Украсть червонец и сбежать

Интересное добавление для этого эпизода, как у Ко-ковцова запечатлен

разговор отца и епископа Феофана: "Этот человек пришел к епископу Феофану

после дол-гих месяцев скитания по разным отдаленным монасты-рям, и собираясь

направиться, по его словам, к святым местам. Он рассказал епископу всю свою

прошлую жизнь, полную самых предосудительных поступков, покаялся во всем и

просил наставить его на новый путь. И по мере того, как он стал открывать

ему свою душу, Распутин все больше и больше заинтересовывал Преос-вященного

своим религиозным настроением, перехо-дившим временами в какой-то экстаз, и

в эти минуты он доходил, по словам епископа, до такого глубокого

молитвенного настроения, которое епископ встречал только в редких случаях

среди наиболее выдающихся представителей нашего монашества".

Из этого следует, что нельзя ставить и под малейшее сомнение

искренность настроения отца.

А кто-то сказал, что когда отец пришел в Петербург, то "просто хотел

украсть червонец и сбежать", то есть воспользоваться представившимся

случаем.

Но в этом не было никакой нужды. Не с умом отца -- пускаться в такие

дешевые предприятия. Если бы отец захотел, к его ногам сложили бы горы

денег. Но ему не этого было надо.

И потом, рассмотрим ситуацию по-другому.

К моменту, когда отец появился в Петербурге, его домашние (Покровские)

дела обстояли как нельзя луч-ше. Я уже говорила об этом.

Подумайте сами -- что делать простому сибирскому мужику, практически

неграмотному, в столице, приди он туда на ловлю денег и выгод?

В Покровском и дальней округе его почитали, к нему шли, даже приезжали

из города, что свидетельствовало о признании за ним необыкновенных

способностей.

Больше того, после истории со следствием по доно-су Покровского

священника, отца признали и церков-ные чины.

За благополучием, сладким куском отцу не было ни-какой необходимости

идти так далеко. Он мог кататься как сыр в масле, не выезжая за пределы

своей деревни.

Надо брать в расчет и то, как чувствовал, понимал отец самого себя. То

есть каким себя воспринимал. Он -- крестьянин, выросший в дальнем углу. Его

мир стал расширяться только тогда, когда он начал странничать. Но и тогда он

видел мир в том виде, каким только и мог его воспринимать -- как крестьянин,

пусть и обла-дающий огромным духовным даром.

Внешний мир, тот, что находится за пределами зна-ния опытного

странника, для него не существует как то, к чему вообще можно стремиться.

В материальном смысле отец довольствовался тем, что у него было. А о

каких-то из земных благ, в поисках которых и едут из глуши в столицу, он

просто не имел представления.

Ему не нужен был Петербург для того, чтобы жить лучше, чем он жил в

Покровском. Ему не нужен был Петербург, чтобы получить славу большую, чем он

имел в Покровском.

Итак, отец стал жить в Кронштадтском монастыре. "Этот -- настоящий, не

верхотурский", -- говорил он.

Отец вспоминал, что, когда он переступил порог монастыря, ему

показалось -- монастырские ворота от-секли от него всю скверну прошлой

жизни.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: