ГЛАВА 1 Не слепая вера

Свет. Цвет. Движение. Форма. Перспек­тива.

Зрение человека — явление гораздо более сложное, чем кажется на первый взгляд. Каждый раз, открывая глаза, мы должны преобразовывать массу необычайно сложной информации в значимые образы. Мы воспри­нимаем зрительные образы разумом. И то, что мы видим, может даже помочь нам по­верить.

Многие современные люди заявляют, что они верят только тому, что видят собственны­ми глазами. Как говорится, «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Представь­те себе, что вы находитесь в комнате. Вне­запно гаснет свет. Вы знаете, что все пред­меты находятся на своих местах. Но поверите вы этому только тогда, когда увидите их.

Итак, этот стол такой же прочный и ре­альный, как и всегда. Но глазу он представляется нечётким и каким-то нереальным без од­ного, самого важного элемента. Библия на столе столь же увесиста и реальна, как и всегда. Но она не кажется таковой, если в комнате нет света. Разве не интересно, что все эти конкретные физические предметы приобретают для нас реальность лишь под воздействием такого нематериального, или духовного, явления, как свет? Растения при­нимают определённую форму при свете. Де­рево проявляет свою фактуру и форму при свете. Стены становятся реальностью при свете. Комната принимает свои привычные очертания при свете.

Когда включён свет, всё кажется реаль­ным, не так ли? Теперь мы видим.Без света мы не видим и не верим. Л вы когда-нибудь задумывались, почему это так? Вы когда-ни­будь задумывались над тем, как видит глаз человека? Он что, как фотоаппарат, делает снимки и посылает их в мозг? Или ведёт элек­трическую запись увиденного? Давайте для начала рассмотрим взаимодействие между светом и человеческим глазом.

Вначале свет попадает на прозрачную ро­говую оболочку. Радужная оболочка, распо­ложенная за роговицей, дозирует свет, про­никающий в глаз, изменяя размер зрачка — того отверстия в центре глаза, которое ка­жется чёрным.

После того, как свет достигает глаза, он должен преломиться, чтобы быть сфокусиро­ванным. Роговица, вследствие своей выпук­лой поверхности, резко преломляет свет в направлении центра. Затем световой луч по­падает в крошечный хрусталик — линзу, ко­торая по размеру и форме похожа на ма­ленькую фасолину. Этот хрусталик состоит из более, чем 2000 слоев тончайшего прозрач­ного волокна.

Далее. Хрусталик, в отличие от линзы фо­тоаппарата, пластичен. Он может слегка вы­гибаться или сплющиваться. Это меняет угол преломления света и тем самым помогает нам очень точно навести на резкость. Зрение чело­века необычайно гибко. Мы можем резко ви­деть предметы в нескольких сантиметрах от носа и затем моментально переключиться на чёткое, резкое изображение далёкой горы или звезды.

Если следить за дальнейшим продвиже­нием света, то обнаружим, что после фокуси­ровки с помощью хрусталика луч проходит через бесцветное, желеобразное вещество, которое заполняет большую часть внутрен­ней полости глаза. Это стекловидное тело подстраивается к хрусталику таким образом, что направляет свет по той же сфокусирован­ной дорожке.

Наконец свет попадает на сетчатку, розо­вую оболочку, покрывающую заднюю стенку глаза. Сетчатку можно сравнить с плёнкой в фотоаппарате. В сетчатке находится множе­ство так называемых палочек и колбочек. Это фоторецепторы, содержащие сверхчувст­вительные пигменты.

Палочки и колбочки подобны разным ви­дам фотоплёнки. Округлые колбочки наибо­лее активны на ярком свету. Они обеспечива­ют нам передачу всей цветовой гаммы и рез­кость зрения. Тонкие палочки предназначены для тусклого света. Подобно сверхчувствительной черно-белой фотопленке он дает не­что вроде монохромного изображения в усло­виях слабой освещенности. Вот почему созда­ется впечатление, что ночью свет исчезает, и мы видим в основном только разные оттен­ки серого цвета.

Палочки и колбочки расположены в сет­чатке вперемешку. Хотите верьте, хотите нет, но их около 130 миллионов на пространстве, не превышающем размер почтовой марки. Это позволяет глазу относительно легко пе­реключаться с яркого света на слабый, едва заметный.

Наши фоторецепторы, палочки и колбоч­ки выполняют также и другую важную функ­цию. Они трансформируют воспринимаемый ими свет в сигналы частично электриче­ской, частично химической природы. Эти за­кодированные сигналы и поступают, в конеч­ном счете, в мозг.

Для передачи этих сигналов необходимы нервные волокна сетчатки.Они образуют сложную взаимосвязанную сеть, которая рас­полагается над сетчаткой. Это, если хотите, система сбора информации, которая сводит воедино все сигналы. Нервные волокна спле­тены в один пучок, как кабель, и образуют зрительный нерв.

А вот теперь все начинает усложняться. Зрительные нервы из обоих глаз пересекают­ся в головном мозге. Каким-то образом они обмениваются информацией так, что зритель­ные образы двух глаз координируются в одно стереоскопическое изображение. Затем еще один вид особых нервных волокон подхва­тывает эти сигналы и переносит их на зри­тельный участок коры головного мозга, где и происходит это чудо — видение. Миллиарды клеток в зрительном участке коры головного мозга расположены несколькими слоями. У всех этих клеток есть свои особые функ­ции. Некоторые из них посылают проекции на другие участки головного мозга, ответст­венные за память и ассоциации. Большинство этих клеток суммируют, комбинируют, пере­группировывают и организуют зрительную информацию, а как это происходит, нам ещё предстоит выяснить. Результатом является восприятие и фиксация в мозгу зрительного образа.

Зрение — вещь очень сложная. Органы, обеспечивающие этот процесс, являются чу­дом природы. Учёные утверждают, что в срав­нении с тонким механизмом роговицы и хрус­талика большинство самых современных фо­тоаппаратов выглядят детскими игрушками. Крошечные палочки и колбочки сетчатки глаза преобразуют свет в электрические импуль­сы и вызывают химическую реакцию посред­ством процессов, которые невозможно вос­произвести ни в одной самой передовой лабо­ратории. И, наконец, клетки головного мозга синтезируют такую массу разнообразной ин­формации, которую не смог бы обработать никакой самый совершенный компьютер.

Механика, химические процессы, обра­ботка информации — всё это включается всякий раз, когда мы открываем глаза. Всё это свидетельствует о необыкновенной слож­ности устройства глаза. Чем тщательней мы изучаем глаз, тем труднее приписать,его хитроумное устройство воле случая. Несомненно, глаз обязан своим существованием Создателю.

Мы должны задаться вопросом, а мог ли глаз человека путём простой эволюции чего-то примитивного дойти до его нынешней сложности? Послушайте, что говорил об этом Чарльз Дарвин — учёный, который, если Вы помните, первым выступил с теорией эволю­ции. Так вот, он как-то признался, что когда он задумывается о природе глаза и о том как он мог явиться результатом естественного отбора, ему становится просто дурно.

Существуют очень веские причины, кото­рые так угнетали учёного-эволюциониста, по­чему, собственно, глаз и является камнем преткновения в теории естественного отбора. Дело в том, что теория эколюции утвержда­ет, что живые организмы изменяются путём естественного отбора. Это означает, напри­мер, что сильные, здоровые животные имеют больше шансов выжить по сравнению с более слабыми особями. Известно, что они лучше приспособлены к окружающей среде. И по­степенно животные приспосабливаются всё лучше и лучше. Полезные изменения закреп­ляются, вредные — отбрасываются. Всё это происходит, как предполагают, на протяже­нии миллионов лет в результате миллионов мелких генетических изменений. Эти мута­ции постепенно накапливаются и в результа­те появляются более сложные живые су­щества.

Но вот в чём загвоздка. Человеческий глаз изначально абсолютно совершенен. Он просто не мог эволюционировать постепен­но. Ни одна отдельная составная часть глаза никоим образом не может быть полезной ни одному животному. Дело в том, что естест­венный отбор отбросил бы, а не сохранил любые частично развитые органы глаза.

Хрусталик, фокусирующий свет, был бы бесполезен без сетчатки, которая улавливает его. Весь воспринятый свет был бы ни к чему без тех тончайших волокон, которые переда­ют сигналы в головной мозг. Л эти сигналы, в свою очередь, были бы бесполезны без зри­тельного участка коры головного мозга, кото­рый интерпретирует их.

Зрение обеспечивается сложным взаимо­действием нервных окончаний, мышц, жид­костей и клеток коры головного мозга. Для того, чтобы человек видел, всё должно быть полностью отрегулировано и сбалансировано. Всё должно действовать, иначе вся система окажется напрасной.

Так что, как видите, крайне сложно пред­ставить себе, как что-либо подобное глазу могло явиться результатом постепенного раз­вития. При мысли об этом Дарвину станови­лось плохо. Однако, нам не обязательно дол­жно становиться плохо от этого. Глаз — это не просто удивительная загадка. Это — заме­чательное творение искусства — если смот­реть на него как на творение Всемогущего Создателя.

Да, мы верим тому, что видим. Нам всего лишь надо открыть глаза на чудо зрения. Зрение может помочь нам увидеть Бога Созда­теля.

Интересно, что о Создателе в Писании часто говорится как о Свете. Свет — это ведь общепринятый символ того, кто рассеивает тьму.

Послушайте это восклицание в Псалме 26, стих I: «Господь — свет мой и спасение моё: кого мне бояться?..»

А когда псалмопевец ощущает особую необходимость в присутствии Бога, то он мо­лится так (Псалом 4, стих 7): «Яви нам свет лица Твоего, Господи!»

И когда Бог отвечает, псалмопевец выра­жает свою радость (Псалом 35, стих 10): «Ибо у тебя источник жизни; во свете Твоём мы видим свет».

Когда Мессия Иисус пришёл в Израиль, он возвестил: «Я свет миру». Его ученики бы­ли с ним согласны в этом. Матфей писал, что на горе Преображения он воочию видел, как лицо Его просияло как солнце, а одежды Его стали белыми и блистающими как свет.

Далее Апостол Иоанн так назвал Христа в Евангелии от Иоанна (глава 1, стих 9): «Свет истинный. Который просвещает всякого че­ловека...»

Мы с вами видели, как зрение и глаз указывают на Творца, или Создателя. Библия также учит нас, что сам свет может указы­вать на него. Бог есть свет. Он освещает. Он согревает. Он делает всё реальным. Сим­волика совершенно ясна, не так ли? Но дело в том, что научные открытия природы света ещё более убедительно показали, почему этот символ является в высшей степени подходя­щим. Свет поначалу кажется чем-то очень простым. Посмотрите на любой источник све­та, и вы увидите поток белого цвета. А если вы пропустите луч света через призму, то увидите нечто совершенно иное. Стекло приз­мы вызывает рефракцию, или преломление света, и преломляет луч по разным длинам волн. Появляется весь цветовой спектр.

Именно благодаря такого рода опытам учёные давным-давно обнаружили, что свет, оказывается, несёт в себе все цвета. Свет, ко­торый мы называем белым, содержит все цве­та радуги.

Обычно мы думаем о цвете предмета как о чём-то, ему присущем, о чём-то, во что он вы­крашен. Красный цвет яблока, например, представляется его неотъемлемой частью. Оранжевый цвет кажется неотъемлемой принадлежностью апельсина. Но на самом деле цвет этим предметам даёт тот свет, ко­торый падает на них. Когда все цвета в белом свете достигают этого яблока, оно отражает глазу только одну часть спектра — красный цвет. Поверхность апельсина отражает дру­гую часть спектра — оранжевый цвет. Хоти­те верьте, хотите нет, но все эти цвета созда­ёт свет!

Посмотрите внимательно на эти фасолины. При слабом освещении кажется, что они бесцветны. Но вот мы направляем пучок яркого света на фасолины в середине. Каки­ми яркими кажутся цвета теперь! Каждая из фасолин отражает определённую часть цве­тового спектра, заключённого в белом свете. Обратите внимание на то, что фасолины по краям, всё ещё слабо освещённые, кажутся или неярко окрашенными или совсем бес­цветными.

Да, свет создает цвет. Свет наполняет мир красками. И знаете, я думаю, это кое-что говорит о нашем Создателе Боге. Мы только что процитировали некоторые места из Пи­сания, где Бог описывается как свет, истин­ный свет, озаряющий мир. Разве не интересно при этом задуматься о том, что в Божествен­ном свете также присутствуют все цвета ра­дуги?

У некоторых людей, к сожалению, очень узкий взгляд на Бога и на Его свет. Они видят только белое. Наверняка, они воспитаны в очень строгой религиозной среде. И когда они смотрят на Бога, то у них возникает мысль только о запретах. Вера для них приобретает характер невыразительной чистоты, напрочь лишённой всякой прелести.

Слишком для многих людей религия, по-видимому, делает жизнь бесцветной.Онаограничивает их во всём, разрешая им лишь некоторые добрые дела и избранные чистые занятия. Всё должно быть окрашено только в оттенки белого цвета.

Но послушайте, друзья мои. У меня есть для вас новость. Бог — это не просто тонкий ломтик жизни. У нашего Создателя целый спектр благодатей. Пора перестать видеть только белое. В Божьем свете красок гораздо больше. В Его свете перед нашими глазами открывается чудесный мир красок.

Послушайте, что Христос обещал своим последователям. Иоанн в главе 10, стих 10, рассказывает: «...Я пришёл для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком».

Жизнь с избытком. Вот что есть Бог, ис­тинный Свет. Видеть мир во всём его многоцветьи — как вы могли сомневаться в этом?

Свет Бога наполняет наш мир красками. Посмотрите на блестящую листву, перелива­ющуюся сотнями оттенков великолепного зелёного цвета. На морскую зыбь, голубые просторы неба. На цветы, зовущие ярким, буйным многоцветьем красного, жёлтого, ли­лового. На поблескивающие волны пшеницы, перекатывающиеся на широких полях. На ве­личественный заход солнца, завершающий день яркими оранжевыми и пурпурными мазками облаков.

Вы только посмотрите на все эти краски! На все эти яркие картины нашего мира! Лави­на образов. Спектр, раздробленный на тысячи полутонов и оттенков. Какое изобилие, какая игра цвета!

Тот, кто придумал изумительно сложное устройство нашего глаза, расстилает перед нами и захватывающую панораму цвета. И делает Он всё это посредством своего света. Света, который у Него есть в избытке.

А теперь позвольте рассказать об одном человеке, который пережил довольно драма­тическое столкновение с этим светом. Моло­дой фарисей, учёный по имени Савл, жил до поры до времени в черно-белом мире. Он смотрел на жизнь сквозь призму еврейского закона Торы. Всё ему представлялось каким-то образом привязанным к тому или иному постулату или ритуалу. Ум Савла быстро по­стиг всю сложность законов Израиля. Он стал экспертом в толковании и соблюдении многочисленных обрядов своей религии. Его жизнь сводилась лишь к делам, которые были призваны укреплять обрядовую чистоту.

Так что Савл не очень обрадовался, когда появилась новая еврейская секта, бросившая вызов столь чтимым им традициям. Последо­ватели проповедника Иисуса представлялись ему всего лишь смутьянами. Их динамичное движение Духа не вписывалось в тесный черно-белый мир Савла.

И тогда Савл-учёный превратился в Савла-гонителя. Он прослышал об активной группе христиан в Дамаске и решил возгла­вить поход туда, чтобы заключить их в тюрь­му. Слишком опасно было терпеть еретиков.

Но по дороге в Дамаск Савл вдруг оста­новился как вкопанный. Внезапно его осле­пил чудесный свет, и он был пригвождён к земле. И ревностный фарисей услышал голос: «Савл, Савл! что ты гонишь Меня?» И Савл ответил: «Кто ты. Господи?» Голос ответил: «Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деяния 9:4—6).

От яркого света Савл ослеп. Спутники привели его в Дамаск, и там он встретил од­ного христианина по имени Анания. От него Савл узнал намного больше о Христе, том Свете, который встал на его пути.

Когда к Савлу вернулось зрение, его чер­но-белый мир исчез навсегда. Фанатик Савл стал другим человеком. Мы знаем его как апостола Павла. Он вступил в мир Божьего света и мир живых красок. Исчезли узкие шоры предрассудков, всё человечество сли­лось воедино в Иисусе Христе. Не было боль­ше мелочных запретов, Павлу открылся смысл всеобъемлющей любви. Не существо­вало больше обрядных ограничений, главным для него стала теперь жизнь Духа. В Божьем свете Павел увидел, что религия вмещает це­лый спектр духовных качеств: любовь, радость, безмятежность, терпение, мягкость, самообладание.

Когда мы читаем послания Павла в Новом Завете, мы понимаем, насколько вырос этот некогда ограниченный фанатик. Его большое сердце теперь вмещало любовь и к Филиппийцам, и к Фессалоникийцам, и к Ефесянам, и к Галатам. И он любил их всех необычайно сильно. Павел отдал за них свою жизнь. По­слушайте его замечательные слова, обращён­ные к Коринфянам. Людям, испытавшим серьёзные моральные трудности, он написал следующее (Второе Послание к Коринфя­нам, глава 7 стих З): «Не в осуждение гово­рю: ибо я прежде сказал, что вы в сердцах наших, так чтобы вместе и умереть и жить».

Какой разительный контраст с Савлом, высокомерным фарисеем. Как круто изменил его жизнь чудесный Божественный свет. Этот свет может изменить нашу жизнь и сегодня.

Ничто не принуждает нас жить в тесных рамках черно-белого мира. Не надо сводить религию к одним ограничениям. Божествен­ный свет может наполнить нашу жизнь жи­выми красками. Он ведь обещал нам избыток жизни.

Поверьте, мы можем довериться Ему в этом. Вера должны уметь видеть. Мы вполне можем довериться Тому, Кто придумал всю сложность человеческого глаза. Для Него нет таких сложных проблем, которые Он не смог бы решить. Мы можем довериться Тому, Кто наполнил этот мир таким богатством красок. Для Него нет жизни настолько уны­лой, чтобы Он не смог наполнить её новым со­держанием; для Него нет угла настолько тёмного, чтобы Он не смог его осветить. Да, мы вполне можем целиком доверить нашу жизнь этому чудесному Создателю. Мы можем всей душой откликнуться на приглашение пророка Исайи (Исайя. 2:5): Придите, и будем ходить во свете Господнем»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: