КОЕ-ЧТО О “ДВОЙНЫХ СТАНДАРТАХ”.

Еще во время войны западные “друзья” принялись копить за пазухой обвинения против Советского Союза, которые выплеснулись в ходе другой войны, “холодной”. Например, в качестве “советской тирании” и “сталинских преступлений” стали преподноситься запреты отступать без приказа, крутые меры по поддержанию дисциплины на фронте и в тылу, учреждение в 1942 г. заградотрядов… Кстати, отметим, что и в этом отношении действия Сталина были противоположны политике Николая II. В Первую мировую фронт воевал сам по себе, а тыл жил сам по себе по законам мирного времени. Люди могли бастовать, митинговать, наживаться на спекуляциях. Даже за явные политические преступления получали незначительные наказания, если вообще получали. Чем это кончилось, хорошо известно – страна, одерживавшая блестящие победы, рухнула в катастрофу. Сталин централизовал руководство и армией, и экономикой в одном органе, Государственном комитете обороны. Сразу же мобилизовал тыл, сурово подтягивал дисциплину вплоть до уголовной ответственности за прогулы и опоздания на работу, не говоря уж об оппозиционных настроениях. Жестокими мерами поддерживал порядок на фронте. Чем это кончилось, тоже известно. Война, казалось бы, безнадежно проигранная, завершилась победой.

Впрочем, не лишне отметить и другое. В условиях тяжелых войн аналогичные меры признавались единственно верными и применялись не только Советским Союзом, но и вполне “демократическими” государствами. В Первую мировую мобилизацию тыла с переводом своих рабочих фактически на положение военнослужащих осущестяляли все воюющие страны, кроме России и США. В Париже в 1914 г. вводилось осадной положение, и полиция расстреливала без суда воров, бандитов, проституток. Заградотрядами, военно-полевыми судами и расстрелами на месте выправляли катастрофы на фронте Жоффр в 1914 г., Клемансо и Фош в 1917 г. И ни Жоффра, ни Клемансо, ни Фоша никто и никогда “преступниками” не объявлял, наоборот, их чествовали как спасителей отечества.В критических ситуациях Второй мировой суровые меры также оказывались необходимыми. Кинорежиссер Г.Чухрай, автор “Баллады о солдате”, а в войну младший лейтенант, писал в своих воспоминаниях: “А заградительные отряды… Мы о них и не думали. Мы знали, что от паники наши потери были большими, чем в боях. Мы были заинтересованы в заградотрядах”. Потому что фронтовикам, стойко оборонявшим позиции, надоело, когда кто-то по соседству обращался в бегство, и им, в свою очередь, приходилось из-за этого отступать или выбираться из окружений.

Широко известно и обвинение Советской России, будто она “предала” своих пленных, отреклась от них, и из-за этого им приходилось неизмеримо хуже, чем пленным других национальностей – они не могли получать помощь через Красный Крест, а при возвращении домой их ждал только ГУЛАГ. На самом деле эта легенда родилась даже не в 1941 а в 1914 г.! Уже тогда содержание русских пленных было гораздо хуже, чем западноевропейских, они не получали ни писем, ни посылок через Красный Крест, их гоняли на тяжелые работы и внушали, будто родина от них отказалась, а при возвращении домой их ждет Сибирь [196]. Еще не было на земле ни нацизма, ни коммунизма, а воюющими странами правили не Гитлер и Сталин, а Вильгельм II и Николай II, но немцы проявляли к русским то же самое отношение и применяли те же пропаганлистские приемы. В Великую Отечественную все это лишь усугубилось. А потом произведения нацистской пропаганды переняла западная.

В действительности приказ № 270 приравнивал к измене только добровольную сдачу. Советское правительство от своих пленных вовсе не отрекалось. В ноябре 1941 г. Молотов через нейтральные страны заявил официальный дипломатический протест против варварского отношения к нашим солдатам и их истребления в германских лагерях. В апреле 1942 г. был заявлен еще один протест – против использования немцами подневольного труда пленных [13]. Однако Германия на эти демарши не отреагировала Ну а относительно того, будто все, кто побывал в плену или был угнан на работы, по возвращении на родину попадали в ГУЛАГ, Солженицын и прочие демократические авторы, мягко говоря, “перегнули палку”. Бывшие пленные и впрямь проходили проверки, иногда по несколько месяцев мурыжили (а как же иначе – война, противник и агентуру таким способом засылал). Но реальные послужные списки фронтовиков показывают, что подавляющее большинство из них возвращалось в армию и продолжало сражаться. И все “население” ГУЛАГа после войны (включая уголовников, пособников оккупантов и т.п.) было вдвое меньше, чем количество освобожденных пленных и “остарбайтеров”.

В историческую литературу внедрилась и версия о том, что вступление Советской армии в сопредельные европейские страны было не освобождением, а новой оккупацией, попыткой реализовать планы “мировой революции”. Позвольте не согласиться. Советская сфера влияния в Европе определилась по соглашению с державами Запада. Мало того, они сами предложили осуществить раздел, поскольку уже привыкли это делать в тех или иных регионах земного шара. Черчилль даже хвастает в мемуарах, как легко сумел договориться со Сталиным о разграничении “интересов” на Балканах. Дескать, пока ходили вокруг да около, ничего не получалось. А потом он взял и без обиняков написал на бумажке: в Румынии 90% влияния получает Россия, а 10% – остальные союзники, Англия и США. В Греции наоборот – 90% остальные, а 10% Россия. В Югославии и Венгрии – 50:50, а в Болгарии 75% России – 25% остальным. А Сталин бумажку повертел, попыхтел трубкой и поставил галочку. Мол, согласен. И Черчилль очень гордился тем, что уладил дело таким простым образом [193].

Если уж коснуться “экспансии”, то почему-то СССР не предпринял никаких попыток насаждать коммунизм в Австрии, Северной Норвегии, занятых советскими войсками. Почему-то не было экспансии в отношении Финляндии. Хотя она была очень активной союзницей Гитлера, вынашивала планы территориальных захватов вплоть до Вологды, на советской земле финны отметились крайней жестокостью, ничуть не уступая в этом нацистам. Когда весной 1944 г. им был придложен сепаратный мир на почетных условиях, они отказались. И нашим солдатам пришлось еще раз прорывать мощные полосы приграничных укреплений. Только теперь это удалось сделать не за три месяца, а за несколько дней, и лишь тогда финское правительство запросило мира. Захватить Финляндию после прорыва ее обороны и разгрома ее армий можно было запросто, но Сталин очередной раз удовлетворился весьма мягкими условиями – финны интернируют или изгоняют со своей территории немцев и восстанавливается прежняя граница. Где же тут агрессия?

Наконец, в истории затирается тот факт, что после освобождения Восточной Европы коммунистические порядки внедрились только в одной стране! Их установил в Югославии Тито, опираясь на своих партизан. А во всех остальных государствах, занятых советскими войсками, образовались коалиционные правительства. В Румынии даже король Михай остался на троне [27]. Да, в этих правительствах часть постов получили коммунисты. Но они вошли и в правительства Франции, Италии, которые были заняты не советскими, а англо-американскими войсками. Просто в связи с советскими победами и активным участием коммунистов в антифашистской борьбе их авторитет был очень высок.

В последующей информационной войне раздувались и факты “коварства” – например, когда русские не пришли на помощь Варшавскому восстанию. Между прочим, западные державы не стеснялись бросать в беде союзников, если этого требовали их интересы. В 1939 г. кинули на произвол судьбы поляков, в 1940 г. норвежцев, в 1943 г. итальянцев. А Сталин, если уж на то пошло, не отказал в помощи Словацкому и Пражскому восстаниям, хотя возглавляли их не коммунисты, а местные буржуазные лидеры. Они попросили о поддержке и получили ее.

Но почему наши войска должны были помогать полякам из Армии Крайовой, которые нацеливались как раз на то, чтобы захватить власть в Варшеве без русских? Специально выжидали для этого момент, когда советское наступление выдохнется на рубеже Вислы. Наших офицеров, направленных для связи, руководитель восстания Бур-Комаровский даже отказался принять, не стал пробиваться к набережной, когда советские части все же форсировали Вислу. Главным было именно то, чтобы освободить польскую столицу и провозгласить правительство без советской помощи. Тогда с какой же стати пенять, что не помогли? А англичан, стоявших за подготовкой восстания, устраивало любое развитие событий. И возможность образования в Варшаве антирусского правительства, и тот вариант, который реализовался – немцы потопили восстание в урови, а русские остались “крайними”. Как видим, дело пахло очень грязной провокацией.

К сталинским преступлениям однозначно относят и расправы над теми, кто во время войны сотрудничал с оккупантами. Указывают на осуществленную в 1944 г. депортацию 700 тыс. чеченцев, ингушей, крымских татар, карачаевцев, калмыков, которые дружески встречали немцев, оказывали им содействие, крымские татары после освобождения полуострова пытались вести партизанскую войну, а кавказские горцы, пользуясь ослаблением власти в тылу, принялись грабить и разбойничать. Прошу понять меня правильно, я далек о того, чтобы считать оправданной депортацию народов в целом. Но и в этом случае имеет место явная система двойных стандартов. Почему наряду со Сталиным не вспоминают поляков, депортировавших немцев из своих западных областей?

Или почему не вспоминают депортацию 3 млн судетских немцев в 1945 г.? Это куда больше, чем общее количество людей, переселенных Сталиным. Причем депортация осуществлялась уже не в условиях войны, никаких партизанских действий судетские немцы не вели. Чеченцам или крымским татарам в СССР, худо ли бедно, отводили места для “спецпоселений”, предоставляли возможность работать и получать средства к существованию. А судетских немцев загоняли в поезда, не позволяя брать никаких вещей, и вышвыривали из Чехословакии за границу, в Германию, предоставляя там умирать от голода или кончать самоубийством – что и случилось со многими тысячами. Проводилась эта акция еще не коммунистическим, а буржуазным правительством Чехословакии, на глазах американцев и англичан. Но о “правах человека” никто не заикнулся. Да и сейчас не слышно, чтобы хоть раз поднимался вопрос о восстановлении “справедливости” и возвращении судетских немцев на исконные места проживания…

Что же касается наказаний для тех, кто сотрудничал гитлеровцами, кто так или иначе угрожал безопасности воюющих государств, то они были суровыми везде. Во Франции прокатилась волна расправ с коллаборационистами, порой выливавшаяся в настоящую кровавую вакханалию. По одному лишь доносу, по чьему-то указанию людей, в том числе невиновных, вешали, расстреливали, линчевали самосудом толпы. Женщин, объявленных германскими “подстилками”, раздевали донага, обривали головы и возили по улицам, подвергая побоям и истязаниям. В Англии без долгих разговоров вешали ирландских сепаратистов, которых немцы забрасывали к ним для подрывной деятельности. А в 1942-43 гг жесточайше подавили национальные волнения, вспыхнувшие в Индии, без колебаний открывали огонь по мирным демонстрациям – в военное время это расценивалось как “удар в спину”. Ну а в Греции британцы сочли угрозой прокоммунистические отряды ЭЛАС, вполне антифашистские. И громили их, расстреливая партизан.

Но советских “борцов со сталинизмом” западная пропаганда в последующие годы стала возносить на щит, несмотря на их сотрудничество с нацистами. Впрочем, сами нацисты вспомнили о таких “союзниках” только тогда, когда положение на фронте стало совсем плохим. Формирования из советских граждан в 1944 г. взял под опеку Гиммлер. То ли мечтая о роли спасителя отечества, то ли готовясь в перспективе к борьбе за власть он принялся наращивать силы СС. Все прежние критерии “расовой чистоты”, элитности эсэсовцев, уже отбрасывались. И появлялись 13-я мусульманская дивизия СС “Ханшар”, 20-я эстонская, 15-я и 19-я латышские дивизии СС. Рейхсфюрер выпустил из тюрьмы Бандеру, и стала создаваться 14-я дивизия СС “Галичина” (потом добавилась еще одна украинская дивизия).

В свое ведение Гиммлер взял и казаков. Дивизию фон Паннвица разрешил развернуть в корпус. Вспомнил и про генерала Власова. Он больше года торчал без дела, впал в прострацию. Даже женился на вдове эсэсовца Адели Биленберг – а вдруг поможет? (Хотя за линией фронта у него остались жена и “полевая походная жена”, одна получила 8 лет лагерей, другая – 5). Вся деятельность РОД ограничивалась школой пропагандистов в Дабендорфе и выпуском газетенок “Заря” и “Доброволец”, наполовину заполненных перепечатками нацистского официоза. Но в сентябре 1944 г. Гиммлер вызвал Власова к себе на прием, дал добро на формирование русских частей и на образование Комитета Освобождения Народов России (КОНР) – что-то вроде “правительства в изгнании”.

14 ноября 1944 г. в Праге, последней “славянской” столице, еще подконтрольной немцам, торжественно открылась конференция КОНР. Собрались некоторые представители старой эмиграции, делегаты от казаков, националистов. На заседениях долго вырабатывали “Манифест КОНР” и обнародовали его. Провозглашалась борьба за “освобождение” России, где вместо коммунизма должен установиться “национально-трудовой строй” – эту идею власовцам внушил сотрудничавший с ними НТС [4].

Правда, и власовцы, и организации, установившие с ними сотрудничество, уже понимали, что Германия на ладан дышит. И втайне от немцев придумывали собственные планы: объединить все антикоммунистические силы, сформировать 20-25 дивизий, дождаться падения Германии (которое предполагалось где-нибудь осенью 1945 г.), проломить фронт и прорываться в Россию, начинать там гражданскую войну. Хотя по этим проектам видно, что руководители власовцев плохо представляли реальное положение дел в СССР. Очевидно, воспринимали его по собственным впечатлениям 1941-42 гг. Иначе, наверное, призадумались бы – возможно ли “кулаком” из 20-25 разношерстных дивизий “проломить” фронт могучих и победоносных советских армий? И поддержит ли таких “освободителей” народ?

А вскоре и эти мечты пошли прахом – немцы уточнили, что позволят Власову создать лишь 2 дивизии. И даже для них уже не хватало оружия. Склады погибали под бомбежками, германский транспорт рушился, заводы останавливались из-за отсутствия сырья и топлива. Ну а Гиммлер свое признание русских “союзниками” выразил только в том, что по просьбе КОНР издал приказ о запрете телесных наказаний для русских рабочих и работниц. Это он расщедрился уже 26 января 1945 г. А о том, чтобы освобождать русских из концлагерей, как, например, евреев по договоренности с Мюзи, даже речи не возникало. Кроме членов НТС, содержавшихся в немецких тюрьмах – Власов добился, чтобы их выпустили, и несколько десятков активистов пристроились при КОНР [4, 122].

Планы менялись на более скромные – занять какой-нибудь район в Центральной Европе, провозгласить “Свободное европейское движение сопротивления”, которое, как подразумевалось, должны будут поддержать англичане и американцы. В последние дни войны две дивизии Власова вышли из повиновения германскому командованию, двинулись в Чехословакию. Некоторые части помогли чехам во время Пражского восстания. Но помогли по собственной инициативе солдат, без приказа. Власов в это время был занят другим делом, вел тайные переговоры с американцами. И есть все основания полагать, что его готовы были принять. Конечно, не вместе с подчиненными. По договоренностям, достигнутым на Ялтинской конференции, СССР, Англия и США обязались выдавать изменников на родину. Но предоставить убежище одному генералу – почему бы и нет? Мало ли, куда исчез. Потом пригодится.

Однако Власову уйти не удалось, он был захвачен в результате спецоперации советских войск. Переловили и часть его солдат и офицеров. Другая часть сумела сдаться англичанам и американцам, но их выдавали Советскому Союзу. Выдавали и солдат “Остгруппен”, “хиви”, даже тех, кто успел послужить в союзных армиях – зачем они были Западу? А вот некоторые из власовских начальников избежали этой участи: Штифанов, Галкин, Зайцев, Артемьев, Штрик-Штрикфельдт, Казанцев, Кромиади, Богатырчук, Норейкис. Где-то прятались (или, скорее, были спрятаны). А затем пришло время, и оказались востребованы.

Казачьи соединения из Югославии и Италии пробились в Австрию. 40 – 50 тыс. человек сдались англичанам и просили отправить их куда угодно, в Азию, Африку, Америку, только не выдавать – в этом случае они обещали биться насмерть. Но их обманули. Заверили, что примут на службу, разместили в лагере у г. Лиенца. И отобрали оружие – мол, получите английское. 28 мая вызвали всех офицеров под предлогом совещания и арестовали. 1 июня лагерь оцепили войсками и танками и объявили о выдаче. Казаки протестовали, не повиновались. А англичане еще и поиздевались, Бросили на казаков Палестинскую бригаду, в значительной степени состоявшую из евреев [197]. Солдаты избивали людей прикладами и дубинками, двинулись танки. Возникла давка, где погибли сотни людей. Многие стрелялись, бросались в пропасть. А солдаты хватали людей и заталкивали в грузовики. Тех, кто сумел вырваться и бежал в горы, вылавливали с собаками и пристреливали. Выдавали и тех казаков, которые, как Шкуро, никогда не являлись советскими гражданами.

В Москве прошли три судебных процесса. В июле 1946 г. над А.А. Власовым и его соратниками – Ф.В. Малышкиным, Ф.И. Трухиным, Д.Е. Закутным, А.И. Благовещенским, М.А. Меандровым, В.И. Мальцевым, С.К. Буняченко, Г.А. Зверевым, В.Д. Корбуковым и Н.С. Шатовым. В августе – над эмигрантскими лидерами, сотрудничавшими с Японией и захваченными в Маньчжурии: Г.М. Семеновым, К.В. Родзаевским, А.П. Бакшеевым, А.Ф. Власьевым, Б.Н. Шепуновым, И.А. Михайловым. В январе 1947 г. – над казачьими руководителями, служившими у немцев: П.Н. Красновым, А.Г Шкуро, С.Н. Красновым, Т.И. Домановым, фон Паннвицем и Султан-Гирей Клычем. Все были казнены. Их подчиненные сгинули в лагерях.

Пройдет всего несколько лет, и те же самые государства, которые выдавали власовцев, произведут их в героев “антисталинского сопротивления”. И судьбами казаков тоже очень озаботятся. Конгресс США примет закон о “порабощенных нациях” – и в число народов, порабощенных “русским коммунизмом”, включит казаков. А вот солдат и офицеров украинских, эстонских, латвийских, литовских соединений СС западные державы вообще выдавать не стали. Их почему-то соглашались признавать не коллаборационистами, а военнопленными. Не выдавали даже тех, о ком персонально запрашивал Советский Союз как о военных преступниках, участниках массовых расправ. Приберегли на будещее. На то будущее, которое начнется в 1991 г.

ПОЧЕМУ “ПЛАН ХАУСА” ПРОВАЛИЛСЯ ВТОРИЧНО?

На календарях было 4 сентября 1943 г. На православных календарях – 22 августа. На даче в Кунцево собрались Сталин, Молотов, Берия. А три человека были для этой дачи весьма необычными гостями. Митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Сталин выразил Русской Православной Церкви благодарность за помощь фронту. Зашла речь о созыве Поместного Cобора для избрания Священного Синода и патриарха. Когда митрополиты заметили, что для подготовки требуется около месяца, пока архиереи со всеми транспортными трудностями смогут добраться до москвы, генеральный секретарь распорядился доставить их самолетами – и Собор был назначен на 8 сентября.

Последовала и просьба об открытии богословских курсов. Сталин уточнил – почему курсы? Лучше, мол, сразу создавать духовные академии и семинарии, но Сергий возразил: “У молодежи не сформировалось нужное мировоззрение для такого образования”. Решили начать с курсов, а уж потом открывать высшие учебные заведения. Сталин согласился с просьбами об издании журнала Московской патриархии, об открытии храмов, освобождении из заключения священнослужителей – указал, чтобы представили список. И сам предложил выделить государственные субсидии Церкви, распорядился обеспечивать патриархию продуктами, предоставить ей несколько автомашин. Велел отдать ей особняк бывшего германского посольства в Чистом переулке, оборудовав его мебелью и имуществом. Был также создан государственный орган, Совет по делам Церкви [81, 161]…

В ходе войны продолжались начатые с середины 1930-х процессы возрождения российской державности. В 1941 г. снова возникла гвардия, хотя она сильно отличалась от императорской – дореволюционная гвардия была столичной элитой, офицеры попадали в полки по своему происхождению, солдат отбирали по внешним качествам. А советские части получали звание гвардейских за отличия в боях. Потом был отменен институт комиссаров. Термин “командир” заменился на “офицер”. Была изменена форма одежды, и к военным вернулись погоны. Вместо “красноармеец” и “краснофлотец” вводились обращения “солдат” и “матрос”, а сама Красная армия стала Советской армией.

Опять, как и в царские времена, гремела боевая слава казачества. Если на стороне немцев сражалось около 2 корпусов казаков, то на советской стороне – 16 корпусов, позже укрупненных и сведенных в 8. Все они стали гвардейскими, многие старые казаки шли на войну добровольцами, новые ордена носили вместе с Георгиевскими крестами за прошлую войну. И это не осуждалось, а приветствовалось. Во время войны были также учреждены суворовские, нахимовские училища, скопированные с дореволюционных кадетских корпусов – по распоряжению Сталина к этому делу привлекли офицеров и генералов, помнивших традиции кадетского воспитания и образования. В 1943 г. был распущен Коминтерн.

А важнейшими, конечно, стали процессы возвращения людей к Вере. Церковь снова была с народом, снова могла открыто окормлять умножающуюся паству. Участвовала она и с других делах. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), ныне причисленный к лику святых, в 1941 г. находился в ссылке и обратился к Калинину, чтобы ему разрешили работать по “старой специальности” – он был великолепным врачом-хирургом. И в годы войны трудился в госпиталях, спас тысячи раненых, за свои разработки по медицине стал лауреатом Сталинской премии. На средства верующих были построены танковая колонна им. св. Дмитрия Донского, авиационная эскадрилья им. св. Александра Невского. Конечно, дело было не только в нескольких танках или самолетах. По мысли блаженного митрополита Сергия Церковь таким образом посылала воинам свое зримое благословение, как св. Сергий Радонежский послал Дмитрию Донскому иноков-ратников Пересвета и Ослябю. Главной же поддержкой была благодать Божья, даровавшая победы нашим воинам [81, 140].

8 сентября 1943 г. на Поместном Соборе патриархом Московским и Всея Руси был избран Сергий (Страгородский). Свобода веры открылась не только для православных. Государство пошло навстречу и исламскому духовенству, в октябре 1943 г. в Ташкенте было создано Центральное управление мусульман во главе с муфтием. В том же году были восстановлены центры буддистов, бурятским ламам вернули два дацана. Не задевали и иудеев. Был создан Еврейский антифашистский комитет, занимавшийся сбором средств для помощи Советской армии, действовавший в контакте с раввинами и зарубежными еврейскими организациями.

К сожалению, восстановление Московской патриархии не устранило до конца расколов среди православных. Некоторые иерархи и священнослужители по-прежнему пребывали в убеждении, что советская власть – “от лукавого”, а стало быть, от нее принимать ничего нельзя. И патриархию не признали. Сохранялись остатки “катакомбной церкви”, сект вроде “истинно-православных”. Да и из лагерей, тюрем, ссылок были возвращены далеко не все священники и монахи. Ведь на многих из них были навешаны “политические”, а не “церковные” статьи.

Но на ход войны возрождение Веры, патриотизма и державных традиций, несомненно, имело определяющее значение. С 1943 г. гитлеровцы терпели поражение за поражением. И дело было вовсе не в подавляющем численном превосходстве русских, как порой утверждают зарубежные и перепевающие их российские авторы. Такого превосходства вплоть до начала 1945 г. не существовало [24]. Но наращивалось преимущество в технике и в качестве войск. Точно так же, как было с советскими армиями в 1941-42 гг, так и для немцев пришла пора получать сокрушительные удары, оказываться в окружениях. Войска гибли и попадали в плен то в одном, то в другом “котлах”. Если из окружений удавалось просочиться части личного состава, то терялось тяжелое вооружение, техника. Терялась и значительная доля старых, опытных кадров, заменяясь недоученными новобранцами. Для затыкания “дыр” приходилось вводить в бой новые, наспех сформированные части. А советские солдаты и офицеры в боях набирались опыта, становились профессионалами высочайшего уровня. И вооружение, техника, боеприпасы шли теперь на фронт широким потоком. В тылу советские люди, включая стариков, женщин, детей, тоже совершали всенародный подвиг, и заводы действовали в полную силу, перевыполняя планы и задания.

Приведу два примера. Один – из записок Константина Симонова, проследившего боевой путь произвольно выбранной 107-й, впоследствии 5-й Гвардейской Краснознаменной Городокской стрелковой дивизии. В 1941 г. при взятии заштатного городка Ельни она уничтожила 28 танков, 65 орудий и 750 солдат противника. Сама потеряла убитыми и ранеными 4200 человек. В 1943 г., в боях за Гомель и Городок, захватила и уничтожила 44 танка и 169 орудий, потеряла 5150 убитых и раненых. Но в 1944 г., как отмечает автор, наступает “решительный перелом в соотношении между потерями и результатами боев”. В Белорусской операции дивизия освободила 600 населенных пунктов, захватила 98 танков и 9300 пленных – потеряла 1500 человек. А при штурме Кенигсберга заняла 55 кварталов, пленила 15.100 вражеских солдат – сама потеряла 186 человек убитыми и 571 ранеными.

Второй пример – из биографии летчика-аса Николая Скоморохова. За несколько лет войны, с 1942 по ноябрь 1944 г. (до взятия Будапешта) он сбил 22 вражеских самолета. А за оставшиеся несколько месяцев до мая 1945-го сбил еще 22. Хотя, с другой стороны, почти все, с кем он начинал войну, погибли. То есть, на первом этапе войны советскому командованию приходилось бросать в сражения плохо подготовленных пилотов. А на заключительном этапе в германской авиации были уже повыбиты лучшие кадры, немцы были вынуждены использовать неоперившуюся “зелень”, и русские летчики сбивали их, как куропаток.

Однако и умения воевать, обеспеченности танками, орудиями и самолетами было для побед недостаточно – действовали еще и духовные факторы, сплавившие солдат и офицеров, фронт и тыл в единую неодолимую силу, обеспечившие готовность к подвигам, жертвам, героизму. Наступающие войска нередко спасали от оккупантов христианские святыни. В Киеве есть чудотворная Гербовецкая икона Божьей Матери, отбитая у фашистов и возвращенная Церкви маршалом Жуковым [140]. А в Белоруссии рассказывают, как священник пожаловался Жукову, что немцы увезли колокола его храма. Через некоторое время ему привезли колокола в сопровождении автоматчиков [81].

Освобождали не только православные святыни. По приказанию маршала Конева была создана особая десантная группа танкистов и саперов для спасения знаменитой Ченстоховской иконы Пресвятой Богородицы – католический монастырь, где она находится, немцы заминировали и намеревались взорвать. И тем, кто участвовал в операции, даже неверующим, Ченстоховская икона явила лик Божьей Матери. Это описал в своих дневниках один из свидетелей явления, Борис Полевой, хотя он остался атеистом и пытался объяснять случившееся с рациональных точек зрения [138]. А в ходе всенародного подвига воскресала и сама Церковь. Во время войны и в первые послевоенные годы в СССР было открыто более 14 тыс. храмов, 85 монастырей, 8 духовных семинарий, 2 академии.

Ну а в гибнущем рейхе происходили совсем другие процессы. “Провидение” покинуло Гитлера. Он перестал получать ту самую “энергию из Валгаллы”, быстро превращаясь в дряхлую развалину. Утрачивал и чувство реальности, то строил несбыточные надежды, то впадал в прострацию. А его приближенные действовали сами по себе. Спасали собственные жизни, награбленные богатства. Весной 1945 г., за несколько недель до краха Германии, вице-президент Имперского банка Эмиль Пуль направился в Швейцарию, вел переговоры с руководителями крупнейших банков о судьбе нацистских ценностей, которые уже были к этому времени депонированы в их сейфах. И 6 апреля докладывал в Берлин, что швейцарские партнеры “сохраняют в вопросах о золотых вкладах свою независимость”, и, как бы дальше не развивалась ситуация, “деловые отношения сохраняются” [10]. А в дополнение к прежним вкладам Пуль отправил швейцарским банкирам еще 3 тонны золота.

Правда, правительство Швейцарии после войны заявит, что “заморозило” нацистские счета. Но кто может заставить частный банк признаться – какой вклад является нацистским, а какой нет? По закону от 1 августа 1934 г. узнать это и проконтролировать не имеет права никто. Тайна вкладов строжайше сохраняется, хотя бы по той простой причине, что она является основой всего благополучия Швейцарии. Есть вклады анонимные, клиент регистрируется только под номером. Пойди узнай, частное это лицо или германский “золотой курьер”? А если клиентам, как нацистским преступникам, суждено погибнуть, то это их “личное дело”, банку это тем более выгодно. Ну а как только война окончится, швейцарские банки вдруг резко начнут объединяться друг с другом, учреждая новые компании, сливаться, разделяться, почковаться, менять партнеров, “юридические лица” – и тут уж подавно будет запутываться, какая фирма с кем контактировала, и какие вклады куда перетекли.

А над Берлином еще до начала советского штурма повисли облака дыма: нацистские учреждения жгли документы. Конечно, не все. Уничтожить все бумаги, которые государство наплодило за 12 лет, было невозможно. А кое-что вообще не уничтожалось. Например, американские спецслужбы развернули настоящую охоту за научной документацией – и похоже, часто знали, где надо искать. И ученые, делавшие свои разработки в военной промышленности, в гиммлеровской системе “Анэнербе”, вовремя смогли попасть в зоны оккупации западных союзников. Так что вклады “кружка друзей рейхсфюрера СС” оказались не напрасными для “мировой закулисы”, результаты оплаченных ими изысканий достались американцам и англичанам.

Но от некоторых улик избавиться не забыли. Исчезли без следа почти все документы, касающиеся финансирования нацистской партии, пропал главный архив нацистского казначейства, возглавляемого рейхсляйтером Францем-Ксавером Шварцем. Вот и гадай, сколько откуда поступало, сколько в какие банки вывезли? Исчез и архив “Фонда экономической помощи им. Адольфа Гитлера”. По мнению исследователей, был сожжен… А потом в Берлине заполыхали другие смрадные костры, пожирающие трупы нацистских руководителей. Они кончали анти-христианской смертью, смертью самоубийц. Гитлер, Геббельс, позже за ними последовали Гиммлер, Лей, Геринг…

А в России народ праздновал самый великий, самый яркий из праздников – Светлую Пасху Христову. В 1945 г. она пришлась на 6 мая, день св. великомученика Георгия Победоносца. В храмах хвонили колокола, радостные и одухотворенные верующие встречали Христово Воскресение – и встретили мир. В ночь со вторника на среду Светлой недели был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии. В Москве полыхал в небе победный салют, а по всей стране в православных храмах приветствие “Христос Воскресе” дополнялось поздравлением “С Победой!”

Она далась очень трудно и очень дорого, победа. Народы Советского Союза потеряли 26,5 миллионов человек. Впрочем, тут тоже в период “холодной войны” и наших “демократизаций” были внедрены различные подтасовки. Распространялись версии, что русские не умели воевать, врага “закидали головами”. Приводятся соотношения потерь из германских чисто пропагандистских материалов (согласно которым Советская армия была многократно уничтожена). Чтобы еще больше исказить это соотношение, берутся потери только немецкие, без сателлитов (как будто они не воевали, не стреляли в наших воинов). На самом деле точные цифры советских военных потерь сейчас открыты и опубликованы. Они составили 8.668.400 человек. Убитых, умерших от ран, в плену, от болезней, несчастных случаев, казненных по приговорам трибуналов [43].

Известны и потери вооруженных сил Германии и ее союзников. У них погибло 11,4 млн. Из них на советско-германском фронте – 8,6 млн [94]. Боевые потери получаются равными. В первый период войны больший урон несла советская сторона, а потом – противник. Остальные жертвы нашей страны приходятся на мирное население. Это люди, умершие от голода, жертвы бомбежек, эпидемий, расстрелянные, умершие в концлагерях и на германской каторге. О том же, кстати, говорит соотношение мужчин и женщин после войны – согласно статистическим данным, женщины составили 56 % [115]. Превысили количество мужчин, но не слишком значительно. Хотя на фронте погибали, в основном, мужчины, но среди мирного населения смерть косила тех и других, женщины в первую очередь попадали под расправы карателей, их в беззащитных колоннах беженцев бомбили самолеты и давили танки, они умирали в блокадном Ленинграде, когда их мужья и отцы воевали, получая солдатский паек.

Советский Союз лишился шестой части своего населения (в Белоруссии относительные потери были еще больше, там погиб каждый четвертый). Материальный ущерб составил третью часть всех национальных богатств нашей страны. В руинах лежали 1710 городов, было уничтожено свыше 70 тыс. деревень и сел, 65 тыс. км. железнодорожных путей, 32 тыс. заводов и фабрик, 1135 шахт, 427 музеев, 43 тыс. библиотек. Поголовье свиней сократилось на 65%, лошадей на 58%, крупного рогатого скота на 20 %. Не хватало самого необходимого. В деревне пахали на коровах, женщины впрягались в бороны [27]…

И казалось, что “план Хауса”, который в новых условиях проводился в жизнь командой Рузвельта и его преемника Трумена, уж теперь-то выполнен! Экономика и финансы Европы, силы ее “закулисы” были подорваны. Гитлер постарался разорить Францию, Бельгию, Голландию, Италию и другие оккупированные страны. Англия надорвалась, по уши влезла в долги к США. В ее колониях уже разворачивалось освободительное движение, огромнейшая Британская империя начинала трещать по швам и рушиться. Германия вообще превратилась в груды развалин после боев и “ковровых” бомбардировок. Советский Союз понес такие человеческие и материальные потери, оправиться от которых было проблематично.

А Соединенные Штаты так же, как в Первую мировую, невиданно разбогатели на военных поставках. Бомбы на их территорию не падали. Потери вооруженных сил составили 273.900 погибших [94]. Американские солдаты заполонили Западную Европу, распространяя культ доллара, пошлости, разврата и прочие заокеанские “духовные ценности”. Хозяйство и финансы Старого Света уже не могли возродиться без помощи США. Война стимулировала военные научные разработки, были созданы великолепные новейшие образцы техники. Америка получила в свое распоряжение и атомную бомбу.

25 апреля 1945 г. в Сан-Франциско открылась учредительная конференция Организации Объединенных Наций. Воплощалась старая масонская идея о глобализации и “мировом правительстве”. Большинство голосов в ООН заведомо обеспечили себе США и их партнеры. Советский Союз хитро окручивали. Допустим, на Ялтинской конференции Рузвельт взялся поддерживать Сталина в вопросах о границах Польши, о праве СССР получить репарации на 10 млрд. долл., использовать пленных для восстановления страны. Но взамен и Сталину пришлось пойти на ряд уступок, которые он счел незначительными, но для Америки крайне важных. Например, он согласился, что в Совете Безопасности ООН не будет обладать правом “вето” страна, если она сама участвует в конфликте. В Ялте была принята и “Декларации об освобожденной Европе”, где во главу угла были поставлены принципы демократии. Отныне Америка, как и предполагалось по “плану Хауса”, могла претендовать на роль защитницы этих принципов, используя ООН для регулировки всего мира.

И все же реализовать “план Хауса” в 1945 г. опять не удалось. Потому что Советский Союз вышел из войны не “на костылях”, не ослабленным, а наоборот – усилившимся! Это было невероятным, это было чудом. Невзирая на все потери и разорение, наша страна превратилась в новую сверхдержаву. Усилилась она вовсе не богатствами в банковских сейфах, не повышением “уровня жизни”, не комфортом и набором доступных удовольствий. Нет, Россия жила впроголодь, люди “затягивали пояса”, отказывая себе во всем. Но она была сильна духом, сплочением, она находилась на патриотическом подъеме и была готова преодолеть любые преграды.

Эту могучую силу Советский Союз ярко продемонатрировал в самой блестящей из операций Второй мировой – на Дальнем Востоке. Американцы уже хорошо знали, как храбро и самоотверженно умеют драться японцы. Они произвели высадку только на один из исконных японских островов, на небольшой островок Окинава. Десять дней засыпали его бомбами и перепахивали снарядами линкоров, но полностью подавить оборону все равно не сумели, и десанты пролили очень много крови. Войну с Японией даже оптимисты не надеялись закончить раньше 1946 г., а более реальными виделись сроки 1947 – 1948 гг. И конечно, победу принесли вовсе не ядерные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, это признал даже Черчилль. Уничтожение сотен тысяч мирных жителей потребовалось для шантажа Москвы – продемонстрировать новое оружие, пугануть русских, чтобы были более покладистыми. Но советское наступление всего за несколько дней, при минимальных потерях, разметало и разнесло в пух и прах 750-тысячную Квантунскую армию, лучшие сухопутные силы Японии. После чего Токио уже ничего не оставалось делать, кроме как капитулировать.

Таким образом, план приведения США к мировому господству второй раз провалился. Старый, многополярный мир был успешно разрушен, но мир не стал и однополярным, как прогнозировала американская “закулиса”. Он стал двухполярным.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: