Отставники-хулители

Отец -- не судил. Зато его судили.

Желающих позлословить об отце тогда, как и всегда, было более чем

достаточно. В их числе -- лжецелители и ясновидящие, отправители мистических

культов, дру-гие мошенники, лишившиеся расположения царского двора или

аристократических салонов.

По достойному сожаления обычаю, отставники-ху-лители очень быстро

объединили свои усилия. И самое прискорбное, что роль пастырей этого стада

охотно взяли на себя церковные иерархи. Равно прочим смертным они оказались

во власти греха зависти.

Еще вчера они в один голос возвышали отца, делая это вполне искренне,

так как не могли предположить тогда, что сибирский мужик сможет шагнуть

туда, куда его призвали. Для меня очевидно, что они так рьяно набросились на

отца из-за ясного понимания его силы и возможностей. Он оказался лучше их,

нужнее их. Это ли не повод для злобы?

Объединившись с фиглярами, архимандриты и уче-ные монахи признали

собственное поражение. А как они заставляли несчастную женщину -- царицу

Александру Федоровну -- покаяться в том, что не гнала от себя

лже-пророков... И Феофан был тогда впереди всех. Теперь ситуация (или

команда со старого двора) переменилась.

Но час нанести решающий удар еще не настал.

Пора съезжать

Тем временем мы все еще жили в доме Сазоновых. Отец, конечно же,

понимал, что злоупотребляет гос-теприимством добрых хозяев. И начал

подыскивать но-вую квартиру.

Но не только это соображение подтолкнуло его к действиям. Он испугался,

что Маруся Сазонова может дурно на меня влиять.

Действительно, я, девочка из деревни, приходила в восторг от того, как

блестящая столичная юная особа обращается со своими молодыми людьми --

такими же блестящими.

И вот после того, как поймал несколько раз мои восхищенные взгляды,

направленные на Марусю, отец решился на разговор. (Думаю, что в тот момент

он по-жалел, что рядом нет мамы.)

Как только отец усадил меня на колени (что часто бывало дома и никогда

еще -- в Петербурге), я почему-то поняла, что разговор будет неприятен для

меня.

Он сказал, что я еще слишком маленькая, чтобы за-бивать себе голову

чепухой по примеру "глупой дева-хи", родители которой позволяют ей делать

все, что за-благорассудится. Отец боялся, что приятели Маруси, видя во мне

легкую добычу, переключатся с нее на меня.

Мы должны переехать на другую квартиру, сказал отец.

Я что-то лепетала, не помню что. И тогда я вряд ли соображала, что

говорю.

Передо мной разверзлась пропасть -- меня хотят ли-шить Маруси. Значит,

и чудных вечеров с коробками шоколадных конфет, с необыкновенным, взрослым,

запахом духов, которыми душилась Маруся к приходу кавалеров (в остальное

время это было невозможным -- гимназисткам запрещалось пользоваться духами).

И ко-нечно, конечно, я уже не представляла жизни без танцев под граммофон...

Как я ни плакала, как ни просила, мы переезжали. Это было решено.

Я понимаю, что не будь Маруси, мы все равно пере-ехали бы. Но меня до

сих пор мучит совесть, что это из-за меня отец лишился последней ограды --

имени хозя-ина дома -- тогда члена Священного Синода.

Глава 15 ВЫРУБОВА

Аннушка -- Сплетни -- К Распутину за советом --

-- Замужняя девственница -- Подтвержденная

добродетель -- Фрейлина и мужик

Аннушка

Подходящую квартиру взялась найти Анна Алексан-дровна Вырубова --

любимица царицы. Она впервые уви-дела отца незадолго до описываемых мной

событий и очень энергично и сочувственно принялась его опекать.

Иногда Анну Александровну называют человеком, представившим моего отца

царской семье. Это не более, чем миф, как и многое другое, связанное с

именем Анны Александровны. Правда, этот -- один из самых безобид-ных. Другие

-- сплошь грязь.

Анна Александровна никогда не могла т. 'тоять за себя. Да и не

пыталась, считая это не то что i неполез-ным, но не нужным. Она-то сама

знала про себя, что абсолютно честна перед Богом и людьми, как знали и те,

кто были ей дороги, а мнение остальных ее не вол-новало. И в этом они с

отцом были похожи.

Прежде чем рассказывать дальше о том, о чем нача-ла, хочу дать хотя бы

самое общее представление о са-мой Анне Александровне.

Большинство из тех, кто ее знают, называют Анну Александровну и в глаза

и за глаза Аня, Аннушка. И уже это обрисовывает многое. Аннушка --

воплощенная доб-рота и сердечность.

Когда Ане было 16 лет, она заболела тифом. Болезнь протекала очень

тяжело, и врачи (учитывая положение

ее отца -- Александра Сергеевича Танеева, начальника собственной его

величества канцелярии -- самые луч-шие) отказались от дальнейших прогнозов.

Все ждали конца.

В то время в столице гремела слава Иоанна Кронш-тадтского. Оставленные

докторами родители бросились к последнему, в их представлении, средству.

Отец Иоанн откликнулся на призыв убитых горем просителей и отслужил у

постели больной молебен. На-завтра же Ане стало легче.

Этот случай и определил религиозное настроение Анны Александровны.

(Интересно, что Иоанн Кронштадтский воздейство-вал на определение пути

и Анны Александровны, и моего отца. И события эти не столь уж отдалены друг

от друга.)

Во время болезни Анны Александровны произошло также следующее. Когда

жар стал спадать, Ане присни-лось, будто в комнату вошла императрица, взяла

боль-ную за руку и утешала ее.

Об этом стало известно Александре Федоровне, и та действительно

навестила выздоравливающую девушку. Счастью Ани не было предела.

Вскоре императрица приблизила ее к себе и сделала фрейлиной. Похожие по

душевному складу, Анна Алек-сандровна и Александра Федоровна быстро

сделались подругами.

Сплетни

Легко предположить степень зависти, тут же окру-жившей Анну

Александровну. Отголосок этого есть в передаче Гурко: "Она старалась

завоевать симпатии го-сударыни, убеждая ее в своей безграничной преданнос-ти

всей царской семье, а в особенности самому царю, по отношению к которому она

даже прикидывалась влюбленной. Сообразив, что пленить царицу можно от-нюдь

не раболепством и не безукоризненным исполне-нием придворного этикета, так

как в искренности чувств, высказываемых блюдущими этот этикет, Алек-сандра

Федоровна успела извериться, А.А.Вырубова, в то время еще девица Танеева,

при первом же своем появлении при дворе в качестве свитской фрейлины

прикинулась необычайной простушкой до такой сте-пени, что первоначально была

признана непригодной для несения придворной службы. Это даже побудило

императрицу усиленно содействовать ее свадьбе с мор-ским офицером Вырубовым,

потому что путем заму-жества ее служба при дворе сама собою кончалась без

нанесения ей обиды, что было бы, разумеется, неиз-бежным последствием

простого исключения ее из чис-ла свитских фрейлин.

Между тем брак Вырубовой оказался весьма неудач-ным: не прошло и года,

как молодые супруги сначала разъехались, а затем и формально развелись.

По-види-мому, царица считала себя до некоторой степени ответ-ственной за

этот брак и в известной мере даже обязан-ной смягчить его последствия. Ввиду

этого Вырубова часто приглашается ко двору и императрица старается ее

уте-шить выказыванием ей особенного внимания, которое Вырубова очень ловко

использует. То обстоятельство, что она не имеет никакого официального

положения при дворе, не только не мешает ее сближению с царицей, а напротив,

содействует ему. Но в представлении госуда-рыни умело высказываемые

Вырубовой чувства беспре-дельной преданности царской семье получают характер

полной искренности, так как, по ее мнению, чувства эти не могут проистекать

из каких-либо личных видов: императрица была далека от мысли, что положение

друга царицы более завидно, чем положение лица, принадле-жащего по должности

к ее окружению. Находится, на-конец, и иная почва для их сближения, а именно

общая любовь к музыке. Обладая обе некоторым голосом, они занимаются пением

дуэтов, что приводит к их ежеднев-ному продолжительному общению".

Что здесь правда? То, что Анна Александровна была безгранично предана

монаршей семье и в силу отпу-щенных ей способностей стремилась подтверждать

это. Остальное -- переделка на нужный рассказчику (Гур-ко) лад

действительности.

Он пишет -- "влюблена в государя". В жизни это было не что иное, как

восторженное преклонение. Может быть, слишком восторженное, раздражавшее

тех, кто придерживался совсем иных взглядов на личность Ни-колая Второго.

Они-то и сплели интригу, целью кото-рой стало удаление "царевой верной

слуги".

Александра Федоровна рассказала об этом Анне Александровне, и та, чтобы

оградить императрицу от всего того, что обычно сопутствует подобным

"плете-ниям дворцовых сетей", попросила освободить ее. Та-кое решение

тронуло Александру Федоровну -- место фрейлины всегда оставалось предметом

мечтаний вся-кой девушки.

Однако надо было сделать все так, чтобы еще боль-ше не возбуждать

интриганов. Анна Александровна объя-вила, что намерена выйти замуж за

человека, давно добивавшегося ее руки (а это так и было). И даже услы-шав

предсказание отца (об этом -- ниже), она не пере-менила решения.

И почти все остальное из приведенного отрывка тоже справедливо только

отчасти...

Об Анне Александровне одна злая дама написала: "Аня живет, как рыба в

воде, как птица на ветке. Она бы везде искала, кого обожать, кому служить,

кому от-даться. И везде бы нашла". А в другом месте припомнила Анне

Александровне ее "детский говорок"; в третьем, наверное, превозмогая себя,

признала, что у "Ани было откровенное лицо", но тут же добавила: оно

отражает "несложную внутреннюю сущность"...

Ученой даме казалось, что так Анна Александровна будет посрамлена. Сама

того не понимая, она пропела Анне Александровне похвалу.

Особенно станет видна сила натуры Анны Александ-ровны в заточении в

Петропавловской крепости. От нее добивались сведений, способных опорочить

Александру Федоровну, Николая Второго, моего отца, других лю-дей. Возможно,

будь на ее месте кто-то другой, он сло-мался бы под натиском и для

облегчения своей участи пошел на большой грех -- оговор. Но не она. Однако и

это было истолковано некоторыми в дурную сторону.

Говорили: "Если она не дает компрометирующих при-знаний, значит,

скрывает их, то есть лжет".

Ответ таким сомневающимся -- у Руднева: "Много наслышавшись об

исключительном влиянии Вырубовой при дворе и об отношениях ее с Распутиным,

сведения о которых помещались в нашей прессе и циркулировали в обществе, я

шел на допрос к Вырубовой в Петропав-ловскую крепость, откровенно говоря,

настроенный к ней враждебно. Это недружелюбное чувство не оставля-ло меня и

в канцелярии Петропавловской крепости, вплоть до момента появления Вырубовой

под конвоем двух солдат. Когда же вошла г-жа Вырубова, то меня сразу

поразило особое выражение ее глаз: выражение это было полно неземной

кротости. Это первое благо-приятное впечатление в дальнейших беседах моих с

нею вполне подтвердилось. В смысле освещения интересо-вавших меня событий,

г-жа Вырубова являлась полной противоположностью князя Андронникова: все ее

объяс-нения на допросах в дальнейшем, при проверке на ос-новании подлежащих

документов, всегда находили себе полное подтверждение и дышали правдой и

искреннос-тью; единственным недостатком показаний г-жи Выру-бовой являлось

чрезвычайное многословие, можно ска-зать, болтливость и поразительная

способность переска-кивать с одной мысли на другую, не отдавая себе в том

отчета, то есть опять-таки качества, которые не могли создать из нее

политическую фигуру. Г-жа Вырубова все-гда просила за всех, потому к ее

просьбам при дворе и было соответствующее осторожное отношение, как бы

учитывались ее простодушие и простота".

Теперь, полагаю, есть полное представление о том, каким чистым

человеком была Анна Александровна.

Вернусь к прерванному рассказу.

.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: