III. Приемы изучения актов

Изучение документов договорного характера в России имеет длительную историю. Еще до того времени, когда источниковеде­ние в конце XIX в. оформилось в самостоятельную отрасль исто­рической науки, сложилась вспомогательная историческая дис­циплина, предметом изучения которой были акты. Эту дисципли­ну называют дипломатикой (от лат. «diplomatika», что означает «относящаяся к дипломам»). В настоящее время предмет дипло­матики вошел в источниковедение, и теперь в рамках источнико­ведения продолжается изучения происхождения, формы и содер­жания этого вида исторических источников.

Одной из важных задач источниковедческого анализа средне­вековых актов является их датировка, поскольку документы до начала XVI в. не имели указаний на время их создания, также не несут датировок и их позднейшие копии. Датировка документа является одним из первоначальных этапов изучения источника. Лишь после установления твердых хронологических оснований допустимо приступать к выяснению обстоятельств и причин воз­никновения актов.

Определить время написания оригинала акта или его списка, не имеющих точной даты, можно несколькими способами. Прежде всего учеными используются относительные шкалы датировок. В настоящее время основательно разработаны две такие шкалы: одна — с временными изменениями графики письменных знаков (этим занимается палеография — вспомогательная историческая дисциплина, предметом изучения которой является графика руко­писных источников), другая — с временными изменениями водя­ных знаков бумаги (этим занимается филигранология — вспомо­гательная историческая дисциплина, предметом изучения которой являются водяные знаки бумаги). При датировке рукописных ис­точников на бумажном носителе информации, в том числе и актов, обычно бывают задействованы обе эти шкалы. Анализ пис­чего материала, на котором сохранился текст, и графики докумен­та дает не абсолютную, а относительную дату возникновения списка акта или создания подлинника, если мы имеем дело с ори­гиналом. Например, в копиинои книге представлены разновремен­ные акты. Если нет абсолютной даты создания самой книги, то списки актов, в нее входящих, датируются на основе палеографи­ческих и филигранологических примет. Если книга создана еди-

повременно, то, следовательно, списки всех разновременных актов будут датированы одинаково.

Если приходится датировать не время создания списка, а время создания текста договора, то в этом случае используется индивидуальная информация каждого акта. Сочетание, во-пер­вых, имен исторических персонажей, во-вторых, наименований географических объектов, в-третьих, условий договора встречает­ся только в этом и никаком другом документе. Именно эта ин­дивидуальная информация позволяет датировать текст конкрет­ного акта. Например, многие акты датируются по годам игумен­ства и княжения тех или иных лиц, выступавших одной из до­говаривавшихся сторон. В свою очередь, необходимая индивиду­альная информация об этих людях извлекается из источников иных видов, чаще всего летописей, где есть привязка события и его участников к абсолютной дате, или актов с абсолютной да­тировкой.

Датировать грамоты помогает и сфрагистика — вспомогатель­ная историческая дисциплина, изучающая печати. Так, в одной из двух духовных грамот великого князя Дмитрия Ивановича даты нет. Ее датировку основывают, во-первых, на упоминании в текс­те грамоты сына Дмитрия Ивановича Василия, который родился 30 декабря 1371 г., во-вторых, на печати митрополита Алексея, которой скреплена грамота. Митрополит скончался в 1378 г. Сле­довательно, грамота была составлена между 1371 и 1378 гг.

В настоящее время уточняется методика датирования не еди­ничных текстов, сохранившихся в оригинале или списках, но со­вокупности актов, происходящих из одного региона. Эту методи­ку стали разрабатывать еще на рубеже XIX —XX вв. на базе 157 частных актов, происходящих из Двинской земли и возникших в период независимости Новгорода. Крайние хронологические пре­делы их появления — с конца XIV в. до 1478 г. На основе мно­гих наблюдений (упомянутых в актах событий, имен, печатей и т.д.) внутри совокупности актов были выделены хронологические группы. Однако более внимательное изучение состава лиц, упомя­нутых в грамотах по нескольку раз, уточнение времени их дея­тельности позволяет составить относительную временную шкалу имен этих лиц. В конечном счете в распределение грамот по хро­нологическим группам удается внести значительные коррективы.

Источниковедение выработало общевидовой метод изучения актов, который называется дипломатическим (формулярным) ана­лизом. Он подвергает изучению внутреннюю структуру и стилис­тические особенности текста источника. Этот метод основан на особенностях формы исторического источника — последователь­ном расположении устойчивых юридических формул, передаю­щих существо договора.

Инструментом формулярного анализа служит общая схема по­строения договорного документа. Все части (или компоненты) до-

говора представлены в так называемом условном формуляре. Ус­ловный формуляр можно назвать идеальной моделью договорного документа. Эта модель состоит из трех частей: начального про­токола, основного текста и конечного протокола. Каждая из них, в свою очередь, дробится на ряд меньших частей — компоненты:

I. Начальный протокол

1) инвокацио (посвящение Богу, Троице,
Богородице);

2) интитуляцио (указание лица, от которого
исходит документ);

3) инскрипцио (указание лица, к которому
адресован документ);

4) салютацио (приветствие);

II. Основная часть

5) аренга (преамбула, сообщающая о внешних
мотивах составления документа);

6) промулгацио (требование о том, чтобы
изложенное в документе стало известно тем,
кому следует это знать);

7) наррацио (описание обстоятельств, непо­
средственно предшествовавших составлению
документа);

8) диспозицио (условия сделки);

9) санкцио (запрещение нарушать документ);

10) корроборацио (удостоверение о скреплении
документа подписью, печатью);

III. Конечный протокол

11) датум (указание на место и время выдачи
документа);

12) аппрекацио (удовлетворение по поводу
совершения документа).

Тексты реальных договорных документов, безусловно, отлича­ются от условного формуляра. В них некоторые компоненты могут отсутствовать, а те, которые присутствуют, расположены в иной последовательности.

В формулярном анализе главной является проблема сопряжен­ности условного формуляра с индивидуальным отдельно взятым конкретным текстом. В отличие от условного формуляра, который делится на компоненты, реальный индивидуальный акт распадает­ся на статьи — законченные по мысли выражения. Статьей может быть одно или несколько грамматически самостоятельных про­стых или сложных предложений. По своему назначению статьи делятся на сакральные, мотивировочные, содержащие обращение, уведомительные, описательные, договорные, указные, проситель­ные, процессуальные, удостоверительные. Это деление соответст­вует делению условного формуляра на компоненты. Например, слова «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», начинавшие текс­ты духовных, жалованных, купчих и ряда других грамот, соот-

ветствуют богословию условного формуляра. Здесь одно предло­жение составляет статью. В то же время статья может состоять не из одного, но нескольких предложений. Например, корроборацио в ряде грамот может включать указания на печати, скреплявшие документы, и на свидетелей сделки. В подобном случае статья со­стоит из нескольких грамматических предложений: «И отец мои Олексеи, митрополит всея Руси, и печать свою привесил к сей грамоте. А послуси на сю грамоту: Тимофеи околничии... Федор Ондреевич. А грамоту писал дьяк Нестер» (из духовной грамоты великого князя Дмитрия Ивановича, около 1375 г.). Таким обра­зом, сопряжение условного и конкретного формуляров по сути своей является смысловым и грамматическим разбором текста до­говора.

Предложения реального текста могут распадаться на более мелкие части — обороты, а обороты — на элементы, элементы — на характеристики, состоящие в свою очередь из штампов и реалий.

На основе изучения ряда одинаковых по условиям договора текстов выводится конкретный формуляр (т.е. схема построения) небольших однотипных групп документов внутри разновидности, например, жалованных несудимых грамот. Следующая ступень обобщения — создание абстрактного формуляра для определен­ной разновидности актов (жалованных грамот, предоставлявших податной и судебный иммунитет).

Таким образом, каждый из формуляров имеет свое назначе­ние. Условный формуляр служит инструментом сравнительного анализа внутренней формы актов различных разновидностей, а конкретные формуляры выясняют изменения внутренней формы актов данной разновидности во времени и пространстве. «Члене­ние текста на статьи и приведение этого членения в некоторое со­отношение со схемой условного формуляра есть, разумеется, лишь начальная стадия анализа документа, но без нее невозмож­ны какие-либо сравнения изучаемого источника с другими, а также исследование эволюции формы и содержание документов определенной разновидности»¹³.

Если формулярный анализ нацелен в первую очередь на изу­чение внутреннего построения актов, то с помощью текстологи­ческого анализа выясняется социальное и политическое происхож­дение отдельно взятого акта определенной разновидности или не­скольких актов. Сравнение текстов показывает, что возникнове­ние нового, например, публично-правового акта, в средневековье было связано с переработкой предшествующих актов. Текстоло­гический метод позволяет проследить развитие текста определен­ной разновидности и соотношение этого развития с эволюцией смежных формуляров, а также установить степень новизны или устойчивости формуляра каждого конкретного акта. Например, сравнение формуляров и содержания жалованных грамот рязан­ского князя Олега Ивановича последней четверти XIV — начала

I

XV в. и рязанской княгини Анны последней четверти XV — на­чала XVI вв. показывает их схожесть по структуре и формули­рованию податного и судебного иммунитета. Таким образом, ря­занские публично-правовые грамоты, какими являются жалован­ные, не свидетельствуют о каких-либо серьезных изменениях в политической и социально-экономической жизни Рязанского кня­жества в течение столетия.

Источники

Акты Российского государства: Архивы московских монастырей и собо­ров. XV - начало XVII в. [М.], 1998.

Акты Русского государства 1506—1526 гг. М., 1975.

Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XW - начала XVI в. В 3 т. М.; Л., 1952-1964.

Акты феодального землевладения и хозяйства: В 3 частях. М., 1951—1961.

Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949.

Документы Печатного приказа (1613—1615 гг.). М., 1994.

Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV—XVI веков. М.; Л., 1950.

Марасинова Л.М. Новые псковские грамоты XIV—XV вв. М., 1966.

Памятники русского права. Вып. 1-8. М., 1952—1961.

Литература

Андреев В.Ф. Новгородский частный акт XII—XV вв. М., 1986.

Зимин А.А. О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV—XV вв. // Проблемы источниковедения. Вып. 6. М., 1958.

Каштанов С.М. Из истории русского средневекового источника: Акты X-XVI вв. М., 1996.

Каштанов С.М. Интитуляция русских княжеских актов X—XIV вв. (Опыт первичной классификации) // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 8. Л., 1976.

Каштанов С.М. Русская дипломатика. М., 1988.

Маньков А. Г. Записные книги крепостей на крестьян Поместного прика­за второй половины XVII в. // Исследования по отечественному источнико­ведению. Сб. статей, посвященных 75-летию профессора С.Н.Валка. М.; Л., 1964.

Панеях В.М. Проблемы дипломатики частного акта в трудах С.Н.Валка//Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 10. Л., 1978.

Свердлов М.Б. Древнерусский акт X—XIV вв. // Вспомогательные исто­рические дисциплины. Т. 8. Л., 1976.

Семенченко Г.В. Завещания церковных иерархов XV в. как исторический источник // Источниковедение отечественной истории: 1984. Сб. статей. М., 1986.

Хорошкевич А.Л. Источники по истории полного холопства конца XV — начала XVI в. // Советские архивы. 1974. № 4.

Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы XIV—XV вв. Ч. 1-2. М.; Л., 1948-1951.

Примечания

¹ Каштанов СМ. Очерки русской дипломатики. М., 1970. С. 9.

² Там же. С. 22.

³ Цит. по: Плигузов А. Текст-кентавр о сибирских самоедах. М.; Ньютон-
виль, 1993. С. 150.

⁴ Акты Российского государства. Архивы московских монастырей и собо­
ров. XV - начало XVII в. [М.], 1998. С. 237. М 101.

⁵ Памятники русского права. Вып. 2. М., 1953. С. 108-109.

⁶ Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей. XIV—XVI вв
М.; Л., 1950. № 10. С. 29.

⁷ Щапов Я.Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI—XIV вв. М.,

1972. С. 293.

⁸ Акты Российского государства. С. 67.

⁹ Васильев Ю.С. Порядные записи северной монастырской вотчины
XVII в. // Археографический ежегодник за 1976 год. М., 1977. С. 86.
Сноска 26.

Документы Печатного приказа (1613—1615 гг.). М., 1994. С. 11. Памятники русского права. Вып. 4. М., 1956. С. 68-69. Полное собрание законов (первое). Т. 3. СПб., 1830. № 1732. Каштанов С.М. Русская дипломатика. М., 1988. С. 190.

Глава 4

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: