ГЛАВА 5 Небо нам отвечает

Неизмеримые расстояния! Неисчислимые множества! Невероятные скорости! Непости­жимые сферы! Немыслимая мощь!

Необычайный мир открывается перед тем, кому дано читать самую древнюю книгу вечности — ночное небо. Ее грандиозное ве­ликолепие и сейчас раскрывается перед нами в своем первозданном величии в любую ясную ночь. Время ее не прошло. Все то же сияние исходит от ее чуть подернутых дым­кой страниц, приводивших в восхищение еще наших далеких предков. И, зачарованные торжественным величием проходящих пред нашим взором скрижалей, мы без труда ука­зываем их Автора.

Говорят, однажды ночью на корабле сол­даты Наполеона спорили о происхождении мира, даже не упоминая при этом Создателя. Громко и дерзко выражали они свое неверие. Проходивший мимо Наполеон, услыхав их разговор, указал на сверкающие в черном небе звезды и тихо спросил: «Господа, а кто сотворил это?»

Из поколения в поколение люди задава­лись вопросом: «Кто сотворил это? Кто со­творил эту планету? Кто сотворил Все­ленную?»

И за ответом они обращались к звездам. Они создавали все более мощные телескопы и убедились в бесконечности Вселенной. И сейчас, не удовлетворяясь более созерца­нием, человек стремится проникнуть намного дальше Луны, все глубже и глубже в бездну космоса. Он хочет сам ступить на далекую твердь, где, как ему кажется, он найдет долгожданные ответы.

А может, звезды уже ему ответили, а он не услыщал? Ведь сказал же Давид: «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь». (Псалом 18:2).

Небеса, несомненно, рассказывают истин­ную историю мироздания. Люди вопрошают. А небо им отвечает. Что говорят вам звезды? Что они могут сделать лично для вас?

Через тридцать шесть секунд после взлета в корабль Апполон-12 попала молния. Не­медленно включился сигнал общей тревоги, на приборной доске загорелись все лампочки.

Это невероятное ЧП в общем не требовало экстренных мер. Но когда корабль вышел на орбиту, Дику Гордону надо было проник­нуть в приборный отсек и попытаться скор­ректировать навигационную систему корабля, ориентируясь по звездам. Иначе от полета на Луну пришлось бы отказаться.

Он посмотрел в телескоп, но не увидел ни единой звезды. В объективе была темнота. На мгновение к нему даже закралась мысль, уж не погасли ли звезды, не отключил ли их кто?

Затем глаза его привыкли к темноте, и он увидел созвездие Орион, затем Ригель и Сириус. Теперь астронавты могли присту­пать к работе.

А нельзя ли и нам сделать то же самое,— скорректировать свой курс по звездам?

Сегодня миллионы людей испытывают не­уверенность, чувствуют, что потеряли ориен­тиры, сбились с курса. Они не уверены в том, куда и зачем они идут. У них нет мо­ральной и духовной определенности. Они не знают, окажется ли мир, в который они по­пали, дружелюбным или враждебным. Они испытывают неопределенность от сознания того, что на пусковой кнопке ракет покоится палец человека, который тоже страдает от неопределенности.

Неопределенность порождает страх, а страх убивает. В результате масса людей живет в постоянном напряжении, со смут­ным чувством беспокойства и неуверенно­сти. Но, по-моему, нет лучшего средства сориентироваться и снять напряжение, чем взглянуть на звезды, на продуманную чет­кость и неизменность их орбит — и понять, кто за всем этим стоит.

Ведь неспроста Бог призывает нас: «Под­нимите глаза ваши на высоту небес, и по­смотрите, кто сотворил их?» (Исайя 40:26).

Можем ли мы удовольствоваться мень­шим?

Возможно, вы помните необычную историю, произошедшую в Бруклине, о которой несколько лет назад поведали газеты. Одна мать, у которой слепая любовь к сыну возобладала над чувством патриотизма, ре­шила спрятать его от армии. Вместе они соорудили на чердаке небольшую каморку. Какое-то время парень отбывал это добро­вольное заключение, а мать преданно ухажи­вала за ним.

Однако случилось так, что она заболела, и соседи услыхали, как парень зовет на по­мощь. Вызвали полицию, и тайна обнару­жилась. Из тюрьмы-коробки, шатаясь, вы­лез грязный, всклокоченный, одуревший молодой человек.

Допросив его, полицейские спросили: «И что ты теперь будешь делать?»

Парень медленно повернул голову и, гля­дя ошалевшими глазами на свое убежище, ответил: «Вернусь назад».

Назад! Какая же это трагедия — так свыкнуться с жалкими условиями, что уже и не хотеть лучшего! И все же кто возьмется утверждать, что мы все не грешим этим?

Может быть. Бог позволил нам раздви­нуть границы Вселенной, надеясь пробудить нас от фатального удовлетворения этой мя­тежной планетой? Может быть. Бог приот­крывает завесу космоса, чтобы исцелить нас от духовной изоляции? Может быть. Он наносит безграничную Вселенную на экран нашего сознания, чтобы заставить наши глаза увидеть Создателя — и судьбу, о которой мы лишь мечтаем.

«Поднимите глаза ваши на высоту небес и посмотрите, кто сотворил их».

Космос зовет нас. Но с чего лучше всего начать, если не с вашего такого привычного, вращающегося шарика? Плавно совершая полный оборот за 24 часа, словно подве­шенный в космосе, он двигается с порази­тельной четкостью.

Как это можно объяснить?

Его направляет невидимая рука. Еще три­дцать пять веков назад древний Иов сказал о Боге: «Он... повесил землю ни на чем». (Иов 26:7).

Я стоял на вращающейся площадке Грин­вичской обсерватории, напротив Военно-морской Академии Англии, с моим другом Фрэнком Джефрисом, который на протяже­нии 46 лет был одним из тех, кто опреде­лял время для Англии. В почтительном мол­чании я слушал, как этот умнейший чело­век объясняет тайну совершенства движения Земли. Он говорил о ее вращении, о том, как она при этом с невероятной скоростью несет­ся в пространстве. Потом рассказал об огром­ной силе притяжения проходящих мимо планет, которые по мере приближения и удаления от нас вызывают значительные толчки и нарушение ритма движения Земли. «И несмотря на все это,— говорил он с изве­стным только астрономам чувством глубокой личной сопричастности,— наша Земля вели­чаво плывет в космосе, исправно даруя нам день и ночь с ошибкой всего лишь в долю секунды за тысячелетие!»

Но еще больше, чем четкость вращения Земли, поражает ее движение в космосе, которое определяет наш календарный год. Земля по гигантской эллиптической гелиоцентрической орбите проходит около 580 миллионов миль. И при этом с абсолютно устойчивой скоростью 67 000 миль в час. Наша планета совершает свой ежегодный путь, не ошибаясь даже на тысячную долю секунды за тысячи лет!

Только подумайте! Может ли такая фан­тастическая точность, сбалансированность и устойчивость быть результатом слепого слу­чая, хаоса или космического явления? Едва ли!

А ведь эта невероятная сбалансирован­ность распространяется на всю нашу еще более сложную солнечную систему. Здесь мы обнаруживаем, что независимо от размеров, скорости, веса или расстояния не только наши девять планет, но и тридцать один их спутник находятся в состоянии совершен­ного равновесия. Все они уважают Силу, направляющую их. Все послушны законам своего Создателя.

Какая трагедия, что за последний век вера миллионов была подорвана новыми теориями о происхождении мира и нашей солнечной системы, теориями, в которых о Создателе не было и речи. Так, Лаплас считал, что наше Солнце когда-то в отдаленном прошлом, вра­щаясь, выбросило отдельные сгустки мате­рии, которые и превратились в современную стройную систему миров, описанную нами выше. Конечно, мало кто сейчас верит в его космогоническую теорию, которая в свое вре­мя преподносилась как непреложный факт.

Затем Чемберлин и Мултон развили эту идею, выдвинув гипотезу, что какое-нибудь соседнее солнце, такое как гигант Арктур, проходя вблизи нашего, вызвало на нем ог­ромный прилив. Поскольку Солнце тогда было в газообразном состоянии, сгустки его массы, предположительно, отделившись, сформировали нашу Солнечную систему.

Однако небо ежедневно безжалостно ра­зоблачает старые теории и предрассудки. Оно демонстрирует такую четкость и сбаланси­рованность нашей Вселенной, которые нельзя объяснить лишь слепым случаем.

Разве не должен за порядком и продуман­ной схемой стоять мозг проектировщика, так же как за упорядоченным ходом моих часов стоит мозг того, кто их разработал?

Вы, возможно, видели запуск Сатурна V. Это огромный космический корабль-колосс высотой с 36-этажный небоскреб, и при этом удивительно изящный. Созданный из металла и пластика, он работает с четкостью точнейших часов. Стенки топливного отсека выполнены с точностью до восьми сотых дюйма.

На его сооружение ушло 5 лет. Для того, чтобы собрать это невероятное творе­ние, понадобились новейшие технологиче­ские разработки тысяч фирм и энергия сотен тысяч мыслящих людей.

Как бы вы восприняли сообщение прессы о том, что Сатурн V смонтировался сам по себе, совершенно случайно, из обломков космических кораблей каких-то неведомых цивилизаций прошлого? Не кажется ли вам, что НАСА могло бы несколько обидеться после всей проделанной работы? А вы бы наверняка сказали, что такого наглого вранья еще не слышали.

Ибо сказал Давид: «Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его — все воинство их... Ибо он сказал,— и сделалось; Он повелел,— и явилось». (Псалом 32:6— 9).

Вера в эти слова никогда не была более обоснованной, чем в наши дни. Поскольку чем глубже человеческий ум проникает в тайну небес и тайну жизни, тем легче виден замысел, а не просто случай или хаос.

Как заметил ученый-биолог из Принстонского университета Эдвин Конклин: «Вероят­ность того, что жизнь возникла случайно, столь же велика, как вероятность появле­ния готового большого словаря в результате взрыва в типографии».

Нет! Убедительно говорить о катастрофе и случайности можно только в очень темную ночь. Но не тогда, когда вы смотрите на звезды. Не тогда, когда вы смотрите в теле­скоп. И не тогда, когда астронавты смотрят с корабля на Землю, парящую в космосе, и читают вслух слова Библии: «Вначале сотво­рил Бог...», и мы слышим их по радио.

Нам надо взглянуть на небо. Надо увидеть звезды. Надо вырваться из маленького, огра­ниченного, нами же созданного круга, круга чисто физической, материальной жизни. Надо поднять взгляд над горизонтом все растущих неразрешимых и гнетущих проблем нынешнего поколения, которые мне нет нуж­ды перечислять, и увидеть все в более широ­кой, космической перспективе. Надо узнать, кто сотворил миры, кто сотворил нас, почему мы здесь и куда идем.

Вряд ли мы согласимся на меньшее.

ГЛАВА 6 Язык звезд

Разве можно не понять язык звезд? Нас ждут чудеса, отзвуки которых, даже далекие, похожие на легкий шепот, достигая Земли, на протяжении столетий завораживают и манят к себе людей. Но лишь сегодня с помощью мощных телескопов, позволяющих проник­нуть в космос на б тысяч триллионов миль и обладающих светочувствительностью в мил­лион раз большей, чем человеческий глаз,— лишь сегодня с помощью этих научных при­боров человек мог преобразовать эти едва различимые шорохи в громоподобные ак­корды.

Я приглашаю вас в увлекательное путе­шествие в страну звезд. Мы взойдем на борт нашего космического корабля и начнем с Солнца.

Даже передвигаясь со скоростью света 186 000 миль в секунду, мы не сможем доста­вить вас обратно домой за время необходи­мое для того, чтобы прочесть эти несколько страниц. Так что иногда нам придется увели­чивать скорость в тысячу раз. Ведь нам надо выдержать график.

Итак, направляемся к Солнцу. Только ему можно было бы посвятить не один час, ибо это — чудо нашей солнечной системы. Труд­но представить себе гигантские масштабы топки, которая выдавала бы столько света и тепла, сколько исходит от Солнца. Откуда берется весь этот неиссякаемый и колос­сальный жар, непостижимо даже для ученых умов. А понять, как этот жар поддерживается на протяжении веков, наше воображение бессильно.

Только представьте себе! Огромные языки пламени, взвивающиеся на 40, 80, 100, 200, 300 и 400 тысяч миль в космос. Сейчас мы знаем, что эти мощные красные языки пла­мени — результат водородных взрывов, что на Солнце происходят явления, которые являются далекими, к счастью, от нас ана­логами взрывов водородной бомбы, создан­ной человеком.

Древний Иов, размышляя над чудесами природы, особенно небес, был вынужден воскликнуть: «Вот, это части путей Его; и как мало мы слышали о Нем! А гром могущества Его кто может уразуметь?» (Иов 26:14).

Завернем ненадолго к Марсу. Эта таинст­венная планета давно интриговала нас. Вот почему была запущена серия космических кораблей «Маринер» в попытке найти ответы на некоторые наши вопросы. Мы хотели узнать побольше о его красно-оранжевых пустынях, его серо-голубых морях, облаках, которые мы наблюдали в телескопы с Земли. Что это было: пыльные бури, грозовые тучи или оазисы в марсианских пустынях? И что это за каналы нам виделись? И чем объяснялось сезонное перемещение темных участков? И есть ли на Марсе раститель­ность? И каков характер его атмосферы?

У нас захватывало дух при приближении к южной полярной шапке. Что она из себя представляет? Замерзшую воду или сухой лед? Действительно ли она тает во время марсианского лета? И есть ли вообще жизнь на Марсе? Загадочная красная планета так и не открыла большинства своих тайн.

Но вот перед нами Сатурн — король нашей Солнечной системы, окруженный ве­ликолепными концентрическими кольцами, проносящимися как гигантская золотая ко­мета в его ночном небе. Кольца эти состоят из миллиардов твердых частиц. И трудно себе представить, что внешний диаметр колец Сатурна составляет около 300 000 километ­ров, и при этом толщина их всего около 10—20 километров. Однако теперь нам пред­стоит проделать значительный путь. Мы по­кинем нашу собственную солнечную систему и преодолеем пространство, на которое нам понадобилось бы 36 000 лет, если бы мы двигались не спеша, со скоростью света.

И между прочим, наша вера в Создателя и в явленное Им Слово неизбежно находит подтверждение и подкрепляется все новыми открытиями в этих космических коридорах. Раз за разом мы убеждаемся, что движением звезд правит порядок и продуманность, а не случай и хаос.

Совершенно глупо полагать, что все эти планеты, их спутники, звездные системы по­явились случайно. Возможно ли, к примеру, высыпав из мешка несколько тысяч букв алфавита, ожидать, что они сами по себе сло­жатся в абзац связного текста: главу или книгу? Предполагать, что сложные системы, которые мы видим на небесах, могли обра­зоваться случайно и бесконтрольно, было бы столь же глупо, как предположить, что мож­но получить реактивный самолет в резуль­тате случайного произвольного самомонтажа отдельных деталей и блоков в продуманную конструкцию.

Непостижимые небесные расстояния про­резают великолепные по своей красоте жем­чужины мироздания, каждая по своей четкой орбите. Они составлены из миллионов огнен­ных солнц. И куда бы мы ни кинули взор, все находится в постоянном движении. Они плывут по безбрежным просторам бесконеч­ности, словно пассажиры океанского лайне­ра, двигаясь в разных направлениях по его многочисленным палубам, но при этом все плывут в одном и том же направлении на борту одного корабля.

В созвездии Геркулеса есть скопление — гигантская группа из пятидесяти тысяч солнц, которые похожи на сверкающие алмазы, разбросанные на черном бархате неба.

Приблизившись, мы понимаем, что каж­дая точка света есть не что иное, как ги­гантское солнце, подобное нашему, и склонны сделать вывод, что вокруг них нет места для вращения планет. Но мы обнаруживаем, что среднее расстояние между каждым из этих солнц составляет более десяти трил­лионов километров.

Представьте себе это следующим обра­зом. Огни наших городов складываются из отдельных огоньков: уличных фонарей, неоновых реклам, света окон и автомобиль­ных фар. Но когда мы смотрим в иллюмина­тор самолета, то каждый такой огонек сли­вается с тысячью других, и центр большого города предстает нашему глазу как одно сплошное световое пятно.

Так же и с Геркулесом. Находясь от нас на расстоянии 34 000 световых лет, его звез­ды кажутся единым сгустком, единым све­товым пятном, и нам трудно представить себе, что между ними огромные расстояния.

И вот эти скопления звезд, бесчислен­ные, как песчинки в море, образуют гигант­ские галактики, или вселенные, такие как наш Млечный путь, или Андромеда, или скопле­ние галактик в созвездии Девы, удаленном от нас на 30—50 миллионов световых лет.

Но наше путешествие было бы неполным, если бы мы на обратном пути не повидали Его небесное величество Орион. Туманность Ориона подобна «сверканию и слиянию, ис­ходящему из-за Геркулесовых столбов, из жемчуга или слоновой кости, усеянных мил­лионами алмазных точек», каждая из кото­рых — это сияющая звезда.

И все эти звезды — это гигантские пы­лающие солнца, по сравнению со многими из которых наше Солнце просто карлик. На­пример, Бетельгейзе, размеры которого точ­но просчитаны на компьютере, достигает 350 000 000 миль в диаметре! Диаметр нашего Солнца всего лишь 860 000 миль. Бетельгейзе настолько огромен, что, окажись он на таком же расстоянии от нас, как наше Солн­це, он бы полностью закрывал горизонт, за­слоняя собой все небо. И это лишь одна из звезд, смотрящих на нас из созвездия Ориона.

Орион! Пред ним теряют дар речи блестя­щие умы, их перо не в силах описать, что они видят. Ибо на негативах с гигантских теле­скопов видна пустота, шириной в девятна­дцать триллионов, миль — огромный каньон в небесах, неописуемо прекрасный,— этакий королевский коридор! Поистине чудо из чудес небесных!

Все это необъятное величие потрясает человеческий разум! Безграничность Божьей Вселенной вызывает в нас чувство растерян­ности, ошеломленности и подавленности величием зрелища!

Даже короткий экскурс в космос высве­чивает полную ничтожность человека!

Пытаясь постичь всю полноту этого вели­чия, нельзя не вспомнить слова Давида, пересказанные современным языком: «Когда взираю на небеса Твои — дело Твоих пер-стов, на луну и звезды, которые Ты поставил. То что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?» (Псалом 8:4,5).

Однако Он помнит и удостаивает внима­нием. Болезненно ощущая свою незначитель­ность, мы вспоминаем слова нашего Спаси­теля: «Не две ли малые птицы продаются за грош? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего... Не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц». (Матф. 10:29—

Бог правит на небесах. Он направляет звезды по неизменным орбитам. Но Он не упускает из виду и малую птаху. И нас. Он радеет о нас.

Нет! Необъятность космоса и вечность времени не должны пугать нас, ибо в одном мы можем быть уверены. Мы не частицы кос­мической пыли во вселенском хаосе без цели и смысла. Мы — дети бесконечного Бога, Создателя всего!

Наверное, сейчас вполне подходящее время и место, чтобы кое-что для себя уяснить. Звезда велика. А человек мал. Но все же именно человек стал астрономом. Именно он может изучить, просчитать и оценить удивительную точность звезд. Чело­век может то, что не может звезда. Он может думать.

В нашем маленьком мире гора велика. Она огромна. В сравнении с ребенком она — гигант. Но ребенок — нечто большее, чем гора. Ребенок способен любить. Человек — нечто большее, чем звезда. Ибо человек спо­собен преклоняться. Чудо из чудес, венец творения, шедевр Бога — это вы и я!

Я люблю представлять себе это так. Я люблю представлять Бога в окружении созданной Им Вселенной: миры спокойно парят в космосе, гигантские солнца безоши­бочно проносятся своим, проторенным в не­бесах, путем. Ни одна звезда не выходит из повиновения. Ни одно солнце не уклоня­ется от предначертанного ему курса.

Но не кажется ли вам, что Бог мог быть при этом одинок? Послушные звезды — это еще так мало, они ведь не могут думать. Любящее сердце Создателя не могло удов­летвориться только пылающими, послуш­ными солнцами, неспособными говорить, преклоняться или разумно общаться с Ним. И потому для Своего царства Он создал живых существ — возможно, миллионы по всей Вселенной. А еще Он создал человека. И сердце Бога и сердце человека объедини­лись в счастливом, благодатном союзе.

А затем человек изменил Ему. И Бог снова стал одинок.

Человек на своей крошечной планете на краю Вселенной был потерян для Бога. И не­смотря на множество небесных творений, окружавших Создателя, никто не мог заме­нить Ему человека. Сын Божий предложил отправиться на поиски и вернуть его. И Отец, охваченный неописуемой любовью к пропав­шему роду, согласился с решением Своего Сына. Он дал согласие на Голгофу!

Понимаете? Крест был способом выра­зить одиночество Бога — Бога, который мог найти утешение, только вернув человека. Крест был признан стать мостом через про­пасть, разделившую Бога и человека, между одиночеством Бога и неуспокоенностью че­ловека,— он должен был вновь свести все воедино!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: