Долгая дорога к храму 4 страница

После чего уехал к Оксане и жил у нее две недели. Каково же было наше удивление, когда Костя вернулся от нее домой, и мы увидели, что вшитую капсулу сын вырезал. Но Костя нас убедил, что вовсе и не вырезал, а только попытался, но не смог, так как было очень больно. Оказалось, на самом-то деле, действительно он ее вырезал. Дома не появлялся, пока не зажила рана, а затем вернулся домой, чтобы успокоить нас и выпросить машину. Так и получилось. Косте дали машину, чтобы устроился на работу, а он снова сбежал к Оксане. И вновь летние месяцы июнь, июль теперь уже *99 года жил у Оксаны и кололся.

Я сначала очень переживала, нервничала, плакала. Очень боялась того, что сын может получить «передоз», от которого умрет. Мне было страшно и обидно, что он опять обманул нас, сбежал и живет своей жизнью. Часто я горестно думала: «Что им движет? Какая бесовская сила?» Но, в то же время, я начала замечать, что дома без Кости жизнь становится спокойнее. Нам вместе, втроем, с мужем и младшим сыном, было комфортно. Мы доверяли друг другу, сочувствовали. Я отметила, что не надо ничего прятать, не надо проверять, все ли вещи на месте, не надо никого контролировать. Нормальная спокойная семейная жизнь. Костя всегда вносил в дом тревогу, нервозность, напряженность. Ему нельзя было доверять, за ним надо было следить и быть «бдительными», чтобы не стащил чего-нибудь. Я, размышляя по этому поводу, думала: «Нам без него спокойно, хорошо. Он ведь не волнуется за нас, за наше здоровье, за наше благополучие. Его не волнует ничего в семье. Наоборот, мы его раздражаем. Нет никакого взаимного доверия. Мы любим его, как своего сына, своего ребенка. Но ребенок вырос и превратился в злого человечка, который терроризирует семью, который не учится, не работает, не задумывается о будущем. Надо ли в этот раз искать его и возвращать в семью? Мы его жалеем. Нам его жалко, так как мы понимаем, что долго такой вольной птичкой он не проживет – либо погибнет от наркотиков, либо попадет в тюрьму. Вся эта вольная жизнь похожа на затянувшуюся агонию. Много раз мы ему помогали, спасали от тюрьмы, лечили от наркотиков, но результат пока плачевный. Напрашивается самое легкое решение – оставить все как есть. Пусть досыта вкусит эту «вольную» жизнь.

И чем бы она ни закончилась, я больше не буду страдать, переживать, винить себя за его несчастья, как это делала раньше. Он сам выбрал это. В этот раз мы его не выгоняли, сам ушел и не вернулся к нам, значит мы ему не нужны. Он очень болен. Но он это тоже знает, значит, сам решил дальше уничтожать свое здоровье. Пусть живет, как хочет». Пока Костя отсутствовал дома, у меня появлялось время для того, чтобы подумать, переосмыслить прожитый этап, чтобы вновь наметить новый план лечения сына. В такие дни я часто ходила в церковь. Заказывала молебны во здравие сына, акафист иконе Божьей Матери «Неупиваемая Чаша». Ставила свечи и молилась Богу, чтобы вразумил мое заблудшее дитя.

Прошло два месяца. В конце июля Костя вернулся домой. Приняли, выслушали. Рассказал, что с Оксаной поссорился, что вся эта наркоманская жизнь ему надоела, устал и хочет жить нормально дома, «как вы, как Денис». Несколько раз пытался «спрыгнуть» сам, без клиники, но не получалось. Все равно обманывал и кололся. Прошел еще месяц. В конце августа появилась возможность уехать из города далеко в глухую деревню, где принимал на лечение наркоманов пожилой лесник. Лечил травами, заставлял бегать ежедневно по три километра и нырять в холодную таежную реку. Мы уговорили сына съездить к леснику. Костя согласился и уехал. Только все облегченно вздохнули, как через четыре дня сын вернулся домой. Ему там не понравилось, да и лесник не согласился принять его без родителей. Пытались снова уговорить поехать вместе, но Костя наотрез отказался.

В то время, пока Костя был в отъезде, Оксана ушла из дома, и пропала. Через три недели ее родители подали заявление на розыск девушки. Костя тоже беспокоился, долго искал ее по всем знакомым, по всем известным им двоим притонам, но девушки нигде не было. Так до конца года прошло время в поисках, ломках, срывах.

Наступил 2000 год. Костя продолжал колоться, пока «работал» на машине. Как только мы отбирали автомобиль, начинал «перекумаривать», «тормозить». Слабые попытки «спрыгнуть» самостоятельно заканчивались каждый раз неудачей, даже при наличии хороших болеутоляющих препаратов. Несколько раз Костя вновь начинал ходить в Фонд Шичко, писал дневники, но вскоре бросал это занятие и срывался. В одном из таких коротких дневников он вдруг сочинил стихотворение:

«Подумаешь!», курнешь разок,

«Подумаешь!», нюхнешь дорожку,

«Подумаешь!», что можешь заболеть,

Глядишь, ты героин уж сыплешь в ложку.

И каждый раз ты лечишь сам себя:

«Подумаешь! Ведь это лишь разок!»

И тут, сработала программа –

Убийца, общепринятая всеми,

Глядишь – и ты уже в системе,

Глядишь – и ты уже не можешь жить без кайфа,

Все стало серым, будто бы асфальтным.

Но продолжаешь ты себя лечить:

Мол, «этот кайф смогу я чем-то заменить».

И вот тебя спалили первый раз,

И закрутилось колесище дьявольской рулетки,

Где все твои друзья (ну, наркоманы),

Будто бы марионетки.

Банчилы шарик заряжают в ней,

И каждый раз ты делаешь в ней ставку,

А выигрыш ты получаешь для себя – отравку!

И делаю я вывод: это глупая игра!

И с ней тебе кончать пора!

Но так ли просто сделать это,

Ведь ты уже не человек, а наркоманская котлета!

Но надо силы отыскать,

И побороть ту дьявольскую страсть.

Еще всем пацанам хочу сказать:

«Не дай вам Бог туда попасть!»

Оксана так и не нашлась. Прошло полгода, как он исчезла. Костя иногда вечером доставал ее фото, смотрел и плакал, рассказывая мне, что такой преданной девчонки он больше не встречал. Очень жалел, что уехал тогда в деревню к леснику: «Если бы я был здесь, в городе, она бы не пропала».

Еле-еле в ссорах и перемириях прожили зиму. Костя похудел, осунулся, выглядел болезненно и бледно. Периодически тащил что-нибудь из дома или угонял машину обманом. Я иногда писала дневник:

Может быть мы (или, вернее, я) постоянно делаем неправильный выбор. Как только Костя получил автомобиль, он снова начал то же самое. Вновь стали ссориться-разговаривать. Начал подыгрывать «буду сам бросать», «надоело». В субботу увезли насильно с собой на дачу. Были с собой лекарства, но он все равно очень сердился. На даче всю субботу днем спал, вечером сходил в баню, вел себя нормально, спокойно. На ночь принял много лекарств, вижу – крепко «поплыл». Ночью спала плохо, но все же не услышала, как Костя заходил к нам в комнату. Утром спал до 11 часов. Встал, попил чаю и пошел на улицу покурить. Спохватились через час, его нигде нет. В машине нашла записку: «Меня не ждите, я уехал домой». Оказалось, ночью он вытащил у отца из кармана деньги, приличную сумму, и с ними уехал на автобусе в город. Расстроились, конечно. Вернулся домой через трое суток. Разревелся: «Мне плохо, простите меня. Можно я лягу в больницу».

Так в марте снова положили в больницу. Я навещала его каждый день, привозила еду, сигареты. Сын жаловался мне, что ему по ночам снятся кошмары и бесы какие-то. На руке нарисовал себе картинки в виде паука в паутине и прочей гадости, затем тушью выколол эти рисунки на коже. Я спрашивала его: «Зачем ты это делаешь?». Он отвечал: «Не знаю, просто нравится». Пролежал в больнице только одну неделю, выписался и продолжил прежние дела. Я писала в дневнике: «Безнадега…».

Этой весной в городе появилась новая организация по борьбе с наркоманией и наркобизнесом. Добровольцы организовали фонд «Город без наркотиков» и реабилитационный центр для наркоманов, в котором на время ломки пристегивали парней наручниками к кровати. Руководители фонда убеждали общественность и родителей, что те, кто пережил ломку «всухую», т.е. без медикаментов, больше не захотят испытать это «удовольствие» и больше колоться никогда не будут. Обстановка в городе с наркоманией была ужасна. Гос.органы практически не боролись с этим злом. Молодые мужчины из фонда сделали несколько обличающих акций против барыг-цыган. Показали в местных теленовостях. В их реабилитационный центр создалась огромная очередь. Многие родители хотели сдать своих заблудших чад для исправления.

Я давно мечтала о том, чтобы хоть кто-нибудь начал серьезно бороться с этим злом, погубившим много молодежи. Посмотрев в новостях выступления фонда «Город без наркотиков», я обрадовалась тому, что дело сдвинулось «с мертвой точки», что теперь и гос.органы больше внимания уделят этой проблеме. В приподнятом настроении от таких новостей я сочинила своеобразную листовку, которую хотела размножить и расклеить в нашем районе:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: