В.Г.Короленко. Мгновение

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒

Очерк Подготовка текста и примечания: С.Л.КОРОЛЕНКО и Н.В.КОРОЛЕНКО-ЛЯХОВИЧ

- Будет буря, товарищ. - Да, капрал, будет сильная буря. Я хорошо знаю этот восточный ветер.Ночь на море будет очень беспокойная. - Святой Иосиф пусть хранит наших моряков. Рыбаки успели всеубраться... - Однако посмотрите: вон там, кажется, я видел парус. - Нет, это мелькнуло крыло птицы. От ветра можешь скрыться за зубцамистены... Прощай. Смена через два часа... Капрал ушел, часовой остался на стенке небольшого форта, со всех сторонокруженного колыхающимися валами. Действительно, близилась буря. Солнце садилось, ветер все крепчал,закат разгорался пурпуром, и по мере того как пламя разливалось по небу,-синева моря становилась все глубже и холоднее. Кое-где темную поверхностьего уже прорезали белые гребни валов, и тогда казалось, что это таинственнаяглубь океана пытается выглянуть наружу, зловещая и бледная от долгосдержанного гнева. На небе тоже водворялась торопливая тревога. Облака, вытянувшисьдлинными полосами, летели от востока к западу и там загорались одно задругим, как будто ураган кидал их в жерло огромной раскаленной печи. Дыхание близкой грозы уже веяло над океаном. Над темной зыбью, точно крыло испуганной птицы, мелькал парус:запоздалый рыбак, убегая перед бурей, видимо, не надеялся уже достигнутьотдаленного берега и направил свою лодку к форту. Дальний берег давно утонул в тумане, брызгах и сумерках приближавшегосявечера. Море ревело глубоко и протяжно, и вал за валом катился вдаль козаренному еще горизонту. Парус мелькал, то исчезая, то появляясь. Лодкалавировала, трудно побеждая волны и медленно приближаясь к острову.Часовому, который глядел на нее со стены форта, казалось, что сумерки и морес грозной сознательностью торопятся покрыть это единственное суденышкомглою, гибелью, плеском своих пустынных валов. В стенке форта вспыхнул огонек, другой, третий. Лодки уже не быловидно, но рыбак мог видеть огни - несколько трепетных искр над беспредельнымвзволнованным океаном.

- Стой! Кто идет? Часовой со стены окликает лодку и берет ее на прицел. Но море страшнее этой угрозы. Рыбаку нельзя оставить руль, потому чтоволны мгновенно бросят лодку на камни... К тому же старые испанские ружья неочень метки. Лодка осторожно, словно плавающая птица, выжидает прибоя,поворачивается на самом гребне волны и вдруг опускает парус... Прибоем еекинуло вперед, и киль скользнул по щебню в маленькой бухте. - Кто идет? - опять громко кричит часовой, с участием следивший заопасными эволюциями лодки. - Брат! - отвечает рыбак,- отворите ворота ради святого Иосифа. Видишь,какая буря! - Погоди, сейчас придет капрал. На стене задвигались тени, потом открылась тяжелая дверь, мелькнулфонарь, послышались разговоры. Испанцы приняли рыбака. За стеной, всолдатской казарме, он найдет приют и тепло на всю ночь. Хорошо будетвспоминать на покое о сердитом грохоте океана и о грозной темноте надбездной, где еще так недавно качалась его лодка. Дверь захлопнулась, как будто форт заперся от моря, по которому,таинственно поблескивая вспышками фосфорической пены, набегал уже первыйшквал широкою, во все море, грядою. А в окне угловой башни неуверенно светил огонек, и лодка, введенная вбухту, мерно качалась и тихо взвизгивала под ударами отраженной и разбитой,но все еще крепкой волны.

III

В угловой башне была келья испанской военной тюрьмы. На одно мгновениекрасный огонек, светивший из ее окна, затмился, и за решеткой силуэтомобрисовалась фигура человека. Кто-то посмотрел оттуда на темное море иотошел. Огонек опять заколебался красными отражениями на верхушках валов. Это был Хуан-Мария-Хозе-Мигуэль-Диац, инсургент [Мятежник, участниквосстания (лат.)] и флибустьер [Морской партизан (франц.)]. В прошлоевосстание испанцы взяли его в плен и приговорили к смерти, но затем, поприхоти чьего-то милосердия, он был помилован. Ему подарили жизнь, то естьпривезли на этот остров и посадили в башню. Здесь с него сняли оковы. Онибыли не нужны: стены были из камня, в окне - толстая железная решетка, заокном - море. Его жизнь состояла в том, что он мог смотреть в окно надалекий берег... И вспоминать... И, может быть, еще - надеяться. Первое время, в светлые дни, когда солнце сверкало на верхушках синихволн и выдвигало далекий берег, он подолгу смотрел туда, вглядываясь вочертания родных гор, в выступавшие неясными извилинами ущелья, в чутьзаметные пятнышки далеких деревень... Угадывал бухты, дороги, горныетропинки, по которым, казалось ему, бродят легкие тени и среди них одна,когда-то близкая ему... Он ждал, что в горах опять засверкают огонькивыстрелов с клубками дыма, что по волнам оттуда, с дальнего берега,понесутся паруса с родным флагом возмущенья и свободы. Он готовился к этомуи терпеливо, осторожно, настойчиво долбил камень около ржавой решетки. Но годы шли. На берегу все было спокойно, в ущельях лежала синяя мгла,от берега отделялся лишь небольшой испанский сторожевой катер, да мирныерыбачьи суда сновали по морю, как морские чайки за добычей... Понемногу все прошлое становилось для него, как сон. Как во сне, дремалв золотистом тумане усмирившийся берег, и во сне же бродили по немпризрачные тени давно прошедшего... А когда от берега отделялся дымок и,разрезая волны, бежал военный катер,-он знал: это везут на остров новуюсмену тюремщиков и стражи... И еще годы прошли в этой летаргии. Хуан-Мария-Мигуэль-Хозе-Диацуспокоился и стал забывать даже свои сны. Даже на дальний берег он смотрелуже с тупым равнодушием и давно уже перестал долбить решетку... К чему?.. Только когда поднимался восточный ветер, особенно сильный в этихместах, и волны начинали шевелить камнями на откосе маленького острова,- вглубине его души, как эти камни на дне моря, начинала глухо шевелитьсятоска, неясная и тупая. От затянутого мглою берега, казалось ему, опятьотделяются какие-то тени и несутся над морскими валами, и кричат о чем-тогромко, торопливо, жалобно, тревожно. Он знал, что это кричит только море,но не мог не прислушиваться невольно к этим крикам... И в глубине его душиподнималось тяжелое, темное волнение. В его каморке от угла к углу, по диагонали, была обозначена в каменномполу углубленная дорожка. Это он вытоптал босыми ногами камень, бегая вбурные ночи по своей клетке. Порой в такие ночи он опять царапал стену околорешетки. Но в первое же утро, когда море, успокоившись, ласково лизалокаменные уступы острова, он также успокаивался и забывал минутыисступления... Он знал, что его держит здесь не решетка... Его держало это коварное,то сердитое, то ласковое море, и еще... сонное спокойствие отдаленногоберега, лениво и тупо дремавшего в своих туманах...

ПРИМЕЧАНИЯ

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2025 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных