Невозможно. Могут быть помехой нашему возвращению и господству. 2 страница

Джим из принципа немного посопротивлялся, а потом успокоился. Горячие руки расслабляли, мазь снимала боль…

Нежась под этими прикосновениями, Джим получил новую возможность подумать о том, что между ним и Споком происходило. И это совершенно не с чем было сравнить. Джим не мог описать это, не мог ни с кем обсудить. Он попытался было, но Дженис в ответ на его осторожные расспросы закатывала глаза и говорила, что такой полной гармонии, как у неё с мужем, у Джима, конечно, нет и быть не может. Кристина лишь блаженно улыбалась. Сам Спок мгновенно прекращал все попытки заговорить об этом странном ощущении.

Как мы до такого докатились? Ну да, он меня защитил. Потом я привёл его в чувство. Бок обок дрались. Пару раз переспали. Разговаривали. Почему я вдруг не вижу больше свою жизнь без него? Зачем он мне сдался? А я ему? Почему, почему он мне так нужен?!

За считанные дни, что они провели вместе, Джим узнал о вулканце больше, чем о ком-либо. А ведь речь шла о «Всаднике-оборотне» – чуждом, молчаливом и внешне бесстрастном. Но Джим и правда _знал_ его теперь. Знал о его всепоглощающем страхе потерять себя, поддаться своему зверю, и в то же время – о болезненной жажде обрести целостность. О том, как тяжело ему выносить отчуждение соплеменников. О том, каким благодарным он мог быть в ответ на самую обычную доброту, каким страстным, когда чувствовал своё право и отдачу. О том, что у него шрам на бедре и три родинки на плече. Что он спит на спине. Что закусывает губу хоть до крови, лишь бы не вскрикнуть, но всё равно вскрикивает, когда Джим сжимает его член. О том, как он любит эту дурацкую зелёную похлёбку. Как растерянно каждый раз говорит: «Да» в ответ на «Доброе утро».

Это знание было доказательством их необъяснимой общности и взаимного доверия. Того, что связало их с самого первого дня, когда Джим подобрал плащ своего оборотня.

А кстати…

– Слушай, Спок, я ж тогда твой плащ чуть не проглядел. Ты вообще не хотел его класть вместе со всеми?

Спок, закончив смазывать Джиму синяки, всё ещё рассеянно водил пальцами по его спине.

– Я не верил, что могу быть избран. Из-за моей ущербной природы. Но я выполнил свою обязанность.

– «Обязанность». Вот что это для вас: обязанность. Супружеская связь с теми, кого вы презираете и кому лжёте.

Руки на спине Джима замерли. Он обернулся. Спок смотрел в пол, с нескрываемой болью.

Ох блин, зря я так!.. Не факт, что они сами от ситуации в восторге – целое поколение, которое проживёт во лжи.

– Ладно. Я понимаю, что вы это ради выживания. Не мне вас судить. А кстати, зачем благородного происхождения?

– Что?

– Невесты. Зачем вы попросили леди? Для вас же явно наш статус ничего не значит.

– В случае с отпрысками привилегированного сословия заметно выше вероятность того, что девушка получала в детстве достаточное питание и развитие, образованна.

– Ха. Как лошадь выбираете. Ухоженную и дрессированную.

…

На самом деле работы девушкам доставалось не много. Совсем уж белоручек в долинах было не сыскать даже среди дочерей лордов, и несложные дела по хозяйству совсем не затрудняли их. Так что в лагере оборотней девушки и без всяких слуг вполне могли чувствовать себя настоящими леди. Вот только могло ли это компенсировать жизнь в невидимой клетке, потерю свободы, пусть и не осознанную…

Джим пытался было осторожно заговорить об этом с Дженис, но она только рассмеялась.

– Сарад мой супруг. Конечно, я делаю то, о чём он меня просит. Он благороден и никогда не попросит меня о чём-то недостойном. Ты о себе бы лучше подумал. Твой оборотень… Сарад считает его странным. Все считают. Недаром вы с ним… Сумасшествие какое-то.

Дженис сморщила носик и хихикнула.

С Кристиной разговор получился иным.

– Эй, Крис! Слушай… Твой муж, он правда тебе нравится?

Кристина оторвалась от вышивки.

– Да, Джим.

– Чем именно?

– Он… – Девушка растерянно развела руками. – Он…

Джим ожидал очередного «он же мой супруг», но услышал нечто неожиданное.

– Он был очень одинок, я ему нужна. Мне кажется, они все такие, будто им чего-то не хватает. Солкар так строг к себе, но на самом деле он хороший человек. Он очень умён, в нём нет порочности, нет зла.

– И ты любила бы его, даже если бы он не был человеком в полном смысле слова? Ну, знаешь, если бы был колдуном и с… э-э-э… например, с хвостом и волчьими ушами?

Кристина ответила просто и без колебаний.

– Да. Но почему ты вдруг спрашиваешь меня о таких странных вещах?

Джим вспомнил, как Солкар приходил тогда к Споку, и как Спок после этого разговора заметил: «Ты не единственный, кого угнетает мысль о несвободе разумов наших невест». Так что, посомневавшись, Джим всё же дал Кристине совет.

– Скажи ему это, своему мужу. Просто скажи, что приняла бы любым, если правда так думаешь.

Кристина провожала его взглядом задумчиво. Джим был рад, что смог пробиться хоть к одной из своих подруг.

Удачи тебе, Крис.

***

Спока вызвали к Сарэку, очевидно, чтобы «осудить». Джиму при этом присутствовать не позволили. От нечего делать и чтобы заглушить волнение, Джим взялся помогать в работе по лагерю. Вот с двумя полными складными вёдрами воды в руках Стонн его и застал.

Джим сам не мог объяснить, что его в этом парне отвратило ещё в первый раз, когда тот подал голос, насмехаясь над Споком и выражая заинтересованность в Джиме. Отвратило и – следовало признать честно – напугало. А ведь Стонн был, пожалуй, покрасивее Спока. И выше ростом, и сильнее, и уважаем среди своего народа.

Чутьё предупредило Джима и теперь, но он промедлил, до последнего не веря, что этот хладнокровный тип чем-то угрожает ему. Просто поставить складные вёдра на землю было нельзя. Бросить их? Но если он ошибался в определении угрозы, это означало тащиться к ручью за водой снова и заодно выглядеть идиотом. А Стонн, воспользовавшись тем, что руки Джима были заняты, положил ладонь ему на лицо. Джим не успел отпрянуть, не успел защититься, его глаза мгновенно застлало маревом. Вёдра упали на землю, но вырываться силой было поздно. Теперь противостояние велось в его разуме. Вторжение Стонна казалось презрительно равнодушным, сопротивления он не ожидал.

«Покорись».

«Убирайся!»

Джим вложил в отвращающий импульс все свои силы. И вот тогда Стонн разозлился.

Больше Джим не запомнил ничего.

…

…

Снилось Джиму нечто ну очень странное. Будто бы он стоял за спиной Стонна, долго и молча, не испытывая ни ярости, ни любопытства, ни желания что-либо предпринимать. Стонн долго и скучно разговаривал с Сарэком и другими вулканцами, а потом пришёл Спок. Вот с этого момента сон стал гораздо интереснее. Спок одним своим видом расчистил себе дорогу. Даже Сарэк чуть качнулся назад, не то, чтобы отступив, но и не загораживая Споку путь. Стонн, разумеется, не отошёл.

Тогда Спок положил руку ему на плечо и что-то сказал. Жест дружеским нисколько не выглядел. У всех окружающих их вулканцев вытянулись лица. Что бы Спок ни сказал, это очень, _очень_ всех впечатлило. И Стонн чуть сдвинулся. Спок прошёл мимо него и крепко взял Джима за предплечье, заглядывая в глаза. Взгляд его потемнел. А Джим вдруг наконец почувствовал что-то. Страх. Он не мог шевельнуться, не мог ответить Споку, не мог потянуться к нему. И он испугался, что Спок сейчас просто уйдёт, оставив его здесь.

«Спок!»

Вулканец вдруг ухватил Джима и поднял, перекинув через плечо. Болтаться так оказалось не слишком удобно, но и этому Джим был сейчас рад. Он снова чувствовал. А ещё его мутило, так что он счёл за лучшее просто закрыть глаза.

…

…

Голос оборотня изгонял туманные видения, его горячие руки крепко держали Джима. Постепенно оцепенение Джима отпустило, и накатившая реальность подмяла его под себя.

Джим прижал к вискам ладони.

– Ох, голова, голова!..

Спок уверенно отвёл его руки и помассировал самые болезненные точки. Боль отступила, изгнанная этими прикосновениями. Спок поднялся и стоял теперь над Джимом, внешне бесстрастный. Вот только руки он скрестил за спиной, судорожно сжимая свои запястья.

– Стонн воздействовал на твой разум. Мне жаль, что я не смог предотвратить этого.

Джим ударил кулаком по кровати.

– Ах ты ж!.. Но теперь я…

– Ты свободен, и больше подобное тебе не угрожает. Я позабочусь об этом.

Джим сел в постели. Голова у него ещё немного кружилась, но мыслил он вполне ясно.

Я и не понимал раньше, какая это жуть – не принадлежать себе!

Он испытующе посмотрел на Спока.

– Как ты понял, что со мной? Я уж испугался: как бы ты, с твоим нулевым самомнением, не решил, что я выбрал его вместо тебя. Я подумал, что ты можешь… оставить меня ему.

Оборотень встретил взволнованный взгляд Джима спокойно.

– Этого не могло произойти. Ты уже выбрал. Меня. Я сразу почувствовал, что с тобой что-то происходит. Он не знал, что мы… так сблизились.

– Про козла уж точно не знал.

– …Я был бы благодарен, если бы ты прекратил упоминать козла.

– Конечно был бы. Но для меня это важно, знаешь ли. Твой единственный подарок.

– Уф.

– Но этот псих Стонн, зачем он вытворил такое?

– Стонн утверждает, что ты можешь быть потенциально полезен для нас, но твоя бесконтрольность и твой темперамент делают тебя опасным. Он утверждает, что я контролировать тебя не способен, что наша связь ущербна. И он считал, что доказал это, подчинив твой разум. Но наша связь выдержала его воздействие.

– А что остальные? Сарэк?

– Был сделан вывод, что произошло обратное воздействие, и я нахожусь под влиянием твоего разума. Что я недостаточно силён, чтобы позволить мне поддерживать связь с тобой.

– Что я сбиваю тебя с толку? Но ты же в это не веришь?

– Нет. Я знаю, что наше влияние взаимно. Но даже в этом случае существует вероятность, что нам не позволят сохранить наши узы.

– А если мы поклянёмся, что я уйду, как только смогу, это их не устроит?

– Нет. Как я уже говорил тебе: ты принадлежишь нам по договору и ты можешь быть полезен.

– То есть Стонн просто заберёт меня.

– Таким был его план.

Джим яростно усмехнулся.

– И этот гад думает – всё ему так и сойдёт?! Да я…

– Тебе не нужно ничего предпринимать. Я вызвал его.

Джим понадеялся, что ослышался.

– Что?..

– Мы – раса, переросшая стремление к насилию, но в наших традициях заложено много принадлежащего к нашему древнему дикому прошлому. Я потребовал поединка, согласно всем нашим законам. Стонн покусился на того, кто уже связан узами, оспорил нашу связь. Я подтвердил свои права на тебя и буду биться, если он примет вызов.

– Биться?! С одним из своих, да ещё с таким… Тебя тут и без того не слишком любят. Иначе точно никак? Чем я могу помочь?

Спок покачал головой.

– Ты вверился мне, когда избрал. Я не предам твоего доверия.

Джим вдохнул глубже.

– Спок. Ты не должен.

Спок посмотрел на него мягче, чем когда-либо.

– Я хочу. Никто не причинит тебе вред.

***

Перед выходом Спок молча накинул на Джима свой плащ, чуть задержав руки на плечах человека.

Джим не нашёл быстро, что следовало сказать, и момент упустил. Спок решительно вышел из палатки, увлекая «супруга» за собой.

Чуть в стороне от лагеря расчистили площадку. Её ничем не выгораживали, но оборотни высились по периметру ровным крутом, и их прямые, стройные силуэты неприятно напомнили Джиму колонны Древних.

Спок опустил руку Джиму на плечо. Жест был собственнический, властный.

– Я заявляю свои права на него. Кто оспорит их?

– Я. – И Стонн вышел в круг. Он был без рубашки, его грудь крест-накрест пересекали кожаные ремни. И выглядел он в этой амуниции вовсе не тем холодным гадом, что раньше. Он выглядел жутким.

Спок, незаметно для наблюдателей, чуть сжал плечо Джима.

И это он будет меня подбадривать?..

Что бы Джим ни чувствовал, пора было сказать что-то своему защитнику.

– Спок.

Вулканец обернулся. Джим выдал нарочито бодрую улыбку.

– Спок. Ты сильнее его. Я имел дело с вами обоими, и ты сильнее. Просто помни, что прав ты.

Спок склонил голову в коротком кивке, отвернулся, снял рубашку, никакими нагрудными ремнями не озаботившись, стащил обувь и ступил на площадку. Двое вулканцев покрепче вынесли в круг стойку с закреплённым на ней оружием. Такого вооружения Джим у оборотней никогда раньше не видел. Оно выглядело совсем иначе, чем все их колдовские штуковины. Вероятно, оно было очень древним.

Стонн выбирал оружие первым и предпочёл жутковатую вещь, похожую на помесь палицы и секиры. Джим похолодел: это было явно смертельное оружие. Настала очередь Спока, но тот лишь покачал головой и скрестил руки на груди.

Без оружия?! Против этого?!

Джим готов был уже заорать, готов кинуться на площадку, сражаться вместо Спока, хоть со всеми оборотнями разом… Как вдруг Спок шевельнулся. Джим снова не заметил, как это произошло, как именно высокий стройный вулканец в мгновение переплавился в мощного дикого зверя. Но для прочих оборотней произошедшее стало куда большим сюрпризом. Часть из них невольно отшатнулись, нарушая периметр, другие начали лихорадочно переговариваться и переглядываться, растеряв свою невозмутимость. Сарэк поджал губы так, что Джиму показалось – нижнюю он сейчас откусит. Стонн остался на месте, лишь крепче сжал в руках свою дубинку-секиру. А Кот Спока пошёл вперёд, прямо на вооружённого противника.

Поединок много времени не занял. Стонн два раза замахнулся на ягуара и два раза не попал, тот слишком проворно уворачивался. А потом зверь сжал зубы на запястье врага, и тот выпустил оружие. Ягуар ясно дал понять, что вполне способен ему руку просто откусить, так что Стонн замер недвижимо. Окружающие арену вулканцы не двигались тоже. Тогда зверь медленно разжал зубы и отпустил поверженного противника. Несколько секунд ягуар гордо высился посреди площадки, а потом, мягко ступая, подошёл к Джиму. И Джим был единственным, кто не отпрянул прочь. Казалось, вулканцы не то, чтобы боялись преобразившегося соплеменника. Скорее, то, что он сделал, было для них невыносимым нарушением всех неписаных законов и зримым напоминанием о том, что все они скрывают в себе.

Ягуар потёрся о Джима носом. Джим притянул зверя к себе за мягкие чёрные уши, уткнулся лбом в лоб:

– Да, да, я знаю.

И тело под его руками изменилось. Спок стоял на земле на коленях и смотрел на Джима с улыбкой в глазах.

Джим накинул на него колдовской плащ. Спок поднялся, запахивая ткань, и обернулся к молчащей толпе «болельщиков».

– Я забираю его.

Никто не произнёс ни слова и не остановил их.

***

Они молча вернулись в свою палатку. Спок оделся и поел – он отчего-то всегда возвращался голодным и, казалось, даже отощавшим. Джим вспомнил его объяснение о том, что для превращения нужна энергия. Так что Джим подождал, пока оборотень насытится, и лишь потом потребовал объяснений:

– Как ты это сделал – превратился по желанию?

– Согласие с моей второй природой позволило мне сделать это и победить.

– Но ты говорил, что это опасно.

– Я сделал свой выбор и добился нужного результата.

Что бы оборотень ни говорил, расслабиться он так и не смог.

Спок лёг на постель, не разбирая её. Возбуждение битвы и победы покидало его, оставляя опустошённым. Джим попытался осторожно продолжить расспросы.

– Ты нарушил этот ваш неписаный закон на глазах у всех. Ты отстаивал своё право, несмотря на то, что многие выступали против этого.

Не глядя на Джима, Спок отозвался:

– Это не имеет значения. Вскоре ты перестанешь быть раздражающим их фактором. Завтра мы встречаемся с представителями вашего народа – посланниками южных долин. Мои соплеменники заберут невест по договору, а ты отправишься с человеческим отрядом обратно в долины.

Джим опешил, он уже и думать забыл, что им со Споком предстояло так скоро расстаться.

– Ты для этого меня отбил?! Чтобы завтра же отослать прочь?!

– Я обеспечил выполнение своего обещания. Теперь всеми признано моё право на связь с тобой. Я волен соединиться с тобой или отпустить. Мы более не окажемся так близко от человеческих поселений. Ты должен уйти.

Голос Джима сел до шёпота:

– И ты хочешь этого, чтобы я ушёл?

Оборотень отрешённо поднял глаза. Он казался неестественно спокойным.

– Тебе следует уйти. …Завтра на рассвете.

– О, то есть ещё разок переспать со мной ты не против. А уж потом выбросить.

И тут Спок впервые на памяти Джима не сдержался. Джим всегда чувствовал это в нём – старательно подавляемый темперамент. Спок резко толкнул Джима под колени, уронил его на пол рядом с койкой и прижал, ухватив за горло. Грудная клетка вулканца высоко и часто вздымалась, он судорожно выдыхал сквозь стиснутые зубы. Джим не испугался ни на мгновение, с насмешкой поддразнив оборотня:

– «Звериная страстность», а?

Оборотень чуть ослабил хватку. У Джима сложилось впечатление, что Спок и сам не знал, чего хочет. Тогда Джим вплёл пальцы в чёрные волосы, заставляя вулканца опустить голову. Он притянул остроухого к себе и поцеловал сухие горячие губы. Подбородок Спока слегка кололся, ну да и сам Джим был не лучше.

На этот раз целовался Спок более чем уверенно, на провокацию он ответил яростной, страстной вспышкой. У Джима даже возникло ощущение, что борьбу он проигрывает.

Я твоя добыча, да? …Ладно, я уступлю.

Джим сомкнул руки на пояснице вулканца и ухмыльнулся.

– Давай, разложи меня на этом плаще и трахни на прощанье.

Дыхание оборотня сбилось, он недоверчиво уставился на Джима.

– То, что ты говоришь… Ты и теперь не боишься меня?

Джим упрямо повторил, уже без насмешки:

– Давай. Ты хочешь, и я хочу.

«Хочу быть с тобой, пока могу. Ты слышишь? Хочу быть с тобой».

Это разрушило стену отчуждения между ними.

Одежда вдруг стала восприниматься преградой. Джим быстро помог оборотню снова раздеться – расстегнул куртку и рубашку, привычно справился со сложной застёжкой штанов. Спок распутал завязки на штанах Джима, а потом рванул его рубашку, отбрасывая прочь. Спину Джима хлестнуло холодом, но горячие ладони вулканца тут же любой холод изгнали – Спок забыл свою неуверенность. Джим в ответ жадно шарил руками по его угловатому телу, стискивая худые бёдра, оглаживая сильные плечи.

Они так и не добрались до походной постели, да и не слишком она для такой страсти подходила. Джим умудрился подсунуть под себя колдовской плащ, чтобы не оказаться распластанным по не слишком чистому днищу палатки. Оборотень с трудом позволил ему отвлечься даже для создания минимального удобства для них обоих.

Инстинкты у него есть, он естественен….Даже слишком естественен.

Спок вылизывал Джиму шею как раз там, где бился пульс. Поглаживания и покусывания распаляли Джима, но и беспокоили – ласка была болезненной, оборотень прикусывал кожу весьма чувствительно.

Джим сглотнул. В глазах его Всадника зрачок изменил форму на звериный вертикальный росчерк. Это был первый раз, когда Джим видел некую переходную форму оборотня.

Сожми сейчас его Кот зубы…

Мысль возбудила Джима ещё сильнее, но окончательно здравомыслия не лишила.

– Спок. Ты только не перекинься на мне, эй!

Оборотень моргнул, и его глаза вернулись в норму. Он склонился к Джиму и низким, волнующим шёпотом выдохнул:

– Спасибо, что сдерживаешь меня. Я… исполню то, что ты хочешь.

Оборотень уверенным, властным движением развёл Джиму ноги, закинул их себе на бёдра. Тот позволил – он хотел продолжения, и прямо сейчас.

В хриплом просящем голосе Джим с удивлением узнал собственный: он просил своего оборотня о большем.

– Давай уже наконец!

Засади. Я знаю, что ты хочешь этого тоже.

Оборотень облизнул губы, как-то хищно, будто за него и вправду решали сейчас звериные инстинкты. Джим изумлённо смотрел на вулканца. Глаза Спока были чёрными, не горели жёлтым звериным огнём, но Джим всё равно видел в них эту дикую страсть, которую сам пробудил.

И он принял своего оборотня без страха.

Ну, почти совсем без страха. Такой напор всё же стал для Джима совершенно неожиданным. Оборотень навис над ним и толкнулся внутрь, почти с рыком. Движение было нетерпеливым, резким. Джим инстинктивно зажался, готовясь к боли.

Почему я чувствую себя как хренов девственник?

Вторжение на этот раз и впрямь стало довольно жёстким, да и земля под лопатками мягкой точно не была.

Джим попытался расслабиться, впуская Спока внутрь. Он едва слышно постанывал – да, больно было, но было и безумно хорошо. Оборотень двигался сосредоточенно и равномерно. Сильно, быстро. Жёсткие толчки, влажные хлюпающие звуки внутри. Потяжелевшая мошонка оборотня шлёпала Джима по заду.

Джима, казалось, уже можно было выжимать, а оборотень почти не вспотел. И запах его был совсем другим, нечеловеческим.

Выглядел Спок всё более пугающим. Лицо его исказилось, движения стали резче, исступленнее. Джим стонал, срывая голос, и пытался прижаться плотнее. Особенно сильный толчок, и Джим подавился воздухом, захлёбываясь. Ему хотелось сказать: «Остановись!», но он услышал, как сам произносит: «Ещё!»

Оборотень легко приподнял его и усадил себе на бёдра, двигая, насаживая на себя. Джим, поёрзав, нашёл положение поудобнее – контакт стал глубже, плотнее.

Джиму было хорошо, так хорошо, и хотелось, чтобы оборотню было хорошо тоже. Но в тёмных глазах вулканца застыли тоска, безнадёжность.

«Ну же, прекрати. Думай о здесь и сейчас. Тебе хорошо здесь и сейчас, со мной?»

Внезапно Джиму почудилось, что белые вулканские закорючки на тёмной ткани плаща под ними будто засветились. Что-то коснулось разума Джима, не затмевая сознание, как знакомое ему заклятье, а наоборот, раскрывая перед ним бездну чужих мыслей и… чувств?

«Спок? Что это, Спок?»

Джим уцепился за оборотня, чтобы не упасть, не провалиться в эту бездну. Но стало только хуже. Это странное чувство росло с каждым толчком.

«Это ты. Ты!»

Джим будто тонул. Похоже, и у Спока дела обстояли не лучше.

«Здесь, сейчас и навсегда. …Неправильно, нельзя позволить себе воздействие, нельзя удерживать, нельзя связать. Только здесь и сейчас, только здесь и сейчас…»

«Прекрати такое думать, это больно! Тоже мне, колдун, чтоб тебя! Сам не знаешь, что творишь!»

Каким-то чудом Джиму удалось удержаться на этом краю, не потерять сознание. Впрочем, не то, чтобы сознание сейчас что-то решало. Джим отдался ощущениям полностью: покорно подставлял шею болезненным поцелуям, раскрывался, принимая член вулканца целиком. Телесное наслаждение заглушило разделённую Джимом душевную боль.

Оборотень хрипло выдохнул и снова уронил Джима на плащ, утыкая в него носом, подминая под себя. Джим шире расставил ноги, чтобы не распластаться совсем. Ноги дрожали.

Спок двигался неистово – вбивался в него, будто помечая, присваивая.

Будто тоже глуша свою боль.

Джим попытался подаваться к оборотню сам, но тот крепко удержал его за бёдра, не позволяя двигаться. Джим приноровился к силе вулканца, дроча себе в том же ритме, выгибаясь, упираясь в плащ лбом. Ещё несколько движений, ещё немного… Джим сорвался на крик и кончил, хватая ртом воздух. Мышцы его судорожно сокращались, удовольствие застлало глаза пеленой.

Оборотень напрягся. Он как всегда не смог совладать с собой на пике ощущений и простонал, низко и хрипло, когда и его вслед за Джимом захлестнула оргазменная волна. Тело вулканца обмякло, будто отдав Джиму весь свой жар.

Охпроклятье! Горячо, так горячо!

Джим упал на живот, поморщившись: его плоть была ещё слишком чувствительной. Он пытался отдышаться, пытался собрать мысли воедино.

Джим осторожно перевернулся на спину, он хотел видеть вулканца сейчас. То ещё было зрелище. Почти безумные, распахнутые словно в изумлении глаза, встрёпанные волосы, засосы, которые Джим ему наоставлял.

Ну да мне тоже досталось.

Джим хмыкнул.

– Ты порвал мне рубашку. А запасной у меня вообще-то нет. …Спок? Да чего тебя так колотит?

Оборотень не ответил, опускаясь на плащ и отворачиваясь.

Джим помедлил ещё немного, а потом лёг рядом, крепко обняв Спока со спины. Тот не отодвинулся и не возразил.

Уснул Спок первым, но покоя не обрёл. Оборотень ухватил во сне руку Джима и сжимал её до синяков.

***

Джим чувствовал уже привычную тянущую боль ниже пояса, но о вчерашнем нисколько не сожалел.

Я хотел получить всё по полной, и я получил. Эту ночь я уж точно не забуду.

Оборотень проснулся раньше Джима, в палатке его не было.

Сбежал, потому что говорить больше не хочет?

Но не успел Джим отправиться своего оборотня разыскивать, как тот объявился на пороге с походной сумкой.

– Необходимо спешить. Встреча с обещанными невестами уже состоялась, отряд из южных долин скоро двинется в обратный путь.

Джим обвиняюще наставил на Спока палец.

– Ты стонал. Полночи.

– Нет.

– Ты стонал моё имя. А ещё говоришь, что не лжёшь. Я видел твои мысли, вчера, когда мы… Не хочешь ты, чтобы я уходил.

Спок откликнулся устало:

– Мои желания вызваны воздействием, которому я не могу противостоять. Твоим воздействием. Когда наш контакт прекратится, моё состояние вернётся в норму. Так же, как и твоё. Это время пришло.

– Но ты останешься без невесты, ты…

– Это не имеет значения. Существует практика, которой я смогу воспользоваться.

Оборотень развил бурную деятельность. Он собрал Джиму припасов, а затем протянул ещё один маленький свёрток.

– Что это?

Джим развернул лоскут, и в его пригоршне засверкали…

Это… драгоценные камни?!

Спок кивнул, отвечая на не заданный вслух вопрос.

– Полагаю, с этим тебя охотнее примут в отряд и предоставят свободную лошадь.

В бытие своё наследником княжества Джим всяких драгоценностей навидался, но никогда не касался ничего подобного этому.

Такая чистота, и огранка просто невероятная!

По прикидкам Джима, он смог бы купить на самый крупный из этих камушков… скажем, корабль.

Джим протянул лоскут обратно.

– Спок, ты, э-э-э, видимо, не представляешь себе их ценности. Это слишком много для покупки лошади. Это на табун. Большой. Несколько.

Спок не принял свёрток, скрестив руки на груди.

– Наши народы оперируют разными ценностями. Эти камни не представляют для нас ценности иначе, как средство обмена с вами. И это средство обмена больше не понадобится нам, мы очень скоро покинем ваш мир. Уверен, ты сможешь распорядиться данными ресурсами.

Сражённый аргументами, Джим перестал спорить. И всё же он был рад подарку далеко не так сильно, как тот заслуживал. Возможно, из-за того, что этот подарок был прощальным. Джим сжал драгоценный свёрток в кулаке так, что камни врезались в руку даже сквозь тряпицу.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: