и местного самоуправления.

Надо решить, сколько должно быть регионов, в какой мере необходимо учитывать в планах дальнейшего развития федерации региональные и национальные особенности. Необходимо определить наиболее рациональные пределы и формы влияния региональных властей на общероссийские решения.

В то же время федерализм наделяет силой и авторитетом региональных и местных политиков, открывая тем самым возможности для конкуренции в рамках одной страны. Это неизбежно приводит к неравенству, которое с одной стороны служит одним из стимулов конкуренции и развития, с другой – представляет силу, разделяющую и дестабилизирующую общество. От общества зависит предел согласия с определенной степенью неравенства.

Первым наиболее значимым федеральным документом, повлиявшим на развитие федерализма в России, явился Федеративный договор 1992 года.

Федеративный договор существенно расширил полномочия субъектов Российской Федерации за счет передачи части федеральных полномочий органам государственной власти субъектов Федерации во многих сферах государственной, экономической (в том числе и внешней), международной, социальной, политической деятельности. Договором предусмотрено право всех субъектов Российской Федерации на правотворчество и использование согласительных процедур в процессе реализации Федеративного договора, право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации. Договором введены требования об обязательности согласия субъекта РФ на изменение его территории, а также нормы, определяющие порядок совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов.

Договор содержит перечень полномочий, которые закрепляются за Российской Федерацией и тех, которые относятся к совместному ведению федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Федерации. Полномочия, закрепленные за субъектами Российской Федерации, не перечисляются, то есть возникает остаточная компетенция – право субъектов Российской Федерации пользоваться теми полномочиями, которые не закреплены в ведении Российской Федерации или совместном ведении Федерации и ее субъектов в том случае, если иное не предусмотрено федеральным законодательством.

Субъекты Федерации получали законодательно подтверждение права и полномочия, в которые федеральные власти не имели права вторгаться.

Государственно-правовой статус субъекта федерации вообще и субъекта Российской Федерации в частности можно определить как совокупность государственно-правовых признаков, присущих соответствующему субъекту федерации и определяющих его место в едином федеративном государстве. К ним относятся как общие, так и специальные признаки.

Во-первых, наличие у субъекта территории, являющейся частью территории суверенного федеративного государства, на которую распространяется юрисдикция субъекта федерации и которая не может быть изменена без его согласия.

Во-вторых, наличие собственной системы органов государственной власти, которая определяется субъектом федерации в соответствии с основами конституционного строя и общими принципами, установленными федеральным законодательством.

В-третьих, собственная компетенция, то есть государственно-властные полномочия, осуществляемые органами государственной власти субъекта федерации в рамках пределов его исключительного ведения и предметов совместного ведения федерации и ее субъектов, при этом указанные предметы ведения выделяются в результате их разграничения между федерацией и субъектами непосредственно в федеральной конституции.

В-четвертых, наличие относительно самостоятельной, то есть ограниченной рамками федерального законодательства, системы законодательства субъекта федерации, представляющей собой нижний уровень единой общегосударственной системы законодательства.

В-пятых, наличие государственной собственности субъекта федерации, являющейся материальной основой осуществления его государственно-властных полномочий.

В-шестых, государственная символика.

Федеративный договор 1992 года установил следующие типы субъектов Российской Федерации:

1. Национально-государственные образования: суверенные республики в составе Российской Федерации, образованные по национальному признаку, являющиеся, согласно положениям Договора, государствами в составе Российской Федерации, обладающие государственным суверенитетом;

2. Административно-территориальные образования: края, области, города федерального значения, образованные по территориально- географическому признаку, не имеющие статус государства;

3. Национально-территориальные образования, выделенные по национальному признаку.

В связи с асимметричным характером Российской Федерации государственно-правовой статус субъекта Российской Федерации того или иного типа имеет свою ярко выраженную специфику, которая проявляется в соответствующем объеме полномочий.

В Федеративном договоре заложен целый ряд принципиальных расхождений в объеме прав субъектов Федерации различного типа. Наиболее ярким является признание республик суверенными государствами. Таким образом, исходя из анализа текста Договора, можно сделать вывод о том, что Российская Федерация состоит из субъектов, являющихся суверенными, и субъектов, суверенными не являющимися. То есть разнотипность российских регионов подразумевает их конституционно-правовое неравенство.

В преамбуле Договора с республиками присутствует тезис о праве народов на самоопределение в составе Российской Федерации. В тоже время подобного тезиса нет в тексте Договора с краями, областями, городами федерального значения. Учитывая этнический принцип выделения республик, можно сделать вывод о том, что, подобным образом, за русским народом даже формально не признается право на самоопределение.

В силу принципиальности вопроса и идеологической его подоплеки, можно подчеркнуть, что Российская Федерация не является федерацией договорного типа, поскольку была образована не на основе какого-либо договора, а на основе исторически сложившейся общности народов.

Исследуя содержание Федеративного договора и отмечая его важность и своевременность как политико-правового компромисса, приостанавливающего центробежные процессы, надо помнить, что именно данный документ впервые закрепил неравноправие субъектов Федерации, а также создал предпосылки трансформации России в федерацию договорного типа. С точки зрения соотношения статусов Федерации, Федеративный договор означал установление в России асимметричной модели федерации. Договор признал суверенность республик, входящих в состав Федерации, что в правовом отношении, усилило опасные для целостности всего государства тенденции к трансформации России в конференцию независимых республик.

Конституция Российской Федерации, принятая на общенациональном референдуме 12 декабря 1993 г., отчасти скорректировала асимметричную модель российского федерализма. Несмотря на то, что в Конституции Российской Федерации подтверждалось наличие трех типов субъектов Федерации, которые были зафиксированы в Федеративном договоре, особенности их государственно-правового статуса были существенно унифицированы, а объем прав и полномочий значительно уравнен. На основании статей Конституции все типы субъектов Федерации обладают равным объемом прав и полномочий. В отличии от Федеративного договора Конституция не наделяет особыми полномочиями республики в составе Российской Федерации.

В то же время в системе разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Федерации и ее субъектов, которая заложена российской Конституцией в ст.ст. 71, 72 и 73, имеются определенные противоречия, которые можно рассматривать как предпосылки возникновения асимметрии российского федерализма.

Статья 72 Конституции, которая определяет сферу совместного ведения, имеет серьезные недостатки, связанные, прежде всего, с отсутствием четкости в разграничении полномочий. В Конституции содержатся не разграничение, а перечень предметов, подлежащих разграничению. Однако не определены сферы правомочий органов власти Федерации и органов государственной власти субъектов на предметы совместного ведения.

Важнейшими итогами принятия Конституции Российской Федерации в отношении развития федеративных отношений в России явились: конституционное разграничение полномочий между органами государственной власти Федерации и ее субъектов; закрепление суверенитета исключительно за Федерацией в целом, то есть республикам в суверенитете было отказано; целостность и неприкосновенность территории Российской Федерации, что означает отсутствие у субъектов Федерации права на сецессию, конституционное установление верховенства федерального законодательства во главе с Конституцией Российской Федерации и его распространение на всю территорию России; введение положения о равноправии субъектов Федерации.

Асимметричность российской модели федерализма отражена в российской Конституции в виде еще одного конституционно-правового парадокса, являющегося специфической и уникальной чертой Российской Федерации. Речь идет о не имеющем аналогов в мире феномене сложносоставного субъекта Федерации, более известного под названием «принцип матрешки». Суть его состоит в том, один субъект Федерации входит в состав другого субъекта Федерации. При этом, согласно положениям Конституции РФ, оба являются самостоятельными и равноправными субъектами Федерации, обладающими идентичным объемом прав и полномочий, устанавливающими собственные системы органов государственной власти.

Таким образом, в Конституции Российской Федерации имеются две взаимоисключающие друг друга статьи, смысл одной из которых противоречит содержанию другой. Статья 5 Конституции России в 1 и 4 ее части устанавливает равноправие субъектов Федерации, в то время как ч. 4 ст. 66 предусматривает вхождение автономного округа в состав области или края. Из норм федеральной Конституции следует вывод о том, что область или край, в состав которых входит автономный округ, полностью равны в своих конституционных правах автономному округу, несмотря на то, что последний является их составной частью. Подобный феномен равенства целого и его части существует только в России и в мировой практике не известен.

Одна из проблем, связанная с элементом внешнего статуса субъекта Федерации – «официальные языки». В конце 80-х гг. ХХ в. языковые проблемы межнационального общения значительно обострились, свидетельством чего стало принятие Закона СССР «О языках народов СССР» от 24 апреля 1990 г.

В Российской Федерации были приняты Декларация о языках народов России и Закон РСФСР «О языках народов РСФСР» от 25 октября 1991 г., в который были внесены серьезные изменения Федеральным законом от 24 июля 1998 г.

Государственному языку давалось определение как одной из функциональных разновидностей языка нации, употребляемой в сферах организованного общения (официальных сферах) и имеющей соответствующий юридический статус[9].

Надо отметить, что фактическое межнациональное общение подчиняется не законодательству, а обычаям и традициям. В то же время законодатели не игнорируют вопросы языкового общения. В Конституции РФ этому вопросу посвящена отдельная ст. 68, однако она не представляет строгих правовых конструкций.

Согласно ст. 11 (ч. 1) Конституции Республики Карелия, государственным языком в Республике Карелия является русский. Республика Карелия вправе устанавливать другие государственные языки на основании прямого волеизъявления населения Республики Карелия, выраженного путем референдума. Часть 2 ст. 11 гласит: «В Республике Карелия народам, проживающим на ее территории гарантируется право на сохранение родного языка, создание условий для изучения его и развития».

Все 85 субъектов Российской Федерации имеют разное внутреннее строение. Поэтому и появился такой термин как «асимметричный федерализм».

Вышеуказанные положения основополагающих федеральных нормативных правовых актов однозначно определяют субъекты Российской Федерации в качестве государственных образований, что позволяет им осуществлять собственное правовое регулирование по вопросам, отнесенным к их ведению.

В России существуют разные подходы к федерализму, которые заслуживают внимания. Интересен подход В.П. Федорова, заместителя директора Института Европы РАН[10]. Он считает, что при оценке положения в России иностранными деятелями и организациями одни ценности часто превалируют над другими, например, права человека и право нации на самоопределение над правом государства на целостность и самосохранение. Такой подход ставит Россию в затруднительное положение на международной арене, она должна политически обороняться, доказывая правомерность своих действий, направленных на обеспечение условий своего существования. Распад Советского Союза был связан с непонятным положением русского народа (в результате появилась Декларация о государственном суверенитете РСФСР), экономической слабостью страны и стремлением союзных республик к национальной государственности.

В России внутреннее управление в республиках строится, исходя из факта существования национального государства, и эта подражательность республик российскому государственному механизму вызывает озабоченность.

Экономический подъем в республиках в известном смысле усиливает, как это не странно, центробежные тенденции в стране, так как республики стремятся встать еще выше над другими субъектами Федерации.

Демонстративное пренебрежение составных частей единством с Россией связано с центробежными устремлениями республик. Это проявляется в переводе языка на латинскую графику в одной республике, объявлении английского языка обязательным в другой, разрешении многоженства – в третьей, верховенстве республиканских законов над федеральными в четвертой, войне – в пятой.

Осуществленное под нажимом центра в конце 2000 – начале 2001 г. приведение в соответствие с Конституцией РФ республиканских конституций носило косметический характер и не затронуло основной направленности последних.

В федеративном государстве, если оно желает оставаться стабильным, прежде всего, должен существовать баланс между элементами централизации и децентрализации. При этом акценты, в зависимости от политической ситуации, могут смещаться то в сторону централизации, то в сторону децентрализации.

Основная проблема российской системы бюджетного федерализма в том, что она двухступенчатая, а должна быть трехступенчатой, то есть включать местные органы власти. Основополагающий принцип бюджетного федерализма подразумевает, что все начинается с распределения компетенций между уровнями государственной власти, а не с дележа финансов.

Еще одна проблема состоит в том, что идет европеизация законодательного процесса. Вследствие чего большая часть национального права трансформируется европейским правом и даже замещается им. Как и у нас в России существует и финансовая проблема конституции. Сильные в финансовом отношении земли не хотят отдавать в распоряжение Федерации средства и не хотят делиться с более бедными субъектами.

Для Российской Федерации четыре основных признака являются структурно значимыми. Во-первых, это ассиметрия – шесть разных типов субъектов Федерации, существование которых закреплено в Конституции Российской Федерации. В Германии существуют два типа субъектов, а именно: федеральные земли и города-земли.

Во-вторых, это противоречие между закрепленным в Конституции Российской Федерации равноправием всех субъектов Федерации и иерархией, то есть существование на одной и той же территории различных субъектов Федерации, которые соответственно подчиняются друг другу. Подобные формы иерархии чужды федерализму.

В-третьих, с одной стороны основой полномочий является Конституция, с другой же стороны, компетенция базируется на договорах.

В-четвертых, согласно Конституции все субъекты Федерации являются равноправными. Однако, при наличии столь разных условий, непонятно в чем это равноправие выражается. Нельзя одинаково обращаться с небольшим автономным округом и, например, Красноярским краем.

В России существуют определенные несоответствия в экономической сфере: есть как очень богатые субъекты, так и очень бедные. Из-за существующих несоответствий государство, его центральные органы несут большие финансовые расходы. Эту проблему можно решить только с помощью системы финансового выравнивания.

Политика всегда оказывала большое влияние на государственное строительство в России. В 1993 г. федеральный Центр расплатился за поддержку субъектов Федерации в борьбе с оппозицией частью своих полномочий, а сегодня когда этой поддержки не надо, он пытается вернуть эти полномочия обратно.

Главной целью федерального Центра по реформированию федеративных отношений состояла в том, чтобы, во-первых, установить баланс интересов, то есть исключить перекос в сторону субъектов Федерации, и в то же время сделать их лидеров и процессы, которые там происходят, подконтрольными Центру. Лидеры были защищены депутатской неприкосновенностью как члены Совета Федерации. В случае, если губернатор не справлялся с руководством региона, нарушал нормативные акты российского законодательства у федерального Центра не было возможности снять его с должности.

Государственная Дума поддержала идею появления института федерального вмешательства и сегодня федеральный Центр имеет право снять губернатора нарушившего законы. Государственная Дума имеет сегодня право распустить Законодательное собрание региона, если оно принимает нормативные акты противоречащие Конституции Российской Федерации.

Создание механизма вынесения предупреждения и отстранения руководителей регионов и роспуска законодательных собраний регионов решением президента – эта мера верная, но недостаточная. Очень узко сформулирован перечень деяний, за которые может быть вынесено предупреждение: принятие нормативных актов, противоречащих федеральной Конституции и неустранение несоответствия после соответствующего представления. Непрофессионализм, неумение наладить работу и другие причины будут устраняться избирателями на следующих выборах. Слишком громоздок и механизм принятия решения об отрешении (роспуске) – необходимо два судебных решения «соответствующих» судов. Механизм федерального вмешательства должен быть прописан в Конституции Российской Федерации.

Процесс становления и совершенствования новых федеративных отношений в России идет и необходимо сформировать оптимальную модель распределения предметов ведения и полномочий между федеральными органами и органами государственной власти субъектов Российской Федерации. Надо ли форсировать ликвидацию ассиметричности субъектов Федерации, не может ли это нарушить сложившиеся равновесие и осложнить ситуацию.

Согласование конституционных положений не должно ущемлять право субъектов федерации не ассиметрию и на свое собственное законодательство. К выбору путей и форм государственного устройства центр и субъекты должны приходить не сразу, а с учетом своей специфики и темпов развития, а также учитывая богатый мировой опыт федеративного развития, например Федеративной Республики Германия.

Сейчас необходимо поднять авторитет федеральной власти и уровень исполнения федерального законодательства в регионах России. Но, столь же необходимо решить задачу усиления ответственности федеральных органов власти за нарушение конституционно-правового статуса субъектов Российской Федерации.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: