Находки Карлоса Рибейро в Португалии

Первый намек об открытиях Карлоса Рибейро попал в поле нашего внимания совершенно случайно. Просматривая работы американского геолога XIX века Д. Д. Витни, мы случайно наткнулись на одно-два предложения о том, что Рибейро нашел в миоценовых формациях около Лиссабона кремневые орудия.

В трудах С. Лейнга, известного английского популяризатора науки конца девятнадцатого столетия мы встретили еще более короткие упоминания. Мы изучили каталоги библиотек, но, к удивлению, не обнаружили ни одной работы под именем Рибейро и оказались в безвыходном положении. Немного позднее имя Рибейро «всплыло» опять, на этот раз в английском издании 1957 года книги Боуля и Валуа «Ископаемые люди», которые довольно кратко упомянули о работе этого португальского ученого. Однако, благодаря Боулю и Валуа, мы обратились к изданию 1883 года книги Габриэля де Мортилле «Доистория», который дал во Франции благоприятный отзыв об открытиях Рибейро. Следуя ссылкам, которые де Мортилле приводит в сносках, мы постепенно открыли богатый пласт достойных упоминания убедительных оригинальных сообщений во французских журналах по археологии и антропологии второй половины XIX столетия.

Путь исследования этого «похороненного» свидетельства был освещен, и они показали, как научный истаблишмент трактует сообщение о фактах, которые больше не подтверждают признанные взгляды. Имейте ввиду, что для большинства людей, которые изучают сейчас палеоантропологию, Рибейро и его открытия просто не существуют. Вам придется обратиться к учебникам, напечатанным более 30 лет назад, чтобы найти хотя бы одно упоминание о них.

В 1857 году Карлос Рибейро был назначен руководителем Геологического управления Португалии, а также он был избран в Португальскую Академию Наук. В 1860–63 годах он проводил исследования каменных орудий, найденных в португальских четвертичных слоях. Геологи XIX века в основном делили геологические периоды на 4 главные группы: 1) первичную, в которую входили периоды с докембрия до перми; 2) вторичную — от триаса до мела; 3) третичную — от палеоцена до плиоцена; 4) четвертичную — от плейстоцена до голоцена. Рибейро изучал во время своих исследований кремни со следами человеческой работы, которые находили в третичных пластах между Канергадо и Алемкьер — двух деревнях в бассейне реки Тежу на северо-восток от Лиссабона.

Рибейро незамедлительно начал собственные исследования и нашел во многих местонахождениях в третичных пластах отщепы обработанных кремневых и кварцитовых кусков. Однако Рибейро чувствовал, что должен подчиниться преобладающей научной догме, которая господствует до сих пор и говорит о том, что люди появились не раньше третичного периода.

В 1866 году на официальных геологических картах Португалии Рибейро неохотно указал возраст четвертичного периода определенным слоям, в которых найдены орудия. Посмотрев на эти карты, французский геолог Эдуард де Верниль не согласился с заключением Рибейро, указав, что так называемые четвертичные пласты определенно принадлежали плиоцену или миоцену. В это самое время во Франции уважаемый исследователь, отец Льюис Бурже сообщил о находках каменных орудий в третичных пластах. Под влиянием критики де Верниля и открытий Бурже Рибейро начал открыто говорить, что орудия в Португалии находят в плиоценовых и миоценовых формациях.

В 1871 году Рибейро представил в Лиссабоне Португальской Академии Наук коллекцию кремневых и кварцитовых орудий, некоторые из них, в том числе, найдены в третичных формациях в долине Тежу. В 18 72 году на собравшемся в Брюсселе Международном Конгрессе Антропологии и Археологии Рибейро представил дополнительные образцы, в основном, заостренные отщепы. Мнения ученых разделились.

На Парижской выставке в 187 8 году Рибейро представил 95 образцов третичных кремневых орудий. Влиятельный французский антрополог Габриэль де Мортилле посетил экспозицию Рибейро и заявил, что на 22 образцах несомненно были следы человеческой работы. Вместе со своим другом и коллегой Эмилем Картаильха-ком, де Мортилле пригласил других ученых посмотреть на образцы Рибейро, и все они были того же мнения, что добрая половина кремней определенно была сделана людьми.

Де Мортилле писал: «Очень хорошо видна намеренность работы, причем не только по общей форме, которая может быть обманчива, но и значительно более определенно по наличию ясно различимых площадок и без труда заметных ударных бугорков.» Иногда на ударных бугорках есть выщербины — небольшие осколки, отлетевшие от силы удара. На некоторых образцах Рибейро также было несколько длинных вертикальных параллельных сколов. Мало вероятно, что они остались от случайных ударов, нанесенных силами природы.

Леланд У. Пэтерсон, современный специалист по каменным орудиям, придерживается того мнения, что ударные бугорки — это самый важный признак намеренной обработки кремневого отщепа. Если на отщепе также есть остатки ударной площадки, то тогда даже с большей уверенностью можно сказать, что имеем дело с отщепом, который был намеренно отбит от кремневого ядрища, а не с куском кремня, разбитого природными силами, и который похож на орудия или оружие.

На рисунке 4.1 показано одно из миоценовых орудий Рибейро из Португалии, а для сравнения приведено одно принятое учеными каменное орудие из мустьерской индустрии позднего плейстоцена Европы. На них обоих есть черты намеренной обработки камня: ударная площадка, ударный бугорок, выщербина и параллельные сколы.

^{Рис. 4.1. Слева: вид спереди и сзади каменного орудия, обнаруженного в третичной формации Португалии. Его возраст составляет около 2 миллионов лет. Справа: общепризнанное каменное орудие (возраст — менее 100 тысяч лет) из мустерианского культурного слоя позднего европейского плейстоцена. На обоих орудиях ясно просматриваются следующие черты проведенной человеком обработки: 1) ударные платформы, 2) выбоины, 3) выпуклости и 4) параллельно расположенные следы скола.}

На многих образцах на той же самой стороне, что и ударный бугорок, есть углубления со следами и фрагментами приставших к ним частиц песчанника. Этот факт устанавливает их первоначальное положение в слое. Но некоторые ученые все равно сомневались. На собрании 1870 года в Лиссабоне Международного Конгресса исторической антропологии и археологии, Рибейро представил еще несколько образцов из миоценовых пластов. В своем докладе Рибейро отмечал: «(1) Они найдены в цельных частях самих пластов; (2) у них были острые хорошо сохранившиеся края — это показывает, что они не переносились на большие расстояния; (3) на них была патина, сходная по цвету с камнями слоя, часть которого они образовывали».

Второй пункт особенно важен. Некоторые геологи заявляли, что это плейстоценовые кремневые орудия, вмытые в разломы миоценовых пластов новоднения-ми и потоками воды. Но если бы кремни подверглись такому переносу, то почти наверняка острые края бы отбились, а мы в данном случае этого не наблюдаем.

Конгресс назначил специальную комиссию, чтобы она осмотрела образцы и стоянки. 22 сентября 1880 года члены комиссии сели на поезд и поехали на север от Лиссабона. Во время поездки они осматривали древние форты на вершинах холмов и указывали друг другу на юрасовые, меловые и третичные террасы, когда они проезжали через долину реки Тагуз. Они сошли с поезда в Каррегадо. Затем отправились в соседнюю Отту и, пройдя еще два километра, они пришли на гору Монте-Редондо. Здесь ученые разошлись по разным ущельям в поисках кремней.

В книге «Доистория» Габриэль де Мортилле дает информативный отчет о происходивших на Монте-Редондо событиях: «Члены Конгресса прибыли в Отту, центр огромной осадочной формации. Это было дно древнего озера, в центре которого были пески и глина, а по краям — пески с камнями. Именно на берегах разумные существа могли бы оставить свои орудия. И именно на берегах этого озера, которое когда-то омывало Монте-Редондо, проводились увенчавшиеся успехом исследования. Мистер Беллучи, способный исследователь из Умбрии (Италия) нашел in situ кремень, на котором были неоспоримые следы намеренной обработки. До того, как он извлек его, он показал этот образец ряду своих коллег. Этот кремень был твердо зажат в скале. Беллучи пришлось поработать молотком, чтобы достать его. Определенно, он того же самого возраста, что и отложения. Камень лежал не на поверхности, в которую он мог рецементироваться значительно позднее, а был твердо закреплен в нижней части скалы, что располагалась над размытым эрозией районом (рис. 4.2). Трудно желать какой-нибудь лучшей демонстрации определения положения кремня в слое».

^{Рис. 4.2. Стратиграфия места находки у подножия Монте-Редонду, в районе Отта (Португалия), где Дж. Беллуччи нашел кремневое орудие: 1) песчаник; 2) миоценовый песчаниковый конгломерат с кремневыми орудиями; 3) поверхностные залежи эродированных орудий. Стрелка Х указывает на изначальное местоположение находки.}

Некоторые современные специалисты считают, что конгломераты Отто относятся к раннему миоцену, то есть их возраст примерно 15–20 миллионов лет. В целом, кажется, что даже сегодня нет особых обоснований того, что открытия Рибейро не привлекают серьезного внимания.

Находки Л. Бурже в Тенае (Франция)

19 августа 1867 года в Париже, Л. Бурже представил Международному Конгрессу Доисторической антропологии и археологии доклад о кремневых орудиях, которые он нашел в раннеплейстоценовых пластах (которым 15–20 миллионов лет) в Тенае, в северной части центральной Франции. Бурже сказал, что они похожи на типы четвертичных орудий (скребла, сверла, лезвия, и т. д.), которые он нашел на поверхности в том же самом районе. Он нашел почти во всех этих миоценовых орудиях стандартные признаки человеческой обработки: точное ретуширование, симметричное откалывание, следы использования.

На Парижском конгрессе только несколько ученых признали, что это действительно были артефакты. Неудержимый Бурже продолжал находить все больше и больше образцов и палеонтологов и геологов, которые убеждались, что эти образцы были продуктами намеренной обработки. Одним из первых это признал Габриэль де Мортилле.

Некоторые ученые поставили вопрос о стратиграфическом положении найденных кремней. Первые образцы Бурже нашел в обломках горных пород на сторонах маленькой долины, которая пересекает плато в Тенае. Геологи, такие, как сэр Джон Прествич, возражали и говорили, что в сущности эти предметы были найдены на поверхности. В ответ на это Бурже провел раскопки в долине и нашел кремни, на которых были те же самые следы человеческой работы.

Но все же неудовлетворенные этим критики продолжали, что найденные на дне раскопок кремни попали на этот уровень через расщелины, находящиеся на вершине плато, где часто встречаются плейстоценовые орудия. В ответ на это возражение Бурже в 1869 году нашел на вершине плато один шурф. Во время раскопок он вышел на слой песчанника толщиной в один фунт, в котором не было расщелин, через которые плейстоценовые орудия могли бы проникнуть в нижние слои.

Еще ниже в этом шурфе — на глубине около 14 футов, в раннеплейстоценовом слое Бурже нашел много кремневых орудий. Де Мортилле писал в «Доистории»: «О значительном возрасте их геологического положения больше не оставалось сомнения».

Несмотря на эту ясную демонстрацию, у многих ученых сохранялись сомнения. В 1872 году на съезде в Брюсселе Международного Конгресса Доисторической антропологии и археологии Бурже представил множество образцов, сообщения о которых приведены в опубликованных протоколах Конгресса. Описывая заостренные орудия (рисунок 4.3), Бурже сказал: «Это шилообразный образец с широким основанием. Кончик в середине получился в результате последовательного ретуширования. Такой тип характерен для всех эпох. На противоположной стороне есть ударный бугорок».

^{Рис. 4.3. Остроконечное орудие из миоценовой формации, найденное в Тенае (Франция).}

Бурже описал и другой образец, который он охарактеризовал как нож или режущее оружие: «Края правильно ретушированы, и на противоположной стороне есть ударный бугорок». Он заметил, что на многих образцах края в том же месте, где их могла держать рука человека, остались неизношенными, в то время как края на режущих поверхностях показывают степень экстенсивного снашивания и полирования.

^{Рис. 4.4. Остроконечный артефакт из миоценового слоя, найденный в районе Тенае (Франция). Около его острия хорошо видны следы заточки.}

Другой образец (рисунок 4.4) был охарактеризован Бурже как наконечник метательного оружия или как шило. Он заметил наличие ретуширования по краям, очевидно предназначенного для того, чтобы сделать острый наконечник. Также он заметил среди найденных им предметов одно ядрище, два выступа которого были ретушированы для какой-то цели. Он описывал его: «Край, который выступал больше всего, был сколот серией человеческих ударов. Возможно это было сделано для того, чтобы избежать неудобства, когда держишь оружие рукой. Другие края остались острыми. Это показывает, что сколы произошли не в результате скалывания данного образца другими камнями.» На рисунке 4.5 вы видите орудие раннеплиоценового слоя и сходное принятое учеными позднеплейстоценовое орудие.

^{Рис. 4.5. Вверху: кремневый инструмент эпохи позднего плейстоцена. Внизу: каменное орудие из миоценовых слоев, найденное в районе Тенае (Франция).}

Для того, чтобы разрешить все противоречия, Конгресс Доисторической антропологии и археологии назначил комиссию, в которую входило 15 членов, чтобы она внесла свое суждение об открытиях Бурже — большинством в 8 голосов было принято, что кремни были сделаны человеком. Только пять человек из 15 не обнаружили на образцах из Теная следов человеческой работы. Один человек комиссии не выразил никакого мнения, а другой поддержал Бурже, но с некоторыми оговорками.

На раннеплейстоценовых кремнях из Теная редко встречаются ударные бугорки, но края большинства кремней были точно ретушированы. Существует определенная тенденция к тому, что ретуширование встречается только на одном крае, в то время, как другой край остается нетронутым; это называется однофасным скалыванием. Де Мортилле, как и современные ученые, полагает, что почти во всех случаях однофасное скалывание является результатом не случайных ударов, но намеренной обработки. В книге «Musee Prehigtorique» де Мортилле включил репродукции некоторых кремней из Теная, на которых видно очень систематическое однофасное ретуширование (рисунок 4.6).

^{Рис. 4.6. Заточенные с одной стороны инструменты периода раннего миоцена из Теная (Франция).}

Некоторые критики Бурже делали замечания по поводу того, что среди найденных в Тенае раннеплейстоценовых кремней было совсем немного хороших образцов, лишь около тридцати. Но Де Мортилле писал: «Даже одного бесспорного образца было бы достаточно, а у них их тридцать».

Современные специалисты по каменным орудиям, такие как Л. У. Пэтерсон, сказали, что параллельные сколы приблизительно одинакового размера указывают на человеческую работу. На рисунке кремней из раннеплейстоценового слоя из Теная видны такие сколы. На рисунке 4.7 показано однофасное орудие из Теная вместе со сходным признаваемым учеными однофасным орудием из Олдувайского ущелья.

^{Рис. 4.7. Слева: кремневое орудие, обнаруженное в формации периода раннего миоцена в районе Тенея, Франция. Справа: общепризнанное орудие из нижней части горизонта II Олдувайского ущелья, Африка. На нижних краях обоих образцов можно наблюдать грубые параллельные сколы, что является необходимым требованием, предъявляемым к артефактам.}

У многих кремней из Теная точно оббита поверхность, на которой видны следы использования огня. Де Мортилле заключил, что люди использовали огонь, чтобы расщепить большие куски кремня. А затем из получившихся отщепов делали орудия.

Благодаря работам С. Лэйнга образованная читающая публика в англоязычных странах узнала о раннеплейстоценовых орудиях из Теная. Лэйнг писал: «Искусственное происхождение этих орудий было полностью подтверждено открытием того, что минкопы с андаманских островов производят точильные камни и скребла, почти идентичные тем, которые найдены в Тенае. И сейчас для расщепления камней на части требуемого размера и формы используется тот же самый процесс использования огня… В целом, свидетельства о этих миоценовых орудиях кажутся очень убедительными, и возражения против них вряд ли основываются на чем-либо другом, кроме как на желании признавать большую древность человека.»

Кто делал кремневые орудия в Тенае? Некоторые думали, что их могли сделать примитивные обезьяноподобные предки людей. Но в 1894 году С. Лэйнг сказал о тенайских кремнях: «Их тип прослеживается без каких-либо изменений, за исключением небольших удачных улучшений, в плиоцене, квартере и даже вплоть до сегодняшнего дня. Скребла эскимосов и жителей андаманских островов — это ни что иное, как увеличенный и улучшенный вариант миоценовых скребел.» Если люди делают такие скребла сегодня, то конечно же возможно, что идентичные существа делали подобные скребла в миоцене. И как мы увидим в следующих главах, ученые действительно обнаружили костные человеческие останки в третичных отложениях, которые неотличны от скелета человека разумного.

Итак, это проясняет то, почему мы не слышим больше ничего о кремнях из Теная. В один момент развития палеоантропологии те несколько ученых, которые верили в эволюцию, действительно признали подлинность тенайский миоценовых орудий, но приписали их какому-то предку человека. Эволюционная теория убедила их в том, что такой предок существовал, но не было найдено никаких окаменелостей. Когда в 18 91 году, на Яве, ожидаемые окаменелости были найдены, они встретились в формации, которую относят сейчас к среднему плейстоцену. Это конечно же поставило каждого защитника миоценовой человекообезьяны перед дилеммой. Предок человека, переходная форма между ископаемыми обезьянами и современными людьми, был найден не в раннем миоцене (20 миллионов лет назад по современным расчетам), а в среднем плейстоцене, т. е. менее одного миллиона лет назад. Поэтому кремни из Теная и все другие свидетельства о существовании людей третичного периода (или человекообезьян — производителей орудий) были тихо, и, что очевидно, тщательно изъяты из активного рассмотрения, а затем забыты.

Многочисленные свидетельства о присутствии производящих орудий гомини-дах в третичном периоде фактически были скрыты, и устойчивость всего здания современной палеоантропологии зависит от того, что они будут оставаться скрытыми. Если бы ученые признали хотя бы одно свидетельство существования производителей орудий в миоцене или раннем плейстоцене, то вся картина человеческой эволюции, которую так тщательно писали в этом столетии, оказалась бы уничтоженной.

Орудия из Ауриллака (Франция)

В 1870 году Анатоль Ружо сообщал о том, что геолог Чарльз Гарди извлек с поверхности выхода позднеплейстоценового конгломерата кремневый нож. Это произошло в Ауриллаке, в северной Франции. Чтобы описать эту находку, Ружо использует слово «arrache», которое означает, что кремень пришлось извлекать с применением силы. Де Мортилле считал, что кремневое орудие Тарди было вцементировано в поверхность позднеплейстоценового конгломерата только недавно, и поэтому он избрал для него плейстоценовую дату.

^{Рис. 4.8. Первое каменное орудие, найденное в Ауриллаке (Франция).}

Французский геолог Б. Рэмс сомневался в том, что найденный Тарди предмет, действительно был сделан человеком. Но в 1877 году Рэмс сам сделал открытия кремневых орудий в том же самом районе, в Па-Корни, местечке около Ауриллака. Эти орудия были извлечены из отложений, лежавших между слоями вулканического материала, относящегося к позднему плиоцену. Возраст этих слоев — 7–9 миллионов лет.

В 1894 году С. Лэйнг сделал подробное описание следов человеческой обработки, которые Рэмс заметил на кремнях: «Эти образцы включают в себя несколько хорошо известных типов палеолитических орудий: долота, скребла, наконечники стрел и отщепов. Они только грубее и меньше, чем орудия более поздних периодов. Они найдены в трех разных местах в одном и том же слое отложений, и проходят по всем тестам, по которым устанавливается подлинность четвертичных орудий: наличие ударных бугорков и искривленных отделившихся фракций. И прежде всего, намеренного откалывания в определенном направлении». Согласно Лэйнгу, французский антрополог Арман де Кватрефаже заметил на оббитых краях многих орудий параллельные царапины, что указывает на их использование. Эти следы использования не встречаются на других, необбитых краях. Подлинность кремневых орудий из Па-Корни была признана на конгрессе ученых в Гренобле (Франция). Лэйнг сказал также об орудиях: «В том отложении, в которых они найдены, есть 5 различных разновидностей кремней, и среди них все, которые похожи на человеческие орудия, ограничены одной определенной разновидностью, которая по своей природе идеально приспособлена для использования человеком. Как говорит Кватрефаже, ни потоки воды, ни другие природные условия не могли произвести такого разделения, это могло быть сделано только разумным существом, которое отбирало камни, которые лучше всего подходят для орудий и оружия».

Макс Верворн из Геттингенского университета в Германии сперва испытывал сомнения насчет сообщений о каменных орудиях из плиоцена и более ранних периодов. Поэтому в 1905 году он поехал в Ауриллак, чтобы самому исследовать найденные там каменные орудия.

Верворн оставался в Ауриллаке семь дней, в течение которых он проводил раскопки в местечке, известном как Па-де-Боде, что недалеко от Па-Корни. Описывая результаты первого дня работы, он писал: «По счастливой случайности я вышел на стоянку, в которой нашел большое количество кремневых предметов, бесспорная орудийная природа которых поразила меня. Я не ожидал этого. Лишь постепенно я смог свыкнуться с мыслью, что держал в руках орудия, сделанные человеком, который жил в третичные времена. Я привел все доводы против, о которых только мог подумать, — ставил под вопрос геологический возраст местонахождения, я ставил под вопрос орудийную природу образцов, до тех по, пока с неохотой признавал, что всех возможных возражений не достаточно, чтобы снять эти факты».

Оббитые кремневые предметы с острыми краями, которые, скорее всего, являются орудиями, находят маленькими группами, вместе с камнями, которые весьма обкатаны и изношены. Это означает, что кремневые орудия не подвергались значительным передвижениям со времени отложения и что поэтому они оббиты скорее человеком, а не в результате природных процессов. Тот факт, что орудийные кремни с острыми краями найдены группами, предполагает также наличие «мастерских».

Затем Верворн долго обсуждает различные пути идентификации человеческой обработки кремневого предмета. Он разделил свидетельства такой работы на три группы: 1) следы от первичного удара, который отделил отщеп от кремневого ядрища; 2) следы от ударов, в результате которых образовались вторичные сколы уже на самом отщепе; 3) следы использования рабочих краев.

Рассматривая различные характеристики следов от ударов и использования, Верворн предположил, что сами по себе они ничего не доказывают: «Критический анализ определенной комбинации признаков — это единственное, что позволяет нам принимать какие-то решения,» — отмечал он. Та же самая методология предложена Л. У. Пэтерсоном, современным специалистом по каменным орудиям. Однако Пэтерсон придавал большее значение, чем Верворн, ударным бугоркам и однонаправленным сколам вдоль одного края кремней, особенно когда в одном местонахождении находили множество образцов. Пэтерсон показал в своих работах, что природные силы почти никогда не производят такие действия в значительных количествах.

Затем Верворн привел пример, иллюстрирующий, как можно применять его метод анализа: «Положим, что я нахожу в межледниковом каменном пласте кремневый предмет с очевидным ударным бугорком, но без признаков намеренной обработки.

В этом случае я бы сомневался, находится ли передо мной предмет человеческого производства или нет. Но предположим, что я нахожу там кремень, на одной стороне которого есть все типичные следы от ударов, а на другой стороне есть негативные отпечатки двух, трех, четырех или большего количества сколов, оставшихся от ударов в тех же самых направлениях. Кроме того, давайте предположим, что на одной стороне куска есть многочисленные последовательные параллельные небольшие сколы, располагающиеся в одном направлении, и все они без исключения, расположены на той же самой стороне края. Предположим, что все другие края острые, без следов от ударов и перекатывания. Тогда я скажу с полной уверенностью: это орудие, сделанное человеком.»

Верворн, проведя ряд раскопок в местонахождении около Ауриллака, исследовал многие из найденных орудий, используя описанную выше точную научную методологию. Затем он пришел к следующему выводу: «Своими собственными руками я извлек из неповрежденного слоя в Па-де-Борже много подобных бесспорных артефактов. Это неопровержимое доказательство существования в конце миоцена существа, которое обрабатывало кремни». Среди найденных Верворном в миоценовых пластах в Ауриллаке орудий большую часть составляли разного рода скребла. «Некоторые скребла, — писал он, — есть только следы от употребления на рабочем крае, в то время, как другие края того самого куска острые, и на них нет никаких следов. На других образцах на рабочем крае есть ряд сколов, намеренно нанесенных в том же самом направлении. Эти сколы ясно показывают все обычные следы от нанесения ударов. Даже сегодня края следов от нанесенных ранее ударов совершенно остры. Цель оббивания краев можно установить легко и без всяких сомнений: удаление верхних слоев камня или придание ему определенной формы. На многих кусках есть ясно различимые области, предназначенные для того, чтобы в этом месте было удобно держать камень рукой. Они образованы в результате удаления острых краев и выступив в тех местах, где бы они могли мешать или причинять неудобства».

О другом предмете Верворн сказал: «Сколы на рабочем крае скребла лежат так правильно и параллельно друг за другом, что напоминают палеолитические и даже неолитические орудия.» Согласно принятой периодизации, палеолитические и неолитические орудия приписываются позднему плейстоцену.

Также Верворн нашел много остроконечных скребел (рисунок 4.9): «Среди всех остальных кремневых предметов эти наиболее отчетливо показывают намеренное придавание определенной формы орудиям, по крайней мере в области рабочих краев. Фактически острые выступы сделаны так, что можно говорить о настоящей заботе и внимании к технике производства. Края были обработаны многими одновременными ударами так, что не оставляют никаких сомнений в намеренном придавании формы выступу.»

^{Рис. 4.9. Остроконечное каменное орудие периода позднего миоцена, найденное в Ауриллаке (Франция).}

В Ауриллаке были найдены также и особым образом отдельные скребла (рисунок 4.10), круглые выемки на рабочих краях, которых подходят для обскабливания цилиндрических объектов таких, как кости или древко копья. Верворн отмечал: «В большинстве случаев эти скребла были сделаны путем скалывания одного из краев по кривой линии однонаправленными ударами».

^{Рис. 4.10. Слева: брюшная поверхность скребка периода позднего миоцена, найденная в Ауриллаке (Франция). Справа: дорсальная поверхность, демонстрирующая вогнутый рабочий край, на которой Ферворн обнаружил малозаметные следы износа.}

Верворн нашел также несколько орудий, приспособленных для работы в качестве молота, рубила, а также для копания. Описывая одно такое орудие, Верворн писал: «Большое заостренное орудие для рубки или копания. Оно было сделано из природного куска кремня в результате оббивания острого выступа. На поверхностях куска видны кора кремня, конец выступа, образованный многочисленными сколами, большинство которых были нанесены в одном и том же направлении». О другом заостренном орудии Верворн писал: «На этом орудии непосредственно под выступом есть область, предназначенная для руки. Она образована путем оббивания острых режущих краев. Это могло быть примитивное ручное проторубило, использовавшееся как молот или топор». Верворн нашел также орудия, которые, как он думал, приспособлены для резания, сверления и гравирования.

Верворн заключает: «В конце миоцена здесь существовала культура, которая, как мы можем видеть на примере кремневых орудий, была не на начальных фазах, но уже после долгого периода развития… Это миоценовое население Кантала знало, как откалывать и обрабатывать кремень.»

Верворн продолжает: «Размер орудий указывает на существо, рука которого была того же самого размера и формы, что и наша, а потому у него было такое же тело. Наличие больших скребел и чопперов, которые подходят по размеру нашей руки, и прежде всего того, что они приспособлены для руки совершенным образом (это можно обнаружить почти у всех орудий), кажется подтверждают заключение о высшей степени развития. Орудия самых разных размеров, на которых ясно видны рабочие края, следы использования и „рукоятки“, на которых с тех мест, которые будет сжимать рука, удалены первоначальные острые выступы и края, в основном так удобно и естественно держать в руке, что можно подумать, что они сделаны прямо для наших рук.»

Затем Верворн сказал об изготовителях орудий: «Хотя существует возможность того, что этот третичный тип стоит ближе к животным предкам современных людей, чем и самим современным людям, кто может сказать нам, что у них не было уже того же самого физического строения, как и у современных людей, что специфические человеческие черты начали развиваться не в конце позднего миоцена?»

Как мы объясняем в седьмой главе, окаменелые костные останки, которые нельзя отличить от костей современных людей, были найдены в плиоценовых, миоценовых, эоценовых, и даже более ранних отложениях. Если мы также учтем, что живущие сегодня люди делают орудия, не особо отличающиеся от орудий, найденных в миоценовых пластах во Франции или других местах, то тогда истинность общепринятой последовательности человеческой эволюции подвергают сомнению. Если учесть все имеющиеся свидетельства (и кости, и орудия), то становиться очень трудно выстроить какую-либо эволюционную последовательность. Итак, мы остаемся с предположением, что десятки миллионов лет назад в одно и то же время жили разные типы человекоподобных существ и людей, которые производили каменные орудия различных уровней обработки.

В 1924 году Джордж Грант Маккурди, директор Американской Школы доисторических исследований в Европе, отзывался положительно в «Нейчерал Хистори» о кремневых орудиях из Ауриллака. В Англии Д. Рейд Мойр нашел подобные орудия. Некоторые критики спорили, говоря, что каменные предметы, напоминающие орудия, были созданы в результате действия природных сил, таким, как движение пород, и это давление расщепляло кремни. Но ученые показали, что в конкретных местонахождениях, где были найдены мойровские кремневые орудия, геологические свидетельства не дают оснований прибегать к объяснению природными факторами.

Маккурди писал: «В конкретных плиоценовых отложениях в Восточной Англии, где Д. Рейд Мойр нашел обработанные кремни, не существовало условий, которые благоприятствовали развертыванию природных сил.» Можно ли сказать то же самое и про оббитые кремни из верхнеплиоценовых отложений около Ауриллака (Кантал)? И Соллас и Капитан недавно ответили на это утверждение. Капитан считает их не только кремневыми отщепами, которые говорят об использовании, но и подлинными типами инструментов, которые можно рассматривать как характеристики определенных палеолитических горизонтов. Они не просто встречаются, но многократно встречаются: долота, выпуклые отщепы, тщательно ретушированные, чтобы сформировать наконечники и скребла мустьерского типа, диски, края которых последовательно подправлялись, и наконечники. Он заключает, что «между многими оббитыми кремнями из Кантала и классическими образцами из хорошо известных палеолитических стоянок существует полное подобие.» Уильям Соллас заведовал кафедрой геологии в Оксфорде, а Льюис Капитан, высокоуважаемый французский антрополог, был профессором в Коллеж де Франс.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: