Духовный опыт женщин на войне

Известно, что после любой трагедии человек старается поделиться своей болью, своим рассказом с другими. А если человек не может рассказать свою историю, то это означает, что он хранит боль в сердце. Были некоторые женщины-солдаты, которые не хотели вспоминать или рассказать о своем опыте в войне. Говорит одна из участниц: «Я? Я не хочу говорить… Хотя нет… Короче… Про это нельзя все рассказать…».^[40] Такая ситуация появляется, во-первых, когда человеку запретили раскрыть какую-то тайну и, во вторых, человек сам не хочет открыться перед кем-то.

Когда человек рассказывает свою историю, это облегчает его сердце. Были многие женщины, которые хотели рассказать всю правду. Им было легко, когда они высказывали свою правду о войне. Поделиться своим страшным или приятным опытом – это срабатывает как терапия. «Я хочу говорить… Говорить! Выговориться! Наконец-то и нас хотят выслушать. Мы столько лет молчали, даже дома молчали. Десятки лет. Первый год, когда я вернулась с войны, я говорила-говорила».^[41] Так же говорит и одна из участниц войны: «Все тебе будут рады. Ждут. Я тебе объясню: страшно вспоминать, но куда страшнее не вспоминать». «Теперь я понимаю, почему они все-таки говорят…».^[42] И так можно сказать, что после войны, в обществе на одной стороне были воевавшие солдаты, которые не хотели открыто говорить или вспоминать свое прошлое. А на другой стороне были люди, которые ждали кого-то поделиться своим рассказом, опытом переживаниями.

Героизм, связанный с Великой Отечественной войной, опыт женщин, несомненно, отличается от опыта мужчин. Духовный опыт женщин на фронте изображает скрытую сторону Великой Отечественной войны. Например, глубокие человеческие чувства были выражены в словах одной из участниц. Девушка-снайпер почувствовала боль человека, когда стреляла первый раз. «Решилась, и вдруг такая мысль мелькнула: это же человек, хоть он враг, но человек, и у меня как-то начали дрожать руки, по всему телу пошла дрожь, озноб. Какой-то страх… Ко мне иногда во сне и сейчас возвращается это ощущение… После фанерных мишеней стрелять в живого человека было трудно».^[43] В этом смысле говорит другая снайпер: «Первый раз страшно… очень страшно… Убила какого – то не знакомого мне человека. Я ничего о нем не знаю, но я его убила».^[44] И так данными свидетельствами автор описывает внутренний мир женщин. Поступить жестоко с солдатами немецкой армии для женщин было труднее, чем для мужчин.

Одной из главных забот у женщин являются размышления о собственной судьбе после войны, о том, какое место они займут в жизни, где будут работать. Многие женщины служили в армии в свои ранние годы жизни, из-за чего они не могли получить какой-нибудь специальности: «Страх перед мирной жизнью… Подружки институты успели окончить, а кто мы? Ни к чему не приспособленные, без специальности. Все, что знаем, - война, все, что умеем, - война».^[45]

Женщины воевали на войне, как настоящие солдаты и забывали все то, что было признаком их женской сути. Говорит одна из свидетельниц: «Вернулась, и все надо было начинать сначала. В туфлях училась ходить, на фронте же три года в сапогах».^[46] Другая женщина-солдат свидетельствует: «…надела первый раз платье, слезами обливалась. Сама себя в зеркале не узнала, мы же четыре года – в брюках».^[47] Чтобы служить на войне женщинам пришлось изменить свой вид, стричь косы. По словам капитана: «Девушки приехали в училище с длинными косами… С прическами… Наш командир Марина Раскова велела всем косы состричь. Девчонки стригли и плакали. А Лиля Литвяк, впоследствии прославленная летчица, никак не хотела со своей косой расстаться».^[48]

Когда женщины шли на фронт, они испытывали страх смерти, четкое осознание того, что не вернутся домой живыми. «Мама прибежала к поезду… Смотрит… Долго… Я поняла, что больше уже никогда не увижу свою маму. Я это почувствовала… Захотелось бросить все, отдать вещи мешок и вернуться домой. Мне стало всех жалко… Бабушку… И братиков…».^[49]

Советский Союз победил в Великой Отечественной войне, везде царили радость и гордость, но женщинам было грустно. После войны им казалось, что лучше было бы, если они не вернулись живыми. «Оттуда, даже если живой вернешься, душа болеть будет. Теперь думаю: лучше бы в ногу или в руку ранило, пусть бы тело болело. А то душа… Очень больно».^[50] Ясно, что победа не означала, что жизнь женщин будет радостной.

Война продолжалась четыре года, но страдание от этого продолжалось всю жизнь для женщин. Рассказывает одна из героинь: «Мама меня схватит, прижмет к себе и уговаривает… “Проснись, проснись. Война кончилась. Ты – дома”. Я приходила в сознание от ее слов: “Я – твоя мама. Мама…” Говорила она тихо…Тихо… Громкие слова меня пугали…».^[51]

Война страшно влияет на психологию человека. Тема страшных снов много раз повторяется в воспоминаниях женщин. «Я ходила в разведку после войны лет пятнадцать. Каждую ночь. И сны такие: то у меня автомат отказал, то нас окружили. Просыпаешься – зубы скрипят. Вспоминаешь – где ты? Там или здесь?».^[52] Такие же мысли можно увидеть в словах другой участницы: «Теперь я просыпаюсь ночью от страха, мне снится, что я на войне… Самолет летит, мой самолет, набирает высоту и падает… Я понимаю, что я падаю. Последние минуты… И так страшно, пока не проснешься, пока этот сон не улетучится».^[53] Из выше данных свидетельств вытекает, что страшные мысли о войне могут мешать человеку долго в мирной жизни.

Можно отметить, что война мешает спокойно жить не только миллионам солдат, но и простым людям тоже. Одна из участниц рассказывает, как ей пришлось сделать аборт из-за войны. «Жду второго ребенка… У меня сыну – два года, и я беременная. Тут-война. И муж на фронте. Я поехала к своим родителям и сделала… Ну. Вы понимаете? Аборт… Хотя это тогда запрещалось… как рожать? Кругом слезы… Война! Как рожать среди смерти?».^[54] Да, действительно появляются такие трагические ситуации во время войны. Самым страшным жертвами этой войны являются женщины.

Вместе с мужчинами, женщины так же трудились, работали сутками. Свидетельствует автор словами старшего лейтенанта, хирурга, одной из женщин в произведении: «Санитарные машины одна за другой подходят, машины большие, «студебеккеры», раненые лежат на земле, на носилках… Оперируешь сутками, после суток подремлешь, быстренько протрешь глаза, умоешься – и опять за свой стол. И через два человека третий – мертвый. Не успевали всем помочь. Третий – мертвый…»^[55] Женщины сутками работали на фронте, через силу. Например, свидетельствует одна из женщин: «Целый день варю еду, а приду ночью – солдатам постирать надо. На посту стояла. Мне кричат: «Часовой! Часовой!» - а я ответить не могу – сил нет. Сил нет даже подать голос…».^[56] На фронте девушки все время трудились. Но, к сожалению, из-за этого у них появились биологические проблемы, даже не могли рожать после войны. «А труд наших девушек - оружейниц! Им надо было четыре бомбы – это четыре сотни килограммов – подвесить к машине вручную. И так всю ночь – один самолет поднялся, второй – сел. Организм до такой степени перестраивался, что мы всю войну не были женщинами. Никаких у нас женских дел… Месячных… Ну, вы сами понимаете… А после войны не все смогли родить».^[57] В связи с этим можно обратиться к словам свидетельницы, которая говорит: «Прошло полгода… И от перегрузок мы перестали быть женщинами… У нас прекратился… Сбился биологический цикл… Ясно? Очень страшно! Страшно подумать, что ты уже никогда не будешь женщиной…».^[58] Важно принять во внимание, что после войны женщины почти были не видны в кругах героев войны из-за разных причин.

Рассказывает рядовая, работающая пекарем, как она пекла хлеб день и ночь между бомбами: «Восемнадцатилетние девочки, мы таскали мешки с мукой по семьдесят килограммов. Ухватимся вдвоем и несем. Или сорок булок хлеба на носилки положат. Я, например, не могла поднять. День и ночь у печи, день и ночь. Одни корыта замесили, другие уже надо печь. Бомбят, а мы хлеб печем…».^[59]

Определение счастья у каждого не одинаково. Для некоторых счастье означало победу в войне, а для других – возвращение домой. Но женщинам-медсестрам, которые видели страшные стороны войны день и ночь, было счастье спасать жизнь другого человека. Рассказывает медсестра: «Бой кончился ночью. А утром выпал свежий снег. Под ним убитые… У многих руки подняты кверху… К небу… Спросите меня: что такое счастье? Я отвечу… Вдруг найти среди убитых – живого человека…».^[60] Солдат убивает врага, а медсестры спасают даже раненого врага по необходимости. Спасти другого человека является настоящим счастьем для медсестер.

Известно, что в Советском Союзе не было места для религиозности, церкви и молитвы. После октябрьской революции религия была запрещена в стране. Но многовековая вера в душах людей не могла вдруг исчезнуть. Рассказывает одна из участниц: «К счастью, я… Я не видела тех людей, которых убивала… Но… Все равно… Теперь я понимаю, что убивала. Думаю об этом… Потому что… Потому что старая стала. О своей душе молюсь. Наказала дочери, чтобы после смерти все мои ордена и медали не в музей, а в церковь отнесла».^[61] Из этого свидетельства вытекает, что в Советском Союзе были люди, которые хранили свою веру в бога.

Женщинам было больно смотреть на мертвых, когда они видели их распростертых на поле. «Едем, лежат убитые, стриженые, и головы у них зеленые, как картошка от солнца. Они рассыпаны, как картошка… Как бежали, так и лежат на вспаханном поле… Как картошка…».^[62] Изложенное выше, показывает особенное видение и особенный мир женщин.

Высокая духовность и человечность женщины на войне также находит отражение в воспоминаниях. «Я не забыла, я ничего не забыла. Но я не могла бы ударить пленного, хотя бы потому, что он уже беззащитен. Вот это каждый решал для себя, и это было важно».^[63]

Не каждый умеет поделиться своей болью с другим человеком, потому что трудно возвращаться к прошлому в трагический период и делиться воспоминаниями, своей болью. Здесь одна из свидетельниц не могла написать автору о своей боли, и пригласила ее услышать страшную историю: «Вот мой адрес… Приезжайте. Не могу дальше писать, ничего не вижу из-за слез…».^[64]

Известно, что письма для солдат всегда имеют особенное значение. Письмо являются золотом, и дает радость фронтовикам. Солдаты обычно носят свои любимые письма всегда с собой в кармане. Младший лейтенант, почтовый работник написала письма от имени «незнакомой девушки» таким солдатам, которые не получали письма ни от кого. Эти письма поддерживали мотивацию солдата. «Служила офицером в полковой почте. Своими глазами видела, как люди плакали, целовали конверты, получив письмо на передовой. А у многих родные погибли или жили на территории, захваченной врагом. Не могли написать. Тогда мы писали письма от Незнакомой: “Дорогой солдат, пишет тебе Незнакомая девушка. Как ты бьешь врага? Когда вернешься с Победой?” Ночами сидели и сочиняли… Я за войну сотни таких писем написала…».^[65] Эти письма являлись дорогим подарком от женщин для мужчин, которые долго ждут писем от своих.

У женщин есть дар, это любовь. С любовью они могут лечить и уменьшить любую боль человека. Как рассказывает хирург о своем опыте на фронте. «Я всю войну улыбалась… Я считала, что должна улыбаться как можно чаще, потому что женщина должна светить. Перед отправкой на фронт старый профессор нас так учил: “Вы должны каждому раненому говорить, что вы его любите. Самое сильное ваше лекарство – это любовь. Любовь сохраняет, дает силы выжить”. Лежит раненый, ему так больно, что он плачет, а ты ему: “Ну, мой миленький. Ну, мой хорошенький…” – “Ты меня любишь, сестричка?” (Они нас всех, молоденьких, звали сестричками.) – «Конечно, люблю. Только выздоравливай скорей».^[66] Ласковое лечение, любовь к раненым, лечение приятными словами являлись сильными таблетками для солдат, этим можно было вылечить или убить.

Известно, что, в период Советского режима было невозможно открыто критиковать государственных политиков. Свидетельства об этом можно встретить в произведении Алексеевич. Одна из героинь отказывается напечатать свою фамилию в рассказе, чтобы не повредить себе или своим детям. «Только, прошу вас, без фамилии. Ради моей дочери…».^[67] В результате красного террора люди привыкли молчать о многом, но иногда все же чувства и мысли прорывались наружу.

Верно, что нелегко вспоминать пережитые дни. Для участников войны День Победы отмечается и улыбками, и слезами. Это день, когда люди встречают друг друга счастливыми и грустными, дарят цветы и вспоминают время войны. Но есть люди, которые вообще не любят этот день, не могут засмеяться в этот день, им плохо, а в этот день еще хуже. «Ах, дочушка моя! Золотая моя, не люблю я День Победы. Плачу! Ой, плачу! Как задумаюсь, все оно возвращается. Счастье за горами, а беда за плечами…».^[68] Это те люди, которые переживали войну и теперь не хотят вспоминать о страшной трагедии.

Во время войны совершаются грабежи, изнасилования, которые влияют страшно на психику женщин. В последние дни, когда Советские войска уже были в Германии, эти страшные события зафиксировались в памяти очевидцев. Рассказывает сержант автору. «Войдем в городок или деревню – первые три дня на грабеж… Я помню… Конечно, я помню изнасилованную немку. Она лежала голая, граната засунута между ног… Сейчас стыдно, а тогда я стыд не чувствовала. Чувства, конечно, поменялись».^[69] Женщина на войне испытывает трансформацию сознания: то, что когда-то воспринималось как антинорма (а ведь напасть на женщину является самым страшным преступлением в обществе), на войне не кажется ей столь ужасным.

Вполне вероятно, что война принесла больше всех бед женщинам, будь они немки или русские. Женщины обоих стран страдали. Рассказывает солдат о том, как жестоко он поступил с женщинами во время войны. «Наступаем... Первые немецкие поселки... Мы молодые. Сильные. Четыре года без женщин. В погребах вино. Закуска. Ловили немецких девушек и... Десять человек насиловали одну... Женщин не хватало, население бежало от Советской армии, брали юных. Девочек... Двенадцать-тринадцать лет... Если она плакала, били, чем-нибудь заталкивали рот. Ей больно, а нам смешно. Я сейчас не понимаю, как я мог... Мальчик из интеллигентной семьи... Но это был я...».^[70]

Видный английский критик Энтони Бивор, написал книгу по теме трагической ситуации Второй мировой войны, в которой он пишет: «… в начале 1945 года солдаты советской армии на территории Германии изнасиловали два миллиона немецких женщин. Ссылаясь на советские и немецкие архивы, автор утверждает, что только в одном Берлине красноармейцы изнасиловали 130 тыс. женщин, из которых 10 тыс. после этого покончили жизнь самоубийством».^[71] Данные цифры об изнасилованиях и самоубийств являются страшным свидетельством этой войны.

Здесь следует рассмотреть мнение английского историка Э. Бивор, который считает работу Бивора пропагандистским произведением: «…именно историческим исследованием здесь и не пахнет. Фабула книги ориентирована на словесное проведение в жизнь визуального образа на суперобложке. Это дело не историка, то есть человека, объективно описывающего события, а журналиста не самой высшей пробы. Что не удивительно. Его книга "Падение Берлина" была отмечена профессиональными историками, как нечто, наполненное тенденциозностью и клеветой, в ней Бивор позволял себе явные подтасовки и фальсификации»^[72].

В воспоминаниях респондентов С.А. Алексиевич часто упоминается тема непереносимости красного цвета. «Ни красного ситца, ни красных цветов – роз или гвоздик, мой организм не принимал. Ничего красного, ничего цвета крови… У меня и сейчас ничего красного в доме нет. Не найдешь. Человеческая кровь очень яркая, ни в природе, ни у художников ни на картинах я не встречала такого яркого цвета».^[73] Другое свидетельство: «Подарил мне кто-то красную блузочку, а тогда же это такая редкость, материала не хватало, но я ее не носила, потому что она красная. Вот этот цвет воспринимать я уже была не способна. Не могла ходить в магазины за продуктами. В мясные отделы. Особенно летом… И видеть куриное мясо, понимаешь, оно очень похоже… Такое же белое, как человеческое…».^[74] Война оставила раны не только на теле, а раны в сердце и психике женщин-солдат.

Другой распространенный образ в воспоминаниях женщин – это образ сильной, храброй, полной любви к Родине советской женщины. «Вы представляете: беременная идет с миной… Ну, ждала же она ребенка… Любила, хотела жить. И, конечно, боялась. Но она шла… Не ради Сталина шла, а ради своих детей. Их будущей жизни. Она не хотела жить на коленях… Покориться врагу… Может быть, мы были слепые, и даже не буду отрицать, многого мы тогда не знали и не понимали, но мы были слепые и чистые одновременно».^[75] Свои патриотические чувства женщины выражали и в строчках стихов, которые сочиняли на фронте:

«Девчонка смелая вскочила на броню

И защищает Родину свою.

Ей нипочем ни пули, ни осколки –

Сердце горит у той девчонки,

Запомни, друг, ее неброскую красу,

Когда на плащ-палатке понесут…»^[76]

Вполне вероятно, что победа в Великой Отечественной войне не несла радость и гордость всем. Но после войны были такие случаи, когда женщины странно почувствовали, их не считали героями войны. Рассказывает одна из собеседниц Алексиевич: «А первое время мы таились, даже награды не носили. Мужчины носили, а женщины нет. Мужчины – победители, герои, женихи, у них была война, а на нас смотрели совсем другими глазами. Совсем другими… у нас, скажу я вам, забрали победу. Тихонько выменяли ее на обычное женское счастье. Победу с нами не разделили. И было обидно… Непонятно… Потому что на фронте мужчины относились к нам изумительно, всегда оберегали, я не встречала в мирной жизни, чтобы они так относились к женщинам».^[77]

Р.Д. Марквик в своем произведении поддерживает, что женщин солдат забыли после войны. По словам критика: «In the immediate aftermath of catastrophic war, however, rebuilding a devastated economy and society, in which women were expected to play a pivotal role, heroism on the labour front was the priority of the day. Women soldiers virtually disappeared from view. Up until the Khrushchev era personal memories of the war, especially women's were muted. 'We were healers of the human soul', lamented Anna Bodrova, a former member of a hospital ensemble that used to entertain wounded soldiers, all the more shameful that not once, nowhere, were we remembered».^[78] Из этого вытекает, что после войны забыли героинь войны, а говорили о героях. Эти факты раскрыли в мемуарах, рассказах женщин-солдат, которые появились в период оттепели. В голосах женщин и появился вопрос, о том, хотели ли женщины войны.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: